Вишня, зимняя вишня

      «Вишня, вишня… Зимняя вишня… Никто ни в чем не виноват…», пела тонкая невысокая блондинка на небольшой сцене в кафе «Узбекская кухня». Игорь, и его приятель, Мартын, сидели в этом заведении не первый, и даже не двадцатый раз. Они заезжали сюда часто, по вечерам, иногда оставляя машины у входа, и забирая их на следующий день, иногда – просто пообедать или поужинать, без продолжения банкета.
      Музыка здесь звучала всегда, то тихо из колонок, иногда – погромче, когда на небольшой сцене находились один-два исполнителя. Игорю не очень нравилось, когда на сцене кто-то был, лучше, если из колонок звучало что-то спокойное, типа Элтона Джона, или Битлз. Однако его вкус явно расходился во мнении со вкусом хозяина заведения, или с диджеем кафе, если он был, и со сцены звучал то шансон, то «Белые розы», иногда, вдруг, блюз.
     Они с Мартыном разговаривали по работе, им не хватало времени в течение рабочего дня, их бизнес занимал все их свободное время, и, если Мартын жил один, то у Игоря, по кличке Крупный, при этом была еще семья, о которой он иногда забывал, но семья о нем помнила, особенно в те дни, когда дома кончались деньги.
     - А красивая девка работает в магазине напротив кафе, - вдруг сказал Мартын. – ты это к чему? – ответил Крупный, все мысли которого в данный момент были заняты подсчетом расходов на алкашей, которые иногда помогали разгружать им товар, и Игорь подсчитывал, что выгоднее, иметь пару грузчиков на окладе, или каждый раз искать и нанимать дешевую рабочую силу на ближайшем рынке, где эти алкаши всегда терлись возле винного магазина. – Да вот, певичка, скорее всего, ее подруга. Помнишь в магазине напротив ту, рыженькую? - опять сбил его с расчетов Мартын. Крупный не помнил ни рыженькую, ни какую-либо другую продавщицу из магазина, он даже не помнил, девушки или парни там стояли за прилавком. Однако Мартын своего добился, Крупный перестал считать в уме и перевел взгляд на сцену.
     У девушки было довольно короткое блестящее платье, которое было подогнано по ее точеной фигурке, туфли на шпильке, и, что особенно удивило Игоря – перчатки до локтей, такие раньше он видел только в фильмах про дореволюционную жизнь. Крупный повернулся к Мартыну: - Ты это все к чему, собственно? Мартын усмехнулся: - Хочу после ужина зайти в магазин, и попробовать договориться с той рыжей на встречу в непринужденной обстановке. Они подняли рюмки, чокнулись, и Крупный сказал: - За         твою насыщенную личную жизнь.
     Девушка на сцене допела, Игорь увидел, как к ней подошел администратор, что-то шепнул на ухо, блондинка мотнула головой, взяла из рук администратора деньги, и пошла в гардероб. Крупный проводил ее взглядом, фигурка у нее была в полном порядке, но разглядеть ее лицо на сцене, с такого расстояния он не мог. Через пять минут он вообще забыл о ее существовании, порадовавшись, что из колонок теперь звучит Gangsta’s Paradise, а не русская попса.
     Мартын ёрзал за столом, торопливо ел плов, который очень подходил его восточному лицу. Немного впечатление от узбекской трапезы портила бутылка водки, которая стояла у них на столе, да и Крупный не очень походил на восточного шейха, он был похож скорее на раввина, бабушку которого забрал в плен новгородский князь. Крупный не очень любил узбекскую кухню, но, как водится, в любом кафе, в девяностые, вне зависимости от его названия и направления, встречались и пельмени, и жареная картошка со свининой, в общем любая закуска к их неизменному атрибуту вечерних посиделок – холодной бутылке водки. Они посидели до 10 вечера, допили бутылку, которая стояла на столе, и Мартын предложил поехать к нему домой, или в дискотеку, или в ночной клуб, куда угодно, чтобы продолжить, и Крупный, не думая о том, что скажут дома, согласился.
     В то время в их городе было не очень много ночных заведений, они побывали в каждом, из одного из них им пришлось уносить ноги, поскольку Крупный, не замечая своего небольшого роста, пригласил на танец девушку модельной внешности ростом, с каблуками, под два метра. Она ради смеха согласилась, и он, танцуя и упираясь носом ей чуть ниже груди, тоже смеялся до того момента, пока не заметил, что из столика в углу начали вставать трое быков, один из которых и был кавалером этой девушки. Быстрые ноги его и Мартына в очередной раз спасли их лица от побоев, если, конечно, побоями все бы и закончилось. К слову, с этой девушкой он несколько раз встретился потом, когда она случайно забрела в их, известный в городе, магазин за краской для волос. Крупный вспоминал, как он мерил шагами ее большой рост по горизонтали. Получалось ровно три шага, он ее так и вспоминал потом, как «трехшаговую».
     В ночном клубе было все, как обычно, шум, гам, пьяные и накуренные рожи, накрашенные девицы, отсутствие мест за столиками, приятели попытались сесть за барную стойку, но и там нашлось только одно место, которое Мартын и уступил Крупному, как более пожилому товарищу. Крупный закурил и стал вертеть головой по сторонам, а Мартын отлучился по личным вопросам, водка, выпитая в кафе, попросилась наружу. Вернулся он очень возбужденный: - Крупный, пойдем со мной! Там моя сестра Марина сидит за столиком, прикинь, с рыжей этой, из магазина! - А сядем мы там куда? – спросил Игорь. – Да, плевать, хоть их на колени себе посадим!
Они подошли к столику и обнаружили, что хитрые девушки задвинули три стула под стол, видимо, в надежде, что когда-нибудь за их столик сядут кавалеры. Кавалеры тоже очень обрадовались этому, и уселись за столик. - Это – Маша, - кивнув в сторону рыжей, сказала сестра Мартына. – А это – Люся – мотнула она головой в невысокую блондинку, которая скромно сидела на краешке стула и на углу стола.
     - Люся? – заржал Мартын, - А полное имя как, Люсинда? – Полное – Людмила Сергеевна, неожиданно низким, грудным голосом ответила Люся. – А это Крупный, сказал Мартын, ткнув пальцем в Игоря. – Не очень-то он крупный, сказала Люся. – Какой есть, - неожиданно обиделся Игорь, и сел напротив Люси на другой край стола. Мартын уже вовсю наглаживал по спине рыжую Машу, сестра его, высокая блондинка Марина, которая давно нравилась Крупному, куда-то сбежала с бандитского вида парнем, и Крупный, неожиданно для себя, затушил сигарету и сказал Люсе: - Вы не против потанцевать с некрупным? – Да, я и сама не гигант, усмехнулась Люся, и встала из-за стола. Они пошли к танцполу, и вдруг Крупный понял, что это та самая девушка, которая пела сегодня в кафе «Узбекская кухня».
     Он узнал платье, туфли, прическу и походку и спросил: - А где Ваши перчатки? – Что? – ошарашенно спросила девушка, - откуда Вы… А… Вы были в кафе? А Я-то думаю, откуда мне Ваше лицо знакомо? - Можно подумать, Вы все лица в этом кафе запомнили, - засмеялся Крупный. – Нет, просто Ваше лицо единственное, которое не пускало слюни в этом заведении, а, похоже, доказывало теорему по матанализу. От диссонанса Крупный остановился, слишком не вязалась «Зимняя вишня», внешний вид девушки и слова о математическом анализе. Он подумал, что решит эту задачку попозже, и шагнул на танцпол.
     Танцевать с ней было очень легко, как будто делали они это не первый раз, Люся легко шла под его ритм, Крупный даже загордился собой, он никогда не считал себя хорошим танцором, но тут Люся помогла ему почувствовать ритм. Вблизи он увидел, что девушке не 20 лет, как он подумал вначале, а, наверное, ближе к тридцати, судя по маленькой сеточке морщин возле глаз.
     Вернувшись за стол, Крупный обнаружил там только сестру Мартына, причем с явно зареванными глазами. – Что случилось? - спросил он Марину. – Дебил один пристал, - всхлипывая она начала рассказывать, как все было хорошо, как Олег с ней танцевал, потом пригласил ее за свой столик, неожиданно стал пить водку из горла, и, сразу же, потащил ее в туалет. К счастью, водка очень быстро его догнала, и он лег спать прямо в проходе, где его подобрала охрана клуба, и вытащила на улицу. - Вечно ты, Маринка, вляпаешься – сказал подошедший Мартын, судя по блестящим глазам которого, у него все было с рыженькой на мази. Крупный отметил, что она и правда была очень миленькой, но у них с Мартыном был договор: Крупный не лезет к рыжим, а Мартын уступает блондинок Игорю. Но, сегодня, все карты легли как нельзя лучше.
     - Поехали ко мне? - в ухо Крупному дыхнул водкой Мартын – Бери свою Люсинду и помчались. – Куда к тебе, – удивился Крупный – в твою однокомнатную? - А чего тебя смущает? – возразил Мартын, - если ты такой стеснительный, я рыжую в ванную отволоку. Девушки тоже сидели и шептались, непонятно было, они решают, как свалить от парней, или обсуждают, что будет дальше, вряд ли они знали о том, что квартира у Мартына однокомнатная.
     Он проснулся под утро, когда солнце начало светить ему в глаз. Рядом сопела рыжая Маша, в кресле сидя спал Мартын - сверху майка, снизу голый. Игорь провел рукой по рыжей, на ней вообще ничего не было надето. Крупный вылез из-под одеяла, посмотрел на часы – пять утра, нужно ехать домой, пытаться оправдаться перед женой срочной, ночной разгрузкой машины. Он, стараясь не шуметь, пошел в коридор, куда делась Люся его не очень-то волновало, причем, он помнил, что ночью у них не было ничего, они шептались и смеялись над звуками, которые доносились с ковра, где возились рыжая       Маша и Мартын.
     Люся, неожиданно обнаружилась в коридоре, она надевала свои туфли на высоком каблуке, морщась, шипя и ругаясь. – Почему ты не уехала? – спросил Крупный. – Вот сейчас и уеду, - ответила Люся, туфли только натяну. – Живешь далеко? - поинтересовался Игорь, в голове которого в данный момент шевелился огромный колючий ёж, и мешал ему говорить. – Далеко – сказала Люся, - на другом конце города. Да, не волнуйся, я доберусь, автобусы скоро пойдут.
     Они вышли на солнечную улицу, стояло лето и солнце вставало в начале пятого, птицы начинали орать еще раньше, иногда Крупный думал: «Как люди живут за полярным кругом, когда полярный день? Там вообще птицы орут круглые сутки?». Мысль о том, какие птицы живут на крайнем севере, и живут ли вообще, никогда не приходила ему в голову.
     Игорь увидел подъезжающие синие «Жигули», в которых сидел один человек и поднял руку. Машина остановилась, Крупный подошел к открытому окошку машины, сзади подошла Люся и спросил: - Свободны? Из окна машины на него глядел его тесть, который ехал в больницу на работу, он всегда ездил очень рано. Тесть был влюблен в свою работу, его очень ценили, как отличного специалиста. В больнице он был влюблен не только в свою работу, но, казалось, и во всех медсестер. - Свободен – ответил тесть – что ты замер то? – Здравствуйте, Давид Аронович, подвезете - замялся Крупный – нас? - Подвезу, Вас – ответил тесть, он вообще обладал отличным чувством юмора, - и девушку Вашу подвезу тоже.
     Они доехали до центра города, Крупный неловко чмокнул Люсю в щеку, странно было ощущать неловкость после ночи, проведенной в одной кровати, пусть и без каких-либо движений. Они договорились встретиться у Люси на работе, она работала в магазине, обычный магазин, с обычным набором спиртного и закусок к нему.
     Неделя, как всегда закрутила его в водовороте работы, он три раза смотался за границу за товаром, спал по 3 часа в сутки, до Люси, естественно, не добрался. Семья жила какой-то своей обычной жизнью, жена работала в банке со строго понятным распорядком, сын ходил в школу, спортивные секции, продленку, куда угодно, только бы не сидеть дома одному. Небольшой отдушиной для всех являлись выходные, когда ребенок уезжал к бабушке, а Крупный и его жена, если не было совместных праздников, разбегались, каждый в свою компанию.
     В субботу Мартын снова потащил его в кафе. Выбирать долго не стали, недалеко была привычная «Узбекская кухня», там можно было принести спиртное с собой, а закусывать пловом уже вошло в привычку. Крупный сидел спиной к сцене, он вообще не любил сидеть лицом в зал, при возможности всегда садился спиной к людям, Мартын же, наоборот, старался сесть так, чтобы не пропустить ни одно симпатичное девичье лицо в зале.
     «Вишня, вишня…» услышал Игорь, и повернулся – на сцене снова была Люся, возможно, она всегда пела тут по субботам, но приятели не всегда были тут в субботу, день был такой, что они старались посетить какое-то новое заведение, если на него еще оставались силы.
     Люся, не прекращая пения, сняла свою длинную перчатку и бросила ее в сторону Крупного. – На дуэль тебя вызывает – заржал Мартын. – На дуэль пойду, если чулок снимет – парировал Игорь. Люся допела, к ней, как и в прошлый раз подошел администратор, и снова что-то прошептал на ухо. Она, как всегда, мотнула головой, забрала деньги и подошла к столику Игоря и Мартына. – Привет, ребята – сказала она – Игорь, поедешь со мной? – Куда? – спросил, несколько опешивший Крупный. – Как куда? Домой ко мне, у нас осталось одно незавершенное дело. – Я вроде бы не обещал тебе повесить полку на кухне – ответил Игорь, - Вот и повесишь заодно – ответила Люся – долго тебя ждать?
     Мартын уже три раза восхищенно пнул его под столом, Люся в своем концертном наряде, в самом деле выглядела очень эффектно, если бы не ее слишком тонкая фигура, она была бы похожа на Джессику из фильма про кролика Роджера, но объемов у нее было явно меньше, что, впрочем, всегда нравилось Крупному, он, почему-то, всегда стеснялся женщин с большой грудью.
     Люся жила на самой окраине города, в странного вида строении, напоминавшем то ли барак, то ли сарай, который перестроили под жилое здание. Дома у нее Крупного ждало два сюрприза: сын 12 лет, похожий то ли на казаха, то ли на татарина, Игорь редко общался с людьми этих национальностей, поэтому не разбирался, и кот, огромный, какой-то дымчато-бежевый, которому Крупный, видимо, сразу не понравился. Кот обошел Игоря вокруг, попытался задрать на него хвост и сделать свои кошачьи дела, как возле столба, но Крупный не первый раз имел дело с кошачьими, поэтому он просто поддел кота ногой и почти отшвырнул, но довольно бережно. Сыну он не понравился тоже. Тот обошел Крупного вокруг, фыркнул и сказал: - А папа – лучше, этот какой-то мелкий и в очках. Люся хохотнула, сказала сыну: - Иди, погуляй, - тот спорить не стал, схватил какую-то съедобную мелочь со стола и исчез. «Ну, вот мы и вдвоем», - сказала Люся. В это время кот прыгнул на холодильник, не долетел, зацепился когтем за покрывало, которым была накрыта хлебница, и, вместе с покрывалом и хлебницей, с диким ором, рухнул на пол. - Слушай, - сказал ей Крупный, это паноптикум какой-то… - Как можно встречаться в такой обстановке? Как будто мы с тобой на манеже в цирке кровать поставили….
     В очередной раз у них ничего не вышло, Крупный попил чай с какой-то странной сушкой, большого размера, с тмином, узнал, наконец, фамилию Люси, она у нее была казахская, красивая – Темирбулатова. Узнал, что переехали они сюда из Актау, вместе с мужем, но муж тут очень быстро нашел новую, молодую спутницу, переселил свою семью в этот барак возле автомобильного рынка, и ушел строить счастливое будущее.
     Через неделю, Крупный снял квартиру, нашел нормальную однокомнатную квартиру, почти в центре города, во всяком случае, от Люсиной работы до нее было минут 5 пешком, и начал жизнь, состоящую из трех частей: работы, которая занимала семьдесят процентов его времени, жизнь в семье, и жизнь с Люсей, которая состояла из походов в ночные клубы, кафе и рестораны, и по субботам: «Вишня, вишня… Зимняя вишня».
     Они обошли всё, что работало в то время в их городе и на побережье. Иногда устраивали походы в чем были, бывало, он надевал костюм и галстук, а Люся платье, шпильки и перчатки, в таком виде они однажды выиграли конкурс «Мистер и мисс элегантность», что было неудивительно, в тот ночной клуб люди приходили в чем угодно, от костюмов «Адидас» до шорт, сделанных из порванных джинсов «Монтана». Он узнал, что Люся, по образованию, математик, закончила институт, и, на все вопросы Крупного, почему не работает по специальности, просто махала рукой, и смеялась.
     Однажды она улетела в Казахстан к матери, вместе с сыном, ее не было около месяца, она вернулась загорелая, возле глаз стали заметны незагоревшие морщинки. Он встретил ее на вокзале, у нее была довольно тяжелая сумка и было понятно, что она везет не только одежду и косметику. Не выдержав, она сказала: - Я привезла тебе подарок! Угадай, что? Крупный думал всю дорогу, предлагал варианты, в какой-то момент даже сказал: - Водку из Казахстана – вспомнив вес Люсиной сумки. – Нет! – сказал Люся, - черную икру! - Спасибо – ответил Крупный, обязательно попробую.
     Они приехали к ней домой, кот был у соседки, и им никто не помешал рассказать друг другу, насколько они соскучились. К вечеру ближе, Игорь сказал: - Мне надо поехать домой, сегодня на границу ночью, хоть чуть-чуть отдохнуть. – Подожди, - всполошилась Люся, - а подарок? Она убежала на кухню, чем-то загремела, и вернулась, держа в руках завернутую в полотенце пятилитровую стеклянную банку. Такие банки Крупный видел раньше, в них продавали маринованные огурцы и помидоры из Болгарии, под торговой маркой «Глобус.
     - Что это? - спросил Игорь, - Как что? Икра, конечно! – сказал Люся и развернула полотенце – отвези, пусть сын попробует! На Крупного напал столбняк, мысли метались от левого виска к правому, от «сколько срок хранения», до «как объяснить, где я ее взял?». Но вслух он не произнес ничего, поцеловал Люсю, поблагодарил, и пошел вниз в машину.
     В машине он закурил, доехал до ближайшего телефонного аппарата, и набрал Мартына. – Аллё – раздался в трубке голос приятеля. – Что ты делаешь сейчас? – спросил Крупный. – Отдыхаю... - ответил Мартын. – Ну, жди меня – сказал Игорь и повесил трубку.
     Они ели эту икру три месяца, пол-литра он отвез домой, остальное оставил на складе, где они иногда выпивали. За это три месяца они научились закусывать черной икрой все, от водки до ананасов. С тех пор, Игорь ел черную икру очень редко, только если кто-то подарит.
     Роман с Люсей тек, как спокойная река, они не ругались, наслаждались друг другом, он, по мере возможности помогал ей, не деньгами, нет, какими-то подарками. Только однажды он сильно психанул, когда привез ей норковый полушубок, а она сказала: - Фу, коричневый… Он, схватив полушубок, выскочил за дверь, и выбросил его в ближайший мусорный контейнер, на радость окрестным бомжам.
     Но, постепенно, как это обычно бывает, начали появляться вопросы о семье, а как так можно жить, а может ты переедешь… (Куда, в барак?), и Игорь понял, что эту историю пора заканчивать. Он не стал тянуть, объяснил все как есть, увернулся от брошенного в голову стакана, и выскочил за дверь. В то время не было ни мобильных телефонов, ни социальных сетей, и, для того, чтобы вычеркнуть человека из жизни, достаточно было закрыть за собой дверь его квартиры.
     Он не видел после этого Люсю лет пять, долетали какие-то обрывочные сведения, что она уехала то ли на Кипр, то ли на Крит, то ли мыть посуду у богатых греков, то ли танцевать в Go-Go в ночных клубах... Во второе Игорю верилось больше. Лишь однажды он сидел недалеко от центрального рынка на лавочке, курил в окружении кустов сирени, была середина мая, самое время цветения, и вдруг увидел, как по дорожке, недалеко, идет Люся, в черном расстегнутом тонком пальто, под которым было надето короткое блестящее платье, в туфлях на высокой шпильке, и в перчатках, в мае. В мае – в пальто и в перчатках. «Люся не меняется» - подумал Крупный. Все меняется в мире, кроме Люси.
«Вишня, вишня… Зимняя вишня...».