День независимости

Третье июля - день освобождения Минска и независимости Беларуси всегда сбивает у меня летнее каникулярное настроение, стараюсь что-то серьёзное почитать.

Сейгод дочитала 700-страничную книгу Аркадия Шкурана и Михаила Синькевича "Полесье, трагедия и память. Преступления Вермахта: концлагерь Озаричи, 1944". Минск, "Кнiгазбор", 2019.

Процитирую аннотацию: "В эту книгу впервые включены архивные документы 9-й немецкой армии и материалы судебных процессов над немецкими военнопленными, дающие ответы на вопросы о причинах и целях создания системы концлагерей «Озаричи» на переднем крае обороны в марте 1944 года, рассказывающие о проводимых карательных операциях частями 9-й армии в партизанских зонах прифронтовой полосы и совершённых злодеяниях против гражданского населения, о зверствах немецких солдат на оккупированной территории Полесья, а также биографии немецких военачальников, отдававших преступные приказы о совершении этих злодеяний.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, историков и студентов исторических факультетов, на всех тех, кто интересуется историей плена гражданского населения в Беларуси в период Второй мировой войны.

Второе издание книги дополнено новыми материалами, фотодокументами и воспоминаниями людей, которые в раннем возрасте сполна испытали неимоверные страдания и ужасы фашистской неволи, оказавшись по злой воле оккупантов в концлагере «Озаричи», и выжили вопреки всему".

К сожалению, сейчас Аркадия Шкурана уже нет в живых, умер осенью 20-го. Сохранилось подробное видеоинтервью на его личной странице в Архиве свидетелей Минской исторической мастерской, замечательном проекте, нацеленном "на усиление роли личных источников в белорусской историографии". 
В книге и видеоинтервью он подробнейшим образом рассказал историю своей семьи, перескажу кратко. В Озаричи 10-летний Аркадий Шкуран попал вместе с бабушкой, матерью и сёстрами, на тот момент, март 1944-го, его деда, отца и пятерых братьев отца уже не было в живых: четверо были мобилизованы и погибли на фронте, а дед, отец и один брат отца расстреляны немцами за "связь с партизанами" в 1942-м.

8-летний мальчик в 42-м тоже был арестован, но отпущен впоследствии повешенным комендантом Паричской военной комендатуры майром Вермахта Моллом после следующей сцены: "Из его (переводчика) слов я понял следующее: "Вы - дети арестованных партизан. За неподчинение немецким порядкам вас следует расстрелять. Но комендант говорит, что вы ещё малые и не причинили зла немецким властям. Если вы не будете партизанами, то он вас отпустит". И когда переводчик обратился ко мне, стоявшему ближе всех к коменданту, я дрожа от страха, ответил ему на белорусском языке: "Пан ахфiцэр, клянуся Богам, я сам баюся партызан...Усе баяцца партызан". Когда переводчик доложил мой лепет коменданту, тот громко расхохотался, несколько раз, заливаясь смехом, повторил:"Гут, гут..." и показал рукой на дверь.... Мне повезло, Молл пожалел меня, у него был сын моего возраста. В 2002-м, будучи в Германии, я пытался встретится с сыном Молла и рассказать ему о встрече с его отцом, но наша встреча не состоялась".

И вот таких рассказов, в том числе и офицеров Вермахта, целая книга. Мне такая впервые попалась. Авторы честно пишут, что между белорусской и германской стороной так и не было достигнуто согласие по вопросу о тифе в Озаричах, было преднамеренное заражение или эпидемия вспыхнула из-за антисанитарии. Советская точка зрения была "преднамеренное заражение", но, оказывается, химическое и бактериологическое оружие Вермахт не использовал в приказном порядке. Доказать невозможно ни ту, ни другую версию. А факты таковы, что несмотря на все принятые меры, среди служащих КА, освободивших пленников концлагеря под открытым небом и проводивших лечебно-санитарные мероприятия, несколько сот погибло от тифа, хотя в сражениях в этой местности на порядки больше, в том числе и фронтовая подруга Юлии Друниной, которой она посвятила своё лучшее стихотворение:

Зинка

         Памяти однополчанки —
         Героя Советского Союза
         Зины Самсоновой

  1

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня - лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет...
Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: "Выступать вперед!"
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

  2

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав...
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

  3

- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!

Разговаривала нынче с одним из издателей книги, пообещал взять меня на 80-летие освобождения Озаричей в марте 24-го, говорит, что там же рядом и могила Зинаиды Самсоновой.

Вот такой получился праздничный день. Столько полегло солдатиков и мирных жителей на нашей земле, что все праздники такие. Удивилась, как много было сделано в Беларуси с германской стороны по увековечиванию памяти жертв и помощи выжившим, пока жила в России, вообще ничего об этом не знала.

Надеюсь и верю, что не будет больше войны в Беларуси.