Урядник Крюкин

               
- Очень хороший ты, Крюкин, унтер-офицер! В стрельбе первый. Вон на  твоей груди и знак «За отличную стрельбу из винтовки» красуется. Уставов знаток. Боевой, одним словом, унтер-офицер! Всё время старался по службе. Командир роты тебя ценит и я тоже. Пойми-ка только, что не могу я тебя фельдфебелем в полку оставить!Ведь фельдфебель должен рост иметь никак не меньше чем одна сажень! Морду большую, как ведёрный самовар! Да чтобы она была страшной и злой. Голос зычный, чтобы оркестр перекрикивал, -  с сожалением в голосе   объяснил  полковник Изюмов старшему унтер-офицеру Петру Ивановичу Крюкину, у которого вышел срок службы.
- Дак я это понимаю всё, ваше высокоблагородие. Дак я, это ...— Крюкин хотел что-то сказать, но от огорчения только глубоко вздохнул.
 Не твоя вина, Крюкин, что Бог не дал тебе наружности при твоём твёрдом духе и напористости. Вроде Суворова ты получаешься, только ведь не всем же Суворовым быть. Не всем! - теперь уже вздохнул  командир полка. - Иди, брат, в полицейские урядники. А я тебе наилучшую аттестацию выпишу и письмо к владимирскому губернатору дам. Он мой большой друг. Как думаешь, Крюкин?
- Приму с большой благодарностью, ваше высокоблагородие! - не думая ни мгновения, выдохнул старший унтер-офицер.
 Так и оказался Пётр Иванович на должности полицейского урядника Карачаровской волости, Муромского уезда, Владимирской губернии.
 Выделили ему казённое жильё: покосившуюся избёнку с горницей и спаленкой. А зачем ему холостяку больше? Без надобности.
 Служба Крюкину понравилась с первого самого дня, как по мерке пришлась она ему.
 Не прошло и года, как Пётр Иванович всю волость вдоль и поперёк узнал, всех мужиков по имени-отчеству и прозвищу. Кто чем дышит, кто на что способен, и какая у кого жена.
  Если случалась кража у помещика какого-то или в лавке, к Крюкину немедля  верхового посылали. Пётр Иванович без промедления седлал коня и выезжал на место происшествия. Проводил беседу с пострадавшим, затем встречался с  доверенными людьми, которые всегда много видят вокруг, а затем делал вывод, кто совершил преступление. И всегда был прав!
- Крюкин, ну ты прямо, как  Пинкертон! - с искренним восхищением говорил ему становой пристав  коллежский асессор Олег Владимирович Завьялов.
 Кто такой или что такое пинкертон  Пётр Иванович не знал, но по уважительной  интонации  голоса своего начальника догадывался, что слово это хорошее, не обидное.  Спросить же стеснялся.
 Было начало весны. Днём  на солнце обильной капелью таяли сосульки, а по ночам мороз раскрашивал окна изб затейливым узорами инея.
- Бух! Бух! Бух! - затряслась от ударов кулака дверь казённой избёнки. - Господин урядник! Господин урядник!  - послышался мужской голос.
 -Цто слуцилось? - подпрыгнул с кровати  ещё спящий Крюкин.
 Уроженец Нижегородской губернии, он  всегда в моменты сильного волнения  срывался на свой родной говор.
- Позвольте войти, господин урядник! - настаивал кто-то за дверью.
- Входи! - Крюкин распахнул дверь.
 Перед ним стоял десятский Воробьёв.
- Господин урядник, кража! - запыхавшись, вытирая пот со лба, рукавом грязного тулупа, сообщил тот.
- Цто украли? - бросил Крюкин, натягивая на себя штаны.
- Две пары сапог у приказчика  владимирского купца Дементьева. Приказчик энтот полные сани энтих сапог вёз. Остановился переночевать у Мушкиных. Утром кинулся, двух пар сапог и не хватает.
- Ясно! Поехали! - Крюкин вышел и устроился на саночках, запряженных старым мерином.
  От приказчика разило крепким духом перегара . Крюкин отворачивая лицо в сторону, чтобы не дышать этим мерзостным 
 запахом, начал опрос:
- Как узнали, что не хватает двух пар сапог?
- Так у меня усё аккуратно было уложено: пара к паре, холстом двойным накрыто. Утром выхожу, а в санях словно медведь пошастал. Усё перевёрнуто, холст на земле валятся… - приказчик говорил тяжело, переводя дух. Иногда икал.
- Сапоги какого размера украли? Большие, маленькие или…
- Господин урядник, самые маленькие. Я так удивился...ничего не пойму, - перебил  приказчик Крюкина.
- Ясно. Ясно. Ну идите, уважаемый, в избу чай пить. Я щас вам привезу сапоги ваши, - пообещал урядник и крикнул десятскому:
- Воробьёв, поехали!
 Остановились они на окраине села, у избушки почти по крышу вросшей в землю. Дверь была открыта, и наружу  из неё доносились странные звуки:
- Скрип, скрип, скрип…
- Чё, Матвей, сапоги сворованные разнашиваешь? - с укоризной произнёс урядник прямо с порога, входя в нетопленую избу.
- А? Чаво? - мужичонка маленького росточка в рваном тулупе и заячьем треухе от неожиданности вздрогнул и уставился на Крюкина.
- Марфа, и ты в новых сапогах! Ну и дела? Подельницей вора стала! Ну и дела! Воробьёв, тащи верёвку! Щас мы с тобой их свяжем и в острог в Муром отвезём.
- Гошподин урядник, ну какая же я воровка?! Какая? - во весь голос шепеляво запричитала нечёсаная в драной шубе женщина неопределённого возраста.
- Как какая? На тебе и на твоём мужике сапоги надеты сворованные сегодня ночью с саней приказчика, что во дворе у Мушкиных стояли. Воробьёв, принёс верёвку? Молодец! Вяжи их! Хорошая верёвка толстая! Ха-ха — открыто издевался над воришками Крюкин.
- Отец родной! Не погуби! - бросился ему в ноги Матвей.
- Благодетель ты наш! Не подумавши стащили мы энти шапоги! Будь они прокляты! - завизжала баба, сев на неметёный  земляной пол, принялась стягивать сапоги с ног.
- А ты, чё застыл? Снимай ворованное! - крикнул урядник Матвею, - в острог босиком вас повезём. Ха-ха-ха!
- Отец родной, каюсь! Пальцем больше к чужому не прикоснусь! Бес попутал, - зарыдал Матвей, размазывая кулаком слёзы по своей бородёнке, клочьями торчащей во все стороны.
- Ошлобони наш от греха, сердешный! - принялась подвывать своему мужу Марфа.
- Сняли то сапоги сворованные? Вот и хорошо! Ехать мне надо к приказчику, чтобы их немедленно вернуть,чтобы не пожаловался он чинам высоким. Вас дураков спасаю! Потом вернусь и буду с вами разговоры вести. Воробьёв, бери сапоги поехали!
 Мерин уныло  и медленно тащил санки, и ещё долго сзади слышались громкие рыдания Матвея и Марфы.
- Вот, господин приказчик, две пары. Ваши? -  Крюкин сунул сапоги тому прямо в руки.
- Да! Мои… - удивлённо пролепетал тот. - Быстро же вы нашли их, господин урядник. А лихоимцы где? Их же в тюрьму надо за кражу!
- Я вам, господин приказчик, ворованное нашёл? Нашёл! Вернул? Вернул! А кого в острог вести и когда, то я лучше знаю. Вас также можно туда отвезти за недосмотр, а может быть купцу  Дементьеву сообщение письменное отравить, в котором описать…
- Нет! Нет! Не надо! - испуганно перебил урядника приказчик, - вы мне сапоги вернули. Благодарствую! А об остальному мне и ведать не надо.
- Правильно, говоришь! - ответил Крюкин и вышел со двора.
   Был месяц май. Повсюду стоял удушающий запах липы. Цвела сирень.
 Становой пристав  Завьялов Олег Владимирович,  сорокалетний высокий мужчина с крупными чертами лица,  сел обедать со своей супругой Анной Константиновной. Кухарка принесла им суповник с горячими щами. Поставила на стол маленькую корзинку доверху наполненную  ломтями ещё тёплого белого хлеба.  Супруги начали есть.
- Олег, я думаю, что когда сыночек наш Ванюша приедет из кадетского корпуса на каникулы, то мы обязательно втроём должны отправиться на минеральные воды. На Кавказ. Я об этом так мечтаю.
- Дорогая, но мы ведь обещали сыну поездку в Крым! - напомнил  Олег Владимирович супруге, - а впрочем можно и на Кавказ. Мне только вот нужно заранее ходатайствовать отпуск, чтобы…
 На крыльце, вдруг, послышался шум. Топот ног и грубый мужской голос.
- Барин, вас  тута спрашивают, - в столовую заглянула кухарка.
- Что-то, наверное, срочное, - Олег Владимирович встал из-за стола и вышел, забыв закрыть за собой дверь.
 На крыльце стоял длинный жилистый мужик в пиджаке, надетом поверх косоворотки, чёрном мятом картузе и кавалерийских шароварах. Становой пристав сразу же его узнал. Это был Семён — управляющий поместьем генеральши Сазоновой.
- Здравствуйте ваше высокоблагородие! - вытянулся он перед становым  приставом, - меня барыня послала. Требует вас к себе. Говорит, что срочно и незамедлительно.
- Хорошо! Скажи ей, что скоро буду, - недовольно пробурчал становой пристав.
- Олег, что это такое? Какое хамство! Какая это барыня тебя срочно требует к себе? - от возмущения лицо Анны Константиновны покрылось красными пятнами.
- Как какая? Генеральша Сазонова. Поесть не даёт! Будь она неладна ! - в сердцах произнёс Олег Владимирович.
- Олег, пообедай, а потом поезжай, а лучше всего - завтра! Ничего с этой выжившей из ума старухой не произойдёт! Хамка! Приказывать офицеру полиции! Это же … Это же, - Анна Константиновна от возмущения не могла подобрать нужных слов.
- Не могу, дорогая! Не могу! Наш нынешний губернатор одно время служил под началом покойного генерала Сазонова, и его вдова на меня может кляузу написать. Да и в самом Петербурге  у неё большие связи. Зачем мне неприятности? - ответил Олег Владимирович, облачаясь в форменный китель.
-  Олег,  а почему такая срочность? - не унималась супруга.
- Три дня назад у неё из конюшни племенного жеребца увели. Дорогого. Я пообещал найти… Поехал я, Аннушка!  Думаю, что к ужину вернусь, - он поцеловал супругу в щёку.
 Генеральша Сазонова пила чай. На столе стоял ведёрный  серебряный самовар, в хрустальной вазочке рубиновым цветом светилось варенье из малины.
- Разрешите, Елизавета Георгиевна? - в зал тихо вошёл Завьялов. - Здравствуйте! Приятного аппетита! Мне передали, что вы хотели меня видеть. Я, несмотря на свою чрезвычайную занятость, всё оставил и приехал.
 Генеральша Сазонова, дородная крепкая  старуха, лет семидесяти поднесла к своим губам фарфоровое блюдце и с шумом втянула чай. Серебряной ложечкой подцепила несколько ягод малины и также отправила их в рот. Затем резким ударом ладони хлопнула муху, осмелившуюся сесть на её высокий морщинистый лоб. Вытерла руки белоснежной батистовой салфеткой, наклонилась к самовару и, открыв краник , принялась наливать чай  в чашку. При этом кончики  одной из прядей её седых распущенных волос угодили  прямо в вазочку с вареньем.
 «Какое скотство!» - морщась от омерзения, подумал Завьялов.
- Пристав, ты моего Казбека сыскал? - хрипло спросила Сазонова, уставив на него свои бесцветные  большие глаза.
- Ещё нет, Елизавета Георгиевна. Ищем!
- Уже три дня прошло, пристав! Ты мне обещал за три дня его сыскать!  Сто рублей взял? Взял? Где мой Казбек?- Сазонова нервно дёрнулась.
- Елизавета Георгиевна, поиски пока не увенчались успехом. Ищем!
- Пристав, слушай меня внимательно! - Сазонова встала, хромая подошла к креслу, взяла толстую клюку, лежащую на нём и повернулась к Завьялову. - Слушаешь?
- Конечно, Елизавета Георгиевна! - ответил Олег Владимирович, стараясь не смотреть на жуткую непричёсанную старуху с безумными глазами.
- Я тебе даю ешё два дня! Если моего любимого рысака не найдёшь, то вылетишь со службы с волчьим билетом! Ты слышишь, пристав? С волчьим билетом! - Сазонову уже было не остановить: она громко кричала, одновременно  сильно стуча клюкой по полу. - Ты слышишь? Слышишь? Два дня тебе даю! Волчий билет! Половым в трактире работать будешь! Половым!
- Елизавета Георгиевна, мы ищем! - сохраняя внутреннее спокойствие, любезно ответил Олег Владимирович.
- Дармоед! Дармоед! - закричала старуха и ринулась к столу.
 Схватив чашку, она ловко, почти не поворачиваясь к приставу, запустила её в него.
- Дзинь! Дзинь! Дзинь! - чашка угодив приставу в лоб, разлетелась на куски, которые посыпались на пол.
 Завьялов, закрыв лицо двумя руками, попятился к двери.
- Дзинь! Дзинь! - это уже блюдце, ударившись об стену, засыпало его фарфоровыми осколками.
 По лицу Завьялова стекало что-то горячее. « Кровь!» - понял он. Повернулся и побежал.
- Волчий билет! Дармоед! Половым будешь! - слышались  ему вслед вопли генеральши Сазоновой.
 Дома супруга, обливаясь слезами,   промыла ему рану, которая, к счастью, оказалась неглубоким порезом, а затем  забинтовала.
 Олег Владимирович посмотрел на себя в зеркало. Вид у него, несомненно был героический, если бы не огромная, почти на половину лба, шишка.
 «Сазонова — безумна! Это ясно, но что же делать? Волостной урядник Бубенцов ничего не выяснил. Неужели мне самому… Постой! Надо поручить это дело Крюкину! Он сметлив и хитёр!»
 Солнце уже начало садиться, как в Карачарово прибыл  верховой от Завьялова. Он быстро разыскал Крюкина в волостном правлении.
- Господин урядник, его высокоблагородие становой пристав ждёт вас у себя  завтра в семь утра. Дело не требует промедления, - сообщил он Крюкину.
 На рассвете Пётр Иванович запряг коня в дрожки. Так ему было гораздо сподручнее, чем скакать верхом.
  Дорога петляла по лесу, затем выходила в поле. Снова лес, затем мост через реку, от которой несло сырой прохладой. Вставало солнце. Всё вроде бы у Крюкина было хорошо, но засела  в его  сердце «заноза», которая не давала ему в жизни никакого спокойствия. Особенно ночами. «Занозой» этой была Катерина, дочь Татьяны и Василия Кузьмина, крепкого работящего крестьянина.  Красивая девка. Статная, высокая, грудастая, с румянцем на все щёки да косой чёрных густых волос до самого пояса. Когда Пётр Иванович думал о ней, то его охватывало странное, ранее незнакомое ему чувство, какого-то душевного томления.
 Недели две назад Крюкин подослал к Василию Кузьмину одного своего доверенного человека для тайного разговора.
- Господин урядник, я усё узнал! - доложил тот на следующий день.
- Не тяни! Говори! - встрепенулся от волнения Пётр Иванович.
- Да чё там рассказывать? Василий Кузьмин и баба его имеют к вам большое уважение. Породниться с вами сочтут за великую честь, а сама Катерина...
- Ты что и с ней говорил? - вздрогнул почему-то Крюкин.
- Да, не! Это сама Татьяна проговорилась, чё Катерине вы очень сильно нравитесь. За сурьёзность вашу и обстоятельность. Господин урядник, вы хоть завтра могёте сватов засылать. Истинная правда! - доверенный человек перекрестился.
 Всё  казалось складывалось  хорошо, но стыдно было Крюкину молодую жену в казённое жильё приводить. Надо бы иметь свой дом. Пётр Иванович давно уже присмотрел просторную новую избу, срубленную  на продажу. Только вот незадача: для того, чтобы купить её не хватало Крюкину шестьдесят рублей. Где взять эти деньги он никак не мог придумать, и это обстоятельство не давало ему покоя.
 Становой пристав принял урядника одетым в длинный халат. К забинтованному лбу он прикладывал холщовый мешочек со льдом. Под глазами Завьялова обозначились чёрные круги, которых раньше у него Крюкин никогда не замечал. Небольшие, всегда ухоженные усики,  Олега Владимировича сегодня растопырено торчали в разные стороны.
- Здравия желаю, ваше высокоблагородие! - вытянулся перед начальником урядник.
- Здравствуй, Крюкин! - морщась, очевидно от боли, поздоровался с ним Завьялов. - Немедленно, прямо сейчас, отправляйся в село Дуброво, в имение помещицы Сазоновой. У неё четыре дня назад жеребца племенного, рысака орловской породы, с конюшни свели. Приложи все свои усилия, чтобы сыскать его. Это очень и очень важно!
- Осмелюсь доложить, ваше высокоблагородие, село Дуброво это же Дубровская волость! Там урядником Бубенцов, - осмелился напомнить приставу Крюкин.
- Бубенцов искал, но увы… Без результатов! Нужен талант сыщика, а он у тебя есть. Немедленно отправляйся к Сазоновой. Выясни у неё все обстоятельства кражи жеребца, а потом  действуй! К поискам привлекай и Бубенцова, и всех кто тебе нужен! На эти действия я тебе даю особые полномочия! Ступай, не теряй времени!
  Девчонка лет пятнадцати с двумя тонкими косичками провела Крюкина в большую светлую залу. Здесь у окна, за маленьким столом, сидела грузная седая старуха и раскладывала пасьянс.
- Барыня, к вам, человек! - пискнула девчонка и исчезла.
- Ты, кто? - удивлённо спросила старуха, не отрывая своего взгляда от карт.
- Здравия желаю, барыня! Полицейский урядник Крюкин! Прибыл по приказанию  его высокоблагородия станового пристава Завьялова расследовать кражу вашего жеребца орловской породы! - как можно громче крикнул Крюкин.
 Старуха, кряхтя, медленно встала из кресла, взяла огромную клюку и,  хромая, подошла к уряднику.
- Слушай меня, Крючков! Я тебе не барыня! Я вдова генерал-майора Сазонова! Георгиевского кавалера! Ты слышишь? - она принялась стучать клюкой о пол. - Ты понял? - она смотрела на него своими страшными бесцветными глазами. Сейчас вот как … - старуха , неожиданно, замахнулась на урядника клюкой.
«Сейчас она как треснет меня по голове дубиной своей  и убьёт» - понял Крюкин и отпрыгнул в сторону.
- Прошу прощения, ваше превосходительство! - пискляво закричал он, инстинктивно обращаясь к страшной старухе, как к настоящему генералу.
- Понял! Не дурак, значит! - Сазонова мгновенно успокоилась. - Слушай, Крючков, твой болван начальник мне тут обещал сыскать моего Казбека, но ничего не сделал или не смог. Раз тебя прислал, значит ты у него самый способный. Действуй! Если завтра, к утру найдёшь жеребца, то получишь от меня четвертной билет,- она подошла к круглому столу, стоящему в центре зала и, открыв большую шкатулку, достала из неё ассигнацию в двадцать пять рублей и показала уряднику, - если  же не сыщешь Казбека, то я тебе лично голову сверну! Как курёнку! Понял?
- Так точно, ваше превосходительство! - прокричал Крюкин, и снова голос у него вышел какой-то писклявый.
«От страха, наверное! Это же ведьма! Настоящая ведьма! И в правду голову свернёт!» - подумал он, пятясь назад.
 Крюкин разыскал Бубенцова. Передал тому приказ станового пристава.
- Я всю волость обшарил. Ничего! Таборы цыганские у нас в волости в последние три месяца не останавливались и  не проходили. Был один конокрад- Федька Мухомор, но он уже третий год в остроге сидит. Не знаю я чё и делать, - грустно вздохнул Бубенцов, длинный нескладный мужик с рябым лицом.
- Ты мне не нужен! Прикажи своим десятским, чтоб сидели в волостном управлении и ждали моих распоряжений, - попросил Крюкин и ушёл.
  Он ходил по селу, расспрашивал встречных прохожих, думал. Становилось жарко, солнце ведь уже приближалось к полудню. На окраине Дуброва, навстречу Крюкину, по тропе шагал босоногий мальчишка, лет тринадцати. Левой рукой он придерживал длинную удочку, которая лежала у него на плече, а в правой тащил на кукане пойманную рыбу.
- Вот молодец! На уху матери наудил! Молодчик! У тебя здесь и карпики, и окуньки, и даже подлещики! -  остановил он рыболова.
- Ага! - радостно улыбнулся тот.
- Как тебя зовут, добытчик? - спросил урядник и, изображая искренний интерес, стал рассматривать улов.
- Лёшкой! - ответил мальчишка, не переставая улыбаться.
- Лёшка, а ты на рыбалку очень рано встаёшь?
- Да, дяденька, на рассвете.
- А четвёртого дня людей чужих, когда на речку шёл, не встречал вдруг? - Крюкин впился взглядом в лицо мальчишки.
- Чевёртого дня? - задумался Лёшка, - людей не встречал. Голоса только слышал.
- Какие голоса? - встрепенулся Крюкин. - Рассказывай!
- В камышах два мужика громко разговаривали. Одного я по голосу сразу же узнал. Это Федотка был — конюх барыни Сазоновой.  Голос другого  же мужика я не признал
- А  о чём они разговаривали? - Крюкин погладил мальчишку по русой голове.
- Не знаю, дяденька. Я не прислушивался. Зачем мне? - равнодушно пожал плечами Лёшка.
- А тот мужик, чужой, как разговаривал? Может быть говор у него был особый? Шепелявил или картавил, или ещё чего-нибудь? - урядник достал из кармана несколько монет. - Вспомнишь, на пряники получишь!
- Был у чужого говор. Был! Так цыгане говорят, - после долгой паузы сказал, наконец-то, Лёшка.
- Молодец! - Крюкин протянул мальчишке две копейки. - На пряники! Заслужил!
- Спасибо, дяденька! - обрадовался тот.
 К волостному правлению Крюкин почти бежал. Остановился у порога, снял фуражку, вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Перевёл дыхание и с важным видом вошёл в избу.
 На лавках сидели мужики. Человек пять. Увидев вошедшего урядника они сразу же встали.
- Доброго здоровьица, уважаемые! - поприветствовал их Крюкин. - Меня ждёте?
- Здравствуйте, господин урядник!  - вразнобой ответили они.
- Кто из вас знает Федотку - конюха помещицы Сазоновой?
- Так все  его знают! - объяснил коренастый мужик, стоящий ближе всех к уряднику. - Федот Косых. Прозвище Федотка.
- Он каков? Сильный, крепкий или дохловатый? - не теряя времени, задавал вопросы Крюкин.
- Высокий да жилистый, - раздался голос из угла избы.
- Ага, хорошо значит. А где живёт?
- Так недалече отсюдова. Через пять домов…
- Ага! Ага! - урядник снял фуражку и снова вытер ладонью пот со лба. В маленьком помещении было нестерпимо душно, - а с кем живёт? С бабой или сам?
- С мамашей своей. Отца у него нету, помер года три назад. Федот наотрез отказывается жениться. По вдовам ходок, - объяснил коренастый мужик.
- Где Федотка сейчас может быть? Кто знает?
- Как где? Спит он в энто время у себя, - послышалось сразу несколько голосов.
- Значитца так, уважаемые десятские, мне нужны три человека- самые крепкие. Вот ты, ты и ты! - Крюкин пальцем указал на троих, - и верёвка надёжная. Толстая и длинная. Есть тута?
- Есть! - ответил коренастый мужик.
- Тогда бери её и  пошли! Ведите меня к избе Федотки! Остальные -можете быть свободными! - распорядился Крюкин.
 Изба Косых оказалась и правда совсем рядом. Была она новой, но очень маленькой, с узкими оконцами.
- Мамаша его вон на огороде ковыряется, а он спит, - коренастый мужик ткнул указательным пальцем в женскую  фигуру согнувшуюся  над землёй  в шагах пятидесяти.
 Крюкин тихонько толкнул рукой дверь. Она с лёгким скрипом открылась. Урядник вошёл и махнул рукой, чтобы заходили остальные. В избе было сумрачно. Крюкин застыл на месте, осматриваясь вокруг. Неожиданно послышался сильный храп. Возле печи, на широкой лавке, в одежде, не сняв сапог, спал мужик. 
 Крюкин сильно ударил ногой по спящему. Тот подскочил. Сел на лавку и начал вертеть головой.
- А вы чё припёрлись в мою избу? Я вас не звал! - наконец произнёс Федотка и встал.
 Был он высоким, с широкими плечами и хищным носом. На узкий лоб ложилась чёлка негустых волос. Над некрасивыми бескровными губами торчали редкие волосики
- Ты, Федот, лучше бы таких слов не говорил! - попытался урезонить его коренастый мужик.
- А я тебя, дядька Гришка, в мой дом не звал. Чё вам всем надобно? - нагло заявил Федотка.
«Так он молодой ещё совсем! - понял Крюкин, рассмотрев Косых, - ему не больше двадцати трёх годков. Но гонору у парня хоть отбавляй, да и силушка, есть. Правду десятские сказали, что жилистый». Особенно неприятно для Крюкина было то, что он был по грудь этому Федотке.
- Так чаво пришли? Я спал…
- Рот свой поганый закрой! Закрой! - тонким голосом закричал на него урядник. - Где жеребец?
- Какой жеребец? - выпучил свои неприятные колючие глаза Косых, изображая удивление.
- Орловский рысак Казбек, принадлежащий генеральше Сазоновой, и которого ты с её конюшни свёл? - Крюкин почувствовал, как его охватывает раздражение.
- Вы чё, господин полицейский, с дуба рухнули? Я к этому никакого отношения не имею, - Федотка нагло усмехнулся.
- Ах ты сволоц! Лихоимец! Признавайся а то хуже будет! - от наглости этого парня у Крюкина даже стала чесаться спина.
- А чё мне признаваться? На меня хотите всё свалить? Не выйдет! Я таких видал: напьются водки, а потом начинают честных людей мытарить! - Федотка смычно плюнул на пол.
 Крюкин вплотную подошёл к Косых, приподнялся на носки и ударил своим маленьким сухим кулачком парня по скуле:
- Сволоц! Сволоц!
 Лицо Федотки даже не дрогнуло, а пальцы у Крюкина заныли от боли.
- Морду нагни, скажу тебе цто-то, - задыхаясь от гнева, выпалил урядник.
 Косых доверчиво склонился к полицейскому. Тогда Крюкин нанёс три быстрых хлёстких удара Федотке в нос, снизу вверх.
- Хрясь! Хрясь! Хрясь!
- Это тебе, лихоимец, за то, цто неуважительно разговариваешь с представителем власти! - урядник с удовлетворением смотрел как из ноздрей парня обильно полилась кровь, заливая тому рубаху и пиджак. - Ребяты, давайте вяжите его! Да покрепче, цтобы не сбёг, сволоц!
- Господин урядник, кровью  ведь зальётся! - испуганно заметил десятский,  стриженный под скобку.
- Посадите на лавку конокрада! -приказал Крюкин, - пусть голову свою задерёт. Сейчас перестанет текти. А ты, - обратился он — к самому молодому десятскому, заканчивающему вязать узлы на верёвке, которой были спутаны руки Федотки, - беги за старухой. Веди её сюды! Говорить будем!
- Слушаюсь, господин урядник!
- Косых,  у тебя есть возможность признаться. За это получишь меньший срок, - Крюкин успокоился и, как отец родной, упрашивал Федотку.
- Никого и нечего я не крал! - хлюпая носом, промычал тот, - за что срок?
- Так ты, любезный, сегодня  уже совершил преступление! Словесное сопротивление представителю власти, то есть мне! Что ты сказал? «С дуба рухнул». А что ты сказал о полицейских? «Напьются водки и начинают мытарить». Вот десятские рядом со мной. Они выступят свидетелями в суде, так что отвезём мы тебе в Муром, ну а потом во Владимир.
 -Сынок! Сынок! Что они с тобой сделали? - в избу ворвалась баба лет сорока пяти, в старом платье, лаптях и выцветшем платке.
- Стой, мамаша! - грозно крикнул на неё Крюкин, - ты видишь, что здесь находятся представители власти! Надо спросить у меня разрешение!
- Господин… господи… - баба начала тихо подвывать, как раненая собака, - это же сынок мой…. Федот мой…
- Мамаша, это преступник! Он четвёртого дня свёл с конюшни генеральши Сазоновой орловского рысака и продал цыганам. Замолчи, мамаша! - цыкнул на бабу урядник.
- Лихоимец, сколько рублей тебе они за жеребца заплатили? - Крюкин зашипел на Федота.
- Никого я не крал, никто мне ничего платил, - отпирался конюх, уже почти не хлюпая носом.
- Мамаша, объясняю тебе и твоему дурню, что жеребец этот стоит больших денег. Тысячу рубликов, а может быть и больше. По новому закону, - Крюкин начал вдохновенно врать, - за каждые сто ворованных рублей дают год каторги. Что тогда получается? А получается то, что Федот Косых получит десять лет каторги. Да, прибавь ещё годка три, а может быть даже четыре, за сопротивление полицейским властям и получается уже четырнадцать лет.
 В избе наступила тишина. Федот уже не хлюпал носом, а его мать  перестала подвывать. Десятские молчали, с уважением слушая урядника.
- Мамаша, а ты знаешь, что такое каторжные работы? Не знаешь? Так слушай меня! Закуют твоего сынка в кандалы и прикуют цепью к тачке, и будет он с ней работать, спать, пищу принимать, ходить в отхожее место и даже  в баню. И так четырнадцать лет! От плохой еды выпадут у него все зубы, от сибирской зимы — волосы  Потом заболеет Федотка от тяжёлой работы  чахоткой и помрёт. А ещё..
- Не-е-е-е! - заорала баба и бросилась к сыну. Стала перед ним на колени, - сынок, отдай жеребца! Отдай! Я же тебя предупреждала, что не надо было дружбу с этим цыганом водить! Ты же меня не послушал! Сынок, отдай! Умру я, если ты каторжанином станешь…. - она вновь завыла, только теперь громко и страшно.
- Если жеребца верну, чё мне будет? - в голосе Федотки слышался ужас.
- Как что? Ничего! Жеребец на месте, в конюшне. Никакого воровства как бы и не было, - сделав жалостливое лицо, объяснил Крюкин.
- А за сопротивление властям? - всем было ясно, что Федот смертельно испугался.
- Если  скажешь, где жеребец, то я  это забуду! - пообещал урядник. - Говори, где Казбек? У цыган?
- Нет, ещё. У дядьки Митяя спрятан, - тихо прошептал Федот и вдруг заплакал.
- А кто такой этот …
- Брат это мой двоюродный!  Лес генеральши стережёт, - перебила баба Крюкина, - недалеко от села живёт! Я покажу его избу! Покажу! Сынка мово только ослобоните!
 Елизавета Георгиевна Сазонова приготовилась обедать. На белой скатерти уже стоял небольшой хрустальный графин с душистой и хмельной вишнёвой настойкой. Она наполнила  маленькую изящную рюмочку, поднесла к губам.
- Здравия желаю, ваше превосходительство! - перед ней по стойке смирно стоял урядник, неизвестно как появившийся в комнате.
- Крючков, ты что...что — от неожиданности Сазонова вздрогнула и стала заикаться.
- Ваше превосходительство, разрешите доложить! Жеребец Казбек найден! Конокрад арестован!
- Где они? - Елизавета Георгиевна медленно встала из-за стола.
- Во дворе, ваше превосходительство! - прокричал урядник.
 Забыв о своей клюке грузная генеральша, почти бегом ринулась к двери. Распахнула … Перед крыльцом стоял её красавец Казбек, а рядом с ним её конюх в окровавленной одежде со связанными верёвкой руками. По бокам Косых охраняли десятские.
- Федо-о-от? - громко удивилась Сазонова. - Вот гадёныш! Вот дерьмо навозное! Я же тебе, мразь, самого Казбека доверила! Сейчас я …
- Ваше превосходительство, разрешите обратиться! - вмешался в этот момент урядник, стоящий за спиной Сазоновой.
- Да, чего ты хотел?
- Ваше превосходительство, жеребец ваш — забирайте его, а лихоимца Косых я обязан немедленно доставить к становому приставу, для выяснения всех обстоятельств кражи Казбека, а также для выявления сообщников. После чего преступник будет отправлен в Муром или во Владимир.
- Крюкин, - тихо прошипела Сазонова, - а ну за мной! - помещица плечом отодвинула урядника и вернулась в дом.
- Слушаю вас, ваше превосходительство! - Крюкин закрыл за собой дверь и вытянулся перед генеральшей.
- Очень хорошо, что слушаешь! Вот тебе  один четвертной билет за жеребца, как я и обещала, а вот и второй — за то, что оставишь змеёныша Федота мне! - Сазонова протянула уряднику две ассигнации.
- Ваше превосходительство, я не имею права! Преступник должен быть доставлен в острог! - ответил он, пряча деньги в карман штанов.
- Зато я имею право! Выполнять! - громко и страшно рявкнула Сазонова да так сильно стукнула своей клюкой по полу, что Крюкин аж вздрогнул.
 «Надо срочно отсюда удирать, иначе энта ведьма меня убьёт или искалечит своей дубиной!» - пронеслась в голове у урядника спасительная мысль.
- Есть выполнять, ваше превосходительство! Разрешите идти? - прокричал он.
- Иди, Крюкин! Иди! Впрочем нет! Шагом марш за стол! Садись! - приказала помещица.
«И что она ещё удумала, карга?» - тоскливо подумалось ему. Урядник сел на самый краешек стула с высокой резной спинкой.
 Сазонова поставила на стол хрустальный графин с водкой и большой бокал для вина.
- Машка! Притащи из погреба грузди солёные для служивого человека! - крикнула она.
- Щас, барыня! - пропищал за дверью тонкий девичий голосок.
- Чарочка для героя, как и полагается в нашей русской армии! - генеральша сама наполнила водкой большой бокал до самых краёв.
- Барыня, груздочки, как вы велели, - появилась Машка с тонкими косичками и поставила перед Крюкиным  миску с пахучими ядрёными грибами.
- Давай, урядник, пей! - приказала генеральша.
 Крюкин встал, зачем-то перекрестился и в несколько глотков осушил бокал. Выдохнул, охнул, зацепил серебряной вилкой груздь. Понюхал его, а потом отправил в рот.
- Вкусный! Хрустит! - жуя гриб, сообщил он генеральше.
- Вот и хорошо! Машка, отведи урядника на кухню и накорми по сазоновски! От пуза!  Потом пусть идёт куда захочет! - приказала Елизавета Георгиевна.
- Хорошо, барыня! - пискнула девчонка и засмеялась.
  Покинул  сазоновское поместье Крюкин только лишь через два часа. От обжорства ему тяжело дышалось, а от выпитой водки слипались глаза. «Хорошо, что на дрожках приехал! А если верхом? Свалился бы из седла уже давно. Ездок то из меня неважный. Служил в пехоте, к коням не привычный,» - довольно подумал он.
 По дороге пришлось уряднику раза три останавливаться, для того чтобы к речке спуститься, да лицо водицей ополоснуть.
 К становому приставу Крюкин добрался, когда  уже красные лучи заходящего солнца на недолго окрасили окрестности в кровавый цвет.
 Завьяловы устроились на веранде пить чай.  Желтым светом тускло светила керосиновая лампа. Кухарка сапогом шумно раздувала самовар. Олег Владимир одетый в старую форменную тужурку держал холщовый мешочек со льдом на лбу. Анна Константиновна берёзовой веточкой отмахивалась от комаров.
- Тпру-у-у! - громко закричал на лошадь Крюкин, натягивая поводья.
 Дрожки остановились напротив веранды. Урядник  бодро спрыгнул с них, привычным движением подтянул ремень, поправил фуражку и, придерживая левой рукой саблю, почти строевым шагом подошёл к веранде. Вытянулся. Приложил руку к козырьку фуражки и, стараясь не кричать, отрапортовал:
- Ваше высокоблагородие, разрешите доложить!  Ваше приказание выполнено! Жеребец по кличке Казбек найден! Преступник задержан!
Завьялов швырнул холщовый мешочек на стол, поднялся и недоверчиво упёрся взглядом своих голубых глаз в урядника:
- Да ты что-о-о-о?! - выдохнул он. - А ну заходи в дом! Анна, я вернусь через несколько минут.
- Здравия желаю, Анна Константиновна! - отдал честь Крюкин хозяйке дома, когда поднялся на веранду.
- Добрый вечер! - улыбнулась она ему.
 Крюкин, стараясь избегать мелких подробностей, рассказал о том, как нашёл конокрада и «расколол» его.
-Ваше благородие, одно вышло плохо: барыня Сазонова не отдала мне Федота Косых. Дубиной  страшно по полу стучала и орала сильно… Пришлось конокрада и оставить, - виновато понурился урядник, ожидая нагоняй от начальника.
- Крюкин, ну ты и молодец! Ну ты и молодец! Дай-ка я тебя обниму! - Завьялов по отечески прижал подчинённого к себе и сильно хлопнул ладонью по спине. - Ну и Пинкертон! Если честно сказать, то Пинкертону то тебя далеко! Ну и молодец! - радовался становой пристав, забыв о своей головной боли.
- Ваше высокоблагородие, а конокрад? Что с ним  делать? А? - обеспокоенно поинтересовался урядник.
- Крюкин, да забудь ты о нём! Самое главное, что ты жеребца нашёл и хозяйке вернул, а что делать с этим Косых — это уже моё дело! Подожди! - пристав взял с книжной полки толстый кожаный бумажник и вынул из него розовую десятирублёвую ассигнацию. - Вот тебе награда за успехи в розыске. Лично от меня! - Завьялов почти насильно сунул деньги в руку урядника. «Утром мне на свой дом не хватало шестидесяти рублей. Думал, где  взять бы их. Вечером деньги появились! Чуден мир, Господи!» - с необыкновенным восторгом подумалось вдруг Крюкину.
 Прошли два дня. Крюкин ходил по купленному им дому, стараясь заметить какие-нибудь недоделки, чтобы их немедленно исправить. К счастью всё было хорошо! Во дворе стоял даже небольшой амбарчик. «Вот только баньки нет. Негоже! Негоже!  Надо будет поставить свою-то баньку! Как  это без неё?  На первых порах можно, конечно, и у соседей помыться, но непременно надо свою баньку то иметь.
 Крюкин, взобрался в седло смирной кобылы.  Выехав со двора, сразу же повернул направо и вздрогнул: навстречу ему в длинном сарафане с толстой косой чёрных смоляных волос шла Екатерина Кузьмина. Не просто шла, а несла на плече коромысло с двумя полными воды вёдрами. «Ох ты! Примета хорошая!  А девка какая  видная! Ох и видная! Красавица! Может и сбрехал мой доверенный человек, что нравлюсь я — гриб сморчок — Катерине?» - засомневался неожиданно урядник. Забилось у него сердце. Бросило сначала в жар, а потом в холод. Остановил Крюкин кобылу, хотел ловко слезть, но носок его левого сапога почему-то запутался в стремени, и урядник неуклюже сполз из седла на землю.
- Доброго денька, Катерина Васильевна! - он снял фуражку и поклонился.
-Здравствуйте, Пётр Иванович! - ответила девушка и стыдливо опустила глаза.
 О чём говорить дальше Крюкин не имел никакого понятия, поэтому  они  молча шли по пыльной дороге. Она с вёдрами на коромысле, а он с фуражкой в руке.
- Катерина Васильевна, - решился наконец урядник и выпалил:
- Я могу сватов заслать или, или как это…. Не можно? Отказ мне будет?
- Засылайте, Пётр Иванович! - не поднимая глаз, тихо рассмеялась Екатерина.
- Спасибо вам, Катерина Васильевна! Я тогда, это … это… как его? Да, тянуть с энтим не буду! Вскорости ждите сватов-то! Доброго вам здоровьица, Екатерина Васильевна!
- До свидания, Пётр Иванович! - девушка пошла дальше, а урядник остановился, любуясь её формами.
«Не соврал мой доверенный  человечек! Не соврал! - ликовал Крюкин. - Одно только плохо, Катерина на вершок выше меня! Негоже мужу быть ниже ростом, чем его баба! Придётся мне на выход сапоги с высоким каблуками заказать. Тогда и вровень мы с ней будем».
 Крюкин начал обдумывать кандидатуры сватов. Ведь это дело, прямо сказать, было очень важным и деликатным. Не хотелось ему тянуть ни со сватовством, ни со свадьбой, но тут на беду  завелись в Карачаровской волости кликуши. Сначала одна выкликать начала. Сразу же поползли слухи, что беса она себе в нутро получила после паломничества в Оптину пустынь. Стоит эта баба на службе в Троицкой церкви, и как только батюшка, отец Павел, крест или чашу поднимает, она немедленно выкликать начинает. Орёт дурным и страшным голосом срамные слова, на пол падает, катается да в конвульсиях бьётся. От неё и другие бабы выкликать стали. Такое стало на церковных службах твориться, что не приведи Господь!
 Отец Павел молитвы от беснования читал сначала, потом во дворах у кликуш молебны с водосвятием служил, но всё напрасно. Ничего не помогало: кликуш становилось всё больше.
 Сообщил тогда отец Павел о происходящем становому приставу:
- Олег Владимирович, признаюсь, что я бессилен изгнать бесов, которые завладели нашими бабами. Требуется активное содействие властей, а то церковные службы грозят перерасти в бесстыдный хаос.
 Реакция Завьялова была немедленной. Он не только сам прибыл в Карачарово, но и привёз с собой доктора из Мурома.
 Баб, тех кто кличет, согнали в волостное правление. Составили список, а потом доктор всех их осмотрел, ощупал, по коленкам им молоточком постучал.
- Болезнь эта, я думаю, истерией называется и современной медицинской наукой мало ещё изучена. В вашем случае требуется профессор из Санкт-Петербурга, а ещё лучше из Германии. Там, насколько мне известно, накоплен большой опыт по лечению истерии, - сделал доктор своё заключение.
- Так как же я, становой пристав, таких профессоров смогу доставить в Карачарово? - побледнел Завьялов, - а на следующей неделе престольный праздник! Если оскандалимся, то моей карьере — конец!
- Тогда вы должны что-то придумать! - пожал доктор плечами, - я же, повторяю, абсолютно бессилен  вам помочь.
 У станового пристава оставался единственный шанс решить проблему с кликушами  - подключить Крюкина. Завьялов рассчитывал не только на природный ум и сметливость урядника, но и на огромный авторитет, которым тот пользовался у всех жителей волости.
- Крюкин, я на тебя полагаюсь! Сделай всё, чтобы престольный праздник прошёл достойно: без безобразий со стороны сумасшедших баб! Сделай так, чтобы тихо было в храме Божьем!
- Слушаюсь, ваше высокоблагородие! - взял под козырёк урядник.
 Собрал Крюкин сотских и десятских со всей волости. Приказал им прибыть к Троицкой церкви в Карачарове на престольный праздник с кнутами. Трёх самых расторопных у церковных дверей поставил.
- Как появится кликуша, в храм не пускать! Вы всех их знаете! Гнать этих баб за церковную ограду, к кладбищу! Там же сдавать в распоряжение сотских! - распорядился урядник.
 Так и пошло дело. Кликуш перенимали и — на кладбище. Там их сторожили сотские. Всё происходило без ругани и крика. Бабы сразу же как-то поникли и оробели. Стояли и молчали. Пения из церкви там слышно не было, поэтому то бес в них, наверное, спал.
  Крестный ход вышел и стал  приближаться к кладбищу.  Было уже хорошо  видно, как отец Павел кадилом размахивал, и как хоругви золочённые на солнце сверкали… Вот тогда-то Крюкин  громко и страшно щёлкнул кнутом:
- Ну теперь, бабы, военная дисциплина будет. Как в какой из вас церти крицать нацнут, то мы бесов этих кнутами стегать будем! По самой утробе, чтобы поцувствовали! Адово племя! Бес какой завоет, живым ему не быть!
 Проходит мимо кликуш крестный ход. Сияет золотом крест  на солнце в руках отца Павла. Торжество  вокруг, а у баб — кликуш от страха поджилки трясутся. Крестятся они, поглядывая на Крюкина да на сотских, которые им свои кнуты показывают. Ни в одной из баб бес от страха даже не пискнул.
 С того дня и пропали кликуши в волости! Стали проходить службы  в храме как  раньше: чинно и достойно.
- Ай да Крюкин! Ай да урядник! Молодец! Я уже ходатайство  о награждении тебя медалью за усердие  во Владимир послал. Думаю к Рождеству получишь ты, Крюкин, награду! Молодец! - Завьялов похлопал урядника по плечу.
-  Рад стараться, ваше высокоблагородие! - вытянулся перед начальником Крюкин. - Разрешите идти?
- Ступай! Ступай!
 Крюкин чётко повернулся через левое плечо и почти строевым шагом направился к двери кабинета станового пристава.
- Пётр Иванович, подожди! - вдруг остановил его Завьялов.
 Крюкин даже вздрогнул от неожиданности. Сначала он подумал, что ослышался, ведь начальник никогда ещё не величал его по имени и отчеству.  Урядник остановился, повернулся.
- Слушай, Пётр Иванович, ты если надумаешь жениться, то я сочту за великую радость быть твоим посаженный отцом, -  высокий дородный Завьялов так сильно обнял маленького худенького урядника, что у того аж грудь от боли сдавило.
 «Вот это уважил меня начальник! Посаженным отцом  на свадьбе у меня будет сам становой пристав! Какое уважение выказал!» - у Крюкина от гордости и  умиления  неожиданно покатились по щекам тонкие ниточки слёз.

                ПРИМЕЧАНИЯ

1. Становой пристав — полицейское должностное лицо в земской полиции Российской империи, возглавляющее стан — полицейско-административную единицу из нескольких волостей.
2. Полицейский урядник — нижний чин уездной полиции, подчинённый  становому приставу.
3. Десятские и сотские выбирались из числа крестьян. Десятский от десяти дворов, сотский от ста дворов. В частности, в их обязанности входило следить за порядком в деревне и округе, за чистотой воды в реках и колодцах, порядком  на ярмарках , богослужениях, пожарной безопасностью и т. д.
 Исполнение должностей десятских и сотских являлось натуральной мирской повинностью, от которой невозможно было отказаться.
4. Коллежский асессор  - гражданский чин в российской империи, который с 1884 года соответствовал чину капитана в армии. К лицам в чине коллежского асессора применялось обращение «Ваше высокоблагородие».