Живые

— Ну, что там? — спросил с нетерпением Бурнаш, находившийся на краю ямы.
Борода и Мосол, аккуратно выгребающие руками остатки почвы с найденного, были сосредоточены и неторопливы. Фискари выброшены наружу, чтобы не повредить добычу. Верняк, не жбонь — подумалось Бурнашу, — и место жирное. Клюшка здесь на каждом квадратном метре трещит. Наконец-то накастробошим хабара! А то последний месяц только порожняк, где саранча прошлась. Пылесосы херовы. И Морок по следам идёт.
Бурнаш вспомнил предводителя отряда конкурентов и желчно сплюнул в сторону.
Его комрады, нащупали что-то. Когда последние песчинки были сметены с предмета, находящегося на дне ямы, взору всей троицы предстал длинный деревянный ящик.

Грубовато сколоченный и подгнивший. Ну, блиндажник, ёпта — пронеслось во главе копаря, взиравшего сверху. Увидеть минт или рарик никто и не ожидал. Да, крупный. Вряд ли с гвоздями. Скорее параси, а мож колотухи, если гансовский. Не понять чей, зелёная краска с почерневших досок стёрлась. Ни курицы, ни каракатицы. Сколько лет долблю, а на ящики глаз так и не намётан.
Борода аккуратно приподнял влажную крышку и отшатнулся, уперевшись спиной в земляную стену. Мосол в ужасе выскочил наверх, как пробка из шампанского.

— Ну, чо вы, как маленькие-то ей Богу, — менторским тоном изрёк предводитель копателей, — первый день, штоль?
Почти весь ящик целиком был заполнен человеческими костями. Вернее, оторванными частями конечностностей. Кисти, ступни, полруки, полноги. Словно склад учебных пособий, состоящий из неукомплектованных скелетов.
— Это что такое? — спросил у старшего товарища побледневший Мосол с округлившимися глазами.
— Да ты, Костян, (на слове Костян, Бурнаш невольно осклабился) ещё гмохов не видел.
— Лежаков? Видел пару раз. Так себе зрелище. А это?!
— Всё очень просто, старичок. В момент ожесточённых боёв, проходивших и на данном участке фронта в том числе, полевые хирурги работали, не покладая рук.
И своих и чужих. Некоторые по двадцать часов за операционным столом проводили.
Не ели, не пили. Спали стоя. Отрезанных рук и ног, как ты понимаешь, было выше крыши. А знаешь, что делают с ампутированными частями тела? Они подлежат захоронению. Наравне с трупами. Конкретно эти в ящик от снарядов сложили. Не до церемоний было. Может, и жмуры поблизости. Обычно обрубки рядом с трупами хоронили. А может, и нет. По-всякому бывало.
— Охренеть. А я думаю, что за киломоржа? А что теперь с ними делать? Мож покемонам звякнуть? Это же чьи-то деды, прадеды.
— ****лся? На кичу хочешь? Какие деды? Владельцы этих грабок и сами скелеты давно. И за тыщу вёрст отсюда. Хотя, может, кто-то и поблизости лежит.
— Да, не, анонимно. С автомата на вокзале.
— Ага. Мы без бутора месяц. Ни одной дудки, ни шмалья голимого. Один шмурдяк. Скажи спасибо Зевсу-Громовержцу, что дождей не было и под ножками сушняк, а не в гыче по колено долбимся. Клиент парабахи спрашивал, колпаки, а мы с голой жопой наперевес. Скоро тугрики ладошкой помашут.
— А я чо? Я ничо — поспешно ответил Мосол.
— Так как, обратно закапываем? — включился в разговор Борода.
— А на что Ася клюнула, если тут одни кости? — Бурнаш кивнул на дно импровизированной могилы.
Борода и спрыгнувший вниз Мосол ещё минут десять посуетились на месте раскопки и разочарованно выдохнули.
— Лопата. Точнее, один штык от неё, гнильё. Видать, сломалась, когда хоронили.
— Ну всё, вылазьте, зарываем. Целый транш выгребли. Зарываем, зарываем. Мы ж не ямщики какие-нить. Мы трофейщики.
Едва Бурнаш произнёс эту фразу, как у него за спиной показались две крепкие фигуры.

— Здравствуй, Жора, Новый год! Трофейщики, значит? Статью свою знаете?
— Товарищ сержант! Мы зелёные, мы впервые здесь, по глупости. Больше не повторится, я вам обещаю! — запел свою коронную песню матёрый копарь.
— Эт статья, гражданин, статья. Статья-а... — с удовольствием растягивая слово, повторил работник правоохранительных органов.
Щас мы вашу п****братию оформим, как родных. Потом в КПЗ, суд. И полетите на стройки всероссийского значения. А по ночам вас там будет ждать регулярная половая жизнь. Со множеством партнёров.
— Товарищ сержант! Мы всё осознали и готовы начать новую жизнь. Может, договоримся как-нибудь?
— Ты, что, босота, взятку мне что ли предлагаешь? Попутал, Вася?
— Стой, стой, братан, не кипятись, —приобнял напарника второй полицейский, — ну, оступились пацаны, с кем не бывает? Исправитесь же, да?
— Конечно, товарищ старший сержант! Не повторится!
— Пойдём пошушукаеися, обсудим условия вашего раскаяния.

Когда Бурнаш и «добрый полицейский» вернулись, появившись из-за раслапистой ели, Борода и Мосол продолжали стоять, как вкопанные, в напряжённом ожидании.
— Ну чо застыли? Валим отсюда — быстро приказал им главарь.
Побросав все свои вещи, троица почти бегом припустила прочь.
— Э, а где спасибо-то? Если ещё хоть раз в жизни вас увижу, на дальняк в хате отправитесь!

Удалившись от ментов на пару километров, копатели сделали короткую передышку.
— Это Морок нас сдал, сучий потрох. Найду тварь и е****ло отрихтую. Мразь, утырок, гондон! Сам, чмо, без хабара сидит, и другим пусть голяк корячится.
Ладно, к машине. Ходу!
— А говорил, хрусты на исходе!
— Ну я же не первый день этим занимаюсь, Костик! Золотое правило: всегда держи лавандос на карте, для алчных гоблинов.

— Слышь, это что за расчленёнка? Маньячила что-ли?
— Да какой маньячила?! Худею с тебя. Мертвяки времён войны.
— Мож закопать тогда? Эти додики лопаты побросали. О, глянь — металлоискатель!
— Делать нехер? Лежали и пролежат ещё столько же. Забираем шмотки лишенцев и валим отсюда. Минак на «Авито» толкнём. Мертвякам уже ничего не нужно, а мы с тобой — живые.

Живые в патрульной машине пересчитывали, отжатые у поисковиков бабосы.
Живые в джипе, мчащемся от места раскопок, материли своего врага Морока и его компашку.
Живые с тёплой кровью, бегущей по венам, с горячими головами, шевелящиеся и издающие звуки, чувствующие и ощущающие.
Не мертвяки какие-нибудь.

Сленг:

Фискари — лопаты фирмы «Фискарс».
Жбонь — никуда не годная находка.
Жирное место — локация со множеством хабара.
Клюшка — металлоискатель.
Накастробошим — найдём.
Хабар — ценные находки.
Порожняк — отсутствие находок.
Саранча, пылесосы — копатели, многократно прошедшие территорию.
Комрады — соратники-копатели.
Блиндажник — трофей найденный в окопе, траншнее, блиндаже, не самого лучшего сохрана.
Копарь — копатель, «чёрный следопыт».
Минт — идеальное состояние предмета.
Рарик — чрезвычайно редкая добыча, раритет.
Гвозди — патроны.
Параси — снаряды.
Колотухи — немецкие гранаты.
Гансовский — немецкий.
Курица — изображение германского орла.
Каракатица — изображение советской звезды.
Долбить — производить раскопки.
Гмох — частично или полностью разложившийся труп.
Лежак — труп солдата (с любой стороны).
Килорморжа — непонятная вещь.
Покемоны — сотрудники полиции.
Кича — место заключения.
Грабки — руки.
Бутор — тоже, что и хабар.
Дудка — общее название любого ствола.
Шмальё — то же, что и гвозди. Патроны.
Шмурдяк — то же, что и жбонь. Предмет в непригодном состоянии. Слово «шмурдяк» чаще всего упоминают трофейники.
Гыча — жидкая грязь, жижа.
Парабаха — пистолет «Парабеллум».
Колпак — каска.
Тугрики, бабосы, хрусты, лавандос — деньги.
Ася — миноискатель «Garret Ace» (150 или 250).
Транш — траншея (и).
Ямщики — копатели, оставляющие после себя незарытые ямы.
Трофейщики — искатели, специализирующиеся на раскопках времён Великой Отечественной Войны (и Первой Мировой), то есть, на военных трофеях.
Дальняк — отхожее место в камере.
Хата — камера в местах заключения.
Гоблины — то же, что и покемоны. Правохранители.
Лишенцы — пренебрежительное обозначение оборванцев, нищих и аналогичных слоёв населения.
Минак — миноискатель.