Каштанка

 

           «Жить – не лукошко шить»,
      «От добра до худа недалеко»(русск. пог.)

       Раньше семьи были большими, родственные связи подолгу сохранялись, люди стремились к общению и получали от этого не только удовольствие, но и выгоду – в случае необходимости было кому поддержать. Самые пожилые члены семьи сохраняли память о прошлых поколениях, и передавали её потомкам.  Худо-бедно, но каждый имел представление о своём генеалогическом древе.
       Теперь – не то. Революция так растрясла большие, деревенские в основном,  семьи, что, спасаясь то от белых, то от красных, то от коллективизации, то от голода,  то от репрессий,  люди разбежались кто куда, теряя родных и близких, память о былом...
        Взять мою семью... Отец родился в селе Боголюбово под Петропавловском в большой семье, в 1910 году. Жили зажиточно, потому что много трудились, за что были преследуемы местной властью. Вскоре после революции, во время Гражданской войны,  и перед Второй Мировой все куда-то разбежались. Связь у отца сохранилась только с двумя сёстрами и братом Михаилом, который позже погиб на войне. Я сама, такая любопытная, родившаяся после Большой войны,  не имею понятия о своих бабушках и дедушках, никогда не видела и ничего не знаю ни о них, ни об истории нашей семьи. Эхом дошло, что когда-то наши прадеды прибыли на новые земли в Северный Казахстан (тогда – в Омскую губернию) из Воронежской области.
         Поэтому как же я рада была случайно познакомиться с дальней моей роднёй, Ириной.  Она оказалась очень образованной, преподающей в нашем университете сложный предмет. Это была красивая, цветущая молодая женщина с  пышной причёской. Волосы у неё были удивительные – насыщенного каштанового цвета, густые, вьющиеся, длинные, просто праздник и утешение для глаз! Тем не менее, при всей своей привлекательности, она была одинока, детей не имела, жила в хорошей квартире в центре нашего города Петропавловска, у парка, и была моложе меня.
           Я надеялась узнать от неё что-то об истории  своей – нашей – семьи, но оказалось, что и ей совсем мало что известно. Мы иногда продолжали встречаться, хотя никакой связи между собой не чувствовали, кроме обычной симпатии. Я всё дивилась красоте её волос – густых, ярких, каштановых-каштановых, совершенно естественных. Просто Каштанка какая-то! Вот какие волосы я хотела бы иметь! В детстве я была кудрявой блондинкой, но теперь у меня волосы обыкновенные русые, далеко не густые, если не сказать редкие.  Правда, при короткой стрижке хорошо сохраняют форму причёски – сами собой укладываются.
           Время шло незаметно, и, поняв, что мы не виделись с Ириной уже давно, решила её навестить. Всегда любопытно, как у людей складывается жизнь. Тогда мне было уже лет шестьдесят, а Ирине – меньше пятидесяти. Я ходила на танцы «Кому за тридцать», которые происходили рядом с домом Ирины. Почему она никогда не приходит на танцы? Надо её пригласить! Не захочет танцевать – пусть музыку послушает.
             Дом-то её я помнила, а вот номер квартиры – забыла.  Люди подсказали, только... сказали, что Ирина несколько лет назад умерла. Это было неожиданно для меня – разве в таком возрасте умирают? Я позвонила в названную квартиру. Мне открыли, пригласили войти.
            В квартире поселилась молодая семья, родственники Ирины, наверное, и мои. Они приехали откуда-то с севера, где квартиры не имели, и теперь  обжились, родили здесь второго ребёнка, который уже вовсю топотал по комнате на крепких ножках. Молодая хозяйка лет двадцати пяти сказала, что об Ирине ничего не знает кроме того, что умерла та от рака, они и знакомы даже не были.  Я расспросила о жизни на севере, где жить стало трудно, былых льгот не стало, и больших зарплат - тоже. 
           Перед уходом я попросила у них фотографию Ирины – на память. Они сконфузились – все  документы, альбомы, снимки  бывшей хозяйки и родственницы, которых было много,  они давно выбросили...  Я обвела взглядом квартиру – хоть мебель стояла всё та же, ничего не осталось и от той атмосферы, в которой жила прежняя хозяйка...
            Я  шла по парку... Мне было грустно... Издали с танцплощадки доносились звуки весёлой музыки... Давно нет на свете людей, написавших её, да и тех пожилых, кто сейчас ею наслаждается, скоро не будет... Я думала, как мимолётна и эфемерна человеческая жизнь... 
            И ещё я думала о том, не обусловливает ли способность организма синтезировать сильный белок каротин, из которого состоят волосы, какую-нибудь его слабость?.. Слабость, которая и позволила болезни погубить цветущую женщину?  Может быть, позавидовав физическим качествам кого-либо и пожелав их иметь, мы параллельно приобретали бы и побочные качества?..
            Отсюда вывод – не надо завидовать, а надо быть благодарными за то, что имеем... И радоваться тому, что дано...

            На фото автор, которому теперь семьдесят пять...