1. 3 Ленин и электрон

      1.3     ЛЕНИН И ЭЛЕКТРОН.

   Виктор, не дожидаясь зимней сессии, отправился при первой возможности к тетушке в Челябинск. Тётя Лида встретила его радушно. Редко племянничек в последнее время бывал у неё. А он на следующий день отправился в университет. Университет в Челябинске был пока еще очень молодым, существовал около десяти лет и даже не имел своего корпуса (он пока всё ещё строился), а размещался в нескольких зданиях бывших школ.  Вите всё это не понравилось. То ли дело, его «родной» Уральский университет, там всё было солидно, дышало историей и традициями. Но в его мозгу была чёткая мысль, что теперь -  это его судьба, которую нужно принять. Сравнительно быстро он нашёл деканат физического факультета. Декан был на месте и через пять минут смог его принять.
- Вы, молодой человек,  делаете странный выбор. Физика ведь -  труднейший предмет, извините, но не чета философии. Почему же Вы так круто меняете направление своего обучения? Справитесь?
Витя знал, что ему зададут подобные вопросы. Он заранее заготовил ответ: «С детства люблю точность во всём! В философии для меня  все слишком расплывчато, рыхло». Декан улыбнулся и понимающе кивнул.
- Но ведь у нас тоже изучают философию.
- Так ведь у вас это не основной предмет.
- Верно! А дополнительные экзамены сдать сумеете?
- Постараюсь!
- Ну, тогда не будем затягивать процесс. Со следующего семестра переводитесь к нам. Но до весны постарайтесь всё сдать.
Разговор не был слишком долгим. Как потом уже узнал Виктор, на втором курсе физфака неожиданно оказалось слишком  много вакансий. По разным причинам. И для выполнения государственной программы обучения так или иначе требовалось «добрать» студентов. Витя пришёлся очень кстати.  Дело устроилось так, что он уже зимой, после каникул, стал студентом физического факультета Челябинского госуниверситета.
В группе Ф-214 нового студента приняли сначала с настороженным любопытством. Философ! Залётная птица. В Челябинском университете философского факультета ещё не было, а потому на Витю смотрели с затаённым интересом, что «выдаст» этот «любитель мудрости»?
 И Витя не заставил себя долго ждать, начал «выдавать» уже в марте. То есть, на февраль его терпения ещё хватило. Тут нужны пояснения. Конечно, «выдавать» Виктор на основных предметах физико-математического цикла не мог, да и не хотел. Тут его всё устраивало и было хоть трудно, но интересно. А вот на истмате… Предмет «исторический материализм» был обязательным для студентов любой специальности. Он входил в общий обязательный курс философии. Из людей с высшим образованием, а особенно университетским, партия хотела сделать надежных «бойцов идеологического фронта». Истмат был строго политизированной дисциплиной, основанной на марксизме-ленинизме. Нужно вспомнить, что уже наступил 1989 год, год ниспровержения всех и вся, особенно в идеологии. Вольности позволялись, хотя приветствовались далеко не всеми преподавателями. Вела в витиной группе истмат Маргарита Модестовна Биндюк. Студенты дали ей кличку «вяленький цветочек».
   Нужно отдать должное Маргарите Модестовне. Она была очень цельным человеком. Её наружность и манеры точно соответствовали её убеждениям. Её постное худое лицо не знало никакой косметики, блёклые ресницы ни разу не покрывались тушью, бледные губы не приукрашивались помадой. Причёска типа «кукиш» состояла из туго стянутых на затылке в клубочек жиденьких волос. Вся фигура была худая, плоская и прямая как палка. Одевалась она во всё серенькое без приукрашиваний. Тёмная юбка, серенькая простенькая кофточка, очень низкий каблук. Подбородок всегда был приподнят, от того казалось, что на мир она смотрит с высокомерием аскета, презирающего слабых безвольных грешников. Она была ОЧЕНЬ ПРАВИЛЬНОЙ женщиной. Никто ничего не мог сказать про её личную жизнь, собственно никто этой жизнью не интересовался, большинство справедливо полагало, что её, этой ЛИЧНОЙ жизни у Маргариты просто быть не могло по её убеждениям и не только… . А вот преподаватель она была скучнейший с точки зрения студентов-физиков. Дело в том, что первый год философии состоял из диамата – диалектического материализма. Это дисциплина не была особо идеологизирована, т.к. в ней изучались общие законы разума, природы… Вёл её Алексей Федорович Новосеков. Его же прозвали «кроликом». У него были большие толстые щёки, а речь походила на «лопотанье». Она была быстрая, невнятная, щёки при разговоре у него забавно тряслись, возникало впечатление, что кролик ест морковку.  «Кролик» позволял студентам физикам высказывать свою точку зрения на сложные философские проблемы. Студенты на семинарах активно спорили, выдвигали гипотезы, могли не согласиться с мнением преподавателя. Порой пара летела незаметно, даже на перерыв не все уходили, так иногда захватывал разговор.
  Но всё резко сменилось на следующем курсе, когда истмат стала вести Маргарита. На лекциях её высокий чуть писклявый голос звучал резко. Слова она артикулировала безупречно, почти не интонируя речь.  Точнее, у неё были две основные интонации:  обвинительно-прокурорская, она будто бы все время отчитывала нерадивых студентов, обрушиваясь на них тирадами, либо читала панегирики классикам. Особенно строго она произносила цитаты из классиков. О! Это был её «пунктик». На любом семинаре, если студент вдруг пытался высказать свою точку зрения, Маргарита быстро прерывала его фразой: «Это, конечно, интересно, но хотелось бы услышать, что по этому поводу писали классики?» - имелись ввиду Маркс, Энгельс или Ленин. Наши физики не очень трудились в  изучении толстых и скучных для них классических томов, а потому просто пожимали плечами, получая очередной выговор от «вяленького цветочка».
   Витя не первым начал свой бой. Маргарита сама, что называется, нарвалась. Видимо, ей надоело «непроходимое невежество» физиков в трудах классиков, и она однажды обратилась к Виктору:
 - Поколенников, вы же учились на философском. Так покажите нашим студентам образец философского мышления!
   «Ох, уж я сейчас «покажу»! – подумал Витя. Не вставая, он сказал:
  - А Ленин вообще не философ!
   По лицу Маргариты пробежала тень возмущения. Но она сумела погасить нервный всплеск, она не позволит всяким там… рушить основы. И своим голосом без интонации потребовала:
  - Вы можете обосновать свою позицию?!
- Конечно! - Витя слегка ухмыльнулся.
- Назовите мне, - обратился он к преподавателю, - хоть один чисто философский, а не политический труд Владимира Ильича.
- Пожалуйста! «Материализм и эмпириокритицизм».
- Да, - парировал Виктор, – был издан в 1908 году. Верно?
- Верно!
- А электрон был открыт Томсоном в 1896 году.
- Правильно, молодой человек. И о нём Ленин гениально написал именно в этом произведении «электрон так же неисчерпаем, как и атом!» – Маргарита, как ей казалось,  пристукнула Витю цитатой.
- Но ведь «гражданин совравши» !
- То есть как это?! – первый раз студенты наблюдали, как «вяленький цветочек» вышла из своего высокомерного бесстрастия и покраснела от возмущения!
     Студенты зашевелились. Они хотели, как обычно, пересидеть нудную пару, не высовываясь, лишь бы в очередной раз не залететь на незнании цитат, но тут зарождалась интрига. «Давай-давай, философ! Раскочегарь эту мымру!» -  думали про себя почти все.
- То есть, я выразился не совсем точно. Ленин не соврал, враньё – это намеренная ложь. Просто он слишком самоуверенно высказал гипотезу, которая совершенно не оправдалась.
- Это как? Уважаемые физики, может кто-то поправит Виктора? – Маргарита надеялась, что сейчас комсорг или кто-нибудь из «актива» группы объяснит невежество этого выскочки, но все сидели, с интересом ожидая продолжения «банкета».
- Дело в том, – спокойно и уверено продолжал Виктор, - что в современной физике нет никаких, повторяю, никаких оснований, чтобы не считать электрон истинно элементарной частицей, ни теоретических, ни экспериментальных.
Виктор выдержал небольшую паузу, во время которой все смотрели на «цветочка», ожидая, что она может нечто серьёзно возразить. Но по её выражению лица было заметно (хоть она пыталась это усиленно скрыть), что она не особенно поняла последнюю фразу Виктора. На лицах студентов появились торжествующие ухмылки. Чем далее, тем интереснее складывался этот диалог: «Отыгрались кошке мышкины слёзки!».
- Ленин самоуверенно взял на себя роль оракула от физики и крупно промахнулся. Он поторопился и посчитал, как некоторые противники Демокрита, что всякая материя делима до бесконечности.
- А разве это не так. Ведь расщепили же атом и ядро! -  с апломбом произнесла Маргарита, апеллируя при этом к аудитории, явно ожидая от неё поддержки.
- А вот электрон никак не могут расщепить. – Медленно с ехидцей произнес Шура Дюрягин.
- Ну, скорее всего, это временное явление, – заявила Биндюк, возьмут, да и расщепят.
- Да уж восемьдесят с лишним лет никак не могут! – вставил кто-то другой.
- Да, - подтвердил Вадим Найман, - ускорители  уж на несколько порядков увеличили энергию пучков, а вот электрон не колется! Редиска!
- Ну, так значит, нужно ещё увеличить! – сказал  Маргарита, но аудитория уже откровенно смеялась.
Встретив такой единодушный отпор, Биндюк не знала, что говорить. Она до того растерялась, что когда Витя встал и вышел к доске, не противилась его намерениям.
Виктор взял мел.
- Давайте используем диалектическую логику.  - По аудитории пронёсся сдержанный вздох. Такую дисциплину в ЧелГУ не преподавали, а вот Виктор сдал её у себя в Свердловске на «отлично».
-  Когда мы из общего бесконечного множества всевозможных понятий выделяем понятие «А», т.е. даём ему определение, то по этому определению всё остальное становится «не-А». В этом «не-А» можно выделить «анти-А».
Виктор нарисовал кружочек на доске, внутрь поставил большую букву «А», рядом написал «не-А», а потом нарисовал еще кружок, соединив его с первым кружком и написав в нём «анти-А»

   Оказывается, что для того, чтобы лучше понять «А», нужно познавать его в противопоставлении с «анти-А».
- Закон единства и борьбы противоположностей,  - компетентно прокомментировала Маргарита.
- Извините, но никакой «борьбы» здесь нет!
Несколько человек в аудитории прыснули, а Витя уверенно продолжал:
- «Элементарный» в переводе с греческого означает «простой». Каков антоним этого понятия?
- Сложный, – быстро и уверенно ответили в аудитории.
- Верно. А «сложный» от какого глагола?
- От глагола «сложить».
- Значит, сложный из чего-то сложен, и, значит, его можно разложить при определённых условиях. А вот простой по определению может состоять только из самого себя, и  разложить его ни на что  невозможно. А если возможно, то он не простой, не истинно элементарный, а сложный, составной. Если физики, при всей их изощрённой методике разложения или исследования внутренней структуры даже неразлагаемых объектов, никак не могут обнаружить таковую у  электрона, то, скорее всего, её у него просто нет!  Если Ленин решил, что электрон имеет неисчерпаемую внутреннюю структуру, то это и есть результат некомпетентности и излишней самоуверенности.
Маргарита слегка «завяла», хотя ей всё это было не по душе, но тут она была настолько растеряна, что забыла про свои обычные приёмы для затыкания рта ретивым студентам. А Виктор продолжал:
- Но в диалектической логике самые общие противоположные понятия соединяются, а потому, если электрон не состоит из НИЧЕГО ДРУГОГО, как только из себя, то он состоит одновременно и из ВСЕГО ДРУГОГО.
-  Есть, например, интересная  работа академика Маркова, где он показал на основании космологических уравнений Эйнштейна, что Вселенная, у которой есть нескомпенсированный электрический заряд, равный элементарному, будет выглядеть для ВНЕШНЕГО наблюдателя, как для нас выглядит электрон. Т.е. электрон теоретически может содержать в себе всю ВСЕЛЕННУЮ, но обнаружить это внешний наблюдатель НИКОГДА не сможет! Т.е. не догадается, что у него есть внутренняя структура, проведя любые эксперименты.
- А, так это «маркионы»! - оживился Вадик Найман.
- А нам Свирский говорил, что все эти «маркионы» - полная мура! – в разговор вступил Шура Дюрягин. Он был вечным скептиком и отчасти гордился тем, что посещает дополнительно семинар Свирского в пединституте. А доктор Свирский считался лучшим физиком-теоретиком Челябинска.
Но тут дошла очередь вступить в дискуссию и Марго. Она с торжествующим видом произнесла:
- Ну вот, вы всё сами и расставили по местам, молодые люди! Из ваших замечаний следует, что электрон воистину неисчерпаем!  Может быть, вы возьмете свои слова о Ленине обратно, Поколенников?! – «цветочек» вышла на середину аудитории, держа в руках указку так, как будто собиралась отхлестать ею  Поколенникова. Студенты напряглись.
- Нет, Маргарита Модестовна! Я полагаю, что Ленин имел ввиду именно возможность разложить электрон на составные части, как сумели разложить атом, – спокойно возразил Виктор, -  а по сему, всё же он глубоко ошибался!
- Ну, это уже ваше личное мнение, – оставила за собой последнее слово Марго.
 Зазвенел звонок. Пара закончилась. Марго быстро покинула аудиторию. А студенты ещё с полминуты не вставали со своих мест, горячо обсуждая «эпохальное» событие. Так «приложить мымру» ещё никто не мог.
Витя собрал папку с тетрадями, вышел в коридор. Там к нему сразу приступили три девушки. Это была Наташа Уфимцева с двумя подругами. Она, явно смущаясь, произнесла:
- Витя, а ты молодец! Теперь пусть она нас боится, а не только мы её! Слушай, у меня завтра день рождения! Приходи. У Саши Сумина на квартире, он тут недалеко живет. Да ребята покажут. Будут в основном все наши из группы, – девочки согласно закивали, когда Наташа показала на них руками.  - Ближе познакомимся, а то ты уже больше месяца в нашей группе, а мы мало чего о тебе знаем. - Придешь?
- Обязательно, – спокойно ответил Витя, а про себя подумал:  -  Девчонки милы, но, если бы здесь была Оля! Я бы извинился перед ней, ведь я так её обидел перед отъездом! Оля, Оленька, просто увидеть бы тебя, ну хотя бы издалека и так незаметно смотреть и смотреть, как ты ходишь, общаешься с друзьями, слышать твой голос… - Мысли Вити улетели туда, далеко в Свердловск.
- Завтра в 6 вечерком. Ждём с подарками! – девчонки задорно засмеялись и пустились почти бегом в столовую.

2016 г. Сергей Брисюк