Невыездные

    Передо мной на столе - дело №1251. За 30 лет оно разбухло от бумаг. Меня заинтересовал человек, все эти годы настойчиво писавший заявления с просьбами разрешить ему и его семье съездить в гости из Смоленского города Рославля в далёкий французский Нуайэль-су-Ланс.
    Почему просился Михаил Иванович Новиков в другую страну? Я решил познакомиться с автором этих писем и вот что выяснилось…
     В 1940 году девятнадцатилетний парень из деревушки Бабоедово, что на Смоленщине, был призван в РККА. Служил шофёром в тридцать третьем автополку, расквартированном в Хырове близ Дрогобыча. Здесь и застала его война.
На 50-й день тяжёлых сражений часть попала в окружение под Уманью. В жарком, жестоком бою Новиков был тяжело контужен. Очнулся лишь на третьи сутки за колючей проволокой пересыльного лагеря для военнопленных.
     Потянулись изнуряющие этапы, везли неведомо куда, набивая людей в теплушки так плотно, что даже умершие от ран и жажды продолжали стоять, как живые, стиснутые телами товарищей по несчастью.
       Он побывал в страшных концлагерях Винницы, Жмеринки и всё время жил мечтой убежать, перейти линию фронта и опять сражаться с ненавистным врагом.
        Через два с половиной месяца лагерных мытарств, воспользовавшись беспечностью опившихся самогона часовых, Михаил вырвался из тройного кольца охраны жмеринского лагеря смерти. 
    Суровая зима, нестерпимая боль в   в избитых в кровь, обмотанных рваньём ногах, голод, стремительно отодвигавшаяся на восток линия фронта осложняли положение.
     Когда холода стали невыносимыми, решился зайти в один из крестьянских домов.  Свет не без добрых людей! Жительница села Кожухив Винницкой области  Мария Андросюк приютила обогрела накормила бойца.
    Стал Михаил набираться силы, готовиться в дальнейший путь. Но нашлись в селе иуды, фашистские прихлебатели, которые выдали его. 
     И опять избитого, истоптанного коваными сапогами Мишу Новикова увезли через пересылки концлагеря Украины, Польши, Румынии во Францию. Здесь он и познал Великую силу Интернациональной дружбы!
    Неоднократно проверив и перепроверив, включили его в одну из действующих в лагере подпольных групп, участники которые по заданию руководителей французского сопротивления спускали под откос вагонетки с грузом, с риском для жизни разрушали шахтные штреки, распространяли листовки призывавшие бороться с фашизмом.
     А в мае 1944 года французские товарищи устроили крупный побег из лагеря Бумо. Среди бойцов, влившихся в партизанский отряд, которым командовал будущий Герой Советского Союза (звание присвоено посмертно) Василий Порик был и Михаил Новиков.   
     Он сражался бесстрашно, стремясь отомстить фашистам за все их злодеяния. В конце - концов немцы были вынуждены усилить оккупационный режим, бросили против борцов за свободу регулярные войсковые соединения.
     В августе 1944 года в одном из ожесточённых боёв Михаила тяжело ранили. Их отряд был чрезвычайно мобилен, не отягощался обозами, медсанбатом.  Раненых переправляли в населённые пункты в семьи участников сопротивления, коммунистов – подпольщиков.  Михаил Новиков оказался в многодетной семье француза польского происхождения Кайтана Вайтаса.  Стоит ли говорить     какой это был великий риск для всей семьи Вайтасов, ведь чуть ли не на каждом углу пестрели плакаты с угрозами, смертной казнь ожидала всякого, кто окажет содействие подпольщиком и партизанам.   
     Выхаживала русского раненого шестнадцатилетняя дочь Вайтасов Альфреда.  Долго, до самого конца войны длилась выздоровление.
     Сразу после освобождения Франции едва окрепший Михаил Новиков явился к советскому командованию, предъявил выданное в Париже удостоверение участника Сопротивления.  Его оставили командовать подразделением на сборном репатриационном пункте в Лилле.
     К тому времени семнадцатилетняя Альфреда и двадцатипятилетний Михаил окончательно поняли что любят друг -  друга.  Вскоре родители Альфреды благословили их интернациональный брак и в августе 1946 года молодожёны, пройдя фильтрационную комиссию  в Торгау, выехали на родину Михаила.
    Так Россия, старинный русский городок Рославль стали для Альфреды Новиковой- Вайтас второй родиной. Всей душой полюбила она простых русских людей, делившихся в трудное послевоенное время с молодой француженкой всем что имели, полюбила неимоверно трудный, но  такой красивым русский язык, песни русские, сверкающие снегами зимы. 
     Альфреда получила советское гражданство, вступило в комсомол, работала в дошкольных детских учреждениях, крутильщицей на местной шпагатной фабрике. Была награждена орденом Трудового Красного Знамени.
      В 1978 году вышла на пенсию. Михаил Новиков коммунист, кавалер орденов Отечественной войны первой и второй степеней также выработал стаж, но продолжал трудиться на вагоноремонтном заводе. Вырастили Новиковы двух сыновей и трёх дочерей, нянчили девятерых внучат…
Такова, вкратце, история этой прекрасной интернациональной семьи. Можно было бы поставить точку, но настал момент раскрыть тайну папки ради чего собственно и повёл я это повествование. 
Прошли годы, жизнь четы Новиковых устроилась и появилась у них вполне законное желание побывать во Франции, погостить у родственников, повстречаться с друзьями.
   Попросили соответствующие инстанции дать разрешение на временное посещение Фпанции. Так появилось выездное дело  № 1251. Новиковой - Вайтас Альфреды Кайтановны и Новикова Михаила Ивановича, начатое 25 Января 1958 года. И стало оно пухнуть лист за листом…
    Каких только крючков не выдумывали те, кто боялся выпустить чету за границу.  Потребовали официальное приглашение.   Прислали: «Мы, мэр  Нуайэль – су – Ланс, удостоверяем, что  месье Эдуард Зетэк, проживающий в нашей коммуне по улице Альзас, 20, изъявляет желание принять к себе на квартиру зятя и сестру месье и мадам Новиковых в продолжении четырёх недель в сопровождении четырёх детей».   
     Однако, клерк взявший на себя труд решать судьбу Новиковых, по-французски, видимо, не понимал, а потому придумал изящный ход: везите сей документ в Москву, пусть там в нотариате текст переведут и гербовой печатью заверят. 
    Из Москвы Новиковых отправили назад в Смоленск, сказав: «Что они у вас там с ума посходили?».  Перевела послание мэра сельская учительница французского.  Но ни изящно выполненное приглашение. ни переводы, ни великолепные характеристики с мест  работы, ни мольбы престарелой французской бабушки, желающей увидеть внучат, не помогали. Магическое чиновничье «нецелесообразно» кочевало из документа в документ.
    В 1959 году когда в СССР с миссией мира и дружбы приехал Поль Робсон, Альфреда Вайтас писала в ОВИР: «Я, как Поль Робсон, хочу рассказать на своей Родине во Франции, что русские хотят мира. Я должна поехать туда с мужем и детьми чтобы все видели, что я полноправная гражданка Союза ССР, что все, кто растит детей, хотят мира на Земле».
    На это её послание отреагировали немедленно. Уже через несколько дней Альфреде пришлось расписаться на официальном бланке о том, что ей объявлено об отказе в выезде.   
     Отчаявшись увидеть дочь и зятя а также внучат, жена Кайтана Вальтаса Елена решилась на необычный шаг. Во время пребывания во Франции Секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва она пробилась через многочисленную охрану и бросилась в ноги советскому лидеру. « Чего хочет эта женщина?»,-  спросил Хрущёв. «Уувидеть свою дочь и внуков»,- ответили ему.
     Вскоре из Москвы в Смоленское управление ГБ пришла депеша: просим рассмотреть ходатайство Вайтас  вустановленном порядке. Вроде бы дело сдвинулось, даже до оплаты госпошлины дошло.
    Но… последовал  очередной отказ.  Не помогли и обращение к Леониду Ильичу Брежневу.
     Прошло 30 лет! За это время умерли отец и мать Альфреды, её сестра Вержени, стали взрослыми дети Новиковых…
      Но, к счастью, в стране наступили -таки перемены и в ноябре 1988 года чета  Новиковых с сыном Василием почти на два месяца выехала во Францию.  Повидались с родными, склонили головы у могил родителей Альфреды. Михаил Иванович повстречался с друзьями – подпольщиками, возложил цветы на могиле в В. Порика.
Я закрыл выездное дело №1251, выслушал неспешный, обращённый в прошлое рассказ Михаила Ивановича, прерываемый то и дело по-французски эмоциональной его супругой. Мы  послушали пластинки из огромной коллекции с песнями великих шансонье Шарля Азнавура, Ив Монтана, Эдит Пиаф, прилежно собранные Альфредой. Попили чайку из ведерного самовара.
Пора уезжать… Но мне всё никак не удаётся успокоить ретивое сердце, и так не хочется  расставаться с этой удивительной, большой и дружной, интернациональной семьёй.