Баллада о мертвой птице

Над зелеными лугами, над бескрайними полями летела себе маленькая птичка, кружась среди воздушных потоков и весело щебеча о положении дел над поверхностью земли. Ее нежные перышки блестели под июльским солнцем, а хвостик ее забавно колебался от порывистых птичьих движений. Многие живые существа, что были у тверди земной, наблюдали за полетом ее и восхищались: «О-ля-ля, птица летит на восток!». И ведь летела, черт возьми! Куда ей было деться?

Летела птица высоко. Выше, чем можно было бы себе представить… Высота не пугала птицу, а лишь воодушевляла ее. Но, как бы птичка не старалась, до облаков крылья ее достать никак не могли – облака были недосягаемым для этой птички местом.
 
«Ну и что с того?» – подумала наша птичка. – «Это же просто вода!».

От того, наверное, и устремилась она ближе к земле. Надоела ей, видимо, эта ординарная до ужаса высь…

Спикировала птичка к тропиночке луговой и полетела низко-низко, как летают бабочки и стрекозы. И было видно ей теперь, как живут букашки и прочие существа в траве высокой, как прыгают по стебелькам кузнечики, как копошатся муравьи… И нравилось птичке наблюдать за этим бытием, следить за продвижением этой жизни. А муравьи всё так же бегали по сухой глине…

Неслась птичка вдоль тропиночки луговой, неслась и смотрела на красоту полей. И росла на полях капуста, она набиралась вкуса, набиралась воды… Было ли ей суждено вырасти до кочана? Птица об этом не знала. Она хотела лететь-лететь, безостановочно и прямолинейно... Таково было ее желание! Такова была и ее судьба…

Летела птичка и не видела для себя иных перспектив, ей было ясно свое будущее, ей было понятно свое настоящее… О прошлом птица не задумывалась, ей было отнюдь не до того. Мокрые лужи от недавнего дождя проносились мимо нее, но она не смела пить из них, ибо не видела в этом смысла. Птичка летела, и силы начинали ее покидать…

Устала птичка от своего полета, устала птичка от своего короткого и скоротечного жития… И пришло тогда птичке в голову осесть наземь, пришло ей в голову умереть стоя, а не на лету. Села птичка на тропиночку луговую и подбежали к ней существа разные. Задались те вопросом к птичке, но не успели получить от нее ответа.

Упала птичка на пыльную тропиночку, и дух живой покинул ее тело. Так и умерла птичка, и стали называть ее с тех пор мертвой птицей…

Узнали все обитатели полей о мертвой птице, и отправились букашки-паломники к ней, дабы удостовериться в случившемся. Неужели сбылось давнее полевое пророчество: умерла птичка на тропиночке луговой?

И прибыли первыми мухи, как мародеры луговые, но отогнали их осы, как стражи полей. Но осы улетели и прибежали муравьи, поклонились мертвой птице и вернулись в муравейники свои, к королевам своим. И прибыли вслед за муравьями мыши и дикие хомяки. Поклонились грызуны мертвой птице и отправились по норкам своим, к потомству своему…

За грызунами прилетела родня птичья, и провозгласила песней: «Умерла наша птичка на тропиночке луговой! Сбылось долгожданное! Настал для наших полей золотой век!». Поклонилась родня птичья мертвой сестре своей и улетела вдаль к гнездам своим, к птенцам своим… А вслед за родней птичьей много ещё существ посетило птицу мертвую, дабы поклониться ей, а затем вернуться к своему.

И воздвигнут, был храм вокруг птицы мертвой, и лежала она в нем до самого заката, как великая реликвия. Уверовали обитатели полей в птицу мертвую, приняли они ее за мессию луговую. И лежала птица в храме том кустарном, и ходили к ней букашки приговаривать: «Да будет вечно счастье нам от птицы мертвой! Своей смертью принесет она нам свободу на поля и луга наши!». И уходили затем букашки, а птица мертвая оставалась одна.

Но пришел к ночи темной в один момент лунный свет и окинул храм кустарный. Родилось ли внутри него тогда тревожное семя? За лунным светом прилетели мотыльки и сели мертвой птице на клюв. Пропищали насекомые на своем языке: «Вас обманули! Неизменным останется всё на наших полях! Пророчество оказалось ложью! Мертвая птица должна быть нами забыта!». И покинул лунный свет мертвую птицу, и был разрушен храм кустарный, и улетели оттуда мотыльки…

Осталась мертвая птица во тьме, и никто больше не желал поклониться ей. А желала ли этого когда-нибудь мертвая птица? Мертвая птица не могла теперь гнить, не могла стать землей, она была проклята и лежала тушей на тропиночке луговой… Но наступил рассвет, и показалось за травой утреннее солнце. Совсем скоро оно поднялось туда, докуда не долетала мертвая птица, будучи живой. Сквозь облака солнечные лучи пробили себе путь и упали на птичье туловище…

Солнце иссушило мертвую птицу, превратило ее в мумию, превратило в ископаемый артефакт. Мертвая птица становилась историей, становилась тем, что должно пролежать здесь долгое время. Она пролежала здесь неделю, с каждым днем становясь все менее похожей на себя. И, казалось, не было птице спасения на этих полях, но рядом с ней росла капуста.

А капуста редко растет сама. Капусту растит человек… И прошел человек по тропиночке луговой, и заметил человек тогда мертвую птицу. И спросил он себя тогда: «Неужели это птичка умерла на тропиночке луговой?». Пересиливая свою брезгливость, взял человек мертвую птицу в руки свои и пошел вместе с ней до избы своей, к жене своей…

И отворил человек врата в избу свою, и встретила человека жена его. Рассказал он ей о мертвой птице, что умерла на тропиночке луговой. И задумались они вдвоем, что же им делать с ней дальше. Пролежала мертвая птица на столе у них два дня, и решили они тогда отнести ее знахарю лесному, что жил за три версты от них…
Пришли они в землянку знахарскую с птицей мертвой. Встретил их старик-знахарь и усадил за стол. Спросил он их, почто же те пришли. Человек протянул мертвую птицу знахарю. И понял знахарь, в чем было дело. Он крикнул: «Нет! Нельзя помочь тому, что уже мертво!». И прогнал знахарь человека с женой, но осталась в землянке его мертвая птица…

Положил он мертвую птицу в ящик далекий, да позабыл о ней на три года и один месяц… Шло время, здоровье знахаря ухудшалось, жизнь его уже подходила к концу… Лишь за день до своей кончины вспомнил он о мертвой птице и решил осмотреть ее, ибо видел он в этом незаконченное дело свое…

Достал знахарь мертвую птицу из ящика далекого и удивился ее виду – не изменился с тех пор ни на каплю облик ее. И спросил себя знахарь: «Неужели это та птичка, что умерла у тропиночки луговой?». Испугался знахарь птицы мертвой, но решил провести над ней ритуал.

Поднес он лампаду к крыльям птичьим, зажег он благовонную смесь над птицей мертвою. Произнес он четыре раза слово «разум» правословным голосом. Вдохнул знахарь частичку себя внутрь птицы мертвой, полюбил он мертвую птицу сердцем своим, и зашевелился тогда клюв ее. Причитая могучее заклинание, лег знахарь спать, но больше никогда не смог проснуться…

И ожила вслед за его смертью мертвая птица, наполнившись силами его. И ощутила птица в себе дар волшебный. Своим закостенелым телом подобралась птица к окну, и взмахнула она крыльями своими, и сумела, наконец, полететь. И полетела она в безызвестности, как белый призрак. Ее иссушенное тело неслось вперед, ничто не мешало ей вновь быть живой…

И полетела птица мертвая поначалу к человеку, что спас ее. Села птица мертвая на ставни избы его и пропищала мертвым гонором: «О человек! Выйди же и взгляни судьбе своей в глаза глазами своими!». И вышел человек на просьбу ее, и встретил птицу мертвую… Испугался человек создания сего, и попятился человек назад. Произнес человек сквозь страх свой: «Что же ты такое, мертвая птица?». И ответила ему птица: «Я есть зеркало твоих стараний! И будь, что будет, я сделаю для тебя одну вещь, о которой ты меня попросишь!».

И попросил человек у птицы мертвой лишь бочонок светлого пива, ибо и так было ему хорошо от жизни своей, и для себя ничего не нужно было. И дала ему птица пива, и сказала она ему, чтобы пил его, а когда выпьет – пусть узнает о большем. И полетела птица мертвая от человека дальше, полетела птица к полям своим и лугам своим, полетела к тропиночке луговой, где встретила свою смерть…

А на лугах по то же время возникла церковь туч. И уверовали букашки в облака дождевые, и был воздвигнут на месте храма кустарного собор дождя. И ходили в собор этот букашки-паломники и молились богу дождя Каргалату. А за молитвы вознаграждали гусеницы-жрецы их сладким сиропом богоизбранных тлей…

И прилетела к собору дождя птица мертвая, и ужаснулись обитатели лугов и полей при виде ее: «Это же та птичка, что умерла здесь, на тропиночке луговой!». И вышли из собора гусеницы-архиепископы, припорхали к собору ангелы-мотыльки, и крикнули они все вместе: «Не верьте глазам своим! Птица мертва! Каргалат же воздаст вам по заслугам, братья и сестры!». И спросила тогда их птица мертвая, как может она быть мертвой, если она жива? Но букашки не стали отвечать ей.

Закрылись врата в собор дождя и напали на птицу муравьи-солдаты и осы-рыцари. Пришлось птице мертвой покинуть тропиночку луговую, где стоял собор, где когда-то умерла она…

И скиталась птица мертвая по полям и лугам, пытаясь найти себе пристанище, но куда бы та не прилетала – везде ждала ее анафема, ибо была крепка у обитателей луговых вера в Каргалата и блаженные тучи… Села птица мертвая у кочана капустного и задумалась о бытии своем. А почем теперь ее жизни быть? И умереть глупо, и проживать нельзя… А кровь густая течет внутри нее и заставляет двигаться… А по что ей остается двигаться, если в доме ее нет места для нее? Так и уснула птица мертвая у кочана капустного, так и спала она до тех пор, пока свет солнца не забрызжал в глаза ее…

И брызнул солнца свет в ее правый глаз и донес до птицы мертвой: «Пророчество было ложью, но ты, дочь моя, не ложь!», и брызнул в левый глаз и сказал ей: «Вставай же, мертвая птица, хоть ты и мертва! Вставай, ибо должна исполнить свой долг, а не чье-либо желание!». Пробудилась птица мертвая ото сна своего и взмыла в небо на три дюжины аршин. И увидела она, как ходит человек знакомый по полям капустным, и подлетела к нему, и спросила его: «Выпил ли ты пиво мое, что даровала я тебе, милый человек?». И кивнул человек в ответ на вопрос, и возбудилась птица мертвая, сказав ему: «Пора узнать тебе, человек о большем, ибо когда капнет первая капля дождя, кинешь ты кочан капусты в ту сторону и упадет он на маловерных, что послушались света лунного и мотыльков без знания Всего! И придет в твой дом счастье на долгие лета, и станешь ты зваться блаженным!». Вновь кивнул человек на слова птицы мертвой, и улетела она от него далеко…

Пронеслась мертвая птица мимо лугов родных и нашла она снова свою тропинку луговую. Как три года назад пролетела она вдоль нее, наблюдая за жизнью под собою. А с тверди земной смотрели на нее обитатели наземные и, не признавая в ней той самой птицы, восхищались ею: «О-ля-ля, птица летит на восток!».

И летела птица мертвая далече, до тех пор пока не долетела до того самого собора дождя, где когда-то сама же и умерла. И спикировала мертвая птица к собору, туда, где стоял храм кустарный, где лежала она тушей бездыханной…

Села птица мертвая у врат соборных и провозгласила: «Я есмь птица мертвая, что лежала здесь, но забыли вы меня, в чем вас я винить не могу! Я желаю увидеть лицо и голос бога вашего Каргалата и с ним желаю говорить, а не с вами!». И отступили муравьи-солдаты и осы-рыцари, не успев к птице мертвой подступиться, и вышел из собора дождя толстый мотыль, названный собою дождеподобным…

Произнес мотыль дождеподобный: «Что решила ты со мной беседовать, лжеидол треклятый! Мы не верим в тебя, птица мертвая, мы не верим в твое пророчество, которое ты желаешь нам преподать! Лишь Каргалат ведет нас! Ты слышала волю света лунного и облаков дождевых! От сего, иди ты прочь!».

И рассмеялась на его слова птица мертвая: «Как же ты, дождеподобный мотыль, мог предположить, что буду я тебе насаждать пророчество некое? Нет во мне ни грамма от пророчества того!».

И крикнул тогда мотыль дождеподобный: «Так и чего же ты хочешь, лжеидол? Что же тебя ведет?».

И ответила мертвая птица: «Меня ведет не дождь с облаками, не лунный свет, не солнце, не земля и не воздух с водою! Меня ведет то, что лежит за ними всеми, меня ведет космос и то, что лежит за ним! И здесь я не для того чтобы обсуждать пророчество или творить его! Сегодня я здесь, чтобы разрушить ваше пророчество, ибо вера у вас в ничтожное, а не в великое, в грязное, а не прекрасное!».

И крикнул тогда дождеподобный мотыль: «Да как ты можешь сметь! О воины, уничтожьте эту мерзкую мертвую птицу!». И накинулись на птицу муравьи-солдаты и осы-рыцари, но было мертвой птице уже все равно, ибо упала с небес первая капля дождя…

«Стоять воины мои!», крикнул мотыль, «Каргалат велит нам услышать его!». И остановились муравьи и осы, дабы увидеть то, что должно было произойти. И сказала птица тогда: «Не Каргалат сделает то, что сейчас будет, а построенная среди всего связь!». И взбесились от этих слов букашки разные, и попытались наброситься на птицу мертвую. Но упала на собор дождя капуста, что кинул человек знакомый в сторону эту, и был раздавлен дождеподобный мотыль под весом ее…

Паника посеялась среди букашек разных, не знали букашки, что делать им теперь. И взлетела птица ввысь, и прощебетала она там: «Можете забыть о богах дождя, о богах солнца, богах луны и даже богах всего, но от этого дождь, солнце, луна и тем более всё не перестанут происходить с вами!». И решила птица взмыть тогда так высоко, как не взмывала никогда, и достигла она, наконец, крыльями своими облака дождевого, и проникла внутрь него…

Наблюдали за сим обитатели наземные, и ждали они, что вернется птица мертвая из облака вновь. Но прошли с тех пор долгие века, а птица так и не смогла вернуться из облака.

Мертвая птица слилась с облачной росой, букашки смирились с этим и продолжали угрюмо ползать по земле, а человек, бросивший капусту на собор дождя, ушел домой и прожил долгую и счастливую жизнь…