Прелюдия любви

           Сонюшка всегда Леночку предупреждала. Что Автандил — не тот, за кого себя выдаёт. А нужно ему то же, что и всем мужикам. Не более и не менее того. Но, слава Богу, вокруг есть ещё много и других ребят. Настоящих. Без прикрас. Безо всяких этих одеколонов, дезодорантов и прелюдий. И которые честны в своих намерениях. Так и говорила:
              — Посмотри на него и на других парней из нашей общаги. Сравни. Возьми Никитку из Барнаула, например. Простой и весёлый парень. Не выделывается. Ничего из себя не строит. И никому не рассказывает, что Шекспира в оригинале читал. Ведёт себя просто и без затей. Как все. И в то же время весь как на ладони: полностью готов к семейной жизни. А чего нам, девушкам ещё надо?..
               И это было чистой правдой. Никитка никогда и никому не говорил, что читал Шекспира в подлиннике. Или хотя бы Эрнеста Хемингуэя, на худой конец. Впрочем не утверждал он и обратного: что читал их на русском или немецком языках. И даже никому не давал ни малейшего повода так думать. Зато в комнату девчонок он обязательно приходил пьяным и сразу начинал честно лапать всех подряд, без разбору и без прелюдий. И Леночку, и Сонюшку, и всех остальных. А иногда ему под горячую руку попадалась даже комендант общежития Ирина Петровна. Которая почему-то случайно оказывалась в это время в комнате и вместе со всеми весело возмущалась поведением Никитки. Что тот, дескать, без прелюдий, сразу, к ней и ко всем остальным девушкам пристаёт. А они, как бы, порядочные. И некоторые, типа неё, даже замужем. И смеясь называла его имбецилом. По-простому. По-нашенски…
              И всё было  так душевно… 
              Впрочем, при внимательном рассмотрении выяснялось, что остальные парни тоже никому и никогда не признавались, что окаянными ночами зачитываются они, например, Ги де Мопассаном или часами напролёт слушают в туалете музыку Вивальди на смартфоне. Все вместе и каждый в отдельности. Вопреки присущим им грязным ногтям, сортирным анекдотам и обязательной паре кружек пива после работы. Да и зачем им в этом признаваться? Ведь всем и так всё про них давным-давно ясно и понятно…
                — А Автандил — не такой. Делает вид, что лучше других. И что будто бы про него никому и ничего не понятно. И что никто не знает, чего ему от тебя надо. И только мучает тебя этими своими выбритыми подмышками и ненужными прелюдиями. И всеми этими стихами Цветаевой. Пропади они пропадом, — с плохо скрываемой злостью говорила Сонюшка Леночке каждый вечер перед сном. И отворачивалась к стене…
                Но почему-то Леночке несмотря ни на что нравился именно Автандил. А чего ей, собственно, не хватало в тех — в других, полной ясности не было. Может, как раз, стихов Шекспира с рассказами Хемингуэя? Может, Чайковского? А может, чего-нибудь ещё. Кто знает? Да и неважно это было. Даже учитывая то, что Леночка абсолютно отчётливо понимала, чего именно от нее хочет Автандил...
               Да и чего от неё ещё хотеть-то было?