Прошедшее... вернуть

                Почему, сколько бы ни хотелось, никогда не получается забыть прошлое,
                перевернуть страницу и начать жизнь с чистого листа?


   К миланскому торговому центру «Прима» подъехал чёрный «Мерседес». Как только он остановился, к нему ринулась свора телерепортёров, журналистов, фотографов и окружила  вышедшего  из  автомобиля  высокого мужчину в сером плаще, копной тёмных волос и  прямыми  чертами  лица.  Это  был  известный  итальянский писатель Джулиано Ранкальдо. Со стороны водителя тоже открылась дверца, и из неё  выкатился  толстяк-ко-
ротышка с круглым румяным лицом – менеджер и издатель Джулиано Ранкальдо, по  имени  Джузеппе.  Про-
тиснувшись сквозь толпу, он взял писателя  за локоть и повёл к зданию,  бросая  на  ходу  журналистам: – Си-
ньоры, все вопросы во время заседания. Вспышки фотокамер, на  мгновение  ослепили  приехавших,  а  посы-
павшиеся со всех сторон приветствия – оглушили. Двое скрылись за широкими дверьми здания, оставив  беснующуюся толпу на улице.
   Торговый центр «Прима» был трёхэтажным зданием, где на первом разместился огромный  магазин,  вклю-
чающий в себя все товары, которые только можно себе представить, второй – занимали  кафе,  бар,  ресторан,
площадка для дискотек. А на третьем были офисы, которые бронировали разные организации для  различных конференций, встреч, корпоративов и тому подобным. Поговаривают, что иногда здесь назначают  встречи  и
мафиозные боссы. Но, это всё слухи, которым, как правило, не стоит верить.   
   Сегодня, в шестнадцать часов по миланскому времени, в этом здании пройдёт пресс-конференция, на  кото-
рой Джулиано Ранкальдо встретится с журналистами и ответит на их  вопросы – представит свой новый роман «Сладкая иллюзия».
   А пока, напудренный и напомаженный, он сидел за столом в кресле, перед огромным зеркалом  в  одном  из кабинетов на третьем этаже. Рядом с ним, на мягком диване, расположенном напротив входной  двери,  сидел его друг, менеджер и издатель Джузеппе Спиноцца.
   – Какая у нас сегодня программа, Джузеппе? – спросил Джулиано, облокотясь о жёсткую спинку кресла.
   – В четыре – пресс-конференция, – отвечал менеджер «дежурным» голосом. – Если не забыл – ты представляешь свой новый роман. После – «час автографа».
   – Что-что?
   – Подписываешь свой только что изданный роман. Для поклонников. После – званый ужин в «Пьяцца  Лау-
ренти». Вероятно, придётся проторчать там до утра. Ансельми, постарался на славу.
   – Это он всё спонсирует?
   – А кто же ещё? У тебя серьёзный покровитель, Джулиано! В мире литературы. Не подведи. Хотя бы,  сего-
дня.
   – Ты мне не доверяешь? – спросил Джулиано, внимательно всматриваясь в друга со своего места, развернувшись к нему вполоборота.
   – Если бы я тебе не доверял, я бы сейчас, не был с тобой! – ответил Джузеппе.
   – Что это за место такое? – словно решив сменить тему разговора, спросил  Джулиано,  оглядывая  широкое пространство кабинета. – Гримёрка что-ли?
   – Похоже. «Разукрашивают» звёзд, вроде тебя, – пошутил Джузеппе, тоже оглядев помещение.
   – Имиджмейкерством занимаются, значит, – произнёс  Джулиано. – Создают  новое  поколение  тех,  за  чей счёт потом станут жировать. Но меня создавать не надо! Я сам себя создал! Слышишь – сам! И мне их подачки не нужны!
   – Ладно, успокойся. Чего завёлся? Ты же хотел известности. На, получи!
   Джулиано не ответил. Устало-отсутствующим взглядом осмотрелся кругом, в поисках чего-то конкретного, и не найдя этого, подошёл к окну.
   – Почему ты не оставил меня, тогда? – после небольшой паузы, спросил он.
   – Я верил в тебя! Тебе надо было дать шанс!
   – Чтобы перебеситься? – усмехнулся Джулиано, стоя у  окна,  спиной  к  собеседнику. – Литературный  мир отвернулся от меня. «Джулиано Ранкальдо – утратил  свой  талант – утопил  его  в  алкоголе!» – так  говорили
обо мне?
   – Это – прошлое. Забудь об этом! – посоветовал Джузеппе. Ему начинал надоедать этот разговор. Это пустое самоедство друга.
   – Жаль, у них нечего тут выпить, – произнёс Джулиано. – Одни шкафчики, да баночки. А не пойти ли нам  в бар – отдохнуть часок? Время ещё есть?
   – Я бы тебе не советовал сейчас этого делать. Гвидо Ансельми…
   – Знаю-знаю. Синьор Гвидо Ансельми – вложил миллиарды в мир литературы. А именно, «в модного  в  эту пору писателя Джулиано Ранкальдо», – отвернувшись от окна и сев на широкий  подоконник,  паясничал  тот. – До каких пор, мы будем зависеть от богачей и негодяев? Скажи мне – до каких пор, это  будет  продолжать-
ся?
   – Пока существует мир! – с расстановкой, ответил Джузеппе.
   Джулиано усмехнулся, сложил руки на груди и уставился в пол.

   Пресс-конференция началась. В огромном, как стадион зале, собралась ватага  журналистов,  занявшая  пер-
вые ряды. На  последних,  разместились  зрители.  Часть  из  них – поклонники  Джулиано.  Остальные,  были «взяты с улицы», чтобы создать общую наполненность зала. Ведь это всё,  потом  будут  демонстрировать  на первом канале «РАИ».
   Напротив журналистов и зрителей,  за  длинным  столом,  расположились – виновник  торжества  Джулиано Ранкальдо, его издатель Джузеппе Спиноцца, грубой наружности человек – это был представитель  Гвидо  Ан-
сельми – организатора мероприятия, пославший вместо себя секретаря, так как сам, не  хотел  «светиться»  на телевидении. Четвёртая, и последняя за этим столом, сидела молодая  женщина,  в  чьи  обязанности  входило собирать из зала записки с вопросами, и передавать их Джулиано.
   – Телевидение и радио Италии – четвёртый канал! – представился молодой журналист и задал свой вопрос:
– Синьор Ранкальдо, расскажите коротко о ваших родителях, вашем детстве, и,  откуда  вы  черпаете  сюжеты своих книг?
   – О своей семье и моём детстве, я распространяться не буду – это личное, – ответил Джулиано,  прибавив: – А на последний вопрос отвечу – сюжеты я черпаю, как вы выразились, из жизни. Где-то, что-то «подсмотрен-
ное», а что-то, пережитое лично!
   Не вполне удовлетворённый услышанным, журналист вынужден был смириться  с  нежеланием  автора  лю-
бовных романов распространяться о своём личном, и передал микрофон другому.
   – Здравствуйте, синьор Ранкальдо! – поприветствовала писателя девушка, завладевшая микрофоном.
   – Привет! – кивнул Джулиано журналистке.
   – Как бы вы охарактеризовали себя в двух словах?
   – Ленивый и безответственный! – пошутил Джулиано.
   – Спасибо! – смущённо улыбнувшись, девушка передала микрофон дальше.
   – Радио «Аскольта», – представился» очередной журналист. – Вы долгое время не появлялись  в  литератур-
ном мире. Некоторые считали, что вы исчерпали себя, хотя ваш роман в то время имел большой  успех.  Если не ошибаюсь, он назывался «Встреча в середине пути». Что с вами произошло тогда?
   – Впал в запой! Долгое время пил и не мог остановиться! – ответил Джулиано, и заметив осуждающий взгляд повернувшегося к нему Джузеппе, подмигнул ему.
   – Правда ли, что Гвидо Ансельми, с которым вы заключили контракт, связан с мафией? – спросил кто-то  из зала.
   – Ну, на этот вопрос, пусть ответит его заместитель! – сказал Джулиано, предоставив слово человеку с  грубой наружностью.
   – Это всё сплетни  и  инсинуации,  синьоры!  Синьор  Ансельми – крупный  бизнесмен,  деловой  человек! – ответил заместитель, низко склонившись над микрофоном, отчего его  голос  прокатился  по  всему  залу,  как раскат грома.
   – Когда вы открыли в себе талант писателя? – прозвучал следующий вопрос.
   – Я начал писать с юности! Первые свои творения, я создавал на чеках из супермаркетов.
   – О чём ваш новый роман?
   – Как и все мои книги, он так же посвящён любви! Советую вам его прочитать! – последнее прозвучало  как шутка.
   – Были ли вы женаты? Ибо пресса, умалчивает  об  этом! – спросила  молодая  женщина  в  тёмных  очках  и копной вьющихся волос.
   – Нет, я не был женат! –  ответил Джулиано, устало. Ему уже начали  надоедать  все  эти  вопросы,  и  люди, собравшиеся в зале, чьи любопытные взоры, прямо-таки пожирали, впитываясь в его нутро.
   – Но вы же, любили, когда-нибудь? – допытывалась та же женщина.
   В это время, в зал через боковые двери, вошла девушка. В распахнутом светлом плаще,  длинный  кушак  ко-
торого почти доставал до пола, юбке, едва прикрывавшей колени, белом свитере и  белых  полусапожках.  На
плече у девушки висела чёрная сумочка, с широким язычком молнии, на котором болталась мягкая  игрушка-львёнок.
   Пройдя между рядов, девушка заняла место среди зрителей. И была бы хорошо  видна  Джулиано,  если  бы не стоявшие журналисты, загородившие её.
   Оставшееся до конца мероприятия время, Джулиано задумчивым и немного отрешённым взглядом,  наблю-
дал за незнакомкой. Её внешность, как-будто была ему знакома. Когда-то, он уже видел  эти  плавные  движе-
ния, поворот головы, взмах рук, немного прищуренные глаза,  за  прозрачными  стёклами  очков,  которые  ей очень шли. Эти длинные, чёрные как смоль волосы, иногда заложенные  за  уши,  и  двумя  мягкими  прядями лежавшие вдоль спины. Тонкий носик, кончик которого отливал белизной, что было заметно на  смуглом  ли-
це, но это нисколько её не портило, наоборот – ещё больше придавало красоты и  таинственности  её  облику. Влажные, едва  подведённые  помадой  губки,  ямочки  на  щеках  и  немного  заострённый  подбородок – ему казалось, всё это, он уже видел. Когда-то в прошлом.
   Вопросы продолжались сыпаться на него, как град. Некоторые вызывали улыбку, а иные  бесили  и  раздра-
жали. Но он отвечал – машинально и как-то заученно. По-прежнему бросая взгляд туда, где  сидела  девушка. Она не задавала вопросов. Она просто сидела, обводя глазами зал, прислушиваясь к вопрошающим голосам и время от времени бегло оглядывала его. Её вид казался отрешённым от всего, что происходило в зале,  будто, она перепутала двери, и вошла не туда.
   Кто-то из журналистов задал дурацкий вопрос и сидящие в зале  рассмеялись.  Она  тоже  улыбнулась,  чуть скривив губки, и резким движением ладони, поправила волосы. Как когда-то она, та, о которой он больше  не говорил с посторонними. Но вспоминал. Этот похожий жест, был как наваждение.
   Лёгкий удар, визг, хлопок и несколько красных, спелых апельсинов покатились по тротуару.
   Он присел на корточки и помог ей собрать. Последний апельсин они взяли одновременно, словно сговорив-
шись. Вот тогда она, так же скривила губки в коротком смешке. И поправила волосы.
   Ольга…
   Это имя он не произносил вслух…
   Только мысленно…
   Когда вспоминал её…
   Очередной вопрос, громом пронёсшийся по залу, вывел его из задумчивости и он снова принялся исполнять то, для чего он здесь находился.
   А потом, «во втором отделении», когда работники телевидения и радио сделав своё дело, разошлись и оста-
лись только почитатели таланта Джулиано Ранкальдо, он принялся  подписывать  тянувшиеся  к  нему  книги. Это был его новый роман «Сладкая иллюзия». В зале выстроилась громадная очередь. Все  хотели  иметь  его автограф. Казалось, известность вернулась к нему.
   Она тоже находилась в этой очереди, с экземпляром его романа, заложенным подмышку. Его уколола шаль-
ная мысль – как бы ему хотелось познакомиться поближе с этой незнакомой ему поклонницей. А  может,  она вовсе и не поклонница? Тогда, кто она?
   Она подошла к нему последней. Словно специально дождавшись, когда зал опустеет, и они останутся  одни. Подойдя, она ничего не сказала, даже не поздоровалась. Просто протянула книгу, с серьёзным, ничего не  вы-
ражающим взглядом.
   – Как ваше имя? – спросил Джулиано, принимая из её рук недавно отпечатанный экземпляр своего романа.
   – Моника, – ответила девушка.
   – Я напишу: «Прелестной Монике от модного писателя Джулиано Ранкальдо». Вы не против?
   – Нет, конечно. Это очень мило! – улыбнулась девушка, и поправила волосы, сделав это, то ли по привычке, то ли машинально.
   Подписывая книгу, Джулиано наслаждался приятным запахом  дезодоранта,  так  волнующе  подействовавшим на него.
   – Синьор Ранкальдо, я начинающая журналистка, и хотела бы взять у вас интервью.  Что  вы  скажете,  если мы с вами встретимся где-нибудь и побеседуем? – произнесла девушка, тем тоном, какой не  терпит  возражений – простым и решительным.
   – Я конечно не против, но мне надо предупредить моего издателя, – ответил Джулиано.
   – Вы всегда спрашиваете разрешения, прежде чем уйти? – спросила девушка, чуть усмехнувшись.
   – Только сегодня. Ведь сегодня особенный для меня день. Подождите меня внизу, в баре. Я  сейчас  освобо-
жусь, и мы можем поехать ко мне, в гостиницу – там нам никто не помешает. И я, в  полном  вашем  распоряжении!
   – Хорошо! Идите, отпроситесь у вашего папочки! – произнесла девушка, и  грациозной  походкой,  переступая с ноги на ногу, вышла из зала.
   Джулиано показалось, что с её уходом, исчезло что-то такое, что он не в силах был объяснить себе. И  это «что-то», находилось здесь, пока она стояла над ним, распространяя вокруг, исходивший  от  неё  свежий аро-
мат, а звук её голоса, эхом отдавался у него внутри.
   Голос…
   Он вспомнил этот голос…
   «Спасибо, вы мне очень помогли… В пакет уже не положишь…»
   «Я помогу вам донести их до вашей машины…»
   «А я сегодня без машины…»
   «Я довезу вас! Вы не против?..
   «Ой, спасибо! Это так мило…»
   Он откинулся на спинку стула, и какое-то  время  его  взгляд  блуждал  по  белизне  потолка,  испещрённого орнаментом каких-то непонятных узоров. Ладонью правой руки, он поглаживал лоб и волосы.
   В зал кто-то вошёл. Не двигаясь,  пребывая  всё  в  том  же  положении,  Джулиано  слегка  склонил  голову, бросив взгляд на вошедшего. Это был Джузеппе.
   – Ну как, всё в порядке? – спросил он, подходя к столу, за которым сидел его друг.
   – Всё отлично! Всё прекрасно! Но я устал! – ответил Джулиано, продолжая поглаживать лоб и волосы.
   – Это с непривычки! Не каждый день такое представление. До  банкета  ещё  есть  время – ждём  Ансельми. Там у них смежная комната, для отдыха. Иди, отдохни. Выпей крепкого кофе…
   – Комната для отдыха? – усмехнулся Джулиано. – Секретари! Поверенные!  Огромные  кабинеты!  Молоде-
денькие секретарши! Телевидение! Презентации! Всё есть у этих людей. Почему они так живут? Почему мы с тобой – умные работоспособные, ни хрена не достигли…
   – Ты чем-то недоволен? – спросил Джузеппе с долей иронии, прозвучавшей в голосе.
   – Нет, что ты – я всем доволен! – вскочив со своего места, проговорил Джулиано. – Я на высоте! Меня  снова признали!
   – Вот и не жалуйся! – посоветовал Джузеппе. – Иди отдохни – выпей стаканчик. Там есть. Но не переусердствуй.
   – Спасибо, папочка, – усмехнулся Джулиано, и уже собирался покинуть зал, как  вдруг  остановился, и  произнёс:
   – Риккардо свободен?
   – Да. А зачем он тебе?
   – Мне бы надо смотаться в гостиницу. Одна молодая журналистка, хочет взять у меня интервью. Я обещал.
   – Часа тебе хватит?
   – Ну, это даже много, – улыбнулся Джулиано, удовлетворённый тем, что так  легко  отделался,  и  ему  даже не пришлось уговаривать друга, отпустить его.
   «Идите, отпроситесь у вашего папочки», – как сказала девушка.
   Уже в дверях, Джузеппе остановил его, сказав:
   – Только прошу тебя – не наделай глупостей! Помни…
   – Гвидо Ансельми, шутить не любит! – закончил за друга Джулиано.
   – Отнесись к  этому  серьёзно! – произнёс  Джузеппе  тоном  отца,  наставляющего  своего  сына-подростка, впервые отправившегося на свидание с девушкой.
   Бросив иронический жест в сторону Джузеппе, Джулиано вышел из зала, оставив друга один на один  с  его невесёлыми мыслями, касающимися предстоящего банкета. Где будет присутствовать сам  синьор  Ансельми. Так как журналисты не допускались – дорога хозяина «была открыта».
   Лёгкой походкой преуспевшего в  жизни  человека,  Джулиано  Ранкальдо  сбежал  со  ступенек  на  первый этаж,  и вошёл в огромный торговый зал, где в самом конце располагалось кафе.
   Девушка сидела за круглым белым столиком у окна. Потягивала из чашечки кофе и смотрела в окно.
   – Ну вот, всё в порядке – папочка отпустил! – пошутил Джулиано, подойдя к столику, и заняв место напротив неё, спросил: – Что пьём?
   – Кофе, – ответила девушка. – А вы что же, так быстро освободились?
   – Да, всё! Пока, всё! – весело отвечал Джулиано. – У нас есть час! Уложимся?
   – Я постараюсь! – улыбнулась девушка. – Кофе выпьете?
   – Нет-нет-нет! Едем в гостиницу. Там найдётся кое-чего получше кофе! – всё тем же, бодрым и смешливым тоном, отвечал Джулиано.
   Ему было легко с ней. Он неожиданно почувствовал себя молодым. И даже  воспоминания  больше  не  тревожили его.
   – У вас машина? – спросила девушка.
   – И даже с личным шофёром! – рассмеялся Джулиано.
   Отставив чашечку, девушка потянулась за своей сумочкой, лежавшей на краю столика.  Прядь  волос  спол-
зла с плеча, и аккуратно подстриженные кончики, легли на столик. Тряхнув головой, она откинула их назад и встала.
   На миг, Джулиано снова погрузился в своё наваждение: этот жест, виденный  им  в  далёком  прошлом.  Эта незнакомая ему девушка «несла в себе» то, что он долгие годы пытался забыть.
   Держа в обеих руках апельсины, перед тем, как сесть в машину, дверцу которой он раскрыл,  пропуская  её на переднее сиденье, она тряхнула головой, чтобы убрать упавшие на глаза волосы.
   Вот что, «увидел» сейчас Джулиано, неподвижно сидевший за столиком, будто впав в оцепенение.
   – Так мы идём? – услышал он голос, вернувший его назад.
   – А? – очнулся он, как от удара.
   – Вы что-то хотите заказать? – спросила девушка, в недоумении глядя на своего спутника, сидящего  непод-
вижно на жёстком стуле и мыслями ушедшего в прошлое.
   – Да нет, – придя в себя, ответил он. – Ты мне вдруг напомнила одного человека.
   – Человека?
   – Идём. Риккардо отвезёт нас.
   Не теряя больше ни минуты, они вышли из дверей торгового центра и вступили в летний миланский вечер.

   Автомобиль, в котором приехали Джулиано Ранкальдо и Моника, остановился на стоянке, принадлежавшей отелю «Италия», в котором был забронирован номер для Джулиано.
   Это было трехэтажное здание, полностью отведённое под  номера.  На  первом  этаже,  размещалась  стойка администратора, дальше – бар, бильярдная, видеозал, массажная с бассейном,  и  прочими  атрибутами,  необ-
ходимыми для отдыха. Но всё это, было доступно только для обеспеченных гостей. Благодаря своему новому «покровителю» Гвидо Ансельми, Джулиано тоже мог пользоваться этими «дарами».
   Но сейчас, миновав открывшийся перед ними простор холла, они прошли к лифту,  и  поднялись  на  третий этаж, где располагались апартаменты, которые на время прибывания в этом городе занимал Джулиано.
   Помещение, в которое Джулиано впустил девушку, распахнув перед ней дверь, являло собой огромных раз-
меров комнату, обставленную дорогой мебелью и всем, что необходимо для отдыха обеспеченному человеку.
   Застеленная шёлковым покрывалом кровать, могла  вместить  в  себя  не  менее  пятерых  человек,  большое окно, открывалось своим видом на чудную панораму  расположившегося  за  ним  города,  неимоверных  раз-
меров круглый стол с  множеством  мягких  стульев  дорогой  обивки,  стовших  вокруг,  встроенный  в  стену мини-бар, с различными напитками, включая – лимонад,  соки,  минеральную  воду.  Стерео  и  видеосистема. Огромная ванна с джакузи и душевой кабиной. Всё это, слепило взгляд, своей пестротой и дороговизной.
   Воистину, то был суперлюкс, для богатейшего в мире султана, для  которого  деньги  были,  всё  равно,  что книжные страницы, для преуспевающего букиниста.
   – Ва-а-ау! – поразилась девушка, застыв на месте, созерцая роскошь и великолепие, открывшееся перед ней. – И вы здесь живёте?
   – И я здесь живу! – иронически произнёс Джулиано.
   Ему было немного не по себе от всего этого. Как и любой представитель среднего класса, он  не  умел  этим пользоваться.
   – Если бы я знала, что вы такой богач…
   – Это всё не моё, – признался Джулиано, – я здесь, такой же гость, как и ты.
   Неожиданно для себя, он перешёл с ней на «ты». Ему было приятно  обращаться  к  ней  именно  так.  Будто они давно были знакомы. Он всё ещё видел в ней, тот далёкий образ, долгие годы хранившийся в его  памяти. Её мимика, жесты, голос – всё это, словно пришло издалека.
   Девушка, как стрекоза, порхала взад-вперёд, рассматривая помещение. Звук её шагов приглушал мягкий ковёр, расстеленный по всему полу.
   Пока она знакомилась с его номером, он знакомился с ней, так же рассматривая  её;  волосы,  глаза,  ямочки на щеках, сверкающую улыбку, руки, тонкие запястья, тонкие ножки в прозрачных колготках.
   Звонок телефона, непрошенным гостем ворвавшийся в помещение, отвлёк Джулиано от созерцания прекрасной незнакомки.
   Подойдя к столу, он снял трубку.
   – Синьор Ранкальдо, это администратор  Марцетти! – произнесла  трубка  гнусавым  фальцетом. – Вам  что-нибудь надо?
   – Нет, Марцетти, спасибо! – ответил Джулиано. – Мы ненадолго. Девушка возьмёт у меня  интервью,  и  мы вернёмся назад. Синьор Ансельми не звонил?
   – Нет, синьор! – ответили на другом конце. – Приятного отдыха.
   И трубка, пропевшая гудки отбоя, вернулась на своё место, положенная слегка подрагивающей рукой  Джулиано.
   – Папочка? – спросила девушка, кивнув в сторону телефона.
   – Нет. Подданные дона Гвидо, интересуются, не  нужно  ли  нам  чего! – ответил  Джулиано  вновь  обратив
взгляд на начинавшую привыкать к роскоши номера, девушку.
   – Дон Гвидо? Кто это? – напустив на себя заинтересованный вид, спросила она.
   – Один богатый господин, взявшийся «раскрутить» меня!
   – Зачем?
   – Для «отмывания» своих грязных денег, я полагаю.
   – Он преступник? – округлив глазки, поинтересовалась девушка.
   – Как и все, имеющие вот такую роскошь!
   – Зачем же вы принимаете помощь, от такого человека? – с серьёзным видом спросила  Моника,  словно  бы беспокоясь о дальнейшей судьбе своего случайного знакомого.
   – Наверно потому, что мне чертовски надоело жить затворником, и писать только для себя! – грустно ответил Джулиано. – Мне уже сорок четыре. А это, о чём-то да говорит. Без огромных денег, в этой жизни ничего не достигнешь!
   – Он так богат?
   – Судя  по  этой  обстановке,  не  просто  богат – фантастически  богат! – ответил  Джулиано,  обводя  рукой помещение.
   И снова, взмахом головы, она откинула назад волосы, что стало уже  привычным  для  Джулиано,  который,  был знаком с ней чуть более часа, но ему казалось, что он знает её долгие годы.
   – Итак, ты уже начинаешь задавать мне вопросы – это входит в интервью, или это просто любопытство?
   – Считайте это – разминкой! Основные вопросы – впереди!
   – Не забывай, у нас не так  много  времени! – напомнил  он,  ткнув  пальцем  в  циферблат  своих  наручных часов.
   – В таком случае, давайте начнём! – предложила девушка.
   – Для начала, я угощусь чем-нибудь, вон из того бара! – сказал Джулиано, подходя к  массивному  сооружению в стене, где красовались ряды всевозможных бутылок. – Надеюсь, дон Гвидо не рассердится, если я  воспользуюсь его изобилием.
   Вынимая бутылку и бокал, он предложил девушке лимонада.
   – А разве, вы не предложите девушке вина? – улыбнулась Моника.
   – Ты ещё маленькая! – пошутил Джулиано, вынимая для неё лимонад.
   – Не правда, мне уже девятнадцать! – сказала девушка, при этом вытаращив глазки и смешно  сморщив  носик.
   Это не укрылось от его взгляда. Будто играя роль на сцене, он вдруг застыл на  месте  с  бутылками  и  бока-
лами в руках. Повернув голову, он смотрел куда-то в пол. Словно воспоминание пришло к нему оттуда.
   Их случайная встреча возле супермаркета, где она рассыпала апельсины, когда  он  случайно  толкнул  её  и она уронила бумажный пакет, который упав, порвался, переросла в дружбу. А дружба, принесла с  собой  любовь.
   Спустя неделю после их знакомства, он привёл её в свою квартиру в Риме, в которой живёт до сих пор.
   «Ва-ау, сколько у тебя тут всего», –  произнесла она, разглядывая его стол, заваленный кучей бумаг, книга-ми, канцелярскими принадлежностями, словом, всем, что необходимо писателю, для его работы.
   «Надо бы тут навести порядок!» – сказала она после небольшой паузы, запуская  свою  маленькую  ручку  в море листов на столе.
   «Не надо! – остановил он её. Я люблю, когда вещи на своих местах».
   «Вот так разбросаны?» – произнесла она, смешно сморщив носик и вытаращив глаза.
   «Вот так разбросаны, – подтвердил он. Если ты что-нибудь положишь не туда, я потом  буду  долго  это искать».
   «Это то, что ты сейчас пишешь?» – спросила  она,  показывая  на  стопку  листов,  лежавших  посередине  стола.
   «Да, это то, что я сейчас пытаюсь написать!»
   «О чём это?»
   «О бывших школьных приятелях, которые встретились спустя двадцать лет после выпускного».
   «Друзья, разведённые временем!» – произнесла она, с грустью в голосе.
   «Интересная фраза! Надо запомнить!
   «Так говорит мой отец».
   Роман, о котором они завели речь, назывался «Встреча в середине пути».  Тот  самый,  благодаря  которому, он станет знаменит. Но это потом…
   – Эй, где вы там всё витаете? – ворвался голос Моники в глубокие недра его памяти.
   – Извини, я вспомнил кое-чего…
   – Идеи для нового романа? – внесла свою догадку девушка.
   – Да, вроде того. Итак, устраивайся поудобней, и начинай пытать меня своими вопросами,  синьорина  журналистка.
   – А мы успеваем? Вам же надо возвращаться.
   – А-а, подождут. В конце концов, кто здесь звезда!
   Удовлетворённая ответом, Моника скинула плащ, положив его  на  кровать,  и  присела  за  стол.  Джулиано занял место рядом с ней. Предварительно наполнив бокалы – для себя – вином, для девушки – апельсиновым
соком. А девушка тем временем, вытащила из сумочки что-то вроде диктофона, подключила его  к  микрофону, установив напротив Джулиано, который наблюдал за её действиями; как её  тонкие  пальчики,  бегают  по тёмному металлу «аппаратуры», а прелестное личико серьёзно и сосредоточенно. Надев очки и засучив  рукава свитера, она положила одну руку на стол, а другую облокотила на спинку стула,  наблюдая,  как  сидевший напротив залпом осушив бокал, налил ещё.
   Не давая ему выпить второй бокал,  она  включила  диктофон  и  задала  первый  вопрос,  воспользовавшись небольшим блокнотиком. Говорила она тем тоном, каким обычно говорят представители её будущей профессии во время интервью – официально и решительно.
   – Синьор Ранкальди, расскажите для начала, о ваших родителях и своём детстве.
   Этот неожиданно прозвучавший вопрос, как девушка и рассчитывала, помешал ему приложиться ко  второму бокалу. Отставив его в сторону, он ответил:
   – Сказать по правде, у меня такое правило – я никогда не рассказываю о своём личном. Но,  думаю,  с  моей стороны будет невежливо отказать такой прелестной молодой журналистке.
   – Спасибо! – улыбнулась девушка.
   – Я родился на Сицилии. В семье  среднего  достатка.  Мой  отец  был  военным – служил на  флоте.  Мать – учительница литературы.
   – Вот откуда пошли ваши литературные способности! – вставила Моника.
   – Возможно, – произнёс Джулиано, направив задумчивый взгляд в сторону, словно обдумывая  то,  что  ска-
жет дальше. – Когда мне было семь, отец оставил мать. Мы остались вдвоём. Он продолжал помогать нам, но мать, по какой-то известной только ей причине, не хотела принимать его деньги, хотя и нуждалась в  них.  Но в итоге сдалась. В двенадцать лет, я устроился курьером – разносил газеты, потом в книжный магазин,  выполняя разные поручения хозяина. Литература влекла меня с детства. Фантазия работала в полную  силу.  Я  на-чал писать – на обрывках бумаги, попадавшейся мне в руки, на чеках из супермаркетов. И только,  когда  мне уже было семнадцать, я отнёсся к этому более серьёзно, решив  создать  что-то такое,  никем  ещё  не  созданное. И как это часто бывает у писателей – идея есть, но, выложить её на бумагу, не получается. Создать  героев, их характеры, вести линию повествования так, чтобы не затягивать. И в то же время, не  упустить  главного. Как был недоволен своей работой Достоевский, по окончании «Идиота», когда  писал  своей  племяннице: «Романом я недоволен, он не выразил и десятой доли того, что я хотел выразить…»
   – Значит, вы были неудовлетворенны своим первым романом?
   – Я долго не мог приступить к нему. А начав, не  мог  заставить  себя  продолжать.  Это  длилось  несколько лет.
   – Что вам мешало?
   «Ты до сих пор не можешь закончить свой роман. Что тебе мешает?» – спросила  она  тогда , и  добавила «Может я? Не будь меня, ты бы всё своё время посвятил работе. И наконец, добился  бы  того , о  чём  меч-
таешь – стал бы знаменитым писателем!». Я, мешаю тебе. Я чувствую – не появись я в твоей жизни, у  тебя всё было бы иначе!»
   – Вы слышите меня? Вы снова о чём-то задумались? – спросила девушка, но её слова утонули  в  его  воспоминаниях, вернувшихся из прошлого.
   «Твоя мечта, стала моей соперницей. Я чувствую себя посторонней  в  твоей  жизни.  Где,  кроме  романа, который ты так и не можешь закончить, для тебя больше никого не существует…»
   Джулиано протянул руку к наполненному бокалу, и одним глотком осушил его, утопив гнетущие  его  мысли. Как тогда, в прошлом.
   – Ты что-то спросила? Извини, я не расслышал, – произнёс Джулиано, поставив бокал на стол.
   Послышался, эхом пробежавший по комнате стеклянный звон, который тут же исчез, снова вернув тишину.
   – Мы можем продолжить в следующий раз, – предложила  девушка,  заметив  странное  поведение  собеседника. – К тому же, вам, наверно, уже надо возвращаться.
   Вместо ответа, он снова наполнил бокал. Взяв его в руки, вышел из-за стола и подошёл  к  окну.  Некоторое время стоял неподвижно, любуясь красотой вечернего города – блестевшего и сверкающего, со всех сторон.
   – Моё любимое время суток – ночь! – сказал он, как бы самому себе. – Люблю гулять по  измученному  бессонницей городу. Кафе, магазины, бары, как и днём, снова приглашают посетить их. Но я  никуда  не  захожу. Именно в такое время, в голове  рождаются  интересные  мысли.  Которые  потом  выкладываешь  на  бумагу. Делишься с ней тем, что тебя беспокоит. Бумага – лучший собеседник! Она  никогда  не  возражает  тебе!  Ты можешь «говорить с ней», о чём угодно! Не люблю выражение – бумага всё стерпит.  Нет,  она  просто,  хороший слушатель!
   – Вас что-то беспокоит? – спросила Моника.
   – Меня беспокоит – жизнь! – ответил Джулиано, не поворачиваясь. – Впрочем, как и любого из нас! Только я думаю не о том, что будет впереди – как она сложится. Я думаю о самой жизни!  Что  она  представляет  со-бой? Для чего она была дана? Ведь человек родился для того, чтобы чем-то  наполнить  её!  Что-то  внести,  и оставить после себя! Не только своё потомство, но, что-то ещё…
   – А у вас есть дети?
   – Нет…
   – Разве вы не были женаты?
   – Нет… Не спрашивай почему, на этот вопрос, я точно не отвечу!
   Джулиано грустно улыбнулся, и, решая сменить тему, проговорил:
   – А вообще, не о том мы говорим! С девушками надо говорить о любви!
   – Говорите!
   Джулиано усмехнулся и влил в себя очередную порцию.
   – Вряд ли мои слова, затронут твоё сердце. Ты молода и прекрасна. А я – старый, ничего сам  не  добившийся в жизни, ворчун.
   – Разве вы старый?
   – Стареют не только внешне. Ещё стареют – душой! Я стар – душой! А ещё, я не смог сделать того, что дол-
жен был сделать. Обязан был сделать!
   Он услышал щелчок выключаемого диктофона. Девушка прервала запись.
   И вновь сменив тему, он спросил:
   – Ты где живёшь?
   – На улице Ринальди.
   – Как же ты собираешься добираться? Скоро ночь. Переночуй здесь. А утром, я отвезу тебя. Места тут  хватит.
   – Вы говорили вас ждут.
   – Подождут! Знаешь, ты напомнила мне одного человека. Девушку! Которую я когда-то любил.
   – Любили? А теперь не любите?
   Он не ответил. Он не услышал этот вопрос. То есть, он услышал. Но, сделал вид, что не слышит.
   – Расскажите о ней! – попросила Моника.
   Вновь нахлынувшие на него воспоминания, камнем легли в сознание. Как  на  экране,  в  голове  замелькали эпизоды прошлого – им виденного, пережитого и забытого. И вот теперь, по случайному стечению  обстоятельств, это вновь возникло перед ним. А вместе с ним, тот образ, выплывший из  глубин  его  прошлого,  который весь сегодняшний вечер преследует его. Образ, навеянный той, что сидела за столом в томительном ожидании его рассказа.
   Он медленно отошёл от окна и вернулся к столу. Поставил пустой бокал, вновь оглушив комнату  коротким звоном. Сел на своё место. Она ждала, глядя на него сквозь прозрачные стёкла очков, которые так и не  сняла, хотя уже не заглядывала в свой блокнот, с заранее выписанными вопросами. Он снова  обратил  внимание  на её нежность и красоту. Молодость и привлекательность. Очарование улыбки и живой блеск в  глазах.  Движения рук – когда она брала предметы, и взмах головы – так она убирала волосы, спадавшие ей на глаза. Весь её облик, таинственным образом вобрал в себя всё, что он когда-то уже видел,  и  долгие  годы  пытался  забыть. Чтобы больше не мучить себя. Но не смог этого сделать. Этот образ, он  дарил  героиням  своих  книг.  Почти все они «носили» её внешность, её привычки.  Говорили  её  голосом,  жили  её  судьбой  и  любили,  всё,  что любила она. Мечтали. Страдали. Влюблялись. Ссорились  и  расставались.  Некоторым  он  давал  её  имя.  То имя, которое с тех пор, он ни разу не произнёс, вслух. Потому что хотел слышать его только тогда, когда про-износил его сам, обращаясь к ней. И страдал, когда её имя произносили другие. И только в  своих  книгах,  он «делился» ею, со всеми. Правда, читатель не знал, что этот образ, не фантазия автора, а  живущая  в  его  мыслях девушка. «Реальная» девушка. Никто и не должен был знать. Это была его личная тайна.
   «Я запишу память о тебе в нежном, щемяще печальном изображении», – как сказал один из  героев  Пастернака.
   Он снова и снова всматривался в сидевшую перед ним девушку. Появившиеся у неё на глазах очки, причудливо изменили её облик. Но нисколько не портили его. В них, она казалась ещё привлекательнее, и  была  по-хожа на молодую учительницу.
   Она не носила очков. Эта была единственная несхожесть с сидевшей перед ним девушкой, и той, с  которой он пытался её сравнивать.
   Она не интересовалась журналистикой. Она изучала право. И была на два года старше её  и  на  три  младше его.
   – Расскажите о ней! – повторила свою просьбу Моника, сняв тем самым затянувшуюся паузу.
   Усмехнувшись грустной улыбкой, он упёрся локтями в стол, и, сложив обе  ладони  вместе,  прислонился  к ним левой щекой, сосредоточенно глядя на девушку.
   Тем временем, она опять включила магнитофон.
   – Мы познакомились возле супермаркета. Случайно столкнувшись со мной, она  уронила  бумажный  пакет, доверху наполненный апельсинами. Я помог их собрать и предложил довезти её. Она согласилась.  Так  мы  и познакомились.
   – Вы влюбились в неё?
   – Сразу же! Без памяти! И навсегда! – залпом выложил Джулиано, словно  этими  словами  расстреливая  то дышавшее роскошью пространство, в котором они находились.
   – Почему вы расстались?
   В поисках ответа на этот вопрос, он поднял голову к потолку, вглядываясь в  его  глянцевое  покрытие.  Потом, медленно опустил глаза вниз, словно спустился  по  широким  ступенькам  своей  памяти,  которая  жила внутри него. И наконец прервав молчание, сказал:
   – Я был поглощён работой. Над романом. Моим первым большим детищем!  До  этого,  я  писал  небольшие рассказы, боясь начать что-то значительное, требующее терпения и усилий. И, когда, я наконец-то это  начал, я весь ушёл в работу. Начал я этот роман, когда мы ещё не были знакомы.  Потом  прервал  работу,  а  вскоре, вновь начал. Так оно и длилось несколько лет. Но, когда начинал снова, вот тогда-то меня было и  не  остановить.
   – Выходит, ваша работа, была помехой в отношениях с ней?
   – На самом деле, так думала она. Но тогда, я не понимал этого. Как я уже сказал – я весь  ушёл  в  работу.  И ничего вокруг себя не видел. Бывали моменты, когда работа не шла. Я был груб и зол. Но она – терпела! Ждала окончания, которое стало бы нашим началом.
   – Сколько длились ваши отношения? – спросила Моника, чтобы прервать  затянутость  рассказа  собеседника. Она понимала – ему тяжело это вспоминать. Но, в то же время, ей необходимо было это узнать!
   – Где-то около года, – ответил Джулиано. – Потом, она ушла, предоставив меня моей работе.
   – Вы дописали роман?
   – Да! И даже издал его! Написание длилось несколько лет. Зато издал его за короткий срок! Помог это сделать один хороший издатель – Джузеппе Спиноцца! Ему очень понравился мой роман!
   – Папочка? – пошутила Моника, чтобы как-то разрядить обстановку.
   – Папочка! – улыбнулся и Джулиано. – Книга привлекла внимание и читателей. По правде сказать – я нисколько не сомневался в этом. Я знал, что делаю что-то такое, что должно, обязано было привлечь. Не зря же, работа над ним длилась так долго и мучительно!
   – Вы посвятили его ей?
   – Как и другие мои книги! Позже, я переписал образ главной героини «под неё!»
   – А вы романтик, синьор Ранкальдо! – сказала девушка, опять смешно скривив носик. – Как её звали?
   – Ольга! – ответил он, сразу же, без пауз.
   Это имя, которое он не произносил вслух девятнадцать лет, ворвалось в комнату и заполнило её  всю,  напоив – мягкостью, нежностью, красотой и светом, струящимся отовсюду. Он как бы почувствовал  здесь  присутствие той, имя которой только что произнёс.
   Она и находилась здесь, в этой комнате, среди этой чужой роскоши, в образе привлекательной девушки, не-известно каким таинственным образом переняв её черты, жесты, мимику.
   Он закрыл глаза. Это был сон – он напился и уснул. Забылся в крепком сне,  подаренном  алкоголем.  И  она вновь пришла к нему. Во сне. В образе этой хорошенькой журналистки.
   Когда он открыл глаза, девушка по-прежнему сидела напротив него. Не  исчезла,  не  испарилась  вместе  со сном, во время пробуждения. Значит, это не плод его разгорячённого воображения.
   – Она итальянка? – услышал он вопрос усердной журналистки.
   – Да, – ответил он.
   – Вы пытались разыскать её?
   – Я чувствовал свою вину перед ней. Поэтому, никак не мог  решиться  заставить  себя  сделать  этот  шаг, – ответил Джулиано, вылив в бокал оставшееся в бутылке.
   «А пытался ли я, – подумал он. Что я сделал для того, чтобы вернуть её?  Мучился?  Страдал?  Сомневался? И всё это топил в горьком яде дешёвого пойла, которое было моим спасением…»
   – Вы много пьете! Почему? – словно прочитав его мысли, спросила девушка.
   Она уже не заглядывала в свой блокнот. Казалось, эти вопросы, приходят ей в голову  вдруг,  без  подготовки. И эти вопросы – её, личные. Которые не выйдут дальше этого помещения, а останутся в её памяти. И  воз-можно, в будущем, когда она станет профессиональной журналисткой, она вспомнит этого  ушедшего  в  себя от своей личной драмы, человека.
   – Значит, вы больше не встречались с ней! – задала она другой вопрос,  тактично  оставив  предыдущий  без ответа.
   «Только в мыслях. Вспоминая её», – снова подумал Джулиано, а вслух сказал:
   – Нет. Никогда больше.
   – Какое-то время, после выхода вашей первой книги, вы были очень востребовательны. Но потом, вдруг исчезли. Что с вами случилось?
   – Ты правда хочешь это знать?
   – Если вам тяжело это вспоминать, можете не отвечать, – вновь проявив тактику, ответила девушка.
   – Нет, почему же, я отвечу! – произнёс Джулиано, с некоторой долей безразличия в  голосе,  словно  то,  что он собирался сказать, ни для кого не было секретом.
   «Ты мазохист! А ко всему прочему – алкоголик! Но, тем не менее, я верю в тебя! И буду с тобой  до  конца! – сказал ему однажды Джузеппе, в очередной раз обнаружив его в почти бессознательном состоянии у него  в квартире, где некогда он творил свои «бессмертные шедевры».
   – Я запил! – обыденным голосом, произнёс Джулиано. – Я пил долго и беспробудно. Литературный мир отвернулся от меня. Но мне было наплевать на них всех!
   – Что же, явилось причиной этому? – словно удар топора,  нанесённый  безжалостным  палачом,  прозвучал этот вопрос из нежных уст девушки.
   – А ты умеешь задавать каверзные вопросы!
   – Я журналистка, синьор Ранкальдо! – улыбнулась девушка.
   «Почему ты так мучаешь себя? Из-за неё? Она тому причиной? Но ты же  взрослый  человек!  Не  подросток! Забудь её! Или, если не можешь этого сделать – верни! Землю носом рой, но  верни!  Пить  да  жаловаться на жизнь, это каждый может! А ты сделай что-нибудь, не прибегая к бутылке…»
   Эти, однажды произнесённые Джузеппе слова, снова прозвучали в его  голове.  Они,  как  лезвие  по  венам, полоснули его сознание. Тогда, у него оставалось одно средство… Но он, и на это не решился. Как не  решился вернуть её. Безудержно топя себя в алкоголе.
   – Наверно, причиной всему – моё слабоволие! – признался Джулиано. – Я нерешительный  и  неуверенный в себе человек. Я не смог справиться с её внезапным уходом из моей жизни. Я долго сомневался,  и,  что-бы заглушить в себе эти сомнения – начал пить. Спасибо, моему хорошему другу Джузеппе, которого я  сего-дня в очередной раз подвёл. Но он поймёт. Я знаю! Это он вытащил меня из той пропасти, в которую я загнал себя. Он помог мне поверить в себя. И эта вера, помогла мне излечиться! Правда, не  обошлось  без  вмешательства посторонних…
   На мгновение Джузеппе запнулся. Он сомневался – продолжать ли ему и дальше рассказывать о своём  личном этой незнакомой девушке. С которой, он вряд ли когда ещё встретится. Но которая,  вдруг  стала  ему  та-кой родной, словно…
   – Джузеппе отправил меня в штаты, где я прошёл полный курс лечения от алкоголизма! – всё же  поделился он своей «тайной». И хочу сказать, пусть знают это все – если бы не он, Джулиано Ранкальдо не вылез  бы  из своей пропасти, и литературный мир не лицезрел бы его триумфального восхождения!
   Последние слова, он произнёс с иронией в голосе.
   – В заключение, я бы хотела задать вам один личный вопрос, вы не против?
   – Валяй! – разрешил он, снова чувствуя сухость во рту.  Ему  захотелось  налить  ещё  порцию,  но  бутылка была уже пуста. И опьянения он не чувствовал. От так «закалил» своё нутро алкоголем, что одна выпитая  бутылка, не могла свалить его. Он, как Жерар Депардье, мог выпить их дюжину.
   – Вы сказали, что, до сих пор не можете забыть ту девушку. А вы хотели бы встретиться с ней  сейчас? – за-дала Моника свой личный вопрос.
   Он не застал его врасплох, как не заставил долго думать, вороша мысли в поисках ответа.
   – Сейчас она должно быть замужем, – сказал он. – Взрослая, и преуспевшая в жизни  женщина.  Какой  я  её никогда не знал. Ты спрашиваешь, хотел бы встретиться? Да! Но, заслуживаю ли я этого?
   – Что вы имеете в виду?
   Джулиано замолчал, задумавшись.
   Не теряя времени, она снова обратилась к нему:
   – В вашем первом романе «Встреча в середине пути», главные герои – он и она, встречаются, после двадцати пяти лет с момента расставания. Дурацкий случай развёл их. Но они встретились! Чтобы потом вновь  рас-статься… Но всё же, они встретились! Хотя бы на мгновение! Как бы поступили вы? Сумели бы  воссоединиться? Или время навсегда развело вас?
   Джулиано вздохнул. В этом вздохе выразилась вся его боль, отчаяние, муки, не покидавшие  его  долгие  годы. Пришедшая, и ушедшая в никуда иллюзия. Тьма неизвестности, что несёт в себе будущее,  когда  нет  настоящего, а есть только прошлое, которое ты не можешь забыть.
   – Наверное, мои вопросы здорово надоели вам? – произнесла девушка, смущённо улыбнувшись.
   – Да нет, мне приятно с тобой поболтать! – признался Джулиано,  и  выдавил  на  своих  пересохших  губах, едва заметную улыбку.
   Девушка потянулась, сняла очки и выключила магнитофон.
   – Устала?
   – Немного
   – Останешься? – спросил он, рассматривая её усталое, но не теряющее своей привлекательности, лицо.
   Пройдёт немало времени, прежде чем оно оставит на нём свои отпечатки, которые уже не сотрёшь.
   Он вдруг поймал себя на мысли, что где-то даже рад, что никогда больше не увидит Ольгу. И  она  навсегда останется в его памяти такой, какой он знал её тогда – весёлой, красивой, молодой, полной мечтаний  и  надежд. Надежд, которые они не смогли разделить. Но  тот  год,  что  они  провели  вместе,  он  будет  вспоминать снова и снова. И вероятно, реши он оборвать свою жизнь, последнее, о чём  бы  подумал – были  бы  мысли  о ней!
   – А вы бы хотели, чтобы я осталась? – спросила Моника кокетливо, тоном взрослой женщины.
   – Завтра я отвезу тебя, – пообещал Джулиано. – А если ты меня  стесняешься, мы можем  поставить  какую-нибудь ширму, и перегородить эту, как миланский аэродром, кровать.
   Девушка скосила глаза в сторону кровати и рассмеялась, представив себе то, что предложил Джулиано.
   – Или, хочешь, оставайся здесь, а я вернусь к нашим. Надо во что бы то ни стало,  добиться  прощения  «па-почки», – сыпал шутками Джулиано,  чувствуя  ту  лёгкость,  которой  наполняло  его  присутствие  девушки. – Вот только мне надо принять душ. Ты голодная? Если хочешь, можно заказать ужин.
   – Нет, спасибо! Не беспокойтесь. Идите в свой душ, а я  пока  прослушаю  запись.  Что-то  придётся  «вырезать». Ваше самое личное.
   – Ладно, работай! Я скоро, – сказал Джулиано и скрылся в дверях ванной.

   Когда он вышел из душа, закутавшись в мягкий халат, девушки уже не было. Он так и подумал,  что  она  не дождётся его. Давая ей возможность решить – остаться или уйти, он и придумал эту  идею  с  душем.  Ему  не хотелось принуждать её. И в то же время, он не надеялся на какие-либо отношения с ней. Но выбор она должна была сделать сама. И она его сделала – навсегда уйдя из его жизни. Как и та, чей образ всплыл в его  памяти в этот вечер. И продолжал кружить мириадами  ярких  воспоминаний,  которые  она  оставила  в  память  о себе.
   Тогда, увлечённый идеей своего романа, он не замечал этого. И только потеряв её, он почувствовал  образовавшуюся вокруг него пустоту. Своим уходом, она унесла с собой то, что ему было так необходимо. А  имен-но – её присутствие! Она освободила ему дорогу к творчеству, принеся в  жертву  свою  любовь.  Их  любовь. Любовь, которой он посвятил все свои дальнейшие литературные замыслы, вновь вернувшиеся к нему,  после долгого перерыва: когда излечив себя от алкогольной зависимости, при содействии  Джузеппе,  бившегося  за его спасение, он снова начал писать.
   Пройдёт ещё немало времени, прежде чем его снова заметят и признают. Это произойдёт, когда  некто  Гвидо Ансельми, решит «завладеть» литературным бизнесом, открывая для себя что-то новое. И та  самая  книга, над которой Джулиано бился долгие годы, попадёт в руки, сначала секретаря Ансельми, а вскоре и к нему са-мому. Так, имеющий огромное влияние в мире бизнеса, Гвидо Ансельми, решит  взять  Джулиано  Ранкальдо, некогда признанного, но вскоре забытого, под свою опеку. Чтобы, таким образом, предстать  перед  публикой неким меценатом, и, тонким знатоком хорошей литературы. Впрочем, если литература окажется  не  хорошей, его деньги, влияние и власть «отшлифуют» её, и сделают «мировой классикой».
   Такова власть денег.
   Джулиано знал это, но не в его силах было бороться с этим.
   И только сегодня, он понял всю ничтожность Гвидо Ансельми перед… лицом истины!
   Джулиано взял со стола свой пустой бокал, под которым лежал вырванный  из  блокнота  лист,  исписанный мягким женским почерком. Он решил прочитать записку позже, когда найдёт в лежавшей  на  столике  в  ван-ной одежде, свои очки. «Наверно извиняется, что так внезапно покинула меня», – подумал он, подходя  к  ми-ни-бару, где взяв наугад одну из бутылок, принялся медленно наполнять бокал.  Девушки  не  было  и  можно было не стесняться. Аппетитная жидкость, облизав  дно  бокала,  поднималась  вверх,  пока  не  остановилась, дойдя до края. А спустя мгновение, она потекла по его жаждавшему «утешения» нутру.
   Налив ещё порцию, он вернулся к столу. Постучал пальцем по оставленной девушкой записке. Но  прочесть не мог – строчки расплывались перед глазами – сказывался возраст и постоянное напряжение зрения от  литературной деятельности. Отложив ознакомление с запиской, он вытащил из  кармана  халата  свой  мобильный телефон – надо было связаться с Джузеппе и объяснить  ему  причину  своего  затянувшегося  отсутствия.  Он знал – друг поймёт его и не осудит его нежелание быть пешкой в руках  богатого  мерзавца,  благодаря  своей власти и деньгам, взявшим под контроль то, что должны были взять люди, более сведущие  в  этом  деле:  порядочные и опытные, не грезящие ни славой, ни ещё большим обогащением. Именно с такими людьми  хотел работать Джулиано. А не с Гвидо Ансельми, с его грязными, омытыми чужой кровью деньгами.
   «У честности нет соперников!» – подумал Джулиано, положив телефон обратно в карман.Разговор с Джузеппе, он решил временно отложить.
   Конечно с его стороны было бы совершенным безрассудством, вот так, взять и порвать с Гвидо Ансельми. Но сейчас, его это мало заботило. В данную минуту, он был охвачен другим. Не только появлением в его  жизни молодой журналистки: он поймал себя на мысли, что снова думает  о  ней.  Той,  которая  оставила  яркий след в его памяти. Девятнадцать лет она жила внутри него. Он думал о ней, мысленно любил и мысленно раз-говаривал с ней, ведя диалог с самим собой. Как «разговаривал» с ней на страницах своих книг. Все они, а  их немало, были написаны для неё. Когда он стал издаваться, он представлял её, читающую его роман.  Тот,  над которым мучился долгие годы. Узнала ли она в главной героине себя?  Была ли она  польщена  тем,  или  наоборот – недовольна, что он «использует» её, предлагая жить чужой жизнью, на страницах своего  драматического повествования.
   Нет, она слишком добра и не эгоистична! И возможно, была рада, что я до сих  пор  помню  её», – думал  он, всматриваясь в ночной город за окном.
   Когда он написал свой первый большой роман и задумал посвятить его ей, он поставил таинственное:  «Посвящаю Ей!». Потому что, не хотел называть её имени. Как и она, оставшееся для него в прошлом. Только  он и Джузеппе знали, кому посвящена эта большая и трудная работа. О ней, он рассказал ему в  письме,  которое отправил вместе с рукописью, для ознакомления и возможном издании. В этом письме, Джулиано  и  поведал
свою короткую историю любви. «Я поклялся себе, впредь, не произносить её имени вслух.  Ибо  я  недостоин этого. Я – убийца. Я убил нашу любовь…» – писал он Джузеппе. А тот, как  хороший  друг,  внимательный  и чуткий человек, не задавал ему ненужных вопросов. Как и не оспаривал эту его причуду.
   Переведя взгляд на бокал, который он сжимал  во  влажной,  слегка  подрагивающей  ладони,  он  некоторое время вглядывался в его прозрачное нутро, прежде чем влил в себя, сделав большой глоток. Громко  сглотнув его, он поморщился. Нет, алкоголь не брал его. Он до сих пор, не чувствовал опьянения. Того  спасительного, которое некогда помогало ему забыться в крепком сне. И пробуждение от которого,  несло  в  себе  страшные муки.
   Продолжая стоять около стола, он снова обратил внимание на  записку.  Расплывавшиеся  строчки  «таинственного» послания, вновь замелькали в его подслеповатом взоре, как в тумане.  Его  разбирало  любопытство: что же писала ему эта миленькая журналистка? Может, благодарила за интересное интервью? Или  назначала свидание? Чтобы снова мучить вопросами? Хотя, ему было приятно разговаривать с ней, наслаждаясь  её  молодостью, ловя лёгкий запах свежести, исходивший от неё. Ему представилось, как в конце записки, она вставила их общую, выдуманную в этот вечер шутливую фразу «привет, папочке» – адресованную Джузеппе.
   Подумав об этом, он улыбнулся.
   И чтобы больше не мучить себя догадками, поставил пустой бокал на стол, и прошёл в ванную, где  находилась его одежда, а в ней – очки.
   Найдя их, он вернулся в комнату, ступая босыми ногами по ковру и ощущая его нежную мягкость.
   Надев очки, и взяв со стола листок, он принялся читать текст,  выведенный  аккуратным  каллиграфическим почерком:
   «Синьор Ранкальдо, я обманула Вас. Я вовсе не журналистка. Я – дочь  Ольги!  Однажды,  разбирая  старые вещи матери, я нашла фотографию, на которой она была изображена с молодым мужчиной. Я  спросила – кто это с ней? И она рассказала мне всё. Когда Вы  говорили  о  девушке,  которую  когда-то  любили – я  уже  всё знала. Мне захотелось встретиться с Вами! Узнать, какой Вы! Поговорить! Я не осуждаю Вас – мы все совершаем ошибки.
   Если захотите встретиться с той, которую так и не смогли забыть – она живёт в поместье своего отца, в Барселоне. Ниже я написала адрес.
   Она до сих пор, с грустью вспоминает Вас, и, её глаза наполняются той же тоской, что и Ваши!  Я  заметила это сегодня. Поговорив с Вами, я поняла – Вы одинокий и нуждающийся в  любви  человек.  Я  рада,  что  Вы мой отец!»
   Был ли он удивлён? Или поражён, от только что прочитанного? А может,  догадывался,  боясь  себе  в  этом признаться? Первые минуты он не мог дать себе ответ на эти вопросы, как по команде, выстроившиеся вряд в его голове, и рассыпавшиеся, заполняя собой все его мысли.
   Он так и стоял, продолжая тупо вглядываться в расплывающиеся перед глазами строчки. Хотя очки не снял, но текст, внезапно начал двоиться в глазах. От слёз, неожиданно выступивших, и горячим  потоком,  прорезающих себе тропинку на его усталом лице.
   Продолжая сжимать лист двумя пальцами правой руки, он вдруг резко обернулся, направив ничего не видящий от слёз взгляд на входную дверь: будто бы кто-то вошёл, и стоит на пороге,  чтобы  ответить  на  все  его вопросы. И дать ответ – как поступить!
   Как поступить? Войти, или остаться за дверью? Восстать против всех «за» и «против?». Сомнений, таящихся в голове? Той боли, что разъедает мозг, как серная кислота, впрыснутая в книгу. Книгу его жизни.  Восстать, и начать действовать! Как велит тебе  твоё  желание!  А  его  желание  было  одно – увидеть  Ольгу. Снова встретиться! Вырвать себя из мрака одиночества, в котором он пребывал все эти годы, с тех пор, как  потерял её.
   Сложив лист пополам и положив его на стол, Джулиано снова вынул из кармана халата  телефон,  и  бросив мимолётный взгляд за окно, полоснув глазами тишину ночного города, набрал номер. После этого,  медленно снял очки и опустил их в карман. Пока ждал соединения, глядя в одну точку за окном,  он  мысленно  перебирал копошившиеся в голове фразы, которые скажет Джузеппе. Как скульптор, шлифующий холодный гранит, так и он «отшлифовывал» свои мысли.
   Наконец, давящие на слух монотонные гудки, сменились знакомым голосом, сказавшим:
   – Ну, наконец-то, наша «звезда» объявилась!
   – Извини, я не разбудил тебя? – спросил Джулиано, тоном провинившегося школьника.
   – Уснёшь тут! – проворчал собеседник. – Я весь  вечер  пасу  Ансельми.  Пришлось  выдумать  отмазку  для тебя. Чтобы оправдать твоё отсутствие!
   – Что ты сказал?
   – Сказал, что ты встречаешься с поклонниками – даёшь незапланированное интервью.
   – Он поверил?
   – А куда он денется! Ему это даже польстило, что ты такой «востребованный».
   – Спасибо, Джузеппе! Ты снова выручил меня! – искренне, и немного смущённо, произнёс Джулиано.
   – Где пропадаешь-то? С молоденькой журналисткой развлекаешься? – шутливо произнёс Джузеппе,  с  нот-кой зависти в голосе.
   – Я нашёл Ольгу! – ответил Джулиано.
   – Я не ослышался? Ты никак начал произносить это имя! – снова пошутил Джузеппе. – Это как-то связано с этой девушкой?
   – Это её дочь!
   – Дочь Ольги? – переспросил Джузеппе тем тоном, каким говорят, когда не верят в услышанное.
   – Это наша дочь!
   – Ты шутишь? Ты пьян!
   – Я выпил немного, – признался Джулиано. – Но я, говорю правду.
   Повисла небольшая пауза. Видимо, Джузеппе пытался «переварить» услышанное. Джулиано ждал,  продолжая «шлифовать» то, что собирался сказать другу, которого, вероятно ошарашил, своим  неожиданным  признанием.
   – С чего ты взял, что она твоя дочь? – наконец, спросил Джузеппе.
   – Она оставила записку.
   – Журналистка?
   – Я так понял – она под видом журналистки, хотела увидеть меня. Весь вечер, она задавала  мне  такие  вопросы…
   – Хорошо! Что ты намерен делать? – перебив друга, спросил Джузеппе.
   – Я хочу встретиться с ней! С Ольгой! – ответил Джулиано.
   – Она в Италии?
   – Она живёт в Барселоне.
   – Ты с ума сошёл?
   – Я собираюсь поехать туда!
   – Ты явно рехнулся! Ты понимаешь, что будет, если до Ансельми дойдут эти твои сумасбродные  идеи?  Он вложил в тебя деньги! И теперь, если ты до сих пор этого не понял – он, решает твою судьбу!
   – Я это понимаю! – признался Джулиано, смущённый серьёзным и не терпящим возражений голосом,  свое-го старого верного друга.
   – Нет, ты этого не понимаешь! – с расстановкой, чеканя каждое слово, произнёс Джузеппе, и добавил: серьёзно и решительно. – Если ты подведёшь Ансельми,  ты  подведёшь  нас  всех,  кто  тебе  доверился!  Я  знаю, встреча с ней, не сулит тебе ничего хорошего. Ты слабый  и  нерешительный  человек!  Романтик!  А  жизнь – это борьба! А бороться ты не умеешь! Ты снова начнёшь пить. И тогда, от тебя, ни то,  что  печатной  строки не добьёшься, с тобой невозможно будет говорить! Я помню, во что ты  себя  превратил.  Алкоголь,  убил  бы тебя, не окажись я рядом!
   – Я это знаю, и благодарен тебе! – промямлил Джулиано.
   – А если ты действительно благодарен мне, тогда послушай, что  я  тебе  скажу! – всё  так  же  серьёзно,  без иронии и шутовства, проговорил  Джузеппе. – Джулиано  Ранкальдо – опомнись!  Ольга – это  твоё  прошлое! Там его и оставь! Твоё настоящее – это Ансельми и твои литературные шедевры, в  которые  он  вложит  свои миллионы! Ты можешь грезить ею и дальше, но, не забывай, что теперь, ты  полностью  принадлежишь  литературе. Строить свою жизнь с ней, надо было раньше! Сейчас, у тебя такой возможности  нет.  Прости,  что  я так резок, но я хочу, чтобы ты понял всю реальность, в  которой  ты  теперь  пребываешь.  Каждый  хотел  бы оказаться на твоём месте – быть известным, богатым и преуспевающим,  до  конца  своих  дней!  Ты – именно такой! Правда, за это, тебе придётся заплатить своей свободой и независимостью. Но поверь, оно того  стоит! Тебе и делать то больше ничего не надо, кроме как писать. А талант у тебя есть! А её – забудь! И ещё,  помни – Ансельми – «человек из Палермо». Да, понимаю, это всё пережитки прошлого,  предрассудки  сицилийских крестьян. Но, такие люди, как Ансельми, не  меняются.  Они  строго  соблюдают  свои  правила  и  обычаи.  И если, ты решишь оставить его, ты уже никуда не сможешь подняться выше крыльца забегаловки синьора Марио! Того отходного места, для наркоманов и алкоголиков, в котором ты убивал себя. И если с тобой  не  рас-правится мафия, в лице дона Гвидо, то тебя убьёт дешёвое пойло… Сейчас три часа утра.  Я  даю  тебе  шесть часов, чтобы успокоиться, привести себя в порядок и подумать над моими словами. В  девять  я  жду  тебя  на вокзале. Мы возвращаемся в Рим. Там, нас ждут герои твоих будущих шедевров…
   Этот резкий и внушающий страх голос, неожиданно прервали гудки отбоя – как гвозди, пронзившие мозг.
   «Хорошо бы, выпить стаканчик», – первое, что пришло на ум Джулиано, когда он выключил телефон.
   Повинуясь желанию, он положил телефон на стол, накрыв им сложенную вдвое записку, и прошёл  к  мини-бару. Взяв початую бутылку, он вернулся с ней к столу и наполнил тоскующий пустотой бокал.
   Как и сам Джулиано, бокал «ожил», когда в него потекла прохладная горечь забвения, которой была  наполнена бутылка, подрагивающая в державшей её руке.
   Джулиано Ранкальдо, поднял бокал и медленно прошёлся по ковру, глядя под ноги. Он уже не искал  ответ. Не просил совета у спрятавшегося в недрах сознания внутреннего голоса. Он принял решение!  Сам  Джузеппе, в который раз придя на помощь, подсказал как ему поступить…
   Поставив нетронутый бокал на стол, Джулиано взял телефон и набрал номер.
   – Доброе утро! Я хочу заказать билет на сегодняшний рейс в Барселону! – сказал он, сжимая в ладони записку дочери.

                16 февраля, 2023 г.