Ты сможешь. Глава 28

28 глава. Документы Николауса

 Совершенно бесшумные в домашних тапочках, я тихо подкралась к двери. Осторожно заглянув в щель, я убедилась в худших подозрениях: Сольга лихорадочно рылась в ящиках стола.
— Ну, и что вы здесь надеетесь найти? — распахнув дверь и переступая порог, спросила я ледяным тоном.
Из рук Сольги посыпались бумаги, она резко, как на пружинах, обернулась и застыла, широко раскрыв глаза.
— Вы меня до смерти напугали! — она прокашлялась, пытаясь скрыть смущение, и ее голос дрогнул. — Вам что-то нужно?
— Да. Мне нужно, чтобы вы отдали мне ключ от этой комнаты и немедленно ее покинули.
— Я… я просто хотела прибраться, стереть пыль, — она оправилась, и в ее голосе зазвучали нотки надменности. — Вещи старца пора бы и спалить. Вдруг гости приедут, ваши родственники, например, а у нас свободной комнаты нет.
— Благодарю за заботу, Сольга, но, насколько я помню, Велс не давал распоряжения уничтожать вещи Николауса. Пусть все остается на своих местах, — я говорила с подчеркнутой сдержанностью, хотя внутри все кипело. Я протянула руку.

Снимать ключ с общей связки ей не пришлось — он одиноко лежал на маленьком столике у стены. Сольга с неохотой положила его мне на ладонь и с демонстративным негодованием вышла из комнаты. Я бегло огляделась и, убедившись, что все на месте, закрыла дверь на ключ.

В гостиной за столом уже сидел Велс, оживленно беседуя с братом и сестрой. Родители сегодня не приехали, оставшись в городе. Я присела рядом с мужем и принялась за ужин. К моему облегчению, тошнота отступила, уступив место зверскому аппетиту. Оказалось, причиной моих мучений была приправа, аналог земной кинзы, которая в тот раз пахла отнюдь не свежей зеленью, а в точности как раздавленные лесные клопы. Лаурель, к счастью, убрала ее из рецепта, и — вуаля! — я снова чувствовала себя человеком.
— Ты где была? Я же просил ждать в гостиной, — тихо, но с упреком спросил Велс.
Я молча положила возле его тарелки ключ. После ужина я во всех красках рассказала ему о происшедшем. Тибал предлагал поиграть в настольную игру, напоминающую наш «Крокодил», но мы отказались и направились в комнату Николауса. Бумаги лежали в полном беспорядке — Сольга явно что-то искала. Если бы она нашла это, я бы ее там не застала. Велс бегло пролистал разбросанные листы и развел руками в досаде.
— Значит, то, что нам нужно, все еще в хижине, — подытожил он.
— Погоди! А если Николаус знал, что Сольга работает на два фронта, и спрятал документы здесь, в самой надежной ячейке — на виду? — мои глаза упали на кровать. Я приподняла край одеяла.

Велс сразу понял мой намек, и мы принялись проверять все возможные тайники. Пока он перетряхивал содержимое полок, мое внимание привлекла небольшая статуэтка обнаженной женщины на подоконнике. Это была единственная деталь в аскетичной комнате, кричащая о противоречии. «Прятать — значит, оставлять на виду», — мелькнуло у меня в голове.

Я подошла к окну, взяла прохладную фарфоровую фигурку в руки и потрясла. Раздался приглушенный, но явный шорох — внутри что-то было.
— Велс, кажется, бумаги здесь! Зачем мудрому старцу такая… откровенная вещица?
Велс пожал плечами, но любопытство взяло верх. Он взял статуэтку и открутил ее голову. Я едва успела аукнуть от неожиданности. Он перевернул туловище, и на пол высыпались туго скрученные в трубку листы, а следом за ними с металлическим звоном упал небольшой ключ.

Документы он осторожно развернул на подоконнике. Это были пожелтевшие копии страниц из древней книги. Я подняла ключ и вопросительно взглянула на мужа. Тот склонился над текстом, покачивая головой.
— Я не понимаю ,что важного такого? — прошептал он в полной растерянности.
Я взяла один лист и вгляделась в причудливые знаки. И тут меня осенило: очертания букв были до боли знакомы.
— Знаешь… это похоже на язык с моей планеты. Один из древних диалектов, — произнесла я с сомнением.
— То есть? Эти листы — с Земли? Николаус знал о Земле? — его вопросы прозвучали как взрывы в гробовой тишине. — С каждой находкой не становится легче, только запутаннее!
— Погоди. А этот ключ… ты понимаешь, от чего он? — я раскрыла ладонь, на которой лежал черный, средних размеров ключ с гравировкой «ХВ».

Велс взял ключ. Увидев буквы, я машинально, по старой памяти, выдохнула:
— Христос Воскрес.
— О чем ты? — не понял он.
— Так у нас обозначают великий праздник — Пасху. «Христос Воскрес».
— Если ты знаешь эти буквы, значит, и текст, скорее всего, на твоем языке, — сделал он логичный вывод.
— Может, и нашем… но я его не понимаю! — горько вздохнула я. — Или забыла?

Велс бережно усадил меня на стул, положил ладони мне на виски и сосредоточенно, мысленно что-то сказал. Когда он отступил и подал мне листы, буквы вдруг сложились в знакомые слова. Я начала читать, и голос мой прозвучал чужим и торжественным:
«Законы, данные Всевышним первому Наместнику после Великой Битвы. Раздел 8.
1. Наместник избирается из менторосов четырех континентов. Достойные должны доставить посох, вырезанный из древа своего сада, к третьей луне в Главный Храм Экноя на континенте Вакапута и возложить его на престол перед «Книгой Законов», а кольцо сочетания положить в ларец «Истины».
Предварительно избранник должен соблюдать недельный пост и не прикасаться к своей супруге…»

Дойдя до слова «супруге», я запнулась и перечитала фразу еще раз, сердце заколотилось в груди.
— Велс, ты понимаешь, что это значит?..
— Я понимаю, любимая. Это меняет все. Читай дальше! — его глаза горели лихорадочным блеском.

«2. …в последний день оставаясь в храме в молитве к Всевышнему.
Когда назначенный день наступит, Всевышний укажет на своего Наместника: посох даст плод, а кольцо наделит избранника качествами, необходимыми для правления.
Сии два знамения суть неоспоримое доказательство воли Всевышнего. Дабы Наместник мог управлять всеми народами, откроется ему дар языков, и сможет он прочесть Книгу Законов».

— На этом листе все, давай следующий. Получается, я читаю то, что должно быть тайной, но ведь Николаус тоже знал этот язык, но наместником так и не стал.
— Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Эту тайну он унес с собой, и теперь у меня возникла целая пропасть вопросов к нашему текущему наместнику, Клаудису, — от волнения Велс принялся мерить комнату шагами, его тень беспокойно металась по стенам.
— Велс, а ключ? Откуда он? — попыталась я вернуть его к реальности.
— Ключ? — он на мгновение замер. — Это головоломка для другого раза. У нас есть более насущная задача: оказалось, нам нужно собрать менторосов, и, главное, они могут быть женаты! Хорошо бы узнать, какого года эта книга и где хранится оригинал.

Велс снова забегал по комнате, словно загнанный зверь. Я аккуратно вставила голову статуэтки на место, собрала драгоценные листы и, не в силах больше противостоять усталости, направилась в нашу комнату. От поездки, переполнения эмоциями и вороха новостей тело гудело, как печная труба, а веки наливались свинцом. Единственным желанием было утонуть в мягкости постели.
Я уже проваливалась в сладкую пучину сна, когда почувствовала, как Велс осторожно лег рядом. Его нежный поцелуй в плечо не произвел никакого эффекта — я была уже в другом мире.
— Любимый, давай встретимся утром, — промурлыкала я сквозь сон и погрузилась в объятия Морфея.

Утром я проснулась одна в постели. Когда поднялся и ушел Велс, я не слышала — сон был глухим и беспросветным. Мне захотелось перечитать бумаги, но ни листов, ни ключа в комнате не оказалось. «Забрал с собой. Наверное, боится оставлять такие сокровища без присмотра».
Переодевшись, я спустилась в гостиную. Она встретила меня пустотой и тишиной, нарушаемой лишь тиканьем часов. Ничего удивительного — все на работе, а я отсыпаюсь. Решив сделать что-то полезное, я направилась на кухню с идеей испечь хлеб. «Думаю, никто не будет против».

Замешивая тесто, я погрузилась в приятную рутину: мука облаком взметнулась в воздух, пахнувший детством и уютом, а теплое тесто упруго поддавалось под пальцами. Пока оно подходило, я взяла с полки книгу по истории этого народа. Специально искать что-то не собиралась, но свободное время надо было занять. С улицы влетела, виляя хвостом, Магри, шумно вылизала свою миску и устроилась на подстилке, свернувшись калачиком. «Значит, Асуры тоже нет, я в доме одна. Разве что где-то бродит Сольга…»

Я устроилась на диване в гостиной и открыла книгу. Первые страницы повествовали о заселении четырех континентов и их изначальных различиях. Оказалось, когда-то народы этой планеты имели общее управление. Оно вроде бы сохранилось и сейчас, но, судя по всему, три народа находятся в подчинении у Вакапуты и платят ему дань.

Пока я ждала, когда тесто «выползет» из миски, успела прочитать о двух войнах и принятии законов. «Возможно, эти законы были приняты после гражданской резни для стабилизации и защиты от новых войн. Но все это было так давно… Когда же они успели измениться? Наверное, в тот момент, когда у руля встал тот, кто не смог прочитать ни слова в главной книге», — пришла я к неутешительному выводу.
Вернувшись на кухню, я ахнула: тесто не просто подошло, оно победно захватило всю столешницу. Пришлось срочно его «усмирять». Разделавшись с булками и поставив их в раскаленную до золотистого жара печь, я уселась на кухонный стул с книгой, чтобы не пропустить момент готовности.

Странно, но в историческом труде не было ни слова о том, как именно избирали наместника раньше. Это удивило и насторожило: самый важный политический акт планеты — и будто стерт со страниц. Я посмотрела год издания книги, и все встало на свои места. «Скорее всего, нынешний правитель — ненастоящий. И теперь Тонг хочет занять его место тем же незаконным способом».

Я отложила книгу. Читать откровенную ложь, приправленную полуправдой, больше не было сил; с такой «литературой» я сталкивалась и в своем мире. Отнесла фолиант на полку, смахнув с пальцев липкую пыль. «Странно, за все время — а прошло уже больше часа — я ни разу не встретила Сольгу. Где она?» Мысль о ней вызывала холодок под ложечкой, смесь страха и стойкого недоверия.

Вернувшись на кухню, я с головой окунулась в благоухание свежеиспеченного хлеба, от которого слюнки потекли. У меня предательски заурчал желудок — я ведь и правда не завтракала. Достала из холодильника кувшин с молоком, вынула из духови румяные, потрескивающие буханки, отломила еще горячий, пышущий жаром ломоть и принялась есть, закрыв глаза от наслаждения.

Внезапно часы в гостиной пробили час дня, и их бой отозвался тревогой в душе. Ни Лаурель, ни Велс, ни даже Асура с Тибалом не вернулись. Я даже ущипнула себя за руку, проверяя, не сплю ли я. Пробежавшись по пустынному саду в тщетной попытке унять беспокойство, я вернулась и включила телевизор. На экране шел какой-то яркий концерт; я решила, что музыка будет полезна малышу, и устроилась слушать. Спокойные мелодии начали клонить в сон, но заснуть мне не дали.
Эфир прервался, и на экране появился телеведущий с безупречно правильными чертами лица.
— Экстренное сообщение! — его голос звучал металлически-четко. — В связи с неподчинением Бурукара, к которому теперь присоединились Кулгуни, на всей территории страны вводится чрезвычайное положение! Отменяются все авиа- и морские рейсы до тех пор, пока Всевышний не изберет нового наместника! Это все новости на данный час. Мы держим вас в курсе!

Эстрадная музыка хлынула в комнату с новой силой, но я уже не слышала ее. Слова диктора гулким эхом отдавались в голове, и до моего сознания медленно доходил их ужасающий смысл.
«Это же Велс там! Теперь нам не собрать менторосов! Выборы снова пройдут по фальшивым правилам! Как остановить Тонга? Думай, Ева, думай!» — я обхватила голову руками, чувствуя, как по спине пробежал холодок, и ходила по гостиной, но ум был пуст. То ли беременность сказывается, то ли от обилия знаний мозг просто встал в ступор.

Внезапный лай Магри в прихожей и скрежет когтей о дверь вывели меня из оцепенения. В дверях стоял Велс, а с ним — невысокая, худощавая женщина в строгом сером платье и таком же берете, с маленькой сумочкой в руках. Он провел ее вперед:
— Любимая, знакомься, это наша новая домоправительница. Она двоюродная сестра Лаурель, зовут ее Мариль, — он подошел ко мне, и его рука легла мне на плечи, принося долгожданное успокоение. — Прошу любить и жаловать, это моя жена, Ева.
— Добро пожаловать в наш дом! — я постаралась, чтобы улыбка получилась искренней, и протянула руку для приветствия.
— Очень приятно, — слегка улыбнулась Мариль. — Надеюсь, моя работа вас устроит.
— Поживем — увидим, — сухо сказал Велс и повел новую экономку показывать ее комнату. — Любимая, а ты нас обедом порадуешь? От тебя так вкусно пахнет хлебом!
— Конечно! Я сейчас накрою на стол! — обрадовалась я предстоящей возможности поговорить с ним наедине.

Я управлялась на кухне с лихорадочной скоростью, стараясь успеть до его возвращения. Усевшись за стол в ожидании, я вдруг поймала себя на мысли, что подсчитываю, сколько месяцев провела в этом доме. Сколько всего пронеслось за это время, как круто изменилась жизнь… Я положила ладонь на еще плоский живот, под складками платья. «Солнышко мое, ты знаешь, у нас с тобой самый лучший папа. Расти поскорее, я уже хочу подержать тебя на руках…»
За этой тихой беседой с самым дорогим существом меня и застал вернувшийся муж.
— Конечно, я вас люблю! И никогда никому не дам вас в обиду, — твердо сказал он, садясь за стол и наливая себе суп. — Хлеб у тебя — просто песня! Я бы его каждый день ел.
— Я могу печь, хочешь? — предложила я.
— Нет, родная. Твой хлеб — это праздник, а до торжеств нам еще далеко. Тебе нужно съездить в больницу, провериться, чтобы все протекало как надо.
— Да ты же сам меня проверял, все в порядке! — возразила я. — Куда, кстати, Сольга подевалась?
— Не переводи тему. В больницу надо. Здоровье нашего сына теперь на первом месте. Сольгу я отвез в город к родителям. Надеюсь, ты ее больше не увидишь. А теперь, солнышко, прочитай вот это, — он достал из папки те самые листы, что я вчера не успела изучить.

Я взяла бумаги и начала читать: «*Раздел 12. Сочетание проводится по обоюдному согласию. Открытие даров происходит как до сочетания, так и во время брака, развивая новые качества и усовершенствуя уже имеющиеся. Жена также может получить дар, как и муж, все зависит от степени уважения и взаимной любви. Дети, рожденные в сочетании, впитывают во время воздержания качества родителей. Закон запрещает иметь близость с женой после шестого месяца беременности. Она должна пребывать в покое. Муж воспитывает детей в равной степени с женой...»
— Страница кончилась.
— И достаточно, — Велс подвинулся ко мне ближе, его дыхание коснулось щеки. — Теперь ты понимаешь, что времени у нас с тобой остается не так много? — Он поцеловал меня, и по телу пробежала знакомая волна сладкой истомы, перед которой я не могла устоять. — О, солнышко мое, я тоже этого хочу…

Обед пролетел незаметно. Потом он стал собираться на работу, строго-настрого наказав не выходить сегодня из дома. Перед уходом Велс крепко обнял меня, заглянул в глаза и пообещал, что вечером мы будем неразлучны. Я проводила его до машины и, проводив взглядом, осталась во дворе с Магри. «Раз надо к врачу, значит, надо записаться». Достала телефон, нашла поликлинику и с удивлением обнаружила, что ближайшая запись — только через неделю. «Странно… Ладно, покажу Велсу, пусть не волнуется раньше времени».

Продолжение следует.....