Ни хао ма?

Пожалуй, я всё-таки начну цикл миниатюр (или рассказов) о моих иностранцах. Забавные или трогательные случаи, встречи и прощания, дружбы и любови - может, это будет кому интересно, может, ново, ну а для меня - попытка возвращения в былые дни.
               
                Мои русские китайцы

    В начале сентября в аудитории встретились сириец, йеменец, палестинец, чилиец и китаец. Русского языка не знал никто. Английским в большей или меньшей степени (скорее, в меньшей) владели все, кроме китайца. Последнему пришлось труднее всех.
    В перерыв в аудиторию заглянула девушка. Она с тревогой посмотрела на соотечественника, поздоровалась и обратилась к преподавателю: «Ну, как Юн? Я буду ему помогать».
    Девушка была совсем юная, как и её приятель.
   
    Юн и Яна были неразлучны. Познакомились в транссибирском экспрессе - оказались из одного северного города (он) и его предместья (она). Он был из более обеспеченной и интеллигентной семьи, она – из совсем простой крестьянской.

    Но она была умница. В школе она полюбила русский язык и, когда встал выбор между занятиями вокалом (у неё был великолепный голос) и языком – победила любовь к языку.
    Яна была миленькая, Юн был очень симпатичный – естественно, за дружбой и помощью зрела любовь. И созрела. Они поженились.

    Яна успешно осваивала премудрости русского языка, Юн не справлялся с неподъёмными для него интонациями и звуками, а уж грамматика ему была совсем недоступна.
    Он понял это и уступил свои права и деньги Яне. Учились они не бесплатно – времена государственных договоров о студенческом обмене уже прошли. Денег не хватало, и Юн открыл маленький магазинчик на рынке со всяким китайским кожаным ширпотребом. Спустя десять лет у него было уже несколько лавочек, маленький и очень популярный китайский ресторан, успешный бизнес в рамках Гербалайфа или Амвэя… Его бывшие сокурсники заходили в ресторанчик сначала одни, потом с девушками, а потом… Потом уехали и жён нашли уже дома, а о былой дружбе Юн вспоминает, разглядывая немногочисленные фотографии.

    А Яна училась. Магистратура, аспирантура, диплом кандидата наук. Параллельно родила сына, подрабатывала переводчиком в недолго существовавшей китайско-русской компании…

    Малыш рос под присмотром русской няньки – соседки по лестнице. Её деревенские словечки и прямодушные оценки усваивал так же быстро, как и предпочтение солёных огурчиков и творога со сметаной. Надо сказать, его родители в этом сильно отставали, особенно отец. Яна уже давно пила молоко и ела голубцы со сметаной, когда Юн только начинал приобщаться к русской кухне. 
    Маленький Чень был уморительно мил, смешил своими высказываниями, копируя бабу Нюру. Однажды, выходя из метро «Пионерская», они увидели на ступеньках «наперсточников». Там, где потом поставили бронзовые фигуры пионеров, собралась небольшая толпа.
    Любопытная бабка с трехлетним китайчонком пробились в центр. Малыш смотрел-смотрел и выдал чётко и громко: «Дулят налод!». Народ покатился со смеху. Мошенники сделали вид, что не слышат.
    Заходя в церковь, Нюра снимала с Ченя шапку, и он очень серьёзно крестился, кланялся и произносил на свой лад «богородица».
    За несколько лет жизни в Китае (отправили в три года, чтобы родным языком для него стал китайский), Чень почти забыл русский язык, но пирожки и солёные огурчики бабушки Нюры просил привезти родителей по-русски.

    Юн научился варить кофе, колоть дрова, бегать по вечерам в любую погоду со своей овчаркой по парку и играть с детьми в снежки. Яна, как и большинство китайцев, только по форме соблюдая национальные и религиозные обычаи и праздники, так же по форме соблюдала православные обычаи и праздники, не забывая поздравлять русских друзей с ними.

    В конце концов, следование культурному коду – это уже признак культуры. Нашей культуры, которую незаметно усвоили мои китайцы, да так крепко, что в США на каком-то сетевом международном семинаре, когда  американский китаец стал перед ними превозносить возможности бизнеса в Америке, отреагировали моментально и с цифрами и фактами доказали растерявшемуся оппоненту превосходство жизни в России, а также России в целом и своего положения в ней в частности!

    Эти метаморфозы происходят постепенно и замечаются по факту и по разному поводу: когда Яна заявляет, что ей в Китае быстро становится скучно, когда Юн поддерживает позицию России в ситуации на Украине, когда Чень пишет и говорит по-русски лучше, чем его соученики в питерской школе, когда все вместе идут с русскими друзьями в лес и собирают азартно грибы, чего никогда не делали в Китае.

 Ни хао - знают все.
Ни хао ма? - "У тебя всё хорошо?" - типа "Как дела?"