Аннотация
Я сердце и душу ему отдала,
Была я послушной и счастья ждала.
Тикали часики, годы всё шли.
Любовь и ненависть - стали друзья.
Надеюсь, всё временно - не навсегда.
Надо всё взвесить, решить для себя,
Честь сохранить и счастливою быть,
Не потеряв родного лица...
От автора
Дорогие читатели! Каждому из нас на протяжении своей жизни приходилось преодолевать трудности. Возможно, сюжет этого романа поможет кому-то исправить свои ошибки или вовсе избежать их.
Наша главная героиня в школьные годы, не простив своему другу предательства в дружбе, в гневе бросается словами, которые спустя много лет воплощаются в реальность. На протяжении длинного тернистого пути она вынуждена бороться с испытаниями, данными ей судьбой.
Жизнь прекрасна
и чудна.
Жизнь опасна
и так зла.
В ней так много
лжи,
обмана.
Много в ней –
страстей коварных
И страдальных
дней любви.
В жизни нужно
смысл найти
И не пойти
по ложному
пути.
***
Глава 1
1970 год. Кавказ
Весна. Раннее утро. Холодный ветерок легко обдувал цветущие яблони, отгоняя остатки сна. А первые восходящие лучи солнца проглядывали из-за гор и растапливали густой утренний туман. Где-то из горных долин доносился шум талой воды, которая веселым и звонким журчанием мелких ручейков спускалась по склонам вниз, где сквозь туман то тут, то там проглядывали крыши домов. Эти дома составляли большую деревню, которая уютно располагалась вдоль высоких гор. С высоты птичьего полета их расположение было похоже на букву «С», но никто, даже старейшие из аксакалов деревни, не знали точной причины, почему так разместились эти дома.
Деревню обволакивал легкий весенний аромат с чуть сладковатым привкусом цветущих яблонь. Местами к этому аромату добавлялся запах свежеиспеченного хрустящего хлеба, который уже успели подготовить к завтраку ранние хозяйки.
Женщины и мужчины здесь всегда встают очень рано на рассвете. Каждая семья содержит большое хозяйство, о котором нужно заботится, как о маленьких детях. Женщины сначала доят коров, затем идут топить печи в доме и готовить завтрак на всю семью. А мужчины тем временем выгоняют весь скот к общей поилке, похожей на длинное железное корыто. Поилка находится чуть ниже колодца или {bulaq} – в виде большого круглого камня с трубой внутри, где постоянно течет холодная родниковая вода. Этой воды хватает и людям, и всем домашним животным – коровам, телятам, овцам и гусям. Позже мужчины отгоняют животных в конец деревни, где их уже забирает пастух с собакой и только к восьми вечера возвращается обратно.
Пока завтрак готовился, мужчины в то утро собрались на углу улицы возле дома многодетной семьи Рифата и Арифы, чтобы побеседовать на разные темы и узнать свежие новости.
Семья Рифата была большой, как и у большинства в деревне. У Рифата было десять детей, двое из них умерло, а остальные – пять мальчиков и три девочки, рожденные с интервалом в три года каждый, были живы. Только с одним мальчиком, с самым младшим четырехлетним Рамизом происходило что-то странное и необъяснимое. Именно в эту пору, весной каждого года им овладевало какое-то странное недомогание, он не мог ходить, у него отнималась спина, поднималась высокая температура, и он ни с кем не мог разговаривать. Продолжалось это состояние в течение недели, после чего болезнь внезапно уходила. Рамиз сразу вскакивал с кровати, и как ни в чем не бывало убегал играть в футбол с другими мальчишками. Из-за этого странного недуга к нему относились всегда по-особому: его любили и не обижали, разрешали делать все, что он захочет, тем самым очень его разбаловав. Все врачи, к которым водили ребенка, не могли дать объяснение причины этой болезни и предложить хоть какое-то лечение. Они только разводили руками и говорили, мол, мистика какая-то.
Возле дома Рифата в этот момент как раз и шло обсуждение этой истории. Кто-то из мужчин жалел семью и ребенка, кто-то просто молчал, а некоторые считали, что семья отвечает за какие-то свои грехи. Начал разговор аксакал Селим – седовласый мужчина лет восьмидесяти, худого телосложения в очень простой одежде. На её незамысловатом фоне заметно выделялась его длинная, ухоженная седая борода и красивая трость из орехового дерева, на которую он опирался во время разговора. Селим со вздохом произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
– О, Аллах! Опять у Рифата беда с младшеньким сынишкой, что же за проклятье на него упало!?
– Да, здесь точно что-то не так, – откликнулся старческий голос его соседа. Соседа звали Рамазан, лицо его украшали тонкие, легкие очки, а манера речи выдавала в нем человека со спокойным, но твердым характером. Он стоял справа от Селима в своей обычной домашней одежде.
– Молиться ему нужно, да и к Мулле нашему сходить, попросить у него совета. Говорят, он по Книге сказать правду может, – продолжил Селим.
В разговор вступили и другие мужчины, высказывая свои предположения, в том числе не совсем лестные, негативные. Никто поначалу не заметил, как к ним подошел сам Рифат, мужчина среднего роста лет около сорока пяти, крепкий в плечах. Также, как и все мужчины, одет он был по-домашнему – пиджачок помятый, старенькие заношенные брюки, шапка на голове черного цвета. Вид у него был уставший, глаза печальны.
Но вот в воздухе повисло неловкое молчание, ведь никто не знал, давно ли он тут стоит и много ли услышал из разговора. Рифат сжал руки в кулаки, глубоко вдохнул, затем разжал их и сделал вид, будто бы ничего не услышал, и уже спокойно поздоровался со всеми:
– Здравствуйте! Доброе утро всем!
– Доброе, да не у всех… У вас опять беда? – спросил у него сразу Селим, он был откровенным и прямолинейным человеком. Остальные мужчины с интересом и ожиданием уставились на Рифата.
– Да, снова, – с болью в голосе произнес Рифат – супругу жалко, не спит целыми ночами, молится возле него и так всю неделю… каждый год. Я не знаю, что нам уже делать.
– Послушай, сходите с Арифой к Мулле, пусть он вам по Книге посмотрит. И вам будет легче, хотя бы причину будете знать, раз врачи здесь бессильны.
– Да, Вы правы Селим, мы так и сделаем… сегодня же, – уже с небольшой надеждой произнес Рифат.
Он постоял еще немного, но не слышал ровным счетом ничего из дальнейшего разговора, мыслями он был уже у Муллы. Пробормотав слова прощания, он поспешил вернуться в дом. Рифат только открыл дверь, как услышал очень тихий слабый голос супруги, который доносится со второго этажа, где находится спальня ребенка. Он поспешил наверх и, уже приоткрыв дверь, услышал:
– О, Аллах! Не дай умереть нашему сыну, не вынесу я еще одной смерти, если хочешь, забери меня, только спаси Рамиза, – бормотала подле кровати Арифа, супруга Рифата и мать Рамиза. Женщина невысокого роста, полная, но с красивыми чертами лица, особенно глаза – они были большими и с длинными темными ресницами. Одета она была в длинную юбку и вязаный свитер. Голова покрыта легкой домашней косынкой.
Говорила Арифа не переставая, где-то проглатывая слова вместе со слезами, которые текли без остановки из ее уже опухших карих глаз. В рот ей также попадали выбившиеся из-под платка пряди потускневших волос, но она этого не замечала.
– Нет, что ты такое говоришь?! – воскликнул Рифат, опускаясь на колени рядом с супругой и беря ее руки в свои, целуя и успокаивая ее. – Милая, что ты?.. Я без тебя не смогу жить. Я люблю тебя. Все будет хорошо, одевайся, пойдем.
– Куда? – произнесла Арифа, – не понимая, зачем супруг поднимает ее и куда-то тянет. Происходящее доходило до нее как сквозь густой туман.
– К Мулле, он нам поможет. Селим посоветовал к нему сходить, он посмотрит по Священной Книге… Он – наша единственная возможность и надежда узнать о нашем сыне и его будущем.
Едва только услышав слова «надежда» и «будущее сына», Арифа сама быстрее отправилась в свою комнату, чуть не перепрыгивая через ступени. Рамиз успевал несколько раз поддержать ее ослабевшее и осунувшееся тело.
Уже спустя двадцать минут они подходили к дому Муллы Мухаммеда, названного так в честь Пророка Мухаммеда. Дом у него небольшой одноэтажный, но уютный, сразу заметно хорошую хозяйку. За домом виднелся сарай и пять соток огорода.
Одну из комнат Мулла освободил для проведения служб. Это была маленькая мечеть в комнате, куда люди могли прийти помолиться, попросить о помощи или раскаяться в содеянных грехах.
Встретил Рифата с Арифой сам Мулла, мужчина седой, около шестидесяти лет, в папахе на голове, в домашнем пиджаке темного цвета, в брюках и ботинках, а в руках были {tesbeh} (четки). Он был всегда улыбчив и гостеприимен, а сейчас будто бы знал, что они должны подойти.
– Проходите, может быть чаю? – спросил Мулла, пропуская их внутрь дома.
– Нет, нет, спасибо, ничего не нужно, – быстро проговорил Рифат и замолчал, не зная, как правильно обратиться к нему за помощью.
– Тогда слушаю вас, с чем пришли ко мне? – заметив мысленные метания Рифата, задал наводящий вопрос Мулла. И тут же сам продолжил после небольшого молчания: – Хотя я догадываюсь, о ком пойдет речь, о вашем младшем сыне.
– Да, это так. Сможете ли вы помочь, узнать причину его болезни? – сразу же выдохнул Рифат и с немыми молящими глазами ожидал ответ.
Мулла Мухаммед посмотрел сначала в глаза Рифата, а затем в глаза Арифы, словно пытаясь там что-то узреть. От такого проницательного взгляда им стало как-то не по себе, и Арифа сжалась, взяв за руку супруга. Но Мулла, словно не замечая судорожных движений женщины, помолчал еще какое-то время, о чем-то размышляя, и после коротко промолвил:
– Я постараюсь.
Он достал из шкафа большую и толстую книгу. На вид она была очень и очень старой, местами изрядно потертой. Обложка коричнево-красноватого оттенка с золотистым отливом. Было завораживающее ощущение, будто книга светится изнутри.
На лицевой стороне обложке, когда Мулла открывал книгу, супруги заметили красивую с извилинами золотую надпись, но прочесть ее не смогли. Язык книги им был не знаком. Сразу стало ясно, что книга была очень древней и ценной. Возможно она передавалась из поколения в поколение много веков или даже тысячелетие. Мулла между тем сосредоточенно читал и молился, видно было, как он весь напрягся. Супруги тоже напряглись и с обостренным ожиданием уставились на него, а Арифа молилась про себя и просила помощи у Аллаха. И вдруг в такой густой тишине Мулла произнес:
– Вы действительно хотите знать причину его болезни и его будущее?
– Да, – не совсем уверенно проговорил Рифат, – нам это необходимо.
Тогда Мулла Мухаммед кивнул головой, закрывая книгу, и через некоторое время сказал:
– Ваш сын рожден под счастливой звездой, и жить он будет долго, но пусть опасается воды и огня. А болеет он от того… – на секунду он замолчал, подбирая слова, – от того, что он рожден без Ангела-хранителя.
Рифат смотрел на него и не совсем улавливал суть сказанного. Его обрадовало, что сын будет жить долго, но, причем здесь Ангел-хранитель, он не понимал. Рифат, как и большинство мужчин, верил в Аллаха, но ангелы, демоны, хранители и прочее были для него лишь персонажами детских сказок.
– И… и что нам нужно делать? Как мы можем помочь нашему сыну?
– Не бойтесь, просто его ангел еще сам не родился.
– Как это? – изумленно спросил Рифат.
На это Мулла ответил:
– Когда вашему сыну Рамизу исполнится семь лет, от него отступят все недуги, и это будет означать, что с этого момента ему больше ничего не угрожает. Только… только одно «но» …
Он замолчал и снова посмотрел странным взглядом в глаза сначала Рифату, а потом Арифе.
– Да, мы все сделаем, как вы скажете.
Мулла вздохнул:
– Нет Рифат, не сейчас, спустя много лет вам придется принять для себя трудное решение, но оно станет счастливым для вашего сына. Или… – он не стал продолжать мысль.
– И какое? – решился задать вопрос Рифат.
– Его ангелом будет девочка, а позднее – его девушкой и будущей супругой.
– А что же плохого в том, что она будет его женой? – озадаченно спросил Рифат.
– Она будет издалека, из глубины чужой страны, из Сибири. Она будет… русской.
– Что?!. – одновременно негодующе воскликнули родители Рамиза, когда до них дошел смысл сказанного. Они продолжали открывать и закрывать рот в беззвучных словах и смотрели с оттенком гнева на Муллу.
Мулла Мухаммед заранее предвидел такую реакцию и потому не удивился. Он знал, что в их деревне принято проводить свадебные обряды будущих супругов только одной национальности и одного вероисповедания. Это заложено еще с детства, с самого рождения. Им сложно пойти против родовых обычаев и против самих себя. Мулла Мухаммед прекрасно это понимал, но понимал он также, что шансы на выживание ребенка зависят от решения его родителей, поэтому чуть повышенным тоном строго произнес:
– От вашего решения будет зависеть жизнь вашего сына, но запомните! Никто, слышите, НИКТО другой не должен занять ее место, иначе он сразу же умрет. А теперь ступайте, я все сказал! Что-то плохо мне, сердце покалывает.
И действительно Мулла Мухаммед сильно побледнел и держался рукой за сердце. Супруги сильно испугались:
– Может врача?
– Нет, не нужно, все пройдет, месяц уже покалывает, но на все воля Аллаха!
Арифа отошла от супруга, снимая на ходу с пальца золотое родовое кольцо, и протянула его Мулле со словами:
– Вот, возьмите, пожалуйста, я прошу вас, от чистого сердца.
– О, Аллах! – вздернув голову вверх, произнес Мулла. – Это грех брать что-то с людей, у которых беда в доме. Чем смог, я вам помог, живите с миром, все у вас будет хорошо, НО не забывайте, жизнь сына зависит от вашего решения. И лучше вам пока молчать о нашем разговоре. Пусть это останется тайной для всех, пока не придет время, – произнес он последние слова, провожая гостей до дверей.
Вечером того же дня, уложив всех детей спать, родители наконец остались наедине. Видно было, что каждый из них хочет что-то сказать, но не решается.
– Рифат, я не хочу, чтобы наш сын женился на чужестранке! – на одном выдохе произнесла Арифа и посмотрела на супруга с неким вызовом.
Он только глянул на свою супругу и отвернулся. В нем сейчас шла внутренняя борьба, он сильнее других любил младшего сынишку, но также не мог поступиться своими принципами. Это наполняло его тревогой, и потому он лишь произнес:
– На все воля Аллаха! Так сказал Мулла, и нам остается только ждать.
– Да, но…
– Все, хватит! – не давая ей договорить, прикрикнул Рифат. – Раз в будущем она будет и ангелом, и нашей невесткой, и у сына пройдут эти весенние приступы, то нам нужно смириться и жить дальше. Уже поздно, пойдем отдыхать.
Хоть Рифат и проговорил это вслух, но сам в душе решение еще не принял, для него это больная тема. В этот момент они услышали скрип и замерли. Рифат открыл дверь спальни, но, никого не увидев, ответил на немой вопрос супруги, прикрывая обратно двери:
– Сквозняк, наверное.
Дверь закрылась, а прямо за ней стояла старшая дочь Салмаз. Ей было уже двадцать лет, но она еще не была замужем, хоть обычно выдавали у них уже в четырнадцать-шестнадцать лет.
Салмаз была честной трудолюбивой и очень доброй девушкой. Но юноши, даже те, которым она нравилась, ее опасались, а все из-за характера, твердого, мужского: могла и в лоб дать и вилами по спине огреть, если что не так, особенно когда защищала своего младшего брата Рамиза. Сама она была девушкой стройной, красивой с длинными черными волосами по пояс.
Она стояла слегка бледная и закрывала сама себе рот, чтобы не издать ни звука. Если бы отец заглянул за дверь, то увидел бы ее. Она случайно слышала весь разговор родителей. Салмаз никогда не любила подслушивать чужие разговоры, тем более разговор своих родителей. Она просто спустилась попить воды, в коридоре услышала имя брата и подошла к двери родительской спальни, так как тоже за него очень сильно переживала.
Так случайно Салмаз стала свидетелем этого разговора. Будучи старшей сразу все поняла, но смирилась с неизбежным, желая только того, чтобы ее младшенький брат был здоров и счастлив. Она пообещала себе, что если история родителей окажется правдивой, то она поможет этой девушке-ангелу. С этими мыслями она скорее поднялась к себе и даже забыла, что так и не дошла до кухни и не напилась воды. В ее душе уже теплилась новая надежда.
Рано утром следующего дня всех жителей деревни ждала печальная новость, а сообщала о ней местная почтальонка Садига. Ей было под сорок лет, но она до сих пор была не замужем, так и оставаясь старой девой. Она была настолько некрасивой, что от одного взгляда на нее становилось жутко. И ко всему прочему была всегда неряшлива, в мятой одежде с торчащими волосами из-под платка и слишком горласта. В деревне ее никто и никогда не трогал, даже наоборот, разбегались от ее невыносимого крика.
Она всю себя отдала работе почтальонки и так ответственно относилась к своему делу, что уже никто в деревне не представлял другого человека в этой роли. Она знала всех, а это ни много не мало полторы тысячи человек. Она была в курсе всех даже самых незначительных новостей в деревне. За это ее очень ценили.
И в это раннее утро Садига уже успела обойти несколько домов и теперь, нетерпеливо переступая с ноги на ноги, стучалась в дом Рифата. Не успела Арифа приоткрыть дверь, как Садига уже вихрем залетела внутрь и громко на ходу закричала, запыхавшимся голосом:
– О, Аллах! О, Аллах! Беда-то какая, беда!
– Что ты так кричишь с утра? – шикнула на нее Арифа. – Что случилось? Что за беда?
– Дай водички попить, – чуть прохрипела Садига, – сейчас отдышусь.
– Хорошо, только веди себя потише, уже и детей разбудила, – проговорила Арифа, увидев входящую сонную Салмаз. Старшая дочь всегда вставала рано, чтобы помочь матери, а сейчас проснулась еще раньше из-за крика.
– Ой, извини меня, – допивая стакан холодной родниковой воды и чуть отдышавшись, сказала Садига, – Мулла Мухаммед умер, сердце остановилось. У него же сын и жена одни остались, как им теперь быть?! О, Аллах!
– О, Аллах! – сказала Арифа и увидела супруга, который был уже одет и подходил к ним.
– Что за крик в нашем доме ни свет, ни заря? – недовольно произнес он.
– Мулла Мухаммед умер, сердце прихватило. И еще говорят, что даже мертвый он в руках крепко сжимал старую книгу, – вновь повторила историю Садига.
– Как? – ошарашено воскликнул Рифат. А затем продолжил: – А, ну да, он вчера жаловался на сердце, но не захотел обращаться к врачу.
– Как? – удивленно спросила Садига, глядя на Рифата. – Он же еще не старый, всегда здоровым был, и жена никогда не слышала от него о больном сердце. Для нее это стало полной неожиданностью.
Рифат и Арифа безотчетно обменялись взглядами, как будто одна и та же мысль пришла им в головы, хотя и выглядела такая догадка нереально. Но вслух они ничего не произнесли.
Садига еще раз посмотрела на них и, не дождавшись никакого ответа, протянула, вскакивая со стула, на котором сидела все это время:
– Ладно, я пойду другим расскажу. Ой, как плохо, что телефонов нету в деревне.
Арифа проводила почтальонку Садигу до калитки и вернулась домой. Салмаз тем временем налила отцу свежезаваренный чай и ушла доить коров.
– Наша тайна была на троих, а теперь, к сожалению, уже Муллы нету, теперь это тайна наша… Может все обойдется, и наш сын поправится, и не случится того, что нам предсказал Мулла? А может он ошибся? – говорила и спрашивала одновременно Арифа у супруга.
– Будем ждать, – ответил на это Рифат. – А завтра проводим уважаемого человека с почестями, как полагается.
Шло время, но из года в год каждую весну недуг сына возвращался вновь. Вот уже подходил очередной день рождение Рамиза. Семья решила устроить скромный семейный праздник, но приехал старший сын из города, и это поменяло их планы. Он учился в городе на педагога, чтобы потом продолжить работать в школе в своей деревне. Он всегда любил одеваться строго, но модно – всегда отглаженные со стрелкой брюки и костюм с галстуком.
– Ура, Салман приехал! – громко и радостно кричал Рамиз, подбегая к брату.
Салман был спортивного телосложения с глубокими темными глазами и всегда с серьезным выражением лица.
– Ой, какой большой стал, подрос, вон уже и говоришь звонко.
Салман потеребил волосы на его макушке и с улыбкой произнес:
– Теперь я уверен – тебе мой подарок точно понравится.
И стал вытаскивать из коробки небольшой аккордеон. Аккордеон был детский, почти игрушечный, но играл как настоящий.
– Ух, ты! Спасибо! – радостно ответил Рамиз и поцеловал брата в щеку.
В ту же секунду он вместе с остальными детьми, которых пригласила Арифа, убежали на второй этаж в его комнату испытывать новую игрушку. Дети есть дети, они не скрывают своих эмоций, и им сразу же нужно опробовать свои новые игрушки, они никогда не оставляют это на потом.
Весь вечер и взрослые и дети справляли день рождения Рамиза и разошлись только к полуночи. В комнате остались только родители и Салман с сестрой Салмаз, которая помогала матери прибирать со стола и наводить в комнате порядок.
– Ну как вы здесь? Как братишка? Все еще по-прежнему, может все-таки в город к профессорам? – сразу же спросил Салман, как только у него появилась такая возможность.
– Да нет, сынок, не нужно, чудеса тоже встречаются, – загадочно ответил отец.
Только Салман хотел спросить, что тот имеет в виду, как увидел горящий взгляд сестры, уставленный на него:
– Сестренка, ты что так на меня смотришь? Сказать что-то хочешь?
– Да нет, просто смотрю, какой ты красивый стал, одеваешься модно, поди и девушка есть? – сменила она тему и незаметно вздохнула с облегчением, ведь она чуть не проговорилась о подслушанном разговоре родителей.
– Пока нет, – ответил брат, – но наши местные девчонки сильно отличаются от городских, здесь все хозяйственные, как ты, а там все больше за собой ухаживают. Они красивые и модные, но коров доить не смогут. Вот тебе Салмаз замуж уже пора, ты ведь у нас самая старшая, а потом и я женюсь.
– Ой, брат, меня наши парни боятся, – смеясь, проговорила Салмаз. – Я ведь и правду могу сказать и вилами по спине огреть. Ты ведь меня знаешь. Наверное, не за местного только.
Салман прекрасно представил эту картину и засмеялся так, что слезы брызнули из глаз, и родители тоже посмеялись от души. Салмаз сначала обиженно на них глянула, но затем и сама рассмеялась.
– Ты смотри, еще поди сама выбирать будешь? – уже успокоившись и вытирая рукой слезы, с улыбкой спросил Салман. – У нас, вообще-то, наоборот, парни девушек выбирают.
– Салман, я буду исключением! – гордо произнесла Салмаз. – А потом, кто дома будет помогать родителям? Знаешь, что, обещаю, если Рамиз перестанет болеть, то я сразу выйду замуж.
– Точно? Обещаешь? Смотри, ты сказала при родителях, они это слышали, так что не отвертишься, – шутливо произнес брат.
Все вновь громко засмеялись и в этот момент до них донеслись звуки музыки со второго этажа. Они сразу догадались, кто играет, и поспешили наверх. Сквозь приоткрытую дверь они услышали голос Рамиза, а после и увидели его. Рамиз сидел на стульчике, играл на подаренном аккордеоне и с нежностью в голосе пел песню о матери. Он наслаждался пением и музыкой с закрытыми глазами, сейчас он был не здесь, в своем юном мире. Он играл так, как будто бы ему этого давно не хватало. У всех по щекам беззвучно катились слезы радости, и мысли троих из них в данный момент совпадали. Ведь родители и дочь думали, что это знак, что наконец-то, где-то далеко родилась Ангел-хранитель, и недуги с Рамиза ушли, но проверить истинность слов они могут только следующей весной.
Глава 2
1973 год, июль. Сибирь
Далекая Сибирь.
Для многих это дикое место, где на каждом шагу можно увидеть злых волков с лисами и даже медведей. И волки, и лисы, и медведи в Сибири есть, но они живут в самых дебрях тайги и никому не мешают.
И вот в сибирской глубинке расположилось небольшое поселение, окруженное со всех сторон тайгой. Эта деревня славилась среди соседних совхозов, своими хорошими, дружными и работящими людьми. Они работали на славу, но и отдыхали тоже на славу – весело, с танцами, песнями, шутками и прибаутками.
Молодежь по вечерам всегда любила собираться кучками возле одного из домов на лавочках и петь вместе или сольно под гитару, которая была почти в каждом доме. Также они обожали ходить в местный клуб и смотреть там на большом экране кино про любовь, а по выходным или праздничным дням здесь же устраивали танцы. Взрослые также активно принимали в этом участие. Особенно им нравилось танцевать под гармонь, женщины такие дроби выбивали, что им завидовала и молодежь.
Только к полуночи вся деревня успокаивалась, отдыхала, даже лай собак не был слышен. А с петухами деревня вновь оживала, ведь стоял июль месяц, тепло, вокруг леса полны зелени, ягод и грибов. Вся деревня состояла из двух улиц, жили люди не богато, не в роскоши, но у всех были красивые небольшие усадьбы, окруженные яркими цветами.
Кто-то рано вставал, пока нет комаров и мошек, чтобы окучить картофель на своем огороде или скосить косой подросшую траву, пока она покрыта росой. Трактористы выезжали на поля, начался сенокос, и поэтому работы им предстояло много. Кто держал хозяйство – коров, телят, овец, гусей и уток, – уже доили, кормили и поили их и отправляли коров с пастухом на выпас. Все в деревне знали, что им нужно, и радостно занимались своими делами.
И только в одном доме в то время все шло не так.
Главу семейства звали Андреем. Это был мужчина около тридцати лет, статной внешности, всегда гладко выбрит, чисто и опрятно одет, черные его волосы были аккуратно зачесаны назад. Многие незамужние женщины, да и замужние тоже, завидовали его жене Светлане, и не прочь были закрутить с ним роман на стороне. Светлана же в свои двадцать пять родила уже трех дочерей и на днях ожидала четвертого ребенка. В отличие от супруга Светлана была не очень опрятной и не следила за собой, тем более во время беременности. Она была не полной, но настоящей крупной русской женщиной. Косы она не любила, поэтому всегда ходила с короткой стрижкой густых темных волос. Она также не любила пользоваться косметикой, красота ее лица была естественная, которую не портили чуть грубоватые черты. Ходила Светлана всегда в брюках и с детства любила иметь дело с техникой, поэтому и получила образование тракториста. Единственная женщина-тракторист в районе. О ней знали многие.
За ее уникальность Андрей в нее и влюбился, но это оказалась для него не любовь, а лишь влюбленность. И через какое-то время он это понял, понял, что по-прежнему любит другую девушку, с которой встречался до знакомства со Светланой. Он хотел к ней вернуться, однако было уже поздно. Андрей как настоящий мужчина, отвечающий за свои поступки, женился на беременной от него Светлане. То, что он ее не любит, она чувствовала, но надеялась, что со временем их чувства станут взаимны.
Андрей какое-то время пытался забыть свою бывшую девушку – Валентину, которая тоже вышла замуж без любви, назло ему за его лучшего друга. Теперь уже бывшего лучшего друга. При каждой их случайной встрече, у него загорались глаза, не то от ревности, не то от злости на нее и на самого себя.
И вот Андрей и Валентина, не выдержав, стали встречаться тайно от своих супругов. Так они думали, но Светлана об этом догадалась, она сразу почувствовала, что он начал ей изменять. Однако она промолчала, сдерживая свои внутренние терзания, и лишь тихонько рыдала в одиночестве. Она не хотела разрушать семью, чувствовала, что он может уйти к сопернице.
Сам Андрей работал скотником на ферме, а летом посменно по трое суток пас скот на полях вдали от деревни, примерно за двадцать пять километров. Сегодня у Андрея был выходной, и так как время подходило к обеду, он вернулся домой и случайно через приоткрытую дверь увидел Светлану. Она стояла на коленях и молилась перед иконой Николая Чудотворца, из глаз текли слезы.
– Господи! Помоги нам с Андреем! Дай нам сына! После трех дочерей, я боюсь, он бросит меня с детьми… как мы будем жить?! Прошу, Господи! Умоляю, помоги!
Андрей попятился и, стараясь не шуметь, вышел на улицу. Пережидая время, он дошел до края деревни и, сделав основательную петлю, снова вернулся к своему дому. На этот раз он услышал женские голоса из кухни, особенно громко звучал голос тещи. Его теща была грозной женщиной, но, в отличие от своей дочери, прекрасной хозяйкой, которая вкусно готовит и ухаживает за домом. Раньше она была замужем, однако она выгнала мужа после его измены и воспитывала Светлану одна, как могла. Звали ее Раей. Она всегда носила юбку, жилет и косынку на голове, под которой был пучок красивых длинных волос. Ее уже много лет никто и никогда не видел с распущенными волосами, даже стали забывать цвет волос. Как и ее дочь, она никогда не пользовалась косметикой, но ей она была и не нужна. Рая была очень красивой женщиной, и, не смотря на возраст, красота в ней сохранилась, даже молодые девушки смотрели на нее с завистью, ведь им нужно было краситься, чтобы выглядеть как Рая. Несколько раз к ней приходили мужчины с предложением женитьбы, но она всем отказывала. Рая была из тех, кто любит только одного мужчину, и этим мужчиной был ее бывший муж, но простить его она так и не смогла.
Женщины не заметили прихода Андрея и продолжали разговор.
– Ага, сейчас бросит, как бы не так, – твердо говорила ее мать.
– Мам, а если снова дочь? Тогда что? – сквозь слезы спросила Светлана.
– Ну не бросать же тебя из-за этого, тем более я знаю, что такое растить ребенка одной, а у тебя их четверо скоро будет. Сделай так, чтобы этого не случилось.
– Это как?
– Себя в порядок приведи, сейчас уже поздно, после родов, конечно, – со вздохом проговорила мать. И продолжила давать наставления соей дочери: – Платья, наконец уже одень, юбочки и чуть косметики нанеси. Дома всегда чтоб чисто и сварено было, и за детьми успевай следить и воспитывать их. Иногда и я могу с ними посидеть. У меня не получилось с личной жизнью, так может у тебя все получится.
– Спасибо, мам! – радостно произнесла Светлана и, не успев договорить, вскрикнула, хватаясь за свой живот. – Ой, больно, больно, низ живота… О, Боже! Я рожаю, в больницу, мне нужно скорее в больницу, а где Андрей?
– Сейчас, родная, потерпи, коня запрягу и на телеге тебя отвезу, ведь сейчас ни у кого машин нет, еще с работы не вернулись.
– Мама, быстрей! Я не могу больше терпеть! – уже кричала Светлана.
Андрей хлопнул дверью и сделал вид, что только что пришел, а не стоял уже некоторое время под дверью, подслушивая их разговор.
– Что случилось? Что с тобой? – спросил Андрей.
– Я рожаю, – с улыбкой сквозь боль произнесла Светлана.
– Я мигом, сейчас! Сын, у меня будет сын! – с этими словами он выбежал из дома запрягать коня.
И только мать с дочерью посмотрели друг на друга молча. У обеих во взгляде было сомнение.
Больница находилась в другой деревни в пяти километрах, и спустя какое-то время супруги уже подъезжали к ней. Больница представляла собой небольшое здание желтого цвета, краска на стенах уже успела выгореть на солнце и прежний яркий оттенок превратился в бледный. Здесь могли разместиться около десяти человек, не больше, и только с легкими заболеваниями, а остальных больных отправляли в районный центр. На крыльце больницы стояла Надежда Ивановна, посетителей сейчас не было, и она вышла погреться на солнышке. Раньше Надежда Ивановна уже принимала роды первых трех девочек Светланы, поэтому Андрей еще издали, завидев ее, крикнул:
– Надежда Ивановна, моя рожает!
– Да поняла уже. А что, машину не мог найти? – спросила она у него, подходя ближе.
– Да все на работе еще, не приехали…
– И то верно.
Сама она была небольшого роста, полная с миловидным лицом. Она всегда ходила с короткой стрижкой, и сейчас ее русые волосы поблескивали на солнце. Ей было около сорока лет, но она легко подхватила Светлану под руки и увела в родильную комнату, не пустив туда Андрея. Он остался ждать снаружи. И вот, когда он на нервах уже исходил вкруговую все тропы перед больницей, из открытой форточки, где находилась его жена, донесся детский крик.
Сердце забилось чаще, Андрей остановился перед дверьми, ожидая врача и заветных слов. Наконец Надежда Ивановна вышла, подошла к застывшему в ожидании отцу ребенка и, закурив сигарету, предложила:
– Будешь?
– Да, – не то спросил, не то согласился Андрей чуть осипшим голосом и взял сигарету из протянутой пачки, уже догадываясь о том, что услышит.
– Ничего, еще и сына родите, у вас вся жизнь впереди, дочка у тебя, – утешала она Андрея. – Езжай домой, и завтра не забудь в сельском совете сделать свидетельство о рождении дочери. Ну а Светлану дня через три забирай, они обе живы и здоровы.
– Хорошо, спасибо вам! – на автомате без эмоций пробормотал Андрей и направился к лошади. – Я домой, там теща с девчонками сидит.
– Давай, езжай… А как хоть дочь-то назовешь? – уже вслед кричала Надежда Ивановна.
– Не знаю, не знаю, – говорил уже сам себе Андрей, не видя перед собой ничего, благо лошадь сама знала дорогу обратно.
Надежда Ивановна покачала головой, жалея Андрея, и направилась в палату к Светлане, которую увидела стоящей у окна всю в молчаливых слезах.
– Ты что? Быстро в кровать! Тебе нельзя сейчас расстраиваться и ходить, часа два, не меньше, – недовольно воскликнула Надежда Ивановна, укладывая ее обратно в постель.
– Я предчувствовала это… как мне дальше жить? Почему Бог ко мне несправедлив?! – Светлана уже громко рыдала в подушку.
– Ничего, если любите друг друга, то справитесь, – успокаивала ее Надежда Ивановна, поглаживая ее по голове. – Извини, я думаю, он к тебе уже не зайдет, поэтому я сама принесу тебе все что нужно.
– Нет, не нужно, – уже спокойнее, чуть всхлипывая, произнесла Светлана, взглянув на детскую кроватку с еле заметной улыбкой.
Надежа Ивановна взяла девочку на руки и аккуратно передала ее матери.
– Держи свою красавицу, покорми и тебе станет легче. Как назовете-то ее?
– Я даже и не знаю, мы до последнего надеялись, что будет сын…
***
Новости быстро облетели весь совхоз: кто-то искренне сочувствовал и жалел семью, кто-то говорил, что значит так надо, мнения расходились.
Андрей в этот день пришел домой пьяным, только за полночь. Дети уже давно спали, но теща еще не укладывалась, ждала своего зятя на кухне:
– Не шуми, девочки спят.
– Хорошо, я тихо.
Он, чуть пошатываясь, присел на лавочку, а в руке у него была почти пустая бутылка из-под водки.
– Выпьем. У меня снова дочь, – заплетающимся языком проговорил Андрей, допивая остатки.
– Дочь, что не ребенок что ли? – недовольно воскликнула теща.
– О, Боже! Как я ошибся! Ведь с Валькой все бы было иначе, она сейчас замужем за моим другом… бывшем другом… и у них два сына! Но я до сих пор Валентину люблю и встречаюсь с ней. А Светлана – я же только из-за беременности женился на ней. А она и то – четыре девчонки!.. А что дальше? Как жить с ней? Я не знаю…
– Ты что такое говоришь? – резко громко крикнула мать Светланы. И вспомнив о детях, чуть тише продолжила: – Завтра поговорим на трезвую голову, если вспомнишь. Иди и проспись, пить меньше надо было, еще ведь и на голодный желудок…
Андрей пробормотал что-то неразборчивое, встал с лавочки, шатаясь, добрался до кровати, рухнул на нее и сразу же громко захрапел. Рая прикрыла спящего зятя теплым пледом и пошла в комнату к внучкам.
На утро Андрей проснулся с головной болью и весь разбитый. Рая, не напоминая о давешнем разговоре, напоила его рассолом и накормила завтраком. Только после этого ему стало легче, и он отправился в сельский совет. По дороге Андрей встретил свою первую любовь Валентину. Валентина – женщина стройная, красивая, с длинной косой огненно-рыжего оттенка. Она направлялась с работы, где работала ветеринаром, домой.
– Здравствуй, милый! – с легкой иронией произнесла Валентина.
– Здравствуй! Ты извини, мне некогда, я тороплюсь.
– Сочувствую тебе! Твоя опять дочь тебе подарила, видимо, не судьба тебе сыновей иметь, а вот женился бы на мне и были бы у тебя сыновья, да не один.
– Валь, перестань, мне сейчас и так не до тебя…, – отмахнулся Андрей от нее, но потом добавил, – позже встретимся, хорошо? Как обычно, жду вечером на нашем месте. Я пошел.
– Прости, а как четвертую-то назвали?
– Не знаю, как раз иду… Все, пока.
Андрей быстро отошел от нее, пока никто из соседей не увидел их вместе, и отправился за свидетельством о рождении в сельский совет.
Через пару дней он приехал забрать жену и дочь из больницы. Всю обратную дорогу они ехали молча, только телега скрипела на каждой дорожной выбоине. Светлана понимала причину его молчания и терпела, ведь он даже ни разу и не взглянул на дочь, и уж тем более не взял ее на руки. И вот когда они подъехали к дому, из его рабочего пиджака выпало свидетельство о рождении дочери. Светлана машинально подобрала свидетельство и прочитала, и тут уже не сдержалась:
– Андрей, ты что наделал?!
– Прости! – оборачиваясь и увидев в руках жены свидетельство, извиняющим тоном произнес Андрей. – Я на эмоциях был, назло тебе и ей дал твое имя. Я просто подумал, что тогда следующий точно будет мальчик. Это мое желание, и оно сбудется!
– Это жестоко, она-то в чем виновата? Это тоже твоя кровь и плоть, возьми хоть дочь на руки.
– Не сейчас. Я не готов пока, извини, дай мне время.
С этого времени семья не только не укрепилась, но наоборот, пришел разлад, споры, крики, ругань. Маленькая дочь счастья в семью не принесла. Андрей стал приходить поздно вечером и всегда в подпитии. Он так и не смог взять на руки дочь. И только в канун Нового года все изменилось.
Светлана готовилась к Новому году и поэтому делала полную уборку по дому. Дети под присмотром бабушки Раи играли на улице в снежки. Ее мать всегда старалась помочь своей дочери и надеялась, что их с мужем отношения наладятся, когда они останутся наедине.
Андрей впервые за долгое время был дома и что-то мастерил к Новому году. В этот момент из комнаты раздался детский плачь, это проснулась младшенькая Света. Мать еще была занята и попросила Андрея покачать коляску, чтобы дочь успокоилась. Андрей впервые подошел к коляске, стоявшей в центре комнаты, и на вытянутых руках слегка ее покачал. Но дочка не успокаивалась и заплакала еще сильнее. Тогда Андрей наклонился к ней, и впервые по-настоящему разглядел крохотную девочку со светлыми чуть пушистыми завитушками на голове. Она плакала и размахивала ручками из стороны в сторону и смотрела куда-то вверх, потом увидела отца и стала плакать еще громче. Ему ничего не оставалось, как взять ее на руки, и в эту самую секунду с потолка прямо в коляску вместе со штукатуркой рухнула старенькая люстра. Андрей очень сильно испугался и крепко прижал к своей груди малышку, которая начала успокаиваться. Услышав грохот, Светлана вбежала в комнату, но увидев Андрея с дочерью на руках и люстру в коляске, испуганно прижалась к стене. И вдруг услышала тихий шепот.
Андрей тихо шептал на ушко дочери, а у самого по щекам катились слезы:
– Прости меня, моя дочурка, прости. Я – дурак, я люблю тебя, как и всех вас. Теперь все у нас будет хорошо, я обещаю.
Как же долго Светлана ждала этого момента. Она также тихо стояла у стены и молча плакала.
Глава 3
1975 год, зима. Кавказ
На дворе стоял месяц февраль. Снега выпало немного, но было очень холодно и ветрено.
Время не стоит на месте, и Рамиз уже учился во втором классе. Болезнь с того времени от него отступила. Он не забросил игру на аккордеоне, поэтому старший брат Салман вскоре купил ему настоящий аккордеон. У Рамиза были остро развиты память и слух. Он слушал песни по радио, и после пары часов репетиций повторял услышанные песни. Часто к нему приходили друзья, чтобы послушать пение Рамиза.
В семье была радость, старшая сестра Рамиза Салмаз выходила замуж. Она сдержала свое обещание, и действительно, сама встретила своего будущего супруга из другой деревни. Все родные собирались к ним, приехал и Салман из города. Ему не спалось, и в тишине спящего дома он услышал музыку. Он тихо поднялся в комнату Рамиза и увидел того сидящим на табуретке, в трико на босу ногу, в руках аккордеон. Он упорно что-то репетировал и даже не заметил брата.
– Ты что не спишь? Весь дом разбудишь. Не забыл, утром свадьба нашей сестры? – немного удивленно и с улыбкой произнес Салман.
– Вот именно! Я хочу ей песню подарить, она ведь мне как мама. Можно я в школу не пойду? – с надеждой проговорил Рамиз.
– Ну, хорошо. Я договорюсь со школой, но тебе лучше отдохнуть немного, тогда все у тебя получится.
– Хорошо, брат, а ты?
– Я немного еще свежим воздухом подышу на балконе, а потом тоже чуть-чуть поваляюсь, пока есть время.
Салман еще долго наслаждался свежим ночным воздухом и непроглядной темнотой деревни, ведь фонарей в деревни не было, лишь в некоторых домах виднелся свет из окон.
Утро в доме Рифата было оживленным. Работа кипела, в одной комнате готовили невесту, в другой накрывали на стол сладости и фрукты. На улице двое мужчин в больших казанах на огне варили мясо. Свадьба была не богатой, Рифат с Арифой не могли себе этого позволить, да и со стороны жениха тоже, но многие музыканты и певцы сами с радостью приняли участие в свадебном торжестве за небольшое вознаграждение или просто потому, что уважали эту семью. Скромное застолье и прекрасная живая музыка с песнями. Гости танцевали, говорили тосты и радовались счастью Салмаз и ее избранника Тимура. Он был мужчиной небольшого роста, полный, уже была видна небольшая лысина, ведь он был старше Салмаз на двадцать лет. И во время одного из таких тостов Салман попросил слово:
– Друзья, гости, мы все любим нашу Салмаз и желаем им счастья, но больше всех ее любит конечно же наш братишка Рамиз, и он хочет преподнести ей музыкальный подарок. Иди сюда, брат.
Салман позвал своего брата и заметил, как тот волнуется. Это было первое выступление Рамиза для взрослой публики, и он нервничал так сильно, что у него дрожали руки. Салман поставил брату стул и незаметно шепнул на ухо:
– Удачи!
Рамиз чуть улыбнулся и присел поудобнее на стул.
– Давай, пацан, давай! – поддержал кто-то из гостей, а остальные кивали в знак согласия и улыбались, чуть перешептываясь друг с другом.
Раздались первые музыкальные ноты, и голоса немного поутихли. И вдруг до слуха гостей донесся детский соловьиный голосок. Наступила такая тишина, как будто в этот момент в доме не было гостей, а Рамиз играл для себя.
Песня была о семье, о маме, о сестре, и оказалась настолько душевной и мягкой, что многие плакали. В том числе и сестра, но это были слезы счастья, а Тимур, чтобы поддержать свою молодую супругу, взял ее за руку и держал так до конца песни. Салмаз сквозь слезы благодарно на него посмотрела. Рамиз уже закончил петь и немного растерялся, но тишина еще разливалась, и только молодожены первые очнулись от этого наваждения и подошли к нему.
– Самородок, ты наш, спасибо! Я тоже тебя очень люблю! – обнимая и целуя, сказала сестра.
– Да, молодец! Дай, пожму тебе руку, ты заслужил. Это самый дорогой подарок для нас, поверь! – поддержал Тимур.
– Вам, правда, понравилось? – спросил Рамиз с радостью в глазах и немного смутившись от похвалы.
– Ну конечно! – одновременно ответили молодожены и засмеялись.
И тут собравшиеся как будто очнулись от глубокого сна, все заулыбались, утирая слезы, хлопали в ладоши и радостно кричали «браво!».
– Друзья, нужен тост! За мам, сестер и родных! А у тебя, пацан, хорошее будущее, я даже могу помочь в дальнейшем, – говорил Иса – знакомый со стороны жениха – крупного телосложения, лет около пятидесяти, с лысиной на макушке и красивыми усами.
Рамиз его почти не слышал, ведь у него до сих пор дрожали руки и ноги. Он скорее убежал к себе на второй этаж.
Гости разошлись только после полуночи. Сестра уехала со своим супругом уже навсегда, но жизнь Рамиза после этого выступления сильно изменилась. Молва о юном самородке быстро разошлась по району и области. Иса, как и обещал, стал брать Рамиза, конечно с разрешения его родителей, на свадьбы и праздничные мероприятия, где все больше раскрывался его талант. Рамиз за свои выступления получал огромные для своего возраста деньги. Он стал пропускать занятия в школе, но учителя ставили ему хорошие отметки за то, что он, побеждая в различных музыкальных конкурсах, отстаивал честь школы.
Родителям пришлось смириться с этим, ведь самое главное – их сын жив, здоров, а теперь еще и знаменит и уже помогает своим родителям. Каждый раз, провожая его на очередное выступление, они молились за него и его будущее.
Глава 4
1980 год, сентябрь. Сибирь
Пришла осень. Листья деревьев желтеют и придают деревне красивый золотой оттенок. Пока на улице стоит тепло, до дождей женщины успевали собирать урожай и выкопать картошку. И вот в один из таких дней соседки Ирина и Настя занимались картофелем, но, что они любили больше всего, так это сплетничать. Обеим было уже за сорок, и у каждой была своя семья и дети. В этот раз стояли Ирина с вилами с одной стороны забора, а Настя с лопатой с другой. Обе были одеты в рабочую одежду с повязанными косынками на голове, но ни о какой работе сейчас думать не хотели, ведь не могли они упустить такой возможности обсудить свежие новости. Так они беседовали, когда вдруг услышали крик неподалеку, и из-за женского любопытства подошли ближе.
– Слушай, Ирина, опять Светка с Андреем ругаются.
– Ну да, как не ругаться-то? Не просыхает ведь муж-то, жаль ее… А ты знаешь, какой он кабель? – вдруг спросила Ирина.
– Кто? Андрей что ли? – удивленно посмотрела на соседку Настя.
– Ну, да, только чур никому, я обещала, что буду молчать, – уже тише проговорила Ирина и обернулась по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости.
– Ир, не тяни, рассказывай уже.
– Короче, Андрей с Валькой-то до сих пор встречаются. Я их в поле в стоге сена случайно застала.
– Да ты что?! А муж, Пашка-то, знает?
– Ты что? Нет, конечно! Узнает, убьет обоих. Я Вальке обещала молчать, иначе, что случись, с хозяйством она мне не поможет.
– Понятно теперь, подруга.
– Настя, расскажешь кому, я с тобой даже разговаривать не буду, – сразу же предупредила Ирина.
– Нет, нет. Типун мне на язык. Ой, смотри, – сказала Настя, указывая рукой куда-то вперед, – Андрей-то на коне верхом, кажется в поле поскакал… Что к Вальке опять? Тьфу на них, пошли лучше картошку копать. Пусть сами разбираются со своей жизнью, да еще Светка-дура, надо ж было еще двух дочерей родить?.. Побежишь тут поневоле на сторону.
– Ты что? За Андрея заступаешься что ли?
– Да нет, обоих жалко, ой, ладно, пошли, уже девятый час утра.
Тем временем Светлана проводила дочерей в школу и вернулась в дом навести порядок и увести двух младших к бабушке. Она сдерживалась, но в какой-то момент не выдержала и разрыдалась, присела у кровати и долго плакала. В таком положении ее увидела мать, которая сама пришла за детьми.
– Опять поругались, – скорее утверждая, чем спрашивая, проговорила Рая, подойдя ближе к своей дочери. – Сколько можно?! Разводись! Я помогу, всех детей поднимем на ноги, не пропадем. А слезами горю не поможешь, о детях подумай.
– Мам, я люблю его и не могу без него! И о детях я думаю, им отец нужен.
– Отец… «Кобелина» он, а не отец, раз с Валькой до сих пор встречается! – воскликнула она, а затем сама себе прикрыла рот ладошкой и посмотрела на дочь.
– Я знаю, – тихо, всхлипывая, ответила Светлана.
– Знаешь и молчишь?!
– Не могу и не скажу.
– Ну тогда и не пили его пьяного, с трезвым на утро разговор заводи, раз семью хочешь.
– Ладно, я поняла, – вставая и утирая слезы, ответила Светлана, – мне убираться еще нужно.
– Ох, и хозяйка ты у меня непутевая… может тебе на работу, дояркой пока пойти? Я с детьми посижу, глядишь, развеешься немного.
– Это было бы неплохо, я подумаю… Чтобы я без тебя делала, мамочка моя, – с благодарной улыбкой в голосе проговорила Светлана, обнимая свою мать.
– Ничего, – похлопывая легонька по спине свою дочь, сказала Рая. – Не пропадем, внучки у меня работящие. Старшей Дашке двенадцать уже, помогает нам, Светка вон в первый пошла, и младшие подрастут, время быстро пролетит и не заметишь, как замуж придется выдавать. Надеюсь, доживу до этого времени…
– Конечно, да ты у меня сильная, красивая, мудрая и, вообще, еще ого-го какая.
– Тоже скажешь… А внучки у меня все красавицы, особенно Светка, как ангелочек ходит.
– Да, у нее и с отцом хорошие отношения после того случая с люстрой. Андрей ее даже на смену берет, и она не боится ведь оставаться в лесу одна, когда его рядом нет. Помнишь, в детстве ты меня называла сорванцом в юбке?
– И что?
– Похоже, это моя копия растет, – с улыбкой ответила Светлана. – Только вот, в отличие от меня, рано готовить начала. Она как-то нам лапшу сварила, правда каша получилась, но всех накормила, пока я в районе была.
– Молодец, девчонка, вся в меня, – проговорила мать, и обе рассмеялись.
В течение всей следующей недели Андрей приходил домой пьяным. Светлана не могла сдерживать свои эмоции и стала срываться на детях. То же самое случилось и в этот вечер. Младшие девочки спали, а старшие делали уроки. Вдруг дочь Светлана спросила:
– Мама, а где папа?
– Где папа? Вот у него и спросим, когда придет.
Послышался грохот на веранде. Светлана поняла, что Андрей опять пьян, и крикнула дочерям:
– Быстро спать.
– А уроки? – спросила Света у матери.
– Быстро, я сказала, – злясь на всех, особенно на Свету, крикнула мать.
– Я не уйду, пока не увижу папу, – ответила упрямо дочь, когда остальные уже пошли к себе.
– Свет, не доводи меня, быстро отсюда, – сказала мать и дала ей подзатыльник, не рассчитав при этом силу.
Дочь не удержалась на ногах от такого удара и упала на пол, ударившись об косяк двери. Как раз в этот момент вошел Андрей и увидел, как его жена кричит на дочь, которая плакала, сидя на полу и держась рукой за лоб.
– Не пойду! Я папу буду ждать!
– Да чтоб он умер, твой отец, мне бы легче было! – в сердцах проговорила Светлана и схватила ее, как котенка, за шкирку, чтобы отправить в комнату, но внезапно рука Андрея остановила ее.
– Ты что делаешь? Это же ребенок, ей больно!
– Папа, папочка, ты пришел!
И вырвавшись из рук матери, Света подбежала к отцу и обняла его за ноги. Он спустился перед ней на колени и обнял свою дочь, приласкав к груди как когда-то в детстве, и зашептал:
– Не плачь, моя хорошая, все будет хорошо.
– Папа, папулечка, не пей, пожалуйста! – со слезами на глазах умоляла его дочь.
Вытирая ее слезы, он подумал, что же он творит, и ему стало очень стыдно перед дочерью и перед женой.
– Я, я не буду, – заикаясь, проговорил Андрей. – Обещаю с этого дня больше в рот ни грамма не возьму, клянусь!
– Точно-точно? Никогда? Правда никогда? – спросила Света и, увидев утвердительный кивок головы, повернулась к матери и громко крикнула, разбудив тем самым всех сестер. – Мама! Папа больше не будет!
– Простите меня! Я всех вас люблю! – извинился он перед детьми. И, посмотрев на супругу, произнес: – И ты, Светлана, обещай, что никогда не поднимешь руку на дочерей.
– Хорошо, обещаю. Прости меня, дочь!
И тоже обняла их обоих. Спустя секунду вся семья слилась в одно целое. Родители плакала, а дети улыбались.
– Прости, родная. Давай с чистого листа, дай мне последний шанс?
– И ты меня прости за мои слова.
– Ничего, я их заслужил. Давайте лучше на выходных устроим семейный пикник: посидим у костра, порыбачим, пока погода позволяет.
– Ура! Ура! На речку! – радостно кричали девчонки.
Выходные уже подходили. Андрей, как и обещал, больше не пил. В доме воцарилась долгожданные любовь и понимание. Слухи по деревне быстро разошлись, вплоть до того, как и где они хотят провести выходные. Эти новости узнала и Валя, с которой он перестал видеться. Она пыталась с ним несколько раз встретиться, но он ей сразу отказывал.
А Настя, соседка, все-таки случайно проболталась своему брату Кириллу, что Андрей встречался с Валей. Кирилл решил заполучить какую-нибудь выгоду от этой информации и отправился к дому Павла и Валентины. Дом у них был большой и красивый. Сам Павел, муж Вали, был лесником, поэтому дом он старался красиво и удобно обустроить. Как и все в деревне они держали большое хозяйство. Деньги Павел тратил только на жену и двух сыновей, поэтому Валя была из немногих женщин в деревне, кто носил норковую шубку.
Дело подходило к вечеру, жены дома не было. Кирилл долго не решался постучать в их ворота, опасаясь больших собак, хоть те и были сейчас на привязи.
– Павел, ты дома? – наконец решившись, крикнул Кирилл.
– Да, проходи, открыто, – услышал он голос откуда-то сбоку за дровяником.
– Здравствуй, Паша. Я по делу к тебе.
– По какому? – спросил Паша, не оборачиваясь и продолжая заниматься своим делом.
Кирилл шагнул в его сторону и замер в нерешительности, не зная, стоит ли ему говорить о том, с чем пришел. Ведь Павел в этот момент за считанные секунды легко и быстро освежевал третьего кролика и положил на поднос к первым двум тушкам. Он с детства отлично владел ножом и охотничьим ружьем. Да и сам он был хорошо сложен – высокий, красивое атлетическое тело, крепкие руки и большая русая голова. Вале многие женщины в деревне завидовали и злословили, что отхватила такого верного и любящего красавца. Сейчас на нем были только рабочие штаны, поэтому Кирилл увидел его тренированные мышцы и немного испугался за свою жизнь, ведь Павел в гневе от услышанного мог легко его поранить или даже убить.
– Что молчишь? – не выдержал Павел и оглянулся на незваного гостя. – Воды в рот набрал что ли? Говори, раз пришел, а то мне некогда, видишь делом занят.
Указал Павел рукой с ножом на поднос с готовыми кроликами, а сам во второй руке держал уже четвертого. Глаза Кирилла, как крысиные горошки, забегали-забегали по сторонам, и он неуверенно начал:
– Понимаешь… Выпить хочется, а взять негде…
– А я-то здесь причем? – удивленно произнес Павел и хотел уже продолжить свое занятие.
– Я же не просто так… За информацию… про Вальку твою, – неуверенно с опаской проговорил Кирилл.
– Что ты сказал?! – резко спросил Павел, шагнув в сторону гостя, который неосознанно сделал шаг назад и замахал руками.
– Мне бы хоть немного опохмелиться… Выручи, а?
– Сейчас, – быстро проговорил Павел и спустя минуту вынес из дома бутылку самогона. – Говори!
– А бутылку? – с блестящими от радости глазами спросил Кирилл, не ожидавший, что тот так быстро согласится.
– Посмотрю, стоит ли твоя информация того.
– У тебя Валька со Светкиным Андреем до сих пор встречается. Их на поле в сене видели недавно, – на одном выдохе, уже не раздумывая, произнес Кирилл.
– Врешь! – взяв его за грудки, зашипел Павел. – Не верю!
Кирилл не вырывался и проговорил, крестясь:
– Вот тебе крест! Мне сестра случайно проболталась, а застала их вместе ее подруга, Ирка. Ну сам знаешь, какие наши бабы сплетницы…
– А ты сам нет что ли?! – с сарказмом ответил Павел.
– Наверное, сейчас-то твоя с ним кувыркается, – подливая масло в огонь, с усмешкой проговорил Кирилл.
– Что?
– Хотя нет, не знаю! – быстро пошел он на попятный, уловив полный ярости взгляд.
Павел сдержался и бросил ему бутылку, которую Кирилл поймал и, прижимая к себе, на радостях сказал:
– Ой, спасибочки! Не дал умереть хорошему человеку.
Тут Павел вновь притянул его за грудки и сквозь зубы проговорил:
– Если только услышу от тебя или от твоей сестренки про мою жену, убью обоих сам, понял меня?
– Понял, понял. Все, молчок, клянусь, ни одна душа не узнает.
– Брысь отсюда! – с отвращением, как от чего-то мерзкого, проговорил Павел, отпуская рубашку и отворачиваясь от него.
Кирилл только обрадовался, что его отпустили, и рванул на выход, где столкнулся с Валентиной.
– Ты что, не видишь, куда прешь что ли, алкаш?!
– Ой, простите-простите! – ехидно извинился гость и с ухмылкой, держа за пазухой бутылку самогона, отправился к своим друзьям-собутыльникам.
Подходя ближе, Валентина заметила, что ее муж сейчас не в настроении и нервно сжимает кулаки. Она ничего не сказала и направилась сразу в дом, но перед дверью Павел остановил ее внезапным вопросом.
– Ты где была?
– Корову у бабы Нюры смотрела, – ответила Валя, замерев на месте.
– И что с ней?
– Да все нормально, обошлось. Траванулась чем-то, вот колики и были. Жить будет, слава Богу. А почему ты спрашиваешь? – решила она перевести тему.
– Да так… А вырядилась как на танцы.
– Ты что, ревнуешь? – немного наигранно спросила Валя.
– Да нет… Поскромнее бы одевалась, у нас дети все-таки.
– Ладно, Паш, хватит, пошли ужинать, – позвала его Валентина, уже заходя в дом.
– Чуть попозже, ты иди и мясо в дом возьми, – ответил ей Павел, а сам скрылся в гараже.
На следующий день Светлана с Андреем и детьми с самого утра уехали отдыхать на берег речки. День стоял солнечный, и, хотя для купания вода была холодной, дети вдоволь наигрались на берегу. Они все вместе ловили рыбу, чистили ее и варили под присмотром родителей уху, пекли в угольях картошку. Они обожали готовить печенку на природе.
И взрослые и дети хорошо отдохнули на свежем воздухе, так что и не заметили, как начало уже смеркаться.
– Света, ты с детьми пока собирайтесь, а я лошадь пойду запрягу, да поедем домой, поздно уже.
– Хорошо. Андрей… – ответила она и вновь с улыбкой окликнула его.
– Что? – обернулся он к ней.
– Спасибо тебе за этот чудесный день.
– Перестань, теперь у нас таких выходных много будет, особенно летом.
– Ладно, иди, – чмокнув в щеку мужа, с теплотой проговорила Светлана. – А то лошадь ушла, поди?
Андрей, не ожидавший ничего такого, замер от этого легкого и нежного поцелуя и, машинально мотнув головой, все еще в некотором замешательстве скрылся среди берез. Для него была необычна такая нежность, и у него защемило сердце в немом укоре к самому себе. Однако Андрею было приятно от этого нового ощущения, и с такими мыслями он впрягал лошадь в телегу, как вдруг откуда ни возьмись перед ним появилась Валентина. Улыбка сразу сползла с его лица.
– Валя? – спросил удивленный Андрей и оглянулся по сторонам. – Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду, – ответила она оторопевшему Андрею, подходя ближе и прижимаясь к нему. – Я замерзла, обними меня. Почему ты не приходишь? Что случилось?
– Как ты меня нашла?
– Это же деревня, – пожимая плечами, ответила Валентина – Все твои соседи знают, где вы отдыхаете. Так мило смотритесь со стороны.
Андрей наконец очнулся и, оттолкнув ее от себя, проговорил:
– Это неправильно! Я не хочу так жить дальше, пора с этим покончить. У тебя своя семья, а у меня своя.
– Но любовь? Любовь-то одна у нас? Ты же любишь меня? – начала со слезами требовать Валя и снова попыталась его обнять.
– Да, люблю, но больше между нами ничего не будет. Мы со Светланой начинаем с чистого листа, а ты с Павлом начни.
От того с какой нежностью в голосе и с блеском в глазах он произнес имя своей жены, Валентина скривилась, как от кислого лимона, и поняла, что это его окончательное решение.
– Да не любила я его никогда, слышишь! – воскликнула она. – И замуж за него назло тебе вышла, после того, как ты на Светке женился.
В этот момент Андрей заметил, как из кустов за Валентиной выходит Павел и направляется прямо к ней. Однако она его не замечала, так как стояла к нему спиной и тяжело дышала после своей бурной речи.
– Ах ты дрянь! Вот значит как.
– Паша?! – удивленно и с испугом проговорила Валя, отступая на шаг назад и заикаясь. – Ты... Ты как здесь очутился?
– За тобой следил, милая.
– Паш, прости, но это правда. Я ведь не люблю тебя и никогда не любила, – начала она быстро оправдываться.
– Быстро домой, там поговорим, – махнул он ей и с ненавистью во взгляде повернулся к Андрею. – А с тобой сейчас, друг ты мой бывший. Ну никак ты нашу семью в покое оставить не хочешь… может хватит, а?
– Паш, ты правда, прости меня, я виноват, но у нас с Валей теперь ничего нет и не будет.
– Конечно не будет, сейчас… – и не договорив, Павел ловко достал из сапога охотничий нож.
– Паша! Нет! – воскликнула Валентина и бросилась перед мужем на колени, пытаясь его остановить. – Не надо! Пошли домой, только его не тронь!
– Уйди прочь, дрянь! – от ее слов Павел еще больше разозлился и, схватив за ворот, сильно оттолкнул ее в сторону, не рассчитав силу удара.
Андрей увидел, как Валя сильно ударилась виском о пенек и потеряла сознание. Она лежала и не шевелилась, а от виска потекла кровь.
– Паш, что ты делаешь?! Не трогай ее! Хочешь – бей меня, но Валю не трогай!
Павел словно обезумел от его слов и рванул на него с ножом. Завязалась драка, и, несмотря на то что Андрей уступал в силе, ему все же удалось выбить из руки противника нож, который отлетел прямо в воду. Однако силы были неравны, Андрей уже еле держался на ногах, и несколько раз оказывался в ледяной воде, к которой они скатились в пылу драки. Павел с яростью бил его и кулаками, и ногами, не оставляя живого места. По воде вокруг обездвиженного Андрея пошли красные разводы от крови. Замахнувшись для очередного удара, Павел наконец заметил, что Валя так и осталась лежать в том месте, где упала. Вся ярость и злость мгновенно сошли на нет, уступив место тревоге, ведь он ее действительно сильно любил. И, забыв про Андрея, он оставил его в воде и бросился к жене.
– Валя, Валечка? Что с тобой? – он аккуратно похлопал ее по щекам, но не дождался никакого ответа. Тогда Павел взял жену на руки и понес к своему трехколесному мотоциклу, который стоял у дороги. – Милая, не умирай! Я тебя прошу!
Андрея долго не было, и Светлана стала волноваться. Сердце ее охватило какое-то непонятное тревожное чувство, которое она пыталась отогнать, успокаивая себя мыслью, что сейчас все должно быть хорошо, ведь они с супругом помирились. Она заметила, что младшая Света незаметно ото всех ускользнула искать своего отца.
– Та-ак… – протянула Светлана, – Даша, садитесь все у костра и прикройтесь одеялами. А я за вашим папой и Светкой, опять убежала, зараза.
Света оглядывалась по сторонам и увидела, что лошадь стоит, но с одной оглоблей от телеги, а отца по близости не видно. Она стала кричать:
– Папа? Ты где? Я тебя не вижу.
Стояла тишина, только откуда-то слева в лесу раздался вечерний крик совы и взмах крыльев. Тогда она закричала громче:
– Папа? Ау? Где ты? Папа?..
Услышав крик дочери, Андрей пришел в себя и попытался подняться на ноги из ледяной воды, но упал обратно, разбрызгивая воду.
– Папа? Это ты? – услышав всплеск воды, спросила дочь. – Что ты там делаешь в воде?
Света его не видела, так как было уже темно, и пошла на звук. Вскоре она наконец разглядела отца, почти полностью скрытого в воде, и, не раздумывая, сама вошла в реку. Вода доходила ей уже до пояса, когда на берегу появилась мать.
– Света, стой! – закричала мать, сама бросаясь к Андрею. – Не ходи дальше, я сама, иди на берег, а то простынешь.
Дочь послушалась и вернулась на берег, к которому через некоторое время, едва передвигая ноги, подошел Андрей, поддерживаемый Светланой. Дойдя до берега, Андрей рухнул на траву. Его трясло от холода, сам он весь был в кровяных подтеках и синяках, рубашка разодрана, на него было страшно смотреть.
– Папа, не умирай! – плакала Света, теребя руку отца.
– Держись, Андрей! Кто это тебя так? Ты помнишь, что случилось? – быстро спросила Светлана, осматривая Андрея.
– Пашка, – слабым голосом прошептал Андрей, – он Валю убил, кажется… Прости меня! Так хорошо все начиналось…
На последних словах Андрей потерял сознание.
– Доча, быстро за сестрами, пусть все сюда с сумками придут. Поможете мне отца на телегу положить, а я пока лошадь впрягу, – приказала дочери Светлана.
Они быстро собрались и поехали. Светлана гнала лошадь изо всех сил, и вскоре они оказались у больницы. От крыльца к стоящей рядом машине скорой помощи двое мужчин, одним из которых был Павел, несли носилки, на которых лежала Валентина. Она была без сознания.
– Надежда Ивановна, помогите! Спасите Андрея! – выкрикнула Светлана, спрыгивая с телеги.
– Что с ним? И почему дети на телеге? – спросила та и подошла ближе. – О, Боже! Кто его так?! Боже мой! То Валя, теперь твой… что за вечер-то сегодня такой?.. Милицию надо бы…
– Не надо, я сама, – ответила Светлана на ее слова и глянула в сторону Павла, который старался избегать ее взгляда. – Вы только мужа спасите, а я сама решу, как мне поступать.
Надежда Ивановна помотала головой, но ничего не сказала, занявшись Андреем.
Андрея с переломами и охлаждением, а Валю с сотрясением мозга, отправили в районную больницу, так как здесь им помочь не могли. Когда на крыльце остались только Павел и Светлана, она подошла к нему и сказала с угрозой:
– Что? Доволен результатом? Думаешь так лучше будет? Не дай Бог, они оба умрут, что тогда?!
– Прости меня! – Павел начал оправдываться и просить прощения чувствую свою вину. – Это от ревности... Я же люблю Валю и жить без нее не могу! А как узнал, что… и башню снесло.
– А ты думаешь, мне было легко?! Да я давно уже все это знала о них и молча терпела! У нас ведь шесть дочек! Как я без Андрея-то буду, да и им без него? А мы ведь только начали налаживать жизнь…
– Свет, прости! Клянусь, дай, Бог, чтобы они оба выжили! Я никогда не буду вам мешать, и надеюсь, у нас с Валей получится все исправить … Только не пиши на меня заявление, прошу! У меня дети, да и в деревне стыдно, позор какой… я тебя прошу… хочешь на колени встану? – умолял он Светлану, уже собираясь встать на колени.
– Не надо, время покажет. Мне домой пора, холодно, да и дети вон уже засыпают. Ступай! – только и смогла ответить уставшая и продрогшая Светлана.
Она была зла на Павла, сотворившего такое с ее мужем, но и его чувства она тоже понимала. Ей ведь и самой порою хотелось как-нибудь отомстить Валентине, но ради детей она сдерживала себя.
Шло время.
Андрей и Валентина выжили и стали поправляться. Светлана не стала писать заявление на Павла, и в их семьях установился мир.
Однако для Андрея последствия переохлаждения оказались серьезными, и в конце концов ему дали инвалидность второй группы. Он стал чаще болеть, но старался больше проводить времени с детьми и женой. Андрей выучился заочно на пчеловода и обустроил свою небольшую пасеку. Он также увеличил домашнее хозяйство – прибавились коровы, поросята и куры.
Их дети учились отлично, однако местную школу закрыли, и перевели всех школьников в соседнюю большую деревню. Дорога туда была плохая, возить детей в школу ежедневно было трудно, поэтому приезжих учеников поселили в интернате рядом со школой. Их возили два раза в неделю – в понедельник в школу и в субботу обратно домой на выходные.
У маленькой Светы с первого класса был хороший друг Саша, немного худощавый, светленький с маленьким носом и очень громким голосом. Они всегда сидели за одной партой, а после занятий, держась за руки, вместе шли домой, а Саша нес свой и ее портфель. Их даже и в школе, и в деревне прозвали «жених и невеста».
В новую школу они тоже пришли вместе, поначалу там для них все было необычно, ведь в старой школе все были как родные, как одна большая семья. И две учительницы, преподававшие им в крохотных школьных классах родной деревни, были их деревенскими соседками.
Новая школа была красивее и представляла собой огромное деревянное здание с высокими и широкими окнами, перед которым по обеим сторонам расположились клумбы с красивыми цветами. Внутри было свободно, а большие коридоры вели к разным кабинетам в зависимости от предмета. Стены украшали портреты великих и известных людей – поэтов, писателей, ученых. На широких подоконниках вполне умещались красивые горшки с цветами.
Директором школы была женщина в годах, и звали ее Анастасия Валерьевна. Она всегда ходила в платье строгих темных оттенков, а из-за возраста носила очки. Ее некогда красивые длинные русые волосы стали почти седыми, и она сделала себе легкую короткую стрижку. Она тоже преподавала, а всего учителей в школе было пятнадцать.
В интернате, где жили дети из других деревень, как Света со своими сестренками, было также красиво и уютно. На первом этаже был большой спортивный зал (отдельно от здания располагалась лыжная база), две ванные комнаты отдельно для девочек и для мальчиков, светлая столовая, где детей кормили строго в определенное время, и если они не успевали, то оставались голодными. Две лестницы с противоположных сторон вели на второй этаж в так называемую «жилую часть» интерната. Вдоль длинного коридора по обеим сторонам находились комнаты для детей, по четыре, а где и по пять человек в комнате. Девочек и мальчиков селили в разные комнаты.
Больше всего Света мечтала попасть в школьный музей, но там пока шел ремонт. Светлана узнала, что музеем и интернатом заведует один человек – Оксана Сергеевна, с которой она уже успела познакомиться. Это была миловидная и улыбающаяся женщина, от нее веяло добром. Ей было около сорока пяти лет, черные гладкие волосы собраны в закрученный пучок, а очки придавали ей значительный вид.
После объединения классов, учеников прибавилось, но Света и Саша продолжали сидеть за одной партой. Однако ее друг стал вести себя странно, меньше уделял ей времени. В их новом классе училась Алиса – красавица и на лицо, и фигуркой, и одета как куколка. Ее родители были учителями старших классов в этой школе, а она их единственной дочерью, которую они боготворили. Все что Алиса бы ни попросила, сразу исполнялось, поэтому в еще столь юном возрасте она привыкла, что ей беспрекословно все подчиняются и даже боятся. Света ей сразу не понравилась, она почувствовала в ней соперницу, хоть та и была «простушкой», а вот Саша ей приглянулся, тем более ей было уже скучно с прежними соучениками. Перед уроком русского языка Алиса медленно подошла к их парте и громко спросила у Саши:
– Александр, ты такой симпатичный и прическа классная, да и одет получше, чем некоторые, – в этот момент она с ехидством и превосходством посмотрела на Свету. – Зачем тебе эта серая мышь, которая сидит и портит тебе весь вид?
– Да, я… – смутившись, начал отвечать Саша, которого Алиса с первого дня привлекла своей яркостью и уверенностью. – Ты так думаешь?
И он широко заулыбался Алисе, когда она положила свою красивую руку на его плечо и чуть наклонилась.
– Ты что?! Пошла отсюда! – не выдержала и рассердилась Света, увидев, как Саша прямо при ней лебезит перед Алисой.
– О, Боже! Александр, у тебя что, и права голоса нет? Будь мужиком, – с наигранным сожалением произнесла Алиса, убирая руку с плеча.
– Свет, и в правду, – сказал Саша, обернувшись лицом к Свете, – ты кто мне такая?! Я сам знаю, что мне отвечать и с кем дружить.
– Саша? Ты чего? Мы же столько лет вместе, а она… – тихо проговорила Светлана, не ожидая от него такого к себе отношения.
– Знаешь, иди-ка ты… – перебил ее Александр, вставая из-за парты. – Я, вообще, с Алисой буду сидеть, у нее свободно. Ты не против?
Чуть с заминкой и неуверенностью обернулся он к Алисе, которая все это время стояла рядом с их партой и с усмешкой наблюдала за сценой, как собственно и весь класс.
– Конечно же нет, – ответила она, направляясь к своей парте. – И, кстати, у меня завтра день рожденье, я тебя приглашаю, Александр, ну и тебя тоже, – продолжила она, обращаясь к Свете, – но только, пожалуйста, надень что-нибудь поприличнее.
– Да пошли вы все! – проговорила сквозь слезы Светлана, выскочила из-за парты и быстро пошла к дверям.
Это ссора с Сашей была первой за все проведенные вместе школьные годы. И уже в дверях, повернувшись к Александру и глядя ему в глаза, сказала:
– Я этого тебе никогда не прощу! Ты будешь менять девчонок, как перчатки, но по жизни будешь один. А когда вспомнишь обо мне, уже поздно будет. И я уже точно не вернусь, а замуж выйду назло – за нерусского!
Весь класс, и Саша с Алисой в том числе, замерли с открытыми ртами от такой пламенной и необычной для маленькой девочки речи. А Света побежала подальше от класса и столкнулась в коридоре с Оксаной Сергеевной.
– Ты меня чуть не сшибла с ног, нельзя так бегать! Что случилось? Скоро урок уже начнется. – начала она отчитывать Свету. Но, заметив, что та всхлипывает и еле сдерживает рыдания, спросила с материнской заботой в голосе: – О Господи, ты плачешь? Кто тебя обидел?
– Извините, я не хотела, – шмыгнув носом, только и ответила Света, не глядя на учителя.
– Хочешь урок пропустить? – вдруг спросила Оксана Сергеевна.
– Да, хочу, – уверенно махнула головой Светлана, а по щеке пробежала слезинка.
– Пойдем ко мне в музей, поможешь порядок мне навести, а заодно и поговорим. С твоим учителем я договорюсь, скажем, что у тебя зуб заболел.
– Спасибо, Оксана Сергеевна, – проговорила с благодарностью Светлана и направилась в след за учительницей.
Музей был небольшой, но интересный. На одном стенде располагались ордена и медали Великой Отечественной войны с подробным описанием, кто, когда и за что их получил, а на стене висели портреты героев той войны. Светлана знала, что среди этих героев были и местные жители, как и из этой деревни, так и из соседних. В другой части музея находились другие военные экспонаты, даже стоял манекен в военной форме и с автоматом на плече. На одном из столов находились макеты школы, интерната и других зданий.
Света начала помогать учительнице в наведении порядка после недавнего ремонта и смогла отвлечься и успокоиться. Вдвоем они быстро все закончили и решили отдохнуть за чашечкой чая в кабинете у Оксаны Сергеевны. До этого она у Светы ничего не спрашивала, давая ей время успокоиться.
А потом они разговорились, и после второй чашки чая Светлана поведала ей обо всем: о том, почему она плакала и хотела убежать, о том, что произошло в классе, и о том, как они с Сашей познакомились и дружили до сегодняшнего дня. Оксана Сергеевна тепло рассмеялась и потеребила ее за макушку.
– Ты что, глупышка. Это всего лишь детская влюбленность, а вот когда по-настоящему полюбишь и встретишь того самого, ты почувствуешь, когда сердце твое трепетно начинает биться от чувств, когда не сможешь спать, и все мысли будут только о нем. Когда летаешь как птичка и готова на все ради него.
– А разве так бывает, Оксана Сергеевна?! – удивленно и не веря спросила Светлана.
– Конечно, да! – с улыбкой воскликнула Оксана Сергеевна. И чуть с грустинкой в глазах продолжила: – У меня так было, но увы, год назад он умер… Я осталась с двумя детьми теперь одна… Сохранились только воспоминания о нашем прошлом…
– Значит, – неуверенно протянула Света, – мне нужно забыть про Сашу и жить дальше, так?
– Так, – наставляла ее Оксана Сергеевна. – Но в первую очередь – «учиться, учиться и еще раз учиться», как говорил Ленин. Подтяни успеваемость по предметам, займись спортом, и мне будешь в музее помогать, ты не против?
– Конечно, буду! – энергично кивая головой, согласилась Света.
– Ты очень красивая девочка и умница! Отпусти прошлое и иди вперед. Сделай чтобы в классе, да может и в школе, тебя зауважали, взрослеть пора.
– Я так и сделаю! Вы для меня теперь пример, только можно я к Вам иногда за советом буду обращаться? – спросила Света с такой надеждой в глазах, и быстро промелькнувшим страхом, что Оксана Сергеевна, даже если бы и хотела, то не смогла бы отказать. Поэтому с ясной улыбкой ответила:
– Конечно, обязательно.
С этого дня жизнь Светланы полностью изменилась.
Глава 5
Кавказ
Время пролетело незаметно, и вот Рамиз стал совсем взрослым и самостоятельным юношей. Он хорошо окончил школу, а затем и техникум, получив квалификацию тракториста-машиниста и электрика. Парнем он стал видным – стройным и спортивно подтянутым, а голову его украшали красивые черные кудри, чаще зачесанные назад. Одевался в шикарные молодежные вещи, которые на нем сидели идеально и лишь подчеркивали его красоту. Брат Салман часто привозил ему дорогие и красивые шмотки. Среди знакомых молодых людей Рамиз слыл принцем на белом коне, и заполучить его было мечтой любой девушки. От такого количества внимания он стал немного высокомерным, эгоистичным и избалованным, ведь ему не приходилось прикладывать ни малейших усилий для поддержания своего статуса. Все свободное время Рамиз проводил в компании друзей и девушек в кафе и в клубах в районе, и конечно же, ни один из таких походов не обходился без алкоголя, который они употребляли в большом количестве. Не смотря на высокомерное поведение, Рамиз был душой любой компании и славился своей щедростью – он мог запросто заплатить за всех своих собутыльников, чем многие и пользовались. Они, его друзья, знали, что ему братья и родители, скрывая друг от друга, подбрасывают на карманные расходы.
Учиться и делать карьеру в музыке Рамиз отказался, предпочитая оставить это как свое хобби. Он никогда не отказывал в просьбах и продолжал петь на свадьбах и праздниках, иногда даже без какого-либо вознаграждения. За это его и любили. Он всегда занимался только тем, что сам хотел, и никогда не поступал наперекор своим желаниям.
Однажды Рамиз со своей компанией сидели в кафе, отмечая получение диплома. Их было шестеро – Рамиз, два его друга, братья-близнецы Сабир и Эльшан, и три девушки, с которыми они успели познакомиться за два часа до прихода в кафе. В районе и в городе с этим было проще, а в деревне убили бы, если бы узнали, что девчонки сидят рядом с незнакомыми парнями, и поэтому сейчас никто не старался запомнить имена девчонок.
Уже в разгар веселья Сабир вдруг спросил у Рамиза:
– Рамиз, смотри, какие с нами красавицы! Может женишься на одной из них?
Эти самые красавицы сразу притихли и навострили уши, глядя на него.
– Извини, друг. Я сначала в армию хочу, да и не встретил я ту единственную и на всю жизнь, – честно сознался Рамиз к огорчению девушек.
– Армия?! – удивленно воскликнул Сабир. – Ты что, не знаешь, что ли?!
– Ты про что? Чего это я не знаю?
– Так твои родители тебе уже не в первый раз отсрочку делают, – продолжил рассказывать Сабир. – Как, впрочем, и сейчас. Всех в районе забирают завтра около шести утра у военкомата.
– А ты откуда про это знаешь?!
– Мне отец на днях говорил, только просил молчать – твои родители просили молчать, – недовольно ворчал Сабир. – Ты же знаешь, он у меня в военкомате работает… а я вот проболтался…
– Не бойся, никто не узнает, что я от тебя узнал, – заверил его Рамиз и, резко встав из-за стола, направился к выходу из кафе.
– Ты куда?! – удивился Сабир. – А мы? А девчонки? И что, петь сегодня не будешь? Да ладно тебе, радуйся, что за тебя родители так переживают и не отпускают. Мой отец вон только и ждет, чтобы с чистой совестью меня в армию отправить.
– Сами пойте! И платите тоже сами! – ответил ему раздосадованный Рамиз.
– Ты куда? – кричал уже вслед Сабир. – Постой! Прости!
– В армию, куда же еще?! – услышали они.
– Ты что, спятил?!
Этот вопрос остался без ответа, так как Рамиза уже и след простыл. Он успел до конца рабочего дня съездить в военкомат и получить повестку на руки. Домой он добрался на такси, когда уже стемнело.
Родители были в сарае, а старшие братья Фуат и Хусам укладывали сумки, собираясь с утра уехать в другой город на заработки. Рамиз положил на стол повестку и произнес серьезно:
– Так, братья, мне к шести утра нужно быть в районе.
– Что это? – спросил Фуат, указывая на стол и уже догадываясь о содержимом. Он был высокий, с черными коротко стриженными волосами и усами, в свободной рубашке и брюках.
– Я в армию иду, служить буду, и больше у вас не получится делать мне отсрочку! – зло сказал Рамиз.
– Но мы думали, так лучше будет, – вмешался Хусам в их разговор. Он был внешне похож на Фуата, только уже с лысиной на голове в виде буквы «М».
В этот момент зашел отец, и, услышав их разговор, прервал беседу:
– Хорошо, сын, пусть так и будет. Эх, зря я мать вашу послушал… Говорил же, что неправильно, не по-мужски это… Когда собираешься?
– Завтра рано утром, – немного растерянно ответил Рамиз, не ожидавший такого легкого согласия, ведь он уже серьезно собирался отстаивать свое право, а тут…
– Та-ак… быстро барана резать! – глядя на старших братьев, командовал Рифат. – На день свой отъезд отложите. Женушкам скажите, чтоб столы накрывали и родных собирали, а то не по-человечески как-то.
Рифат обнял Рамиза со слезами на глазах. Он был рад за него и за его решение. Провожать пришла его вся деревня, все понимали, что два года не услышат прекрасной игры и голоса юного музыканта, но долг есть долг.
Первые шесть месяцев Рамиз провел в Баку. Там они проходили обучение и подготовку. Сначала было тяжело, но постепенно втянулись. Затем их отправили служить в Крым, где Рамиза устроили водителем развозить по гарнизонам оружие и продовольствие, так как не у многих были водительские права. Рамиз попал в русскую воинскую часть, поэтому он понемногу стал изучать русский язык, и у него это неплохо получалось.
У него появилось много друзей, особенно после того, как случайно узнали, что он играет на аккордеоне. В части нашли ему аккордеон и проверили его способности, никто не остался равнодушным после услышанной игры и пения. Так Рамиз даже в армии продолжал играть на аккордеоне и не забыл свое любимое занятие, которое доставляло удовольствие всем во время скучных вечеров. У Рамиза появились новые поклонники, в том числе и девушки из местных деревень. Эти девушки его очень привлекали, они отличались своим поведением и манерами, были более раскрепощенными и свободными. Он в их окружении наслаждался молодой холостяцкой жизнью, но так и не встретил единственную, проводя время то с одной, то с другой девушкой. Рамиз просто зациклился в своем стремлении найти ту единственную и не заметил, как служба подошла к концу, и пришло время вернуться домой.
Рамиза встречали всей деревней. Гостей был полный дом, и родители были счастливы. Наблюдая со стороны, как сын общается с гостями и братьями, Рифат с Арифой тихо беседовали друг с другом.
– Как он возмужал, похорошел! Может сразу его женим, Рифат?
– К чему спешить? Пусть отдохнет, там посмотрим.
– Ты меня не понял, – не унималась Арифа. И шепотом продолжила, оглянувшись по сторонам: – Помнишь, что говорил нам Мулла? Давай женим его на нашей и всё. Зачем ждать, когда в наш дом войдет чужестранка?!
– Нет, Арифа. Один раз я тебя послушал, больше этого не будет. Пусть все идет так, как идет, – серьезным тоном ответил Рифат, глядя ей в глаза.
– Но… – начала она возражать.
– Никаких «но». Разговор закончен! – не выдержал Рифат и отошел к гостям, не желая слушать ее уговоры.
Спустя две недели Рамиз устроился водителем на КАМАЗ, стал развозить заказы, щебень, песок, блоки и другие строительные материалы по всему району. Он легко справлялся со своими обязанностями.
Однако через какое-то время начались проблемы – по вечерам он стал возвращаться домой пьяным или слегка выпившим. Когда в очередной раз навеселе поздно вечером Рамиз подъехал к дому и направился к воротам с сигаретой во рту, что-то тихо напевая, он вдруг получил удар по спине. Обернувшись от испуга и неожиданности, он увидел отца с палкой в руке, а неподалеку стояла его мать. От страха Рамиз сразу протрезвел и, откинув в сторону сигарету, закричал на отца:
– Отец, ты что?! Больно! Хватит! – выкрикивал он, прикрывая руками голову от очередных ударов. – Объясни, что я сделал-то?!
– Вырос, да?! Водка? Сигареты? Девочки? Что дальше?! – сопровождая каждый вопрос ударом, яростно, тяжело дыша, выкрикивал Рифат.
– Да я немного, с друзьями, – начал оправдываться Рамиз. – А курить брошу. Отец, перестань меня бить этой палкой!
– Хватит! – вмешалась Арифа, до сих пор просто стоявшая в стороне. – О, Аллах! Какой позор, какой позор! Как не стыдно вам обоим?! Одному пить, а второму бить! Ведь не маленькие дети уже! Пойдемте в дом, там поговорим. Ох, надеюсь, никто этого срама не видел. – недовольно ворчала Арифа, уже направляясь в дом.
– И то верно, здесь соглашусь, – все еще тяжело дыша, проговорил отец. – Иди спать, а утром поговорим. Наверное, мать твоя права, женить тебя пора! Этим и займемся.
Рамизу ничего не оставалось, как послушаться родителей и пойти спать. Однако по поводу женитьбы он был против. Он пролежал так до самого утра с мыслями, как избежать женитьбы и при этом не обидеть его родителей. И он решил поскорее уехать утром, пока все спят. Так он и поступил, и к вечеру он также не вернулся, избегая разговора с родителями, остался ночевать у друга Вагифа. Вагиф был уже женат, и жена Наргюль была у него красавицей, как и маленькие дочь с сыном. Утром за чашкой свежего чая Рамиз, нервничая, спросил у Вагифа:
– Вагиф, помоги, у меня проблема.
– Что, друг, с деньгами? Сколько? – сразу же спросил тот.
– Нет, нет. Здесь все в порядке.
– А что тогда? – немного удивленно спросил Вагиф. – Если смогу, помогу.
– Совет нужен, – проговорил Рамиз и замолчал, не зная, с чего начать.
– Так, по порядку рассказывай, что у тебя приключилось? – подбадривал его Вагиф.
После того, как Рамиз обо всем ему рассказал, он громко и сильно рассмеялся.
– Ты что? Какая же это беда? Это же счастье! Вот, смотри, у меня семья и я счастлив.
– А ты женился по любви? – задал он интересующий вопрос.
– Да, конечно, – с улыбкой на губах начал рассказывать Вагиф. – Я еще до армии ее заприметил, видную такую, красивую, из хорошей рабочей семьи. Поэтому нас сначала обручили, а уж потом после службы мы сыграли саму свадьбу. Вот уже семь лет как мы вместе.
– Вот именно! – неожиданно воскликнул Рамиз. – И я так хочу! Понимаешь, по любви, а не какую мне родители подберут. Что мне делать?
– Ну, так ты сам и найди. Что, девчонок у вас в деревне нет, что ли?! Хочешь, я у нас в районе поспрашиваю? Найдем мы тебе красавицу.
– Нет, спасибо, Вагиф.
– А что тогда? – уже немного недовольно спросил друг.
– Скажи, пожалуйста, ты знаешь адрес, куда мои братья ездят на заработки?
– Да, а что? Они уже скоро вернуться… – не понимая, причем здесь братья, спросил Вагиф.
– Я с ними поехать хочу весной, а родителям сказать, что, мол, заработаю как раз на свадьбу и после возвращения невесту найду и сразу женюсь, – воодушевленно изложил свой план Рамиз.
– Ох, хитер ты, брат, – улыбнулся Вагиф, мотая головой. – Ну ладно, у тебя есть еще время подумать, до весны несколько месяцев.
– Спасибо, друг.
– Для начала поговори с братьями, возьмут ли они тебя с собой. Это ведь далеко.
В этот же вечер Рамиз поговорил с родителями и с братьями, и те хоть и не сразу, но согласились с предложением Рамиза.
Ангел-Хранитель Гл. 1-5
© Copyright: Леони Александрова, 2023
Свидетельство о публикации №223070500468
Свидетельство о публикации №223070500468
Рецензии