Проверка вентиляции

Глава 1. Странный попутчик

Вагон так неожиданно содрогнулся, что некоторые пассажиры в плацкарте стали протирать глаза и включать свет над своими полками. На часах было около часа ночи. По коридору прошла слегка заспанная и недовольная пожилая проводница в телогрейке.
- Что повскакивали, лунатики? Станция Грязи. Смена тепловоза – обычное здесь дело, – пояснила она вполголоса. – Стоянка долгая. Если не спится, можно подышать воздухом, – потрясывая пачкой сигарет, проводница вразвалочку направилась в тамбур к выходу.

Кто-то последовал ее примеру – внутри было душно, воняло китайской лапшой и заношенными носками. Но выходить из теплого вагона на ночной мартовский мороз – еще то удовольствие.
 
Снова тряхнуло, и Назар решил дождаться, когда железнодорожники завершат готовить состав к дальнейшему пути. В лежачем положении толчки раздражали сильнее. Он приподнялся и стал смотреть в окно, за которым курильщики на платформе смолили почем зря. В вагон дым почти не проникал. Хотя даже этого «почти» хватило, чтобы закашляться.

- Проблемы с дыхалкой? – с соседней нижней полки поднялся немного чудаковатый мужичок с недельной щетиной на лице, превращающейся в седую бородку.
- Ничего, сейчас пройдет.
- Да нее, не пройдет. Астма – это надолго, – мужичок, лыбясь, облокотился на вагонный столик и бесцеремонно уставился на Назара. – Ну, рассказывай.
- Да как бы нечего рассказывать. И вообще, меня с детства учили с незнакомыми не разговаривать.
- Это правильно. Молоток, уважаю твоих родителей, – не отставал сосед. – Елисеем меня зовут. Теперь мы почти знакомы. Осталось узнать, кто ты и куда едешь… Да чего ты все время пялишься в окно? Боишься? Это же обычный разговор в поезде. Просто хочу быть уверен, что еду с порядочным человеком.
- И сами задаете непорядочные вопросы, – Назар искоса бросил взгляд на Елисея, который два часа, как появился в вагоне, был обычным незаметным для всех пассажиром. – Будто допрос устраиваете. Если бы не вид, подумал бы, что вы из органов. Отстаньте, нет у меня желания каждому уделять внимание и говорить о себе. Я занят.
- Чем же?
- Своими мыслями. Не возражаете? – Назар достал из своей небольшой кожаной сумки документы и стал их пересматривать.

Из кипы вылетел железнодорожный билет, но пола не успел коснуться. Ловко пойманный он через секунду уже лежал на столике. Сосед с интересом заглянул в билет, прежде чем возмущенный такой наглостью Назар успел убрать его в сумку.

- А я все равно узнал про твою секретную конечную станцию. Видишь, как повезло, – насмешливо сказал Елисей. – Да ладно дрожать-то. И без твоих россказней уже многое понял. Ты из столицы. Работаешь, небось, в школе – выдает учительский тон. Скорее всего, преподаешь иностранный язык – в руках видел книжку, кажись, на английском. Для учителя ты слишком холеный – вероятно, ушел из института и не по своей воле. Проблем с правоохранителями пока не было – понятия не имеешь, что такое допросы в органах. Ничего, это вопрос времени. Думаю, сможешь выкрутишься и не один раз. Женат – кольцо на безымянном. На командировочного не похож. Значит, личное дело, раз жену не взял с собой. Возможно, намерен лечиться – там, куда едешь, хороший санаторий для таких больных. Но, сдается, есть более веская причина – вещей-то почти нет. Знать, собирался быстро, будто умер кто. Вижу-вижу по глазам, что почти все угадываю… Ждут тебя непростые испытания. Они, запомни, даются либо за кармические долги, либо подталкивают к чему-то… Знаешь, если все-таки хочешь лечиться, то советую Мертвое море. Там, говорят, отличный воздух. Тебе бы сменить…

Назар лег, накрывшись простыней с головой, и не стал вслушиваться в слова приставучего соседа. Знал бы он, какие проблемы обрушились за один день, молчал бы в тряпочку.


Глава 2. Бедовое утро

Утро началось до восхода солнца со «скорой». Она потребовалась Катюше. Из-за адских болей в животе медики без разговоров повезли жену в больницу с подозрением на гнойный аппендицит. Оставалось только надеяться на благополучный исход операции. Их, конечно, делают немало. И все же успех никто до конца не гарантирует. К сожалению, не всех пациентов удается спасти хирургам.

Назар знал про то, что беда никогда не приходят одна, и морально готовился к новому удару. Судьба любит наносить его внезапно, когда не ждешь. От этого тошно и тревожно на душе. Возможно, поэтому завтрак получился так себе, как и сборы на работу. Обычно Катерина завязывала галстук на удачу. У самого же сноровка была не та. Резкое финишное затягивание узла слегка сдавило горло, но откашливаться пришлось минут пять.

Какая-то непонятная возня на подоконнике за окном остановила, когда уже собирался выходить из дома. Пятнистый бело-серый голубь пытался влететь в квартиру, словно не видел перед собой преграды из стекла. Назар приоткрыл створку и хотел рукой шугануть глупую птицу. Та отпрянула, но не улетела. Голубь внимательно изучал человека светло-каштановым глазом, помогая себе крыльями удерживаться на узком подоконнике.
 
- А ну, кыш отсюда, пернатый! – в ход пошла тяжелая артиллерия – против веника у голубя не было никаких шансов.

Птица взлетела, сделала небольшой круг возле окна и метнулась с четвертого этажа куда-то вниз, во двор. У Назара защемило сердце. На секунду показалось, что голубь бился неспроста. Вскоре это чувство затерялось в дебрях мыслей о работе.

На удивление в школе как никогда очень гладко прошли все пять уроков. Не покидало ощущение некоего аванса от судьбы за будущие неприятности. Факультативные занятия пришлось отменить, чтобы успеть заполнить полагающиеся классному руководителю отчеты и потом бежать в больницу.

По расчетам, с кучей документов можно было разобраться за полтора часа. Однако зазвонивший телефон вырвал его из рабочего распорядка дня и расстроил все планы. Причем полностью.

- Заря, здравствуй, это ты, дорогой? – уточнила пожилая женщина. – Извини, что сообщаю плохие вести. Мамка твоя скончалась. Приезжай скорее.
- Как скончалась? Когда? Кто это говорит? Что за ерунду несете, я вчера разговаривал с матерью! – печальное известие настолько шокировало Назара, что он отказывался верить сказанному.
- Кто говорит? Мелисса Трофимовна, соседка ваша с нижнего этажа. Ой, как жалко Валентину. Всего-то 69 лет, – причитая, женщина всхлипнула и положила трубку.

Назару показалось, что галстук душит его все сильнее и сильнее. Он поскорее его развязал – мог начаться приступ – и, недолго думая, выбросил в мусорную корзину. Сзади хлопнула дверь, и в кабинет вошла директор Каменюка, как ее называли школьники.
- Как успехи на трудовом фронте, молодой человек?
- Даже не знаю, что сказать и с чего начать, – растерянно ответил учитель, стараясь не давать волю эмоциям.
- Ты, Назар Зарубин, со своим английским совсем родную речь позабыл. От тебя требуется сказать: «Хорошо». Хотя нет, хорошисты мне не нужны. Значит, «отлично». Да, кстати, когда переведешь мою статью для журнала? Или ты ее до сих пор не написал? – нахмурилась Наталья Каменная, скрестив перед собой руки – верные для работника признаки предстоящей выволочки.
- Да, не писал, потому что некогда. Сплошные отчеты – даже факультатив отменил, – усталым голосом признался Назар. – Послушайте, у меня жена в больнице и мама умерла…
- Все равно отчеты надо вовремя заполнять. Понятно? Вам все компьютеризировали, так сказать, облегчили работу. А еще нужно сайт сделать про жизнь класса и регулярно вести его. С отдела образования звонили, сказали, хотят видеть цифровизацию в деле.
- Не подскажите, когда детей учить?
- Ничего, жизнь их научит.
- Вам что важнее, человек или цифра?
- Ох, «англичанин», не зря тебя турнули из вуза. А я, дура, еще в свою элитную школу взяла. Хорошо, у нас общество современное, продвинутое. Таких изгоев, как ты, глядишь, скоро станут призывать к ответу за цифровой нигилизм.
- Зачем тогда каждый отчет нужно распечатывать?
- Для надежности. Вдруг пропадет свет… А, поняла, это был провокационный вопрос.
- Знаете, не вижу смысла продолжать эту тему. Меня сейчас другое беспокоит, – Назар переключился на свою проблему. – Мне надо мать похоронить. В другом городе…
- Три дня, – холодно отозвалась директриса, понимая, к чему клонит ее учитель.
- Серьезно? Этого мало.
- Больше не дам.
- Тогда я напишу «за собственный счет»! – возмутившись, сорвался Назар. 
- Тогда лучше «по собственному желанию»! И не пытайся меня разжалобить своим якобы приступом – задыхается он. Ингалятор надо носить с собой и не стесняться пользоваться, – Каменная, в очередной раз оправдав свое прозвище, вышла из кабинета, нарочито громко хлопнув дверью, чтобы все слышали и знали, кто впал в немилость.


Глава 3. Родной дом

Яркое южное солнце, как в детстве, подняло без будильника. Назар глянул на часы и стал быстро собираться – поезд приближался к его станции. Назойливого мужичка уже не было. Сдав постельное белье, Зарубин поинтересовался у проводницы, куда делся его назойливый сосед.
- А где тот старик, судьбовед доморощенный, который рядом со мной ехал?
- Честно, не знаю. Ночью никто не выходил... Погодите, а кто же там мог ехать? У меня это место отмечено как свободное, – заволновалась она – за постороннего могло влететь. – Вы что-то путаете, гражданин, – включилась защитная реакция. – Ничего не употребляли?

Спорить было некогда – показался небольшой двухэтажный вокзал из белого кирпича и знакомый баннер: «Добро пожаловать в город замечательных людей». Назар вышел на перрон, держа под мышкой куртку, – на улице было тепло, глаз радовала пробивавшаяся повсюду зелень. Все портил противный запах протухших яиц, который напомнил о заводских выбросах.
 
Вскоре таксист, поссорившийся с коллегами из-за пассажира, мчал Зарубина к дому матери. Правда, выйти пришлось раньше из-за вырытого котлована с трубами.
- Извини, у нас тут у каждого своя «скважина», – съехидничал таксист.
- Ничего не изменилось с прошлого лета, – понимающе отреагировал Назар.
- Трубы все меняют… или трупы, – поежился водитель. – Говорят, кости там какие-то нашли. Возможно, братская могила.

Возле сетевого магазинчика вприпрыжку подбежали две молодые цыганки в кожаных куртках и с большими золотыми кольцами в ушах. Они заглядывали в глаза, протягивая ладони:
- Красивый, помоги, чем можешь.

Не обращая на них внимания, Зарубин ускорил шаг. Сокращая путь, он прошел через детскую площадку с выломанными качелями. Возле подъезда своей девятиэтажки ему встретился высокий пьяный парень в серой заводской робе.
- Не пущ-щу. Ты не здешний, – на его землистом лице промелькнула злобная ухмылка. – Ща, слышь, полицию вызову.
- Еще как пустишь. У меня квартира на восьмом этаже… Погоди, а ты не Веничек часом? Сосед, ты, кажется, в седьмом классе учился, когда я уехал. Потом ни разу тебя не встречал.
- А-а, это вы, дядя Назар, – заметно расстроился Веничек. – Конечно, не видели. Отдыхал я, –изобразил он пальцами решетку.
- Ты никак высматриваешь кого?
- Да одного залетного ищут в нашем микрорайоне. Менты по своим каналам награду нехилую обещали – сто штук. Вы, если увидите кого не из местных, мне свистите – деньги очень нужны… А давайте вас до квартиры провожу… Заодно удостоверюсь, вы или не вы...

Шатавшийся сопровожатый напрягал. Он шел сзади, как конвоир, и внимательно следил за всеми действиями Зарубина. В лифте демонстративно нажал кнопку восьмого этажа, наблюдая за реакцией гостя. Но тот был невозмутим. Подойдя к квартире, Назар достал ключи и несколько секунд подержал их над собой, чтобы хорошо было видно. Изнутри послышался стук.
- Не понял, там кто-то есть? – насторожился Зарубин и поскорее стал открывать замок.
- Как я сразу не вкурил, это же у вас мать умерла, – Веничек хлопнул себя по лбу. – Вы того… не забудьте позвать, когда будете проставляться, ну, это… отмечать, короче, справлять поминки.
- Посмотрим. А теперь, сосед, помолчи. И вообще, будь добр, оставь меня одного, – попросил Назар, переступая порог.
- Базара нет, земляк.

Только Веничек испарился, как его место тут же заняла поднявшаяся снизу соседка. Мелисса Трофимовна, полноватая женщина с одышкой, прислонившись к перилам лестницы, сразу запричитала:
- Заря, что творится-то, всего за несколько месяцев пятый человек в нашем подъезде от сердечного приступа помирает. Мы с твоей мамкой друг друга навещали, на всякий случай ключами обменялись – возраст все-таки. А тут захожу и вижу…
Мелисса Трофимовна вытерла платочком нахлынувшие слезы.
- А мне она никогда не жаловалась на сердце, – искренне удивился Назар.
- Да что ты, мой хороший, ее даже на операцию направляли. Причем бесплатную. Но она отказалась.
- Почему?
- Потому что дорого, милый мой. Мне вот сделали операцию на глазах этим… как его… лазарем – тридцать тысяч спросили. Сказали, хирурга надо поддержать, чтобы не ошибся невзначай. А с Валентины – поболее. У меня-то сбережения маленькие, оставила лишь гробовые. Твоя мать гордая была, ни у кого просить не стала… Да, хотела предупредить, ее тело вечером забрали. Ну, на вскрытие. И участковый приходил, тебя спрашивал.

С такой порцией неожиданных новостей Назар зашел в квартиру. В помещении стоял неприятный запах. Вероятно, из-за умершего человека. Зарубин попытался в очередной раз дозвониться жене, но связь с абонентом была недоступна. На эсэмэску ответ тоже не пришел.


Глава 4. Участковый

Назар осмотрелся. Обстановка нетронутая с прошлого приезда. В зале по центру стоял хорошо сохранившийся с советских времен раздвижной круглый деревянный стол. Зеленый диван с небольшой дыркой на спинке мать давно уже не раскладывала без гостей. К нему присоседился немецкий торшер, постоянным атрибутом которого стала коробка с разноцветными шерстяными клубочками и спицами. На стене, над телевизором, большие круглые часы из пластика показывали около десяти утра. Здесь же висели популярные у тружеников прошлого века картины «Утро в сосновом бору» и «Портрет незнакомки». А вот линолеум «под паркет» изрядно испачкали обувью работники труповозки.

Зарубин мельком оглядел спальню – там тоже ничего нового и подозрительного. Откуда раздавался стук, непонятно, хотя его даже из коридора было слышно. Назар прошел на кухню. На обеденном столике стояли ваза с любимым печеньем матери и ее кружка с недопитым чаем – последний завтрак. Еще был подарочный бокал на юбилей – им здесь только любовались. На холодильнике все так же находилось спрятанное от любопытных глаз блюдце красного цвета с запылившимися конфетами – угощение для домового, которое нужно менять в начале месяца, чтобы задобрить «хозяина», как поясняла мама. А сегодня как раз первое число. И положить-то нечего. Конечно, это суеверие, но традицию нарушать нельзя.

Назар открыл дверцу настенного шкафа — и вниз полетел нож, словно дожидавшийся этого момента. Он отскочил от пола в том месте, откуда Зарубин вовремя успел убрать ногу, и завалился под раковину. Что ж, заодно можно посмотреть сантехнику. Вдруг это она барахлит, оттого и возникает разный шум.

Все оказалось исправным. И это не радовало. А тут опять стук, причем где-то рядом. «Только загадок еще не хватало», – буркнул Зарубин себе под нос и вылез из-под раковины. Он резко поднялся. Дальше – темень в глазах и провал в бездну...

Сколько он пробыл без сознания, неизвестно. Лишь только стал приходить в себя, как из неведомых глубин возникли волосатые мощные руки. Противный низкий голос зловеще произнес: «Суа морс нон децидес». Кому руки принадлежали, непонятно, но они со всей дури сжали горло. Назар помнил с детства, что в таких случаях нужно спрашивать: «К худу или к добру?»
- К ху-у-у-ду, гражданин, – послышалось сверху.

Открыв глаза, Назар увидел над собой человека в полицейской форме. По издевательской улыбке стало ясно, что он глумится.
- А вы откуда здесь взялись?
- Лейтенант Семен Задраев, участковый, – человек протянул красную корочку, быстрым движением ее открыл и закрыл. – Мне нужно с тобой поговорить. Вижу, уже отмечаешь на радостях, даже квартиру забыл закрыть. Нехорошо, гражданин, ой, нехорошо.
- Вы дебил или неумно подкалываете? – Назар осторожно поднялся на ноги, чтобы снова не удариться об открытую дверцу навесного шкафа. – Лучше бы коммунальщиков наказывали за то, что в квартирах стоит отвратительный запах.
- Запахи – это не по нашей части. А ты, вижу, с утра накалдыкался так, что подняться не можешь. Конечно, свел в гроб матушку – квартирка путевая досталась.
- Уважаемый, я бы попросил выбирать слова! – возмутился Зарубин, потирая шишку на голове.
- А вот оскорблять меня не надо, я при исполнении, – ощетинился участковый и положил на стол свою кожаную папку, с которой пришел. – Смотри, значит, расклад такой. Мать у тебя болела, ты знал, но не ухаживал, и безжалостно у себя в Москве выжидал, когда старушка загнется, чтобы получить наследство. Знаешь, как звучит твоя статья? Верно, оставление без помощи.
- Если я правильно понял, все то, что реально произошло, вас ведь не волнует?.. Знаете, так жизнь сложилась, ни разу не приходилось давать взятку. Что вы от меня хотите? – вздохнув Зарубин, сел на стул.

При слове «взятка» глаза участкового жадно загорелись. Он что-то прикинул в уме и облизнул высохшие от волнения губы.
- Ладно, двести рублей – и вопрос решен, – немного неуверенно, боясь продешевить, объявил Задраев.
Назар молча полез в карман брюк, вытащил смятую двухсотку и положил на стол.
- Вот, получите.
- Это что? Ты чего тупишь? Двести – это в смысле двести тысяч. Тоже мне москвич. Чердак от заработков сносит? Думаешь, все остальные – голодранцы? – скривился сначала Задраев, но тут же встревоженно стал озираться. – А куда делалась моя папка с документами? Только сейчас я ее сюда положил.

Назар посмотрел на него изучающе и промолчал.

- Ах ты, гнида приезжая, играть со мной вздумал! – вскрикнул участковый, а затем внезапно смягчил тон. – Что-то во рту пересохло, мне бы водички какой попить – душно тут у вас, да еще запах отвратительный... А это что, квас?

Не спрашивая разрешения, он схватил со стола полный бокал, стоявший возле открытой бутылки кваса, и стал пить из него большими глотками. Вместо приятной живительной влаги ему в рот посыпалась темная масса из засохших клопов. У Задраева широко раскрылись глаза от ужаса. Отшвырнув от себя бокал, он с дикими воплями начал отплевываться и отряхиваться. Видимо, это не помогло, потому что участковый бросился вон из кухни. И тут же застыл, потому что под ноги ему спрыгнул невесть откуда взявшийся огромный и черный как смоль кот… с хмурым лицом. Да-да, у него были человеческие нос и глаза. Кот подмигнул и спросил: «Уже уходите?» Это было слишком, и Задраев упал в обморок. Успев прислониться к стенке, он по ней аккуратно сполз вниз.

Ничего не понимающий Зарубин заглянул в бокал – пусто. Папки на столе действительно не было. Но самая большая загадка, что перепугало и остановило полицейского, который сейчас находился без сознания на полу.
 
Сердце екнуло от короткого, но громкого звука эсэмэски. «Пришла в норму. Переживаю, как ты там?» – откликнулась Катюша. Только отвечать некогда – нужно спешить за помощью. Да и что говорить, когда не знаешь, что происходит.


Глава 5. Снадобье

Свидетелем происшествия и помощником согласилась стать Мелисса Трофимовна. Она вынесла из кладовки закупоренную бутылку с какой-то жидкостью, взболтала ее и посмотрела на свет.
- Кажись, пойдет. Дай Бог, все получится, – перекрестилась соседка. – Пойдем болезного твоего поднимать на ноги.
- А что это? Какой-то самодельный эликсир? Он безвредный? – запереживал Назар, уже ругая себя за то, что не вызвал медиков.
- Самодельный, милый мой, безвредный, если в меру принимать, – успокоила помощница. – Так что ты слышал, когда пришел в сознание?
- Это была латынь. Кто-то пугал, что своей смертью не умру. При этом было довольно жутко.
- Плохо, очень плохо, – покачала головой Мелисса Трофимовна – Думаю, ты слышал того, кто забирает жизни.
- Послушайте, я, конечно, не верю во всякую чертовщину, но закралась мысль, что, может быть, это проделки… домового. Вы не смейтесь, пожалуйста, мама относилась к нему очень серьезно, даже варила сладкую кашу, чтобы задобрить.
- Заря, милый, не до смеха сейчас, но что-то здесь не сходится, – задумалась соседка. – Если честно, я даже игрушки давала Вале для него. Последний раз подарила маленький молоточек.

Зарубина осенило: так вот что за стук раздавался в квартире. На какого-нибудь вечно ремонтирующего соседа за стенкой не похоже – ничего не забивали, а просто привлекали внимание. Стало не по себе от фантастических предположений, которые вот так буднично оказывались реальностью. А ведь, по поверьям, как раз сегодня просыпается домовой. Кто знает, может он узнал про хозяйку и сильно расстроился.

Участковый с побледневшим лицом сидел в той же позе и при этом бормотал:
- Папка, папка. Где папка?
- Бедолага, папку своего поминает... Небось, головку-то повредил, – посочувствовала Мелисса Трофимовна.
- Да нет, он папку с документами потерял. Вернее, она была здесь, но как сквозь землю провалилась.

Соседка дала Задраеву пару столовых ложек чудодейственного эликсира – и ничего. Подождав пару минут, она просто плеснула ему в рот содержимое бутылки. Полицейский схватился за горло и вскочил.
- Вы что, убить меня вздумали? — буркнул он, едва отдышавшись.
- Наоборот, оживить. Без всякой «скорой» уже на ногах, – обрадовался Назар. – Спасибо тете Мелиссе, и ее эликсиру.
- Самогону… – скромно поправила соседка.
- Да, и ее самогону... Чего? – вытянулось лицо у Зарубина.
- Ты, милый мой, не серчай, не кипятись. Опыт у меня есть. У себя в доме цыплаков-заморышей так поднимала, – затараторила Мелисса Трофимовна. – А научилась через свою мамку. Помирать она вздумала. А в селе поминки – это две молочные фляги полные нужны. Вот и стала кое-как гнать, сама реву и читаю про себя «Отче наш» да «Живый в помощи». Как проверять, не знаю. Говорю: «Мамка, тебе все равно уже не повредит, на-ка, пробуй». А она: «Я только лизнуть». В общем, хорошо напробовалась она за тот вечер и помирать раздумала еще несколько лет. С тех пор это снадобье хранилось для полезного дела и вообще было как оберег. Употреблять просто так – ни-ни. Эта бутылка последняя. А знаешь что, оставь ее себе – пригодится.

- Гражданка пенсионерка, теперь от меня такое амбре – как я начальству покажусь? Да еще без папки с документами! – начал выходить из себя участковый. – Может, и на этот случай расскажите что-нибудь несуразное и глупое.
- Для тебя, Семен, возможно, глупо прозвучит, но тут надо спрашивать хозяина. И говорить так: «Домовой, домовой, поиграй да отдай». Попробуй, обычно помогает.

Задраев в сердцах сплюнул, но переступил через себя. Он три раза, как наставляла пенсионерка, произнес фразу. Не помогло. Документы не появились чудесным образом. Мелисса Трофимовна развела руками:
- Видимо, от человека зависит. Сильно невзлюбил тебя домовой. Видать, под руку ему попался после пробуждения. В старину в этот день обманывали друг друга, чтобы запутать проснувшегося хозяина. Он забывал про свой сон и тогда продолжал помогать по хозяйству, как прежде.
— Ага, день дурака сегодня, гражданка, — снисходительным тоном заметил Задраев. —То-то я не верю ни единому вашему слову… Только меня интересует, куда делался кот? Черный такой, лицо неприятное, разговаривает дерзко.
- Какой кот? Да еще с лицом, – не понял Назар, но осекся, увидев, что соседка прижала палец к губам. – Погодите, у меня есть другой способ, – поспешил он переключиться на другую мысль. – Есть у меня немного странный знакомый Анатолий, увлекается всякой чертовщиной. Где-то он откопал старую таблицу, по которой можно вычислить, куда пропала вещь, и с ее помощью в купленном доме отыскал тайные рукописи профессора, бывшего владельца. Я сохранил таблицу на смартфоне вместе с возможными ответами – вдруг пригодится. Надо только вопрос от себя задать, желательно короткий, – посмотрел Зарубин на участкового, который еще немного – и придет в ярость.
- Где моя папка? Это достаточно коротко?.. Фигня это все, – безнадежно махнул Задраев.

Расчет цифр, назначенных каждой букве, привел к неожиданному ответу: «Ищи среди игрушек». Зарубин прошел в свою старую комнату и вытащил из-под кровати коробок с игрушками, которые мать не решилась выкинуть, надеясь, что они перейдут к внукам. Назар не поверил своим глазам, но кожаная папка полицейского лежала сверху. А под ней – маленький молоточек.

- Все, вопрос решен, господин полицейский, – Назар вернул документы участковому. – Может, чаю попьете? – спросил он, взяв в руки пустой бокал со стола на кухне.
- Да нет, видишь, человеку уже пора, – перебила его Мелисса Трофимовна. – Правда, его состояние беспокоит. Думаю, нужен Веничек, чтобы проводить его.
- Не нужен веничек, я сам уйду, – неподдельный испуг возник в глазах Задраева.
- А как быть со взяткой? – напомнил ему Зарубин.
- Да пошли вы, чернокнижники проклятые, – с досадой взвыл участковый, стремительно выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, помчался вниз по лестнице.
- Да, есть еще люди, не приученные к добру, – печально произнесла ему вслед соседка.


Глава 6. Красные следы

Открытые настежь окна впускали весеннюю прохладу, но не избавляли от стоявшего в квартире неприятного запаха. По словам соседки, у нее не так давно возникли похожие проблемы, но она уже смирилась. При этом с улицы тянуло не менее жуткими выбросами с предприятий, которые все как на подбор были участниками экологических проектов.

Зарубина накрыл очередной приступ, и он по-быстрому закрыл окна. Сильный кашель не позволил ответить на телефонный звонок. Неприятно – на проводе была жена. Взятый с собой ингалятор помог вернуться к нормальному состоянию. Назар даже мысленно поблагодарил директрису за последнее наставление. Перезвонить не получилось – то ли обиделась Катюша, то ли была на процедурах.
 
- Слушаю тебя, котенок, – Назар с надеждой схватил жужжащий смартфон.
- Спасибо, очень мило. Меня зовут Фома Животрясов, патологоанатом, – ответил мужской голос. – Зарубин? Соседка дала ваш телефон. Вам пора в морг. Не задерживайтесь, пожалуйста. Мертвые не любят ждать.

Прежде чем начать разговор, розовощекий улыбчивый врач внимательно изучил результаты вскрытия, будто хотел их запомнить. Затем развернулся в сторону Зарубина и поудобнее устроился в кресле, положив ногу на ногу.
- Ну-с, признайтесь, ваших рук дело?
- Не понял.
- Как объясните красные следы на шее у вашей матери?
- Я вообще-то ничего про это не знаю – только прибыл. А вы как объясните? – перехватил инициативу Назар. 
- Ну, были кое-какие мысли, – Животрясов не ожидал такого вопроса. – Только вот у вас, похоже, такие же следы. Вы сами как их получили?
- Не знаю, – Зарубин ощупал шею, но не стал рассказывать про утреннее происшествие в квартире.
- Официальная причина смерти – сердечный приступ. Но вопросов еще, ой, как много, – патологоанатом сделал паузу с наигранно-задумчивым видом.

Он с удовлетворением проследил за тем, как посетитель достал портмоне и показал уголки находившихся в нем купюр. Аккуратно двумя пальчиками Животрясов вытащил самую крупную, красную, и наработанным ловким движением положил ее в карман своего белого халата.

- Сразу видно, человек опытный, понимающий, москвич, – расплылся в добродушной улыбке патологоанатом. – Такова жизнь – каждый окучивает свою грядку.
- Что ж, ваша грядка уж точно всегда будет полной.
– Думаю, мы не будем тянуть. Подготовим тело к десяти утра – а вы хороните, как говорится, когда захотите.
- Завтра так завтра, – не поддержав пытавшегося шутить врача, Зарубин резко встал. – Извините, дела – ритуальная служба, кафе для поминок и все такое.
- Понимаю, не идиот. Только с вашими следами на шее надо что-то делать, – посерьезнел Фома Животрясов.

Дела отвлекают. От тоски-печали это хорошее средство. Время до вечера пролетело незаметно. Телефон жены который час был недоступен, и Назар отчаялся ей дозвониться. Впереди предстояло пережить один из самых печальных дней. Нужно подготовиться, а для этого как минимум выспаться.

По квартире распространялись непонятные шорохи. Назар старался не обращать на них внимания, считая, что всему есть объяснение. А вот после звонка в дверь в одиннадцать ночи напрягся.

В коридоре никого не оказалось. Однако ветром или усадкой дома звонок не объяснишь. С кухни донесся негромкий равномерный стук. И тут Зарубин вспомнил про купленные конфеты. Вымытое от пыли красное блюдечко заполнили сладости.
- Это тебе, дедушка-домовеюшка, – сказал он и поставил угощение на холодильник – так обычно делала мама.

Назар снова собрался лечь спать, но заметил, что под одеялом шевелится что-то крупное. Потом потихоньку высунулась рука. Стоит ли говорить, как непросто увидеть это ночью человеку, оставшемуся одному в квартире умершего. Кто же был в постели? Получить ответ можно лишь одним способом.

Зарубин резким движением стащил одеяло на пол. На диване он увидел себя с закрытыми глазами и зловещей улыбкой на лице. Через плечо проходила лента, какая бывает у выпускников школы, только черного цвета и с белой надписью: «Sua mors non decedes». Странный шепот в ушах становился все громче и громче. Назар схватил двойника за горло и стал душить.
 
На этом месте он проснулся от боли и обхватил руками шею. В зеркале отчетливо виднелись свежие красные следы. Назар зашел в ванную комнату и холодной водой обдал лицо. Сердце все еще колотилось. А затем перехватило в горле – под ковриком на полу явно что-то передвигалось. Нога даже нащупала небольшую твердину. Пришлось даже собраться с духом, чтобы приподнять ковер. Там было пусто. Просто наваждение какое-то!

Наверное, как раз тот случай, чтобы в ход пустить чудесный «эликсир» соседки, подумал Назар. Он залил содержимым бутылки все углы в квартире со словами: «Вот тебе, неугомонный домовой!». А затем и сам умылся остатками.
   
В этот момент нарушил тишину звонок в дверь. Он буквально пронзил мозг. Кто же ломится в десять часов? Стоп, да ведь уже глубокая ночь. Черт, часы на стене, кажется, остановились. Наверное, батарейка села. Но часы немного раньше показывали больше времени. Да что происходит?

В дверь продолжали бесцеремонно звонить. Назар снова приготовился увидеть пустой коридор, но за дверью стоял Веничек, для которого, кажется, не существовало понятие «трезвость».
- Ну что, вы… видели его? – спросил он заплетающимся языком. – Ну чего… вылупили зенки? Да, я про того… про приезжего.
- Нет, не видел. Извини, Веничек, уже поздно…
- А я видел, дядя Назар. Там, – сосед глазами показал вверх. – Его кто-то… покрошил… на крыше, где он прятался. Части тела… остались.
- Почему ты считаешь, что он прятался?
- Там что-то… вроде шалаша. Он почти месяц… тарился. Зачем его искали, не знаю. Но мои сто тысяч… пропали, – заныл Веничек. – Обещали заплатить… за живого… Дядя Назар, выпить есть? – повел он носом.
- Нет! – уверенно заявил Зарубин и тут же смутился, вспомнив, что держит бутылку соседки. – Ой, только тебе не сообщил, завтра будут поминки, – дал он ему адрес кафе. – Постой… Еще надо бы сообщить в полицию о том, что ты видел, если все так, как говоришь.
- А-а, там уже знают, – махнул рукой полуночный гость и уставился на футболку Зарубина. – Ого, она же… цвета чип-п-псов. Круто! Под-даришь, а?

Назар настолько хотел спать, что не стал спорить и расстался с частью пижамы. Перед тем, как лечь, он снова обошел все углы квартиры и прислушался – тихо. Ночь перед похоронами прошла спокойно.


Глава 7. Хозяин

Апрельское солнце, как в детстве, нещадно било по глазам – такова «прелесть» выхода окон на южную сторону. Утреннюю пытку назойливым светилом дополнил усилившийся в помещении противный запах. И Зарубин первым делом позвонил коммунальщикам. Диспетчер управляющей компании, женщина с прокуренным голосом, заявку на проверку вентиляции приняла, но обещала прислать специалистов аж через две недели.
- А если заплачу? – прямо и нагло спросил Назар. – И вам в том числе…
- Вас плохо слышно. Мы перезвоним.

Звонок с частного телефона раздался незамедлительно. После недолгих переговоров о сумме диспетчер пообещала решить вопрос уже завтра. Это устраивало Назара – еще оставался шанс на скорое возвращение в школу блудного учителя с милостивого позволения Каменюки.

В квартире никаких странностей не происходило. Если не считать того, что маленький молоточек лежал почему-то под диваном. Да еще часы на стене пошли сами и показывали точное время.

Удивительно, на улице дышалось легко, будто все местные заводы забастовали. Нелепо, конечно, но слегка поднялось настроение, за что Зарубину пришлось себя совестить в такой траурный день.

Ритуальный обряд прошел вполне достойно – с отпеванием в церкви, с красивыми венками и многочисленными цветами. Присутствовали практически все соседи, кроме Мелиссы Трофимовны. Назар не придал этому значения – далеко не каждому нравится бывать на кладбище. Прозвучавшие на поминках добрые слова в адрес матери растрогали до глубины души. Прилизанный Веничек тоже отличился.
- Хочу, чтобы после смерти обо мне говорили так же. Обещаю, что, наверное, когда-нибудь исправлюсь, – заявил он и поднял голову, заморгав глазами.

Что ж, по-своему тоже неплохо сказал. Только вряд ли намерение соседа выполнимо – после поминального обеда в кафе не досчитались нескольких ложек именно с его стола.

Как же тяжело осознавать, что теперь остался только один дорогой человек. Но почему Катя не отвечает? По служебному номеру в клинике сообщили, что операция у Зарубиной прошла успешно. И на том спасибо. На просьбу организовать разговор с пациенткой трубку просто бросили… поганки бледные.
 
Вечером, подходя к своей девятиэтажке, Назар скривился от неприятного запаха, больше похожего на утечку газа. Но нет, здесь еще чувствовалась сера. Неужели никого не волнует? Или все настолько привыкли? Хотя, видимо, не все – возле дома стояла серая «буханка» аварийной газовой службы. Люди из нее не выходили. Впереди сидел человек в полицейской форме. Он выжидающе наблюдал за подъездом. Назар интуитивно почувствовал некую опасность и поспешил на свой этаж.

В квартире было очень холодно из-за открытого окна. «Наверное, сам открыл да забыл», –подумал Зарубин, неохотно снимая куртку. Усталость валила с ног – напряженный день давал о себе знать. Назар присел и закрыл глаза. И лишь сейчас, после похорон, дал волю слезам, пока никто не видит. Знающие люди говорят, что при сильных эмоциях они действуют как обезболивающие средство, которое успокаивает человека. Действительно, погружение в глубокий сон произошло незаметно.

По лбу что-то ударило один раз, потом другой, потом еще. Назар открыл глаза и понял, что находится в постели в одежде. Глянув на показывавшие полночь часы, он покачал головой и начал было снимать теплую кофту, как из темноты к нему на диван прыгнул неизвестно откуда взявшийся очень крупный черный кот с мордой, больше похожей на старческое лицо.
 
Потеря дара речи – меньшее из зол, какое могло произойти с Зарубиным из-за явления странного существа. К тому же, с очень острыми когтями. Хорошо, кофта спасала, а то бы они точно впились в грудь.
- Добра наживать, сын Валентины, – лилипутским голосом приветствовало его существо. – Чего не спрашиваешь, к добру иль к худу?
- …Говорящий кот? Но у меня нет кота, – первое, что мог сказать или подумать вслух ошеломленный Зарубин.
- Жаль Валентину. Хороша была хозяйка. Во всем доме. И тебя жаль, – продолжало существо отрывистыми фразами. – Благодарствую за угощение… Запомни, каша лучше конфет.
- Вот это поворот! Так ты, значит, и есть тот самый сказочный «хозяин», о котором столько разговоров? – Назару не верилось, что ему довелось воочию увидеть настоящего домового. – А почему ты выглядишь как кот? Обычно домовых изображают смешными маленькими старичками на печке.
- Так я обратился. Нельзя видеть истинного меня.
- Почему?
- Обделаешься от смеха, – глаза на морде, нет, на лице кота-мутанта полыхнули недобрым желтым огнем. – Сказочный, говоришь? Давай укушу – реальность покажу.
- Не стоит, и так верю. Скажи, а почему тебе меня жаль?
- Эй, ноги не отбей. Спешит он, – домовой растворился в воздухе и тут же очутился на подоконнике. – Сначала извини.
- Да за что?
- За дверцу. За звонок. За часы. За окно. За много чего. Да, за молотком в лоб.
- Ладно, прощаю, – потер Назар лоб, покрасневший после ударов.
- Но и ты обидел меня. Я мастер шуток. А ты нечестно ищешь вещицы, – нахмурился черный кот. – Сефариала призвал в помощь. Его гадкую «Каббалу чисел».
- Ого, Ты знаешь Сефариала, знаменитого знатока нумерологии.
- Да мы ненавидим его. Он мешает пряткам.
- А, так ты еще что-то спрятал, кроме папки полицейского? А ну, признавайся! – слегка прикрикнул Назар, решив показать, кто в квартире главный.
- Ишь, хитренький какой. Ладно, скажу. Помощники спрятали телефон женушки да ложки. Мы родню обидчика везде найдем и накажем... Ты не кипятись – утром вернут.
- То есть человеку не даете связаться с женой в больнице – это вот так наказываете, да? За что еще люди терпят ваши проделки?
- За разное. Вот мусор выбрасывают из окон. Вместе с ним теряют благополучие. А оно не только им принадлежит.
- А еще душите, да?
- Напугать до посинения можем. Душить – никогда.
– Кстати, об окне. Получается, я не забыл его закрыть, а то уж думал, что с ума схожу.
- Так надо было из-за снадобья соседки. Тяжко от него. И не только мне – котяра плавно сиганул обратно на диван, прямо к Назару на колени и замурчал. – Пр-р-рости, пр-р-рости.
- А теперь за что?
- Снадобья боялся и тот, кто душит… Сейчас в воздухе пахнет преисподней. Я стучал – людей предупреждал. Дом строили на кладбище. Это ворота в ад. Нельзя их тревожить. Кости раскопали и не закопали. Им замену демоны-привратники ищут. Бесхозные могилы притягивают новые. Ад стал ближе. Людей будут забирать чаще.
- То есть и ты этот противный запах ощущаешь, верно?
- Есть еще один здесь. Это запах смерти. Избавь от него мой дом.
- Твой дом? Хочешь сказать, что ты – один хозяин во всей девятиэтажке?
- Других не надо. Мы не уживемся.
- Ладно, слово даю, завтра разберусь с вентиляцией, – заверил Зарубин.
- По рукам, сын Валентины. Добра наживать! – кот плюнул в лапу и потер ее о ладонь Назара. – Время вышло...

Тут у него на морде-лице стала вылезать борода, а когтистые лапы превращаться в уродливые с зелеными наростами руки. Меняющийся на глазах черный кот бесшумно заметался по комнате, закружился волчком на одном месте и обратился в крупного жука, который взлетел к люстре, а затем резко бросился вниз и исчез под ковром.
 
За окном брезжил рассвет. Начинался последний день пребывания в городе детства. После увиденного и услышанного на сердце было тревожно. Поскорее бы убраться отсюда. Хорошо, в кармане уже лежал авиабилет, купленный накануне. Оставалось только решить технический вопрос с вентиляцией.


Глава 8. Страшная находка

К утру в квартире уже стояла вообще невыносимая вонь. Открытое окно впустило усилившиеся выбросы с заводов, а те вызвали серьезный приступ астмы. Назар безуспешно перерыл свои вещи в поисках ингалятора. И уже почти отчаялся, как тот внезапно оказался под рукой. Главное, своевременно. Зарубин благодарно кивнул в сторону головой. Адресата он уже знал.

В это время в подъезде раздавались крики, отдавались команды и постоянно хлопала дверь этажом ниже. Многолюдность в коридоре насторожила Назара. Но любопытство – сущность человеческая – взяло вверх. Соседи столпились возле квартиры Мелиссы Трофимовны. Вышедший из помещения следователь попросил пропустить носилки с телом. Отчетливые красные следы на шее женщины заметили все. Говорили, что дверь была открытой, когда труп обнаружили. Трофимовну задушили. Она находилась в комнате на полу, а рядом лежала скрученная желтая футболка.
- Это же моя вещь! Как она оказалась здесь?! – воскликнул Веничек, только что приехавший снизу на лифте. – Здесь тоже убийство?

Кажется, он был напуган и хотел поделиться увиденным, но передумал, ругая себя за длинный язык. «Что же ты наделал, идиот», – Зарубину стало жаль его.
- А вот и подозреваемый, – удовлетворенно хмыкнул участковый.
- Эй, вы чего? Да у меня и мотива не было, – у парня подкосились коленки. 
- У вас, у рецидивистов, он всегда найдется. Что, пора возвращаться на нары? Люди правы, горбатого могила исправит, – Семен Задраев нацепил ему наручники. – Так, граждане, расходимся.

Прежде чем войти в лифт, Веничек оглянулся и с сожалением посмотрел на Зарубина. Сегодня он впервые выглядел абсолютно трезвым.

Назар дождался, когда все разойдутся, отлепил желтую полицейскую ленту и проник в квартиру убитой соседки. Первое, что бросилось в глаза, – капли крови на косяке входной двери. А на полу – следы как при ремонте. Что-то здесь не так. И на шее у Трофимовны след явно был не от скрученной одежды. Нет странгуляционной борозды, вспомнился где-то услышанный термин. Кажется, кто-то из сегодняшних медиков так и сказал, но почему-то следователь не придал этому значения.
 
«Возможно, старушку ударили головой. А когда она потеряла создание, адскую работу завершили рыщущие по дому демоны-привратники», – при этой мысли Назар на автомате закрыл свою шею руками.

Грязные следы выходили из ванной. Здесь разбили вентиляционное отверстие. Нет, это все не про ремонт или профилактику. Явно что-то искали. А ведь Мелисса Трофимовна тоже вызывала коммунальщиков, промелькнуло в голове.
Вернувшись, Зарубин решил не ждать слесаря и вооружился инструментами, лежавшими в кладовке матери. Хорошо, что в запасах нашелся строительный респиратор. Как только была снята решетка с вентиляции, из отверстия пахнуло мертвечиной. Тут пригодился металлический трос для прочистки труб. Он сперва легко шел, а потом уперся в преграду. Пришлось трос модернизировать всякими приспособлениями с крючками. Вторая попытка оказалась более успешной – вылетел комок птичьих перьев, которые, видимо, накапливались годами.

Что-то зашелестело внутри. Зарубин приложил ухо к отверстию, пытаясь понять природу звука. И тут ему на лицо посыпались большие черные тараканы, которые обычно обитают в подвалах. Один стремительно вонзился в ухо и, перебирая лапками, старался выбраться. Стряхивая с себя насекомых, Назар достал и его, чтобы растоптать на месте.

В вентиляционной шахте раздался подозрительный шорох, он приближался. Через минуту в отверстии показались сжатые в кулак человеческие пальцы, с них падали белые черви. У Зарубина перехватило дыхание: увиденное казалось страшным сном. Начатое нужно было завершать. В резиновых перчатках ему удалось крепко ухватиться за находку и вытащить ее на божий свет.



Вечерело. Оставался час до самолета. Зарубин воткнул чек среди вещей в сумке, а плотно упакованную в полиэтиленовый мешок руку положил возле входной двери. Он не знал, что с ними делать. Оставлять просто так нельзя, в полицию относить – тоже: последствия могли быть непредсказуемыми. Его размышления прервал звонок.

За дверью стояли двое мужчин в чистых синих рабочих комбинезонах с продолговатыми чемоданчиками как для переноски музыкальных инструментов. Назар заметил замешательство на лицах «музыкантов».
- Вы еще не уехали?.. Мы из управляющей компании. Вызывали проверить вентиляцию? – спросили они.
- А почему вы решили, что я должен был уехать? – удивился Зарубин.
- Так сказали. Соседи всегда все знают. Так вы пустите нас или нет?
- Дядя Назар! Не впускай их! – на лестничную площадку выскочил невесть откуда взявшийся Веничек. – Да, я сбежал. Мне в тюрьму нельзя. Кроме соседки, на меня еще могут повесить зарезанного слесаря. Я к нему в каморку заходил утром и видел труп, – запыхавшись, стал он объяснять. – Хотел предупредить вас об этих вот упырях.
- Догадливый, сучонок. Только зря сбежал, – один из «слесарей» открыл чемоданчик и достал… саблю.

Холодное оружие просвистело в воздухе – голова парня слетела с плеч и пропрыгала вниз по ступенькам, моргая при каждом ударе по ним.

Зарубин среагировал моментально на происходящее. Ему, правда, не дали закрыть входную дверь, но он успел заскочить в ванную комнату и запереться.
 
- А, так ты вперед нас нашел. Отлично, облегчил нам задачу, – налетчики стали обсуждать руку. – Это был кореш нашего начальника. Они вместе тут такие дела вертели раньше. А потом этот с бабками уехал за границу. Должен был долю привезти. Да зажлобил из-за пустяка – его первую любовь, видишь ли, замочили для предупреждения. Спрятаться не удалось – мы его нашли, только все пошло не плану. И денег в вещах не было. Может, в вентиляцию закинул. Отдай их нам и живи себе дальше.

Конечно, не отпустят живым, это Назар понимал отлично. Звать на помощь было некого. Хотя…

- Добра наживать, хозяин! Знаю, что ты меня слышишь! Смотри, я выполнил наш уговор! – закричал Зарубин. – Окажи и мне услугу! Прошу, покажись незваным гостям в своем истинном обличье!

За дверью убийцы замолкли. С минуту стояла тишина. Ничего не происходило, а потом налетчики весело загоготали, предвкушая расправу над еще одним жильцом. И вдруг смех перешел в истерику, а затем в крики ужаса. Топот ног удалился в сторону балкона. Зарубин, не мешкая, выскочил из квартиры и, спускаясь на лифте, вызвал такси.

- По радио говорят, из вашего дома двое человек выбросились. Не знаете, живы ли? – спросил водитель по дороге в аэропорт. – Еще у них был пакет с отрубленной рукой.
- Думаю, упасть с восьмого этажа на асфальт – это без шансов, – ответил Зарубин, задумчиво глядя через окно на свой город в последний раз.

После всего случившегося окончательно был снят вопрос, что делать с найденным чеком. Прятать его Назар не стал, оставив в виде закладки в дорожной книжке на английском языке.

Еще до посадки на самолет позвонила Катя и радостно рассказала, что ее выписали из больницы, и про то, как ее пропавший телефон случайно нашелся – он, оказывается, всего лишь завалился за тумбочку. Назар был счастлив слышать жену в добром здравии и хорошем настроении.
- Катюша, у меня важный вопрос, – прервал ее Зарубин. – Твой загранпаспорт еще не просрочен?.. Очень хорошо. Приеду – все расскажу.


                ***

Когда еще так легко дышалось, Зарубин уже не помнил. Приступы словно сами по себе прошли – возможно, воздух Мертвого моря оказывал такой целительный эффект, или расшатанная вечными стрессами нервная система в кои века угомонилась. Неделя в курортной клинике была на пользу и Катюше. Она быстро шла на поправку в хорошем смысле этого слова, и при этом увлекалась какими-то целебными коктейлями. Доктор сказал, что появился шанс завести ребенка, о котором долго мечтали.

Понять через новостные сайты, что после отъезда творилось в городе детства, оказалось сложно – сплошная чернуха. И чем мельче издание, тем более омерзительная подача. Ощущение, что журналисты удовольствие получают от того, что барахтаются в дерьме. Однако свежая заметка про рухнувший подъезд в родной девятиэтажке сразу привлекла внимание. Причиной назвали взрыв газа. Ага, значит, образовали комиссию и нашли нарушения. Прекрасно, даже начальником полиции заинтересовались органы.

«Эх, Веничек, Веничек, зачем ты полез на рожон. Сейчас бы уже отпустили. Но ты в душе все же оказался героем», – с грустью вспомнил Назар молодого соседа.

В баре мимо прошел важный иностранец с гидом, который был похож на судьбоведа из поезда. Тот, улыбаясь, разговаривал с клиентом и, судя по всему, давал ему жизненные советы.
- Елисей, вот это хохма, это вы? – окликнул его Зарубин.

Гид с седой бородкой знаком попросил своего клиента подождать и подошел к Назару.
- Во-первых, молодой человек, для тебя Елисей Порфирьевич[1]. Во-вторых, хохма – это «мудрость» на иврите. В-третьих, не мешай работать, – полушутя-полусерьезно отчитал он Назара.
- То вы в плацкарте едете, то уже на дорогом курорте тусуетесь. Кто же вы?
- Скажу так, и творцу кто-то должен помогать плести цепь случайностей. Вижу, у тебя все наладилось. Продолжай в том же духе.
- Это как?

Старик взял со стойки стикер, быстро написал что-то, сложил пополам и отдал Зарубину. Своего иностранца правительственного вида он быстро увел. Назар развернул листочек и прочитал: «Have a tiger by the tail».

- Ха, держать тигра за хвост? Да, Елисей, уж кому-кому, а мне не привыкать бросать вызов судьбе, – улыбнулся Зарубин, он был уверен, что все жуткие приключения остались позади.



[1]Елисей Порфирьевич - один из центральных персонажей книги «Истории в доме за Чертовым мостом».

(Сборник «Адские разговоры»)