Майонез

 Было это зимой, в день рождения мамы. Ожидались гости.  Мама с самого утра приступила к готовке фирменного набора блюд. Набор повторялся на каждом застолье много лет, но всё равно был любимым и домочадцами и гостями, набор которых так же был неизменен. Оливье, свекла с чесноком, тертый сыр с чесноком, лобио, сациви, диковинные о ту пору, свежие огурцы и помидоры и т.д.и т.п.. Готовилось всё это тазами, словно мама собиралась кормить семью всем этим до следующего дня рождения. Эти кучи салатов требовали майонеза, много майонеза, очень много майонеза...
Дома, кроме меня никого не было и маме ничего не оставалось, как послать за майонезом меня, хотя она знала, что поручать это мне было делом рискованным. Материнское сердце её не обмануло...
Мне выдали  два рубля двадцать копеек, ровно на десять баночек майонеза и авоську - сумку для продуктов в виде рыболовной сети. Майонез тогда продавался в таких маленьких двухсотграмовых стеклянных баночках. Живым и невредимым, перейдя улицу 1905 года, я зашел в маленький продовольственный магазин, где в утренние часы были немного посетителей. Я, изо всех сил старался выглядеть степенным и взрослым. Протянув деньги и погрузив майонез в авоську, я направился к стеклянной тяжелой двери на пружинном ходу. Оттянув дверь пошире я юркнул в открывшейся проход и прошмыгнул на улицу, но не весь... Авоська с майонезом не прошмыгнула. Все десять банок с оглушительным влажным звонохрустом разбились, залив пол, дверь и часть моих штанов празднично пахучей массой со стеклами. Продавщица и редкие посетители уставились на меня, дрожащего от ужаса. После долгой паузы, продавщица сухо прокричала - "Нина, иди убери!". Я не стал дожидаться Нины и торопливо, пачкая себя и, без того грязный, февральский асфальт, бежал от позора. Я шёл к дому, понимая, что сейчас самое время сбежать на Северный полюс, но мамин день рождения зависил от этого майонеза и я не мог ее подвести. Бледный, как майонез я рассказал маме о случившемся. Мама не удивилась, выдала мне деньги, чистые авоську и штаны и я пошел в тот же магазин, по тому же вопросу… Почему именно в тот же? Не спрашивайте, у меня ответа нет.
Продавщица зло посмотрела на меня. Уборщица Нина, еще размазывала майонезную жижу по полу. И в её взгляде тоже ничего хорошего не было.
Как ни в чём не бывало, мне казалось, что именно так я выгляжу, я протянул деньги, погрузил майонез в авоську другого цвета и направился к двери.
Я уверен, что вы уже знаете, что было потом. В этом втором бою, дверь опять победила! Всё, абсолютно всё, повторилось снова...
Я в слезах и майонезе позвонил в дверь. Мама не плакала. Она молча поменяла штаны и авоську, выдала деньги и, только потом,  сказала: "Сыночка,  мне некого больше просить, скоро придут гости… я ничего не успеваю".
Стыд  и позор, подхватили меня под руки и понесли обратно в магазин.
В магазине меня уже ждали. Посетителей выгнали, зал заполнили рабочие подсобки в грязных синих халатах, все свободные продавцы и кассиры и, похоже, из соседних магазинов тоже. На их лицах было счастливое любопытство и радость от раскрашенного мною серого февральского дня. Мне выдали майонез, двое рабочих держали дверь и они же перевели меня через дорогу.
День рождения мамы состоялся.
Никогда прежде и никогда больше он не был таким весёлым.
Мама умела рассказывать...