Керосин

     На флоте службу несут совместно, в гальюн-уборную ходят строями, а вот воруют поодиночке. В этом щепетильном деле особо отличаются старшины-сверхсрочники, девиз службы, которых простой: До обеда думай - что стащить, а после обеда – как вынести.
     Техник агрегатного поста МРК - малого ракетного корабля «Звездун» мичман по имени Коля и прозвищу Куролесов, у которого глаза были завидущи, как у замполитов, однажды проснулся утром в своей выгородке и задался вопросом:
     - Как бы дров поджарить? – то есть, что сегодня свиснуть со службы.
     Решил стащить из корабельной минимастерской слесарные тиски. Решил – сделал. Обвязал станину длинным флотским шкертом-веревкой, а конец в виде петли накинул на худосочную шею. Тиски спрятал под шинель между ног и пошкандыбалил с корабля раскоряченной походкой с безумными ацетиленовыми глазами через проходные базы. Все смотрели на это «чудо в перьях» во все глаза - чем же все это дело кончиться?
     Ничем – парень случайно чуть не удавился на своем шкерте. Ребята вовремя вытащили его из петли.
     Что-что, а мастером Николай был на все руки, особенно в эпоху Его Величества Советского Дефицита, когда командир, которому нужны были, например, доски или цемент, давал ему команду:
     - Горячку не пороть, но к утру - достать! – а где и как доставать не говорил.
     Однажды Коля умудрился «достать» на судоремонтном заводе, где стоял на доковании его МРК машину обрезной доски, которые спрятал в пусковом контейнере крылатых ракет. В другой контейнер умудрился засунуть командирский катер с флагманского крейсера, который стоял рядом на ремонте.
     Переполох был на весь флот, так как это плавсредство было заодно и катером командующего флотом, когда тот подымал свой вымпел на флагмане.
     Когда потом Николая спросили:
     - Как ты это умудрился сделать?
     Он по-простецки пожал плечами:
     - А я знаю?
     Мичман мог достать не только икру, крабов или пива в любое время дня и ночи, но умудрялся обменять сухофрукты на свежие яблоки, те на арбузы, арбузы на красную рыбу, а ту на свиную тушенку. Все участвующие в этом «процессе» были ему искренне благодарны за содеянное.
     Скажу - если на флоте не было таких как Николай Батькович, то их надо было бы придумать. Не зря у него было прозвище Сундук. Заморочки откалывал похлеще, чем матросы срочной службы. Флот без Сундука был, что торшер без абажура.Однажды Коля решил слямзить со службы некоторое количество технического спирта – «шила» для «унутренних нужд». Сундук любил забивать служебную тоску техническим спиртом.
     Старшина отлил у себя в баталерки из двадцатилитровой канистры «огненную» жидкость в пол-литровую бутылку и чтобы его на трапе дежурно-вахтенная служба не застукала, ничего умнее не   придумал, как спрятал эту спиртовую емкость в штаны под ремень своих брюк.
    От врожденной жадности, спирта налил под «завязку» - по самое горлышко и плотно забил его пробкой. Мы знаем, что спирт от тепла расширяется вширь и вглубь. Поэтому неудивительно, что, не доходя нескольких метров до трапа, от тепла мужского естества в библейском месте пробку из бутылки выбило. И эта «святая вода» вылилась. Куда? Правильно – в пах. В самую нежную, сокровенную и любимую часть тела любого мужчины.
    Ощущение было у мужика равнозначное экстазу. Русская нирвана. Раздался львиный рык царя природы, когда тот овладевал этой самой природой. Сослуживцы, которые спокойно шли со службы рядом с ним ничего не поняли. Шел мужик спокойно и ни с того ни с чего начал вопить благим матом. Мало того, он ещё срывается с козлиным притопом с места, как ракета по дуге большого круга, чем больше усугубил свое положение. Спирт все больше и больше растекся по мужскому хозяйству, «нежно» обволакивая все уголки его интимности.
     Когда техника все-таки еле-еле поймали всем скопом и раздели по «самое не хочу» он слова «мама» выговорить уже не мог. На его глазах были слезы «счастья». Вместе с ним в душе плакали и сослуживцы. Рыдать было над чем. Его интимное мужское естество облезло, как шкурка с перезрелого банана.
     Коля был на выдумки горазд, любил ловить ртом тараканов и получать от этого полный кайф. Что удивительно эта «нирвана» была часто связана с его интимностью. Как правило, раз в полгода он приходил на корабль с обожженным мужским «енком». Ребята «заботливо», с присущим им заботой и сарказмом всегда внимательно интересовались:
     - Братишка! Ну, как можно обжечь или поранить палец, мы знаем! Но как ты с завидным постоянством умудряешься осмолить самое святое, что есть у флотского человека – не понимаем?
Куролесов начинал объяснять очередные свои похождения:
     - Да опять дома титан в ванной растапливал ракетным керосином, чтоб он сгорел синим пламенем, а остатки из бутылки вылил в унитаз. Через полчаса пошел в туалет «позвонить» и конечно сидя на дучке и читая свежий номер нашей любимой флотской газеты «Гальюн Таймс» решил покурить. Зажег спичку, чтобы прикурить «беломорину», прикурил оную, ну и бросил еще не потухшее «огниво» в «очко» прицела унитаза. Парадоксально, но оказывается, пары керосина из унитаза не выветриваются!