Сдал Высшую Математику и Механику - женись!

     Первыми из группы пропали Гамлет и Самвел – русским они владели очень слабо. За ними на зимней сессии посыпались кандидаты и беспартийные дембеля.
     Поддерживая реноме медалистов, мы с Любой активно работали на семинарах по высшей математике, которые по традиции в первой группе потока вёл сам лектор – Эрнест Моисеевич Саак. Из источников близких к старшим курсам мы узнали, что по полгруппы уходят с его экзаменов с двойками. И на первом же экзамене убедились в этом, только Люба получила «отлично», а я «хорошо». Вовка Шипико не смог «пройти» Саака. Обе переэкзаменовки не спасли. Саак оказался принципиальным как когда-то со мной Наумов. Но цена оказалась не соизмеримой: у меня – цвет медали, у Вовки – отчисление. Его перевели на другой факультет и там, после мытарств, он прорвался с потерей года в академе на второй курс.

     Меня спасала активность на семинарских занятиях, которые в нашей группе вели лекторы-экзаменаторы. Но всё равно и я переэкзаменовок не избежал. В ту зиму из-за некоторых ортодоксов с кафедры «Истории КПСС» отчислили много толковых ребят, поступивших после службы в Армии.

(Сааку Э. М. 5.1.1939.)

Открывали пути – Механика
(ТеорМ, ТММ, Сопромат),
Начерталка с ТЧ, Математика, и…
кастрированный Истпарт.
А ещё физкультура, как в школе,
иностранный, excuse me, язык.
Мы «пахали» как тракторы в поле,
свесив набок – I am sorry – язык.
Этот первый семестр, как мучение,
стон исторг у меня и друзей:
– Век не видеть момента кручения
и свободы шести степеней!
К ним добавились Физика, Химия
и с экзаменами большевизм:
М-ЛФ и Политэкономия,
и Научный, …его, коммунизм.
От вечерних, pardon, консультаций,
курсовых, извините, работ,
обалдев от объёма новаций,
уходил в «академку» народ.

Как знакомо ВээМ начиналась:
Геометрия, вектор, скаляр…
Ось была. И вокруг всё вращалось,
и попал в хорошисты школяр.
Повезло. Лектор вёл семинары
и приметил смекалистых двух.
А они шли к доске и решали,
ширя соревнования дух.
В суете превращений конформных,
постигали сходимость рядов,
и предел приращений конечных,
и коллИнеарнОсть векторов.
Чтобы сессию сдать без обструкций,
уравнений учили канон,
и ортОгональнОсть пары функций,
и Вероятности Теорию – потом.
Где, когда, на каком повороте
нас конхоида ждёт Никомеда?
Мы брели по чужой асимптоте,
удаляясь от точки обеда.
Как прав Лейбниц был, помнишь ли, Люба?
Что за прелесть – Ньютона бином.
Мы дружили живьём, без ютуба,
и любили подруг – не айфон!
Память! Можешь стереть логарифмы,
Производные всех степеней.
Интегралы, как грозные рифы,
Позабудь. Лишь одно пожалей.
Ты же, память, была, как 09.
Сохрани, я прошу, для души –
Как доказывал в Г-309
Эрнст Саак теорему Коши.
Июль, 2022.

     Новый 1969-й год мы с Любой встречали у Вовки, с Женькой и ещё одной девушкой из нашей группы.

СЕРЕБРЯНАЯ МЕДАЛЬ (окончание)
...До самого Нового года я регулярно забегал в школу, но слышал одно и то же: – Медали ещё не пришли, – как будто их должны были прислать с Марса. В январе пообещали торжественно вручить 1-го февраля на традиционном вечере встречи с выпускниками школы. Поверил. Предупредил остальных медалистов, уговорил Вовку с Женькой поддержать компанию. Во внутренний карман любимого костюма поместил на всякий случай плоскую стеклянную бутылку 0,250 л. с тем «новосельским коньяком», остатки которого мы благоразумно довели с отчимом до 40 градусов. Медаль же положено обмыть.

     Вечер состоялся, а вручение – нет. Не дошли медали до школы. Значит – выпьем с горя, тем более что кроме нашего трио из последнего выпуска никто и не пришел. Зашли в родной буфет. Там «сухой закон», потому и народу немного. Взяли три стакана и чтобы не вызывать подозрений –  три «эклера» и бутылку лимонада. Сели за свободный столик, равноудалённый от буфетной стойки и входа. Рядом взрослые дяди и тёти разговаривали под минералку с винегретом. Смешно. А может просто не успели поужинать после работы.

     Достал я фляжку, и, не афишируя, но и не прячась, плеснул понемногу в стаканы. Хорошо пошел. Сразу по стаканам лимонад, чтоб сбить запах, запили, куснули пирожное. Фляжка легла в карман, напиток побежал по организму, повышая настроение, завязалась беседа. Посмеялись над свежими анекдотами. Вдруг влетает «Колобок», подкатывается к прилавку, буфетчица что-то ему говорит и показывает в нашу сторону. (Бдительная тётка унюхала и послала гонца за директором, присматривая за нами. Понять её можно – а вдруг мы наберёмся и начнём бузить. Опять же «Указ...», х-а-а-р-о-ш-и-й указ.)

      «Колобок» к нам – Что, Когда, Как? (отсюда и передача на ТВ пошла). И тут мы не сговариваясь, сыграли по-кавээновски Труса, Балбеса и Бывалого. Привстали, сделали «ку» и только что карманы брюк не вывернули наизнанку. Под столом ничего, соседи (спасибо) отрицательно покачали головами. Глядя на наши невинные, но хитрые рожи, Колобок, вспомнив выпускной, погрозил нам пальцем и – к стукачке. Та руками разводит, плечами пожимает, оправдывается. Соседи развеселились, Колобок укатил.
     Мы демонстративно развернулись к буфетчице и укоризненно покачали головами. Она обиженно отвернулась к мойке, и тут я быстренько расплескал остатки «коньяка» под завистливо-одобрительными взглядами менее сообразительных выпускников. На гул и смешок буфетчица шустро повернулась лицом к залу, но «поздно, Клава…», пустая фляжка уже вернулась на место.
     Мы чокнулись остатками лимонада, не спеша доели пирожные, «сделали тёте ручкой», и только лёгкий апельсиновый аромат недолго будоражил профессиональное обоняние буфетчицы…

     Медаль мне выдали в конце марта будним вечером на очередном школьном педсовете между подведением итогов третьей четверти и пунктом «разное». Завуч, Кира Георгиевна, произнесла дежурное напутствие, замороченные уставшие учителя вяло похлопали, я поблагодарил и вышел в коридор, к ожидавшему меня верному Вовке, с которым у шкафчика тёти Симы мы и обмыли, наконец, долгожданную медаль.