Тайна старого моря. Часть I. Университет. Глава 12

Глава 12
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ

– Лучше бы мы не допивали эту бутылку… – простонала, едва разлепив глаза, Архипова. – Голова раскалывается.
В окно купе пробивалось полуденное солнце.
– У меня тоже бубен хрустит, но сейчас чифира шлепну и на опережение! – лихо поднялась с подушки Ксюша. – Привыкла утро с пробежки начинать. Но после нажиралова приходится менять кеды на тапочки. 
Весь следующий день в поезде прошел меланхолично: я перечитывала главы своего диплома, предусмотрительно захваченные в поездку; Ксюша лежала в наушниках, а Маша – уткнувшись в томик Макса Фрая. Заходил несколько раз угрюмый Жеребятников, принося крепкий чай.
– Ты видела его раньше? – обратилась я к Архиповой.
– Кого? – понуро оторвалась от книги та.
– Ну проводника этого.
– Нет, – не желая поддерживать разговор, ответила подруга.
– Я же рюмочный сервиз везу! Тетка из Екатеринбурга всучила, – вспомнила взбодрившаяся после нескольких стаканов чая Ксю. – Надо было из него коньяк пить!
– Давайте больше не будем пить, – промычала, натягивая на себя одеяло, Маша. – Не хочу становиться алкашом.
– Че сразу алкашом! – возразила я.
– Сопьешься тут с этими мужиками, – злобно буркнула Архипова.
Я согласилась, с беспокойством вспомнив Шуркино ночное сообщение…
В шесть часов вечера наш поезд прибыл на Казанский вокзал. Ксюша предложила остановиться у нее в просторной трехкомнатной квартире в Ясенево. Спальный район находился, конечно, далековато от центра, но в начале девяностых здесь были построены станции метро и до Литературного института оказалось нетрудно добраться.
Великолепная Ксюшина кухня сразу заворожила меня: просторная, как еще одна комната, вокруг большого круглого стола со стеклянной столешницей выстроились мягкие стулья, а из окна двенадцатого этажа виднелась березовая роща.
– Битцевский лес, – пояснила Ксю, перехватив мой восторженный взгляд.
– Какая красота! Вот бы погулять успеть! – замечталась я.
– Айда завтра со мной на пробежку! – тут же предложила Ксю.
– А ты во сколько встаешь? – поинтересовалась я.
– В семь.
– Какая невообразимая рань! – тоскливо отметила Архипова. – Я в клуб настроилась. Кстати, ты обещала рассказать, где тут приличное место.
– Есть один клубешник, –  нахмурилась, поразмыслив Ксю. – «Маргарита» на Тверском бульваре.
– О! Рядом с институтом! – оживилась Архипова.
– Ну через квартал где-то.
– Здорово! А сама все-таки не пойдешь?
– Мне готовиться надо.
– К чему?
– Я тоже поступать собираюсь, – пояснила Ксюша.
– Куда? – участливо спросила Маша.
– В медицинский.
– Офонареть! Это же так трудно!
– К химии уже подготовилась. Остальное фигня. Вам чай или кофе? – распахнула дверцы белоснежного гарнитура Ксюша.
– Лучше чай, а то с кофе опять не высплюсь. Все еще от похмелюги не отошла, а завтра в приемную комиссию идти, – пожаловалась Архипова.
– Может, ромашковый тогда? И на боковую. У меня тоже завтра дел до ж…пы, – Ксюша устало потянулась.
– Одна ты у нас бездельница, – посмотрела на меня Архипова. – Со мной пойдешь завтра.
– Я ж не против! – оторвалась я от рассматривания белеющей в сумерках рощи.
– А че ты в медицинский решила? Лечить людей любишь? – Маша уселась поудобнее, проверяя роскошный стул на прочность.
– Не-а, не люблю, – Ксюша бросила в прозрачный чайник несколько пахнущих аптекой пакетиков. – Я на патологоанатома собираюсь учиться.
– Ах… афигеть! – покачнулась со стулом Архипова.
– А откуда такое решение? – вмешалась в разговор я.
– Ну сидишь себе в анатомичке, рядом трупы. Никто не бесит, все молчат. И ответственности никакой.
– Мда… – задумалась Маша. – Не то что хирургом – где не так скальпелем резанул – тебе клиент, а хирурга посадят.
– Полюбас. Икру будете? – заглянула в просторный холодильник Ксюша.
– Икру?! Лечь – не встать! – продолжала дивиться столичной жизни Архипова. – У нас праздник продолжается?
– Нет, просто жрать больше нечего.
– Хороша столичная жизнь! – изо всех сил хлопнула себя по коленям Архипова. – Ты никак профессорская дочка?
– Ни фига не профессорская, – нарезала батон Ксюша. – Это брата хата. Он у меня бизнесмен. А родаки в деревне живут. В Беззубово. Московская область.
– Я даже боюсь спросить, чем твой брат занимается, что такую квартиру отхватил! – огляделась вокруг Архипова.
– Он за границу свалил. В Германию, – спокойно пояснила Ксюша. – Программист. У него бизнес свой. Раньше здесь жил. А теперь я.
– Брат-то старший? – поддержала разговор я.
– Сорок пять.
– Приятный возраст, – задумчиво произнесла Архипова.
– Разница значительная, – согласилась я. – Прям как у тебя в романе.
– А о чем роман-то? – Ксюша разлила чай по кружкам.
– О любви взрослого мужчины к молоденькой девушке, – поделилась замыслом Маша.
– Лолита, что ли?
– Почему сразу Лолита?! – возмутилась Архипова.
– Ну как у Набокова? – продемонстрировала свои знания Ксюша.
– А… Не… Это мои мемуары, – внесла ясность Маша.
– Перевелись нынче мужики, – неожиданно высказалась Ксю. – Ну что? Я спать. Вам в гостиной постелю.
– Ладно, я почитаю еще, – Маша достала из сумки томик Макса Фрая и, поймав мой взгляд, произнесла: – Вполне полифоничная литература!
Я-то понимала, что самым сложным произведением для Архиповой всегда был ее незаконченный роман…
Утром нас разбудила вернувшаяся с пробежки Ксюша.
– Продирайте фары! Кто-то в приемную комиссию собирался! – прогорланила она, шумно хлопая дверями.
И нам ничего не оставалось делать, как доесть икру и отправиться по делам.
– Интересное название – «Маргарита», – по дороге на метро задумалась Маша. – Опять совпаденье. У нас в Екатеринбурге – «Мастер». Помнишь?
– Конечно, помню! Прекрасный клуб! – отозвалась я о любимом месте времяпровождения. – А почему ты сказала «совпаденье»?
– Я тебе про сон недавно рассказывала.
– Ну?
– У меня же сны обычно сбываются…
– Ну?!
– Ну так вот я его и встретила.
– Кого?!
– Блондина.
– Какого?!
– В поезде. Проводника.
– Так он же не блондин. Он лысый!
– Самый что ни на есть блондин!  Сейчас, главное, его на обратном пути не встретить.
– Ты чокнулась, Архипова?!
– Это он мне приснился. И мне придется остаток жизни провести со стариком.
– Ты пошутила сейчас?
– Мне не до шуток. Но у меня предчувствия плохие.
– Ты же говорила, что он где-то в клубе или баре тебе кольцо-то надевал?
– Ну.
– А ты же не сидела с проводником в баре?
– Нет.
– Ну вот, видишь!
– Твои слова бы Богу в уши… – обреченно изрекла Архипова.
Литинститут встретил нас своими классическими колоннами. Высокие окна словно заглядывали в душу, вопрошая с укоризной: «Зачем ты здесь и серьезно ли продумал свой путь в литературу?» Ведь наверняка многие абитуриенты, грезившие во снах этими влекущими к себе старинными стенами, где в 1812 году родился внебрачный сын богатого помещика Яковлева, будущий публицист и писатель Герцен, были не готовы к столь серьезной встрече.
В здании на входе мы обратили внимание на небольшой бюст Горького.
– О! Еще одно совпадение! – указала на писателя Архипова. – В вашем универе такой же, только больше.
– Уже в «вашем»? – с укоризной взглянула я на Машу.
– Мое место здесь… – остановилась рядом с писателем Архипова и приложилась губами к его прохладному лбу.
Горький продолжал отрешенно смотреть вдаль.
– Ого, Архипова, ну тебя и прет! – хохотнула я.
И мы отправились в приемную комиссию.
Пройдя до конца длинного коридора, в котором возбужденно толпились студенты и абитура, мы остановились возле кабинета с прикрепленной на кнопки бумажкой, на ней было напечатано «Литературное  творчество. Заочный факультет».
– Это и есть приемная комиссия? – нерешительно посмотрела на дверь Архипова.
– Наверное. Только тебе же дневное надо отделение?
– Скорее да.
– Ты не уверена?
– После пережитого я сейчас ни в чем не уверена, – Архипова приземлилась за придвинутую к окну парту.
– Смотри, Кириллов! – вскрикнула я от неожиданности, увидев надвигающегося на нас завсегдатая Машиного клуба. – Вот так совпаденье!!
– Где?! – вздрогнула Архипова.
Кириллов приближался в сопровождении небольшого роста сухонького мужичонки с черными, словно ваксой намазанными густыми усами, по возрасту вполне подходящего на роль преподавателя или отца Кириллова, если не принимать во внимание, что сын высокий и светловолосый. Мужичок чеканил шаг в остроносых ботинках, нервно пританцовывая, как на пружинах.
– Кириллов! – окликнула Маша прозаика.
– Мария?.. – растерянно остановился Кириллов.
– Что ты тут делаешь?! – Архипова во все глаза рассматривала писателя, как будто бы не виделась с ним долгие годы.
– Учусь… – смущенно произнес Кириллов.
– Да-а-а-а-а!.. Мы вместе учимся на заочном! – с нескрываемым любопытством встрял в разговор его «пружинистый» спутник.
– А вы что здесь делаете, Мария? – вежливо улыбнулся Кириллов.
– Как что… Поступаю. Уезжаю я от вас.
– Мда… вот так новость… – покачал головой прозаик.
– Самое время выпить кофе! – перебил беседующих усатый.
– А это мой однокурсник. Дядя Слава, – указал на товарища Кириллов.
– Вячеслав Агаоглу! – дядя Слава щелкнул каблуками и слегка поклонился.
– Отличная фамилия… – зачарованно произнесла Архипова.
– Да, – с удовольствием начал дядя Слава, гордо выпятив на нас свою узкую грудную клетку. – Мой прадед, потомственный янычар, был командиром эскадрона Первой конной Буденного и участвовал в разгроме Врангеля в верховьях Дона.
– Дядя Слава пишет поэму и работает на Новотрубном, – пояснил Кириллов.
– А где такой Новотрубный? – не поняла Архипова.
– Первоуральск! – возбужденно выпучил на нее свои янычарские глаза дядя Слава.
– Вячеслав пишет поэму, – с гордостью за товарища произнес Кириллов. – Очень даже неплохую!
– А что за поэма? – присоединилась к беседующим я.
– Может, все-таки кофе?! – нетерпеливо предложил дядя Слава. – За беседой расскажу.
– Дядя Слава не может без кофе, – спокойно пояснил Кириллов. – Здесь недалеко кофейня. Может, спустимся?
– Я не против кофе! – вежливо согласилась Маша. – Только мне в приемную комиссию надо.
– Так там до вечера сегодня, – поспешил успокоить ее Кириллов.
Мы расположились на террасе кофейни, находящейся рядом с институтом.
– Кофе по-турецки! – рявкнул дядя Слава медлительному официанту.
Вынув из нагрудного кармана жилетки расческу с мелкими зубьями, Агаоглу тщательно прошелся ей по усам и оценивающе скользнул взглядом по моей подруге.
– А вы чем занимаетесь? – обратился он к нам.
– Я на филфаке учусь. А Маша вот сюда поступает, – указала я рукой на литинститут.
– А как называется ваша поэма? – поежилась от дяди Славиного взгляда Архипова.
– «Сказание о Коркуде», – глотнув из маленькой чашки, начал свой рассказ дядя Слава. – Я пишу его уже пять лет. Поэма основана на героическом эпосе огузов – тюркских племен, ушедших под напором кипчаков из степи Турана с сторону Дуная и принявших участие в процессе формирования турецкого этноса.
– Евпатий Коловра-а-а-ат… – посмотрела очумевшим взглядом на поэта Архипова. – Невероятно круто…
– Согласен. Только причем тут Коловрат? Это совсем разные эпохи, – Агаоглу пытливо прищурился на Машу.
– Ну просто удивительно сколько всего… – поразилась Архипова.
– Из всего понятен только Дон, – добавила я.
– Мне тоже, – согласилась Маша.
– Официа-а-ант! – прогорланил снова дядя Слава. – Еще кофе!!
– А дядя Слава – это ваш псевдоним? – наконец спросила Маша.
– Почему?! – настороженно шевельнул усами Агаоглу. – Это мое настоящее имя!
– У дяди Славы только прадед был турок, а остальные русские, – подсказал Кириллов.
– Мда… Было такое дело, – дядя Слава закинул ногу на ногу, обозначив остроугольные колени.
– Ну нам пора! – метнулся из-за стола Кириллов.
– Ты погоди-и-и! – откинулся на спинку стула автор поэмы. – Мы еще посиди-и-им, еще кофе попьем. И у девушек телефончики разузнаем. Теперь же будем в одном институте учиться! А?!
Вячеслав хитро подмигнул Маше и, тщательно собрав указательным пальцем в чашке остатки кофе, со смаком слизал его.
– Н-н-ам тоже пора, – робко проговорила Архипова, одним глазом косясь на страшного турка с русскими корнями.
– А телефон? – настойчиво повторил Агаоглу, сверля мою подругу тонизированным от кофе взглядом.
– Никакого телефона не будет! – Архипова молниеносно вскочила и без оглядки сиганула к выходу.
Продолжение следует