Цитадель на порубежье. Глава 25. Пища для размышле

Глава 25.
Пища для размышлений.
Солдатских побасёнок о Болотах, он за бытность свою агентом секретной службы, наслушался столько, что всех и не упомнить. В подавляющем большинстве своём они несли не больше смысла, чем популистская трескотня президента и парламентариев, знатных болтологов. Но случалось, что среди гор словесного мусора встречались и бесценные жемчужины. Ведь именно от старых беззубых усачей он узнал, что маги-воздушники против тех же самых живоглотов полезны, как мёртвому припарки. Магию воздуха, эти прожорливые твари будто и вовсе не замечали. Направит, бывало, такой чародей на скопище болотных выползней небольшой торнадо, с благой целью – разметать чудищ по окрестностям, а толку чуть; первого, кого заклятье коснулось, оно ещё способно зашвырнуть куда подалее, а остальные, как пёрли буром, так и продолжали, разве, что глаза им пылью запорошит. Но если к воздушнику присоединится, допустим, маг воды, то тут разговор уже иной. Ага ж, сообразил тогда неглупый дядька Райвен, стало быть, чистая стихийная магия, работает из рук вон, но ежели в комплексе её применить, то противодействовать такому коктейлю у порождений топей не особо выходит. Отчего так?
По здравому размышлению, и взяв несколько консультаций у бонз магического искусства, барон Вуассон пришёл к неожиданному для себя и для них выводу: в основе магии болот лежит некая смесь магический направлений. Стихийная – это к гадалке не ходи, ментальная – были факты и фактики на то чётко указывающие и кое-что ещё. Разобраться бы, что именно. И тут без экспедиции в сами безбрежные Южные болота было никак не обойтись. Соответствующую докладную записку он, в своё время начальству подал. Да что толку. Где взять таких сорвиголов, что готовы были сунуться туда, прекрасно осознавая, что выбраться оттуда у них ровно столько же шансов, как у безногого скакуна обойти чемпиона скачек? Не то, чтобы начальство, не использовало силу приказа. Однако и это не особо помогло. Колдуны, чёртовы анархисты, его просто проигнорировали. Офицеры службы… Здесь оказалось несколько сложнее. Большая часть из них, тут же накатали рапорта об отставке. Потеря пенсиона, это всё ж таки не потеря живота своего. А те, кто по безрассудству своему, приказу подчинились, числом в дюжину забубённых голов, сгинули в болтах, оставив по себе лишь добрую память. Не все, правда. Двоих на окоёме отыскать удалось. Только сказать они ничего не могли. Пялились смельчаки в никуда мутными бельмами и обильно пускали вязкую слюну. Вот и весь итог экспедиции. Начальство от такого оборота дел впало во вполне объяснимое уныние, и, тыковку почесав, решило, до поры поместить дело о постижении враждебной магии, в долгий ящик. Для широкой общественности всё это осталось тайной за семью печатями. И даже в генеральном штабе об этом провале ничего не знали. Ну, а что – есть там в зловонной трясине нечто, но оно ж, пока на сушу не лезет, людишек особо не кошмарит, вот и пусть так всё и остаётся. А о будущем, пускай у прорицателей голова болит. Однако печальные итоги экспедиции были тщательно запротоколированы и барон, тот ещё буквоед, изучил сии бумаженции со всем тщанием, зачитав их едва ли не до дыр. Знания, они ведь штука такая, и не предположишь, когда пригодятся.
Райвен, в этой своей поездке, инспектируя дальние гарнизоны, пришёл к выводу, что в Болотах зреет нечто недоброе. Соответствующий рапорт он главе секретной службы направил, особо напирая на тот, что колобродящих магов, таки придётся взнуздать. Без них не обойтись. Как? Этот вопрос не к нему. Пусть хоть президент собственноручно на каждого обормота упряжь накидывает. Ему и рук особо пачкать не придётся. Шпионаж, конечно, работа грязная, но политика… По скромному представлению барона, все, кто ею занимался, просто жили в навозе. Заодно уж, он выразил опасение, что именно ему, скорее всего, придётся лезть в топи, чтобы попытаться добыть хоть крупицы информации. К этому он был готов. Но дело вывернулось отвратительным змеиным кольцом. Дьявол, до чего же неудачно!
И теперь, лучший оперативник службы, стиснув зубы, терпел совсем не ласковые прикосновения рук Обри Моуни, делающей ему очередную перевязку, и, чтобы времени не терять, да и от боли отвлекает, слушал наукообразную лекцию Рино. Что и говорить, тот всегда был кладезем разнообразных сведений по самым неожиданным вопросам, от особенностей упряжи, кою использовали кочевники с Востока, до политико-экономических теорий западных мыслителей. О Южных болотах этот парень тоже был зело наслышан, и теперь глаголил не умолкая, заставляя своего друга-начальника чувствовать комплекс неполноценности. А казалось бы Райвен и сам не дурак, но с Рино ему не сравниться. Толковый он малый, и стреляет хорошо. Рино, пятерню в волосы себе запуская, вещал без остановки гладко, нигде не сбиваясь. Иногда, может, и излишне пафосно, но особо палку не перегибая. Ему бы с кафедры, в университет столичном вещать, но не тот характер у парня. В тиши кабинетной или аудитории студенческой он долго не протянет. С тоски окочурится. Время от времени Рино требовалась встряска. Такая, чтоб с мордобоем и поножовщиной, с пересверком смертоносных клинков и частым треском пистолетных выстрелов. А уж если дело доходило до ружейной пальбы – и такое в их совместных эскападах случалось, - то он просто расцветал. Глаза блестеть начинали. Кураж появлялся. Для него пороховой дым, как для истинного верующего – ладан. Убьют, когда-нибудь, балбеса. Райвен лишь надеялся, что это произойдёт уже после его собственной смерти. Сам он тоже расчитывал отбросить копыта не в постели валяясь, в поту и гноище. Нет, подобное, не для таких лихих людей, каковы они с Рино. Эта участь обывательская. К этому же рыхлому племени он, барон Вуассон, себя никогда не причислял, имея к тому основания веские.
Первую, «геологическую» часть лекции, Райвен благополучно пропустил мимо ушей. Во-первых, перевязка только началась и бинты плохо от ран отходили, во-вторых, об этом он и сам имел определённые представления, в конце концов, барон был человеком классически образованным. Но когда речь зашла о фольклоре, тут Райвен, боль обуздав, ушами стриганул. Мифы, конечно, источник не ахти какой надёжный, но рациональное зерно в них есть. Его только ухватить надо. Выделить из общей кучи домыслов и народных фантазий. Как говориться, сказка ложь, да в ней намёк, для разведчиков урок.
На одном из участков Окоёма, сравнительно недалёком от Порубежья, среди тамошнего тёмного населения ползали легенды свойства самого мрачного. Дескать лет пятьдесят назад, а может и все сто, или всего-то тридцать – кто их разберёт – появился в тех краях мужик характера самого паскудного. Творил он мерзости непотребные за что и был приговорён, нетерпимым к таким выходкам, обществом к смерти. Схватили этого мазурика и без лишних проволочек потащили топить в болотной жиже. Однако одного не учли, был сей аспид магом-менталистом.
- А с этого места поподробнее, - подал голос Райвен и тут же получил от сурового врачевтеля Обри приказ лежать и не дёргаться. Пришлось подчиниться железной воле недоброй тётки.
После, в болотах окончательно одичав, этот пройда, принялся красть тамошних баб. Его опять ловили, но на этот раз, уже совсем без успеха. Хитёр был, мерзавец, любому лису на зависть. Продолжались его вылазки недолго. А потом на окоёме всё стихло. С год, а может статься и более, о нём ничего слышно не было. Местные уж решили – всё, на корм болотным тварям пошёл, вражина. Ан, нет, рано его похоронили. Первыми жертвами стали старатели, незаконно добывавшие колдовскую пасту. Обнаружилось сразу три жертвы. Но в тот момент их гибель с проделками сумасшедшего менталиста никто не связал. Уж очень счастливыми выглядели шахтёры, грешный мир покинувшие. Так и лучились счастьем. Обнаруживших их людей, даже оторопь взяла. Осмотрев место трагедии, мужички приметили след от маленьких копытец. Были и ещё одни, но понять, что это вообще такое шахтёрам не удалось. Только позже до них дошло, и то только тогда, когда преступную парочку воочию узрели во время их очередной вылазки, что это их старинный враг там потоптался. За годы, в болотах проведённые, обувка его износилась, и теперь её заменяли грубые обмотки из шкуры живоглота. Да и парочка, к великому человечьему изумлению, оказалась вовсе не парочкой.
- Это как? – интерес Райвена всё возрастал, к великому удивлению рассказчика. С чего бы его боссу так волноваться? Это ж байки. Мало ли о чём народишко по ночам суесловит, малышню пугая, чтоб лишний раз по болотам не шастала. Но воля начальства превыше всего. И Рино продолжил свою малоправдоподобную повесть.
Итак, парочка злодеев, парочкой не была. А было их трое. Некое подобие дитяти, рогатая бестия, кою ведуньи причислили к суккубам, - заодно уж, и, разгадав тайну счастливых покойников - таскала у себя за спиной.
- Сколько, говоришь, это было лет назад? – Ох, ты ж божечки, и Обри Моуни туда же.
Рино беспомощно развёл руками: кто ж их считал, годы эти самые.
Доктор бросила на своего пациента многозначительный взгляд.
- Ты тоже об этом думаешь?
Райвен утвердительно промычал. По годам, да и по другим признакам менталист не мог оказаться Трикстером. Суккуб? Тоже в картинку не вписывалась. У демонов иной склад мышления. Да и выжидать столько десятилетий не в их привычках. А вот плод их извращённой любви… Тут было над чем подумать.
- Что ещё ты об этом слышал? – барон, проигнорировав протест врача, повернулся на бок.
Губы Рино втянулись внутрь рта. Мгновение он держал их в напряжении, а потом громко чмокнул.
- Кое-что есть… Но за истинность не поручусь.
Барон отмахнулся: какая тут, к бесу истинность? В тумане он бродит, сказки слушает. Э-эх, беда. Да прослышь про его источник информации столичное начальство, Райвен вылетит со службы быстрее пули. Никакие прошлые заслуги не зачтутся.
Понимая состояние барона, Рино, как мог, напрягал память, стараясь извлечь из её глубин хоть что-то отдалённо напоминающее факты. Такого наскребалось не густо.
- Значит так… Дитя демонское или – демоническое… как оно верно будет? А, не суть. Так вот от смешения между человеком и суккубом на свет произвелось страшное.
Тут Рино позволил себе паузу; кратенькую такую, чтобы воздуху побольше в грудь набрать, поскольку ему представилось – будь проклято живое воображение! – то, что он собирался описать. Уф-ф-ф, не приведи господь такое во сне увидеть, матрасом не отмашешься.
- Господин барон, вы ведь понимаете, что чадо менталиста красотой не блистало.
- Рино… - одёрнул его Райвен, - Ближе к теме.
К теме, так к теме. Народишко на Окоёме по сю пору бает, хотя давненько это чудо не видел, что дитятя было о двух головах. И пол его, вряд ли определению поддавался, поскольку одна голова ребёнка была девичьей, а другая – мальчишечьей. И это не разбери поймёшь, унаследовало от родителей их способности. От обоих, чтоб их чёрт побрал.
- Что?.. – Райвена так и всколыхнуло.
- Я говорю, что ребёнок был менталистом, правда, хиленьким, и…
- Да понял я, что монстрик, меняя видимое обличье, мог любого мужика заморочить и душу из него, подобно мамочке высосать. Ты мне про другое, про другое скажи… Что ты там плёл о двух головах?
- Ну… две головы и всё. Что там у него снизу, никто не ведает.
- Плевать на это! Две головы, одно тело. Тело ведь – одно? – Рино неуверенно кивнул. – Две головы. Два рода магии. Слабые ментальные способности. Но как оно до Порубежья дотянулось? А х ты ж, дьявольщина! Шахта!
- А её-то ты как ко всей этой истории приклеил? – озаботилась доктор Обри.
- После… После. Дайте подумать… А скажи-ка мне, друг Рино, не рассказывал ли тёмный окоёмный народишко о некоторых шуточках сего дитяти?
Рино пожал плечами. Ни о чём подобном он не слышал.
- Ну, если только не считать, того, как уродливое это нечто с некоторыми телами обходилось, выделывая из них, что-то на подобие с ума сводящих скульптурных композиций. Да ещё то, что, по слухам, оно своего батюшку со свету сжило, побытом самым заковыристым, заставив его мозг вскипеть в черепной коробке и прихватив её себе на долгую память о любящем отце. Кстати, после того казуса, его мамашу на Окоёме тоже больше никто не видел.
Райвен рассмеялся, довольный. Тем самым несказанно удивив своего подчинённого.
- Трикстер. Теперь я знаю, кого искать.
- Это же всё домыслы. – Привыкшая доверять исключительно фактам Обри Моуни, постаралась охладить его восторги.
Да, фактов не было. Совсем. И подтверждение догадке требовалось изыскать незамедлительно. Взгляд Райвена остекленел. Он, даже моргать перестал. Обычное для него дело в состоянии глубочайшей задумчивости. Ох, ситуация. Выздоравливать нужно, как можно скорее. Выздоравливать – и на Окоём. Там уж он добудет «языка», которого, тут он в себе не сомневался, барон сумеет разговорить.
- Трикстер, - тихо пробормотал барон. – Злобный шутник. Без шахты, без огромных запасов колдовской пасты, ты враг не опасный… Был, во всяком случае. Но теперь… Как всё закрутилось. Да, проворонили мы момент. И в какой-то степени в этом твоя вина, - указал он пальцем на Рино.
Тот обалдело воззрился на поехавшего крышей барона:
- С какого перепугу, твоё блестейшиство? Ты, того, этого, головой в последнее время об землю не колотился?
Обри прыснула в кулачок.
- Грубо, - надулся барон. – И низко, учитывая все обстоятельства моего боевого, смею утверждать, ранения. И за это, я сотру в порошок твоё неоправданное самомнение. Кто мне только что все эти побаски рассказал, ну?.. Ты. И ты присутствовал в тот момент, когда я мозги убитого болотного менталиста наружу выворачивал. Присутствовал, аспид? То-то же… А связать всё воедино не сумел. Это у тебя первого должна была зародиться идея о том, что наш болотный хулиган и демонический ублюдок – одно и то же лицо. Э-э, два лица… в одном.
Рино попытался оправдаться: палец к потолку воздел, рот разинул. Да так с открытым ртом и замер. Барон-то оказался прав. Ведь он знал истории Окоёма. Но провести такие нужные параллели не сумел. Ох, господин барон, до чего ж ты догадливый сукин сын.
- Мы его найдём… - после долгого, покаянного выдоха произнёс Рино. – Теперь точно найдём. Раз уж за дело взялся сам барон Вуассон, у несчастного ублюдка просто нет шансов.
Райвен не ответил. Он опять о чём-то думал. Думал столь напряжённо, что даже про боль во всём теле забыл.