Он не для меня

Глава 1. Ошибка.

Ошибка. Невыносимо больная, и предельно глупая.

…Он плачет, так и есть… Серьезно? Было довольно темно, но я увидела. Слезы узкими дорожками текли по щекам, взгляд с ненавистью метнулся, скользнул по мне, он резким движением отвернулся к стенке палатки. Согутая спина, поджатые ноги.

Первый раз я видела, чтобы парень плакал. Такой славный - и плакал! Милый. И плакал из-за меня, ну не совсем из-за меня, я бы наверное, не стала плакать на его месте, я бы влепила пиз..й, просто все мы люди разные, кто-то нежный как он, кто-то как я, толстокожий.

Я для начала удивилась и даже потрясла его за плечо – он дернулся, буркнул что-то типа «отвали», но не повернулся.

– Лёш, ты чего?

Я правда не понимала, я не уловила никакой связи и не видела причин, только вот он передо мной - забурился в палатку, один, уткнулся в стенку носом и что? Плачет?

А потом он кинул мне отрывисто несколько фраз, и я поняла, что это всё. Что конец нашей дружбе, и что я все это сотворила сама. Долго доходит. Просто что-то изменилось в этот момент в мире вокруг, даже я с моей нечувствительностью это поняла, между нами – мной и им – внезапно возникло много пространства, много – расстояние, которое не преодолеть, я как-то сразу это осознала.

Сколько башмаков стоптать чтобы пройти его – от моей глупости до его сердца – не знаю сколько, много, словом. И чего тут осознавать, умные слова говорить и умные мысли думать – вот оно передо мной, было на ощупь, как… неважно, вот оно есть и все тут. Потому что оно глупое, расстояние, и исправлять это никто из нас не будет. Никто не будет делать первый шаг навстречу. Как-то оно так. Словно препятствие непреодолимое возникло, ниточка что нас связывала – порвалась и что? И всё.

Почему-то мне стало вдруг больно, сжалось что-то в груди. Сердце? Да ну, вот еще! Наверное, мне стало больно так же, как и ему, в качестве поддержки. А потом алкоголь в моей крови выветрился… Начал выветриваться.

И почему-то я скисла, как-то сразу, меня вынесло из палатки. Я смотрела вокруг и не видела ничего доброго и дружественного мне – старые, покоцаные временем брезентовые палатки, песни пьяными голосами из центральной, самой большой. Ясно, что это палатка Якуба, шефа, то есть инструктора, в которой сейчас сидит целая толпа, салютует кружками со спиртом, и из которой немного времени назад выбралась и я. А Леша - нет, его там не было. Туда не всех звали. Только выдающихся. Как мне удалось так выдаться, чтобы мне протянули билет в элитную группировку в нашей разношерстной группе, вот никогда не удавалось, а тут сподобилась.

Ах, если бы можно было вернуться назад, послать все это подальше…

Вот он – момент истины, момент, который меняет жизнь, по крайней мере он сталкивает ее с предназначенной ей линии, и летит она… летит. И хочется поступить правильно, по-умному. Да просто по-дружески. Можно же? Правда?

Мы стоим лагерем на берегу озера Искандер, озеро Александра, ледяная черная гладь, двугорбая гора на той стороне, крупные звезды на ночном небе, редкие деревья, валуны, и среди этих деревьев несколько брезентовых палаток невдалеке.

Одна из них – палатка Якуба, нагловатого, совсем не романтичного, но колоритного персонажа – горбоносый орлиный профиль, белый с синими клетками по краям платок, повязанный квадратом и закинутый за спину, умный взгляд свысока и вот так на всех – стоит практически в центре лагеря из семи или девяти брезентовых простых палаток, поставленных кому где понравилось.

Внутри горят свечи, шум гулянки, гитара. Завтра придут машины, и мы уезжаем. Последний день похода. Посмотрено уже все, что запланировано, пройдены все пути, которые были на карте инструктора, все достопримечательности посещены), во всех озерах и речках желающие искупались, и сейчас допивается последний спирт.

И мне хреново. Как та надпись на могильном памятнике «Что-то мне нехорошо…»

Я сижу в темноте на лавочке около врытого в землю стола, оборудованное место стоянки – лавки, навес от солнца или дождя, столы…

И понимаю медленно - как всегда доходит откатом лишь через некоторое время - что я только что сделала большую глупость и главную на данный момент, на свои девятнадцать, ошибку – я предала человека, который доверял мне, который был моим другом. Предательство – это измена в ответ на доверие – вот его формула, если так посмотреть – подходит.

Я просто унизила его публично, наверное, он это воспринял именно так, по крайней мере он так мне и сказал, и такого он от меня не ожидал, и на розыгрыш это не потянет.

Говорю же, он очень нежный, ну лопухнулась, с кем не бывает, но здесь было что-то еще – он сразу поставил между нами барьер, который разделил нас на до и после, и мы в этом после – не друзья больше никакие ни разу. Почему? В той группе был его отец, вот еще почему не нужно ходить в походы вместе с родителями – все что происходит там – обостряется в разы. Я думаю, так.

Сейчас мне тошно и тяжело в животе – и это не спирт, хотя и спирт сыграл свою роль во всем этом.
Лешка оттолкнул меня, все мои попытки помириться и пообщаться, я пробовала, я пару раз потрясла его за плечо, но он высказался, я дернулась и ушла из нашей палатки, он остался лежать там.

Посидела на лавочке, но потом народ потихоньку стал бродить в ночи нестройными качающимися рядами, честно – никого видеть не хотелось, а уж общаться – само собой, до тошноты

Я тащила свое туловище к воде, было прохладно до мурашек, но все на пользу, на пользу, голова прояснялась, спирт выветривался все больше, но становилось противнее в разы, а, и темно - я без конца натыкалась на камни и спотыкалась, что тоже не радовало.

Глава 2. С чистого листа.

Недалеко от воды горел маленький костерок, буквально крохотный, меня вынесло прямо на него. У костра на коряге сидел человек. Я прищурилась, пригляделась – вообще не из нашей группы, какой-то старик, наверное местный, наверное по-русски ни в зуб ногой, ну и к лучшему, посидеть помолчать он на своем, я на своем…Сейчас мне не хотелось общаться ни с кем из нашей пьяной элитной группировки и с разобиженным Лешенькой тоже, кстати, наверное это вот как раз было неправильное действие, я не знаю, но в крови алкоголь, да и обозвал он меня то ли «алкашкой», то ли «нажралась», так что не факт что прокатили бы душевные разговоры, да и выстроенную мгновенно стену между нами никто не отменял.

Здесь было совсем другое, на берегу – я поняла, что мне просто нужно подойти и посидеть у этого огня. К тому же было и правда холодно.

- Здравствуйте. Можно посидеть у огня?
- Садись. – Голос скрипучий, с акцентом, но по-русски.

Старый, он и вправду старый, человек, наверное, смотритель здешний, я обычно не приглядывалась к обслуживающему персоналу – гостиниц, баз, может, и здесь был свой человек. Который следит... не знаю за чем, но следит… Неважно, у каждого из нас свои занятия в жизни, я вот любимых мальчиков обижаю до слез и потом хожу, ною, тыкаюсь по чужим людям, ищу утешения, например. Обиделась? Тоже? Да, кто так делает – ни поговорить, ни объяснить, что я вот мол такая, вся из себя придурошная, отвернулся - и нет меня? Ну и нет меня.

Я уселась рядом на удобном бревнышке, старик молчал и смотрел на озеро. Оно было черным, тихим, наверное, спящим, от него пахло травой и холодной сыростью. Промозглое.

- Мрачное озеро, - сказала я.

Старик повернул ко мне голову:

- У тебя что-то случилось?

Да, акцент заметен, но в целом на довольно чистом русском, что меня правда, не особо восхитило, туристов здесь как песка на берегу и вообще страна наша имеет государственным русский язык, а всем его приходится изучать, потому что… Ни о политике и о лингвистике я не была настроена не то чтобы говорить, но и думать.

- Нет. Да.

И только сейчас меня начало догонять осознание, я только сейчас окончательно поняла, что это на самом деле все. Все закончилось. Все хорошее. Что больше у меня нет друга Лешеньки, и что это я сделала сама. Своими руками. И он оттолкнул меня и … ничего не исправить.

Стремно, но я сидела, глотала слезы, сморкалась в какую-то тряпочку, которую мне протянул старик, кажется, он ее оторвал от своего белесого халата, чистая кстати, и пахла… болотом, ну то есть, озером.

 Я сбивалась, возвращалась в начало, всхлипывала, в общем, рассказала ему все без утайки. Слезы текли по щекам, а он смотрел то на меня, то в махонький огонек, пляшущий свой таинственный огневой танец на нескольких кусочках дерева, то снова поднимал на меня свои прозрачные глаза, качал головой. Он не был похож на Якуба, ну то есть совсем, от слова полностью. Старик был невысок, в линялом халате. Это было видно даже при таком освещении, на голове какое-то накрученное сооружение – вроде бы это называется тюрбан или чалма, но это неважно.

Неважно все, потому что в один момент он спросил:

- Что ты готова отдать за то, что ты сможешь исправить свою ошибку? – спросил он.

- ВСЁ, – ответила я. Вырвалось даже без размышлений, без предварительного вздоха или что еще бывает в моменты принятия решений или ответа у доски. Сказка конечно, но обстановка была сказочная, хотелось, очень хотелось реально исправить это недоразумение, которое парень возвел в несколько степеней. Но и больше внимания на себя обратил этим своим действием, остановил на всем скаку мою облегченную с ним дружбу, подкрасив ее оттенками сочувствия, вины, все это запросто могло перерасти в большую привязанность, а там и до любви шаг.

Он покачал головой:

- Опрометчивое обещание, принимаю, ну да ладно, я не воспользуюсь им, - старик повернул ко мне голову, взглянул мне в глаза и серьезно сказал:

- ОН НЕ ДЛЯ ТЕБЯ. Ты знаешь об этом? Но ты же так не считаешь?

Я смотрела в его светлые водянистые глаза и качала головой – нет. А вот это завладело всем моим вниманием. Почему не для меня? Что это значит? У него есть девушка? Он больше на меня не посмотрит? Что? В чем дело? И какого! Кто это решил?

- Нет. Вы не правы. Все может измениться. Он поймет, и он простит…

- Ты можешь попробовать все изменить.

- Я? Как? Вы сказочник или вы Гарри Поттер? Это магия вне Хогвартса? – мне стало почти смешно. Бред.

 - Ты права. Это магия. И да, взамен ты отдашь мне свою историю. Историю своей жизни. И свою жизнь, когда эта история закончится.

Такого бреда не в кино, а вот так, глаза в глаза я не только что давно не встречала – я ни ког да не слышала ничего подобного вживую. Сказочник, точно, ерунда все это. А потом я снова мысленно услышала ТУ его фразу. И решила продолжить общение. Не идти же в палатку к Лешеньке, он меня точно придушит подушкой или пристрелит из чего-нибудь. Мы спали в одной палатке – я, Лешенька, моя подруга Люся и папа Леши Володя. Выбирали соседей по жребию в начале похода. Самая лучшая палатка по составу, самая, самая, самая, люблю каждого из них.

Что значит отдать свою историю? Да плевать, соглашаюсь, все равно это просто восточная чушь.

- Историю так историю. –я просто решила подыграть старику. Больше всего меня зацепило это – Он не для тебя, вот эта фраза просто крутилась в голове с кучей побочных вопросов.

- Вот история Александра, послушай:
И он начал рассказ, тут я поняла кто он – местный житель, который всех туристов байками кормит, за еду, например, сейчас прервется и скажет, с вас столько-то денег, или банка тушенки или, но он продолжал. В этот раз у него был один благодарный и исстрадавшийся слушатель - я, и старик рассказывал это мне на смеси языков, каких-то, наверное, древних, и на русском немного. Как я его понимала – это тоже магия вне Хогвартса, наверное.

Потом я спрашивала про старика у нашего проводника Якуба – он сказал, что здесь кроме нашей группы сегодня не было никого. Никакого старика, никто его не видел... Странно как-то ...

Старик во плоти сидел у огня, подкладывал кусочки дерева в костерок, лицо его было как выбеленный ствол можжевельника, его профиль и весь его облик напоминал смутно рисунки с изображениями мудрецов.

Старый человек по определению сам по себе уже имеет мудрости на порядок больше любого взрослого мужчины, а меня уж и подавно. Он говорил и говорил про царя Александра, его удивительные подвиги, как вживую я видела картины тех битв. Я ещё подумала, вот ведь как старик рассказывает! Как кино посмотрела! Талантище просто. Старик говорил, что Александр приходил к озеру, опускал ладони в воду, что-то подносил к глазам и мог изменить ход события. Магия.

Озеро исполняет желания, говорил старик, что-то там в его ледяных глубинах может отпускать время вспять или вообще в свободное плавание, говорил старик. Царь Александр этим пользовался, иногда, для своих побед... Нужно только попросить у воды, гор и белого песка. Обычная магия. Старик сказал, что магию озера нужно использовать с осторожностью. Что оно меняет ход событий, и это может повлечь неожиданности. Вот для Александра это кончилось плохо... И для остальных тоже. Личности они были не настолько известными в истории, но все заплатили жизнью за изменение судьбы. Но я это я, и все будет хорошо... Я согласна. Да и… не верю я в эти байки особо.

Что может быть хуже того, что уже есть? Ничего, а значит, я принимаю этот дар.

- Подойди к воде, опусти руки в воду и жди. Как только станет очень холодно, поводи руками по дну. Найдешь там предмет, этот предмет никому не показывай.

Я слушала все это, верите, идти мне было некуда, в палатку я просто не могла, вот и сидела.

Костер уже не горел, старик перестал подкладывать кусочки дерева в огонь и ушёл в сторону воды. Становилось слегка прохладно, и ощущался скорый рассвет. Все-таки интересно, где же он живёт?

Я встала, потянула застывшее тело и пошла к воде. Удивительно молочная вода, словно покрытая пушком тумана… Почти никакого плеска, озеро спало. Запах воды.
Руки сами опустились в воду и ладонь сразу легла на небольшой гладкий камушек. Легкие завитки тумана плыли над самой водой. Оплетали мои руки причудливым узором и уплывали в сторону. Красиво. Реально как магия, подумалось мне. Руки замерзли, я вынула камушек из воды. Обычный, плоский, белый, как и все здесь, и тут луч проснувшегося солнца коснулся воды… Исчезло волшебство и таинственность, я ощутила снова боль и обиду, как я так могла? Камушек положила в карман куртки. И пошла в свою палатку.

Владимира – отца Леши в палатке не было, была только Люся и Лешенька, который с головой укутался в спальник и лежал лицом к стенке палатки, спиной к нам. Я брякнулась рядом, стараясь не коснуться его, и уснула.


…
-Лешка!!, я высунулась из палатки и вопила в темноту.
- Что?
- Да не тебя, другого Лешку звали!

Ну да, у нас в группе было два парня примерно одного возраста, и оба Леши. Только тот Лешка, а этот Алексей или Лешенька. Лешка простой, настырный, резкие черты лица, долговязый и непробиваемый, не пробовала пробивать, но впечатление от общения с ним оставалось именно таким.

А мой милый Лешенька даже с виду хрупкий, хотя тоже высокий, руки и ноги сильные и быстрые. Но как оказалось, очень ранимый парень, и переводчик у него в голове встроен никудышный, он перевел мою фразу как «куда ты лезешь, отвали, козел, тебя никто не звал, ты никому не нужен» ну или что-то вроде того.

Хотя по смыслу ситуации она была переведена правильно. Но не в такой же грубой форме… И от меня он такого не ожидал. Мне знакомо это чувство – когда человек, которому ты доверяешь – нет, не так. Когда человек, от которого ты не ждешь удара, вдруг на ровном месте влепляет тебе арбалетный болт в грудь. И я знаю, это больно, именно потому что насквозь, потому что не сработала защита, никакая не сработала, ее не было там…

Отшатнулся как от удара, Леша. Дернулся, изменился в лице и ушёл. Никогда не думала о его чувствах. Нежность, доверчивость и предельная доброта, славный милый парень… Что я наделала… Все могло бы быть по- другому. Например, так. Я потерла камушек, как показывал старик.


…
- Лешка!- я воплю в темноту. В палатке гул и сильный запах спирта. Все пьют. Много. Мне тоже налили, и не раз, я вообще попала в эту компашку потому, что принимала участие в походе в опасную зону за спиртом. Спирт не принесли, но участие засчиталось как зачёт.

Я всегда смотрела на желающих выпить на природе с подозрением, ладно, понятно почему - мой батя любил это, а мы с мамой дружили против этого, вот и здесь. Скидывались на водку желающие, спелись они за дорогу в шесть дней неплохо, но все хорошее заканчивается и водка тоже входит в эту категорию. Народ приуныл, но рядом - к счастью оказалась чумная зона. Чумная в прямом смысле - предупреждения туристам не соваться - хуже будет, дороги перекрыты шлагбаумами и там за ними - страаашно. Чума. Это как радиация - страшно но не видно. Или лучше сказать не видно, но страшно. Но там - там за горкой и речкой - там есть волшебный лагерь, где сидят чумологи - палатки, противочумные костюмы, и спирт. Много спирта.

И вот наши пьющие друзья с помощью психологически прищуренных глаз и несложных прикидок уговорили двух безответственных товарищей - Макса, взрослый парень из Москвы, вот ни о чем не думает, ну и меня, а я то реально ни о чем не думала - просто приключение и все, и не люблю я когда меня уговаривают, мне проще согласиться и сделать уже дело. Я и согласилась. У меня было предположение что не выгорит оно, я дружу против спирта, а вот влезть куда-нибудь куда не стоило бы - это я завсегда, поэтому и не нужно меня было долго уговаривать. И мы пошли.

Сначала пролезли под шлагбаум, затем тропа свернула за ближайший кустарник и наши провожающие пропали из виду. Опасения отпали уже через минут пятнадцать движения к цели, совершенно никакой чумы))).Где-то через час мы обогнули по узким тропам горку и увидели за ней в низине несколько зеленых палаток, вот он, лагерь. даже в голову не пришло, что нас могли просто там оставить, потому что мы проперлись по запретной территории, но вот не пришло.

Мы с Максом подошли к палаткам вплотную, пообщались с суровой женщиной в очках, так вот они какие - чумологи!, и еще несколько человек с любопытством вылезли из палаток на звуки голосов, я изложила просьбу, Макс достал сгущенку и тушенку, чтобы отдать за спирт. Спирт нам не дали, самим надо, дали сахар и хлеб свежий, вернули нашу тушенку, попробовали нас напугать, что мол заберем вас на карантин на месяц, но мы оказались непуганные и как я понимаю, просто совершенно не имеющие информации что могло произойти, им стало неинтересно, и нас отпустили.

Вернулись мы по той же тропе, по пути еще посидели на уступе над обрывом песни поорали, так просто из вредности, на виду у полувоенного лагеря медиков. А когда начал летать вертолет, мы приписали это своим персонам и решили все же смыться, нырнули на тропу под кустарником, и уже через полтора часа ходьбы пролезали под шлагбаумом, а от него и до лагеря недалеко.

Встречали как героев. Спирт как оказалось, у них еще оставался, его приберегли на последнюю ночь в горах, ночь перед переездом в Душанбе.

И вот она та самая ночь. Группа в целом предоставлена сама себе - никаких массовиков затейников, кроме той самой компашки, которая сгруппировалась сейчас в палатке Якуба. Остальные занимались тем что скучали. А в палатке Якуба смех, разговоры, снова смех, там весело... Там не скучно. И меня позвали!

Совершенно безбашенное состояние, признание людей, которые просто так к себе не подпускают, честно говоря, людей, с которыми мне и нечего было делить, складывать и умножать, у меня с ними не было ничего общего, но хотелось на тот момент, чтобы было, и вот она - достигнутая цель, все это закружило голову и да, плюс спирт... Да ладно, как это ни оправдывай, все равно дело сделано.

- Что? - В доверчиво распахнутых серых глазах вопрос и весёлое ожидание, здесь в палатке был и его отец, московский дипломат, который с мудрым выражением лица сидел напротив меня, на другой стороне импровизированного стола, посреди угарного веселья. И удар, откуда не ожидалось совершенно:

- Да не тебя, другого Лешку звали!

Неужели это я сотворила? Так, снова, время взакрутку, именно с этого момента.


…
- Лешка!
- Что?
Смотрю на него молча… Не то.


…
- Что?
- Заходи, вот я уже ухожу... Не то.


…
- Что?
- Заходи, вот тебе кружка. Отца не стесняйся, сегодня можно. Народ!!!! Тихо!! У меня речь:
Дорогие ребятушки. Вы не думайте, что я с пьяных глаз это говорю. Ха! Я рада, что познакомилась с вами всеми, это было очень поучительно и забавно. Спасибо вам за честность и открытость. Особенно я рада, что познакомилась вот с этим замечательным парнем. Вы его оцените через пару дней, на базе. А я рада что - вот он, сейчас и здесь. Володя, вам надо гордиться сыном! Мне бы очень хотелось, чтобы у меня был такой друг или даже муж. Это немного другой вопрос. Вы тут прожженные и пропитые… Налейте ему кружку. Пей, Лёша. Может это и прозвучит странно, но вы не годитесь ему в подметки. Никто. Ну только папа… Так, все, мне явно пора на выход. Всем пока! Нет, я больше не пью.

Я выбралась из душной палатки. Лешка – тот, которого звали – влез на мое место с краю, ему дали в руки гитару и он сходу затянул песню, которая навилась всем и под спирт шла на ура. «Наш фрегат давно уже на рейде..»

На воздухе было прохладно, млечный путь завивался большими массами звезд и качался как волны, как живой мир. Он и вправду живой…

Леша вывел меня из раздумий о мироздании..

- Может, искупаемся? Или тебя спать уложить, пьянчужечка?

Ах какой у него низкий голос! Как он ласково обзывается…

- Не, в палатку не хочу, возьми спальник, посидим на берегу.

Леша кивнул, молча нырнул в нашу палатку, вытащил два спальника, пожестикулировал руками, и они волшебным образом сложились ровно и правильно, это точно магия, потому что я каждое утро в этом походе пробовала сварганить из них что-то удобоваримое, точнее удобоносимое. А у него это всегда получалось на раз.

- Ты правда думаешь так, как говорила им? – Леша шел рядом со мной, мы направлялись к берегу и немного в сторону от лагеря. Где не было огней, костров, шума, где был только плеск озера и звезды над головой. Живые.

- Да, я на самом деле так думаю. И ты мне нравишься. Очень. – Всё это признание влегкую слетело у меня с языка, я знала, что я хочу сказать и что услышать.

Мы шли и болтали про него и меня. Про нас.

- Волшебное место.

Спальники летят на камушки, раскатываются. Свежий ветерок, плеск воды где-то рядом и потрясающее небо. Таких крупных и чистых звезд я не видела никогда ни в одном городе и ни в одной глухой деревне – высота и волшебство! Руки на моей талии, свежее дыхание, шепот: - я хочу быть с тобой.

- да…

Коленки подламываются, очень волнующее ощущение от близости его тела, мускулистого, крепкого, приятно пахнущего. Мы опускаемся на спальники. Очень нежный, осторожный, целует неумело, да о чем я, у меня тоже нет понимания как это – быть асом в поцелуях, я раскрываюсь полностью. Я хочу, чтобы это он запомнил меня на всю жизнь, даже если эта ночь у нас единственная, потому что завтра мы едем на машинах в Душанбе, а там через 2 дня по домам, самолеты, поезда… путешествие заканчивается, что будет после – я не знаю. Но знаю, что я люблю его и очень хочу, чтобы у меня был малыш от него, я шепчу ему:

- Его будут звать Ванечка, Иван Алексеевич, и он будет похож на тебя. И он никогда не будет плакать от обиды. Я люблю тебя, Лешенька.

Восхитительное, нежное, обволакивающее и какое-то нутряное чувство, когда все тело отзывается на прикосновение губ или шершавой ладони, и слияние… навсегда.

Утром мы немного вымылись в озере, не полностью, очень уж холодная вода. Встало солнце, все туристы нашей группы собрали рюкзаки, палатки и загрузились в подошедшие к десяти утра машины.

Я сидела около него, касаясь плечом, слушала шуточки сотоварищей и внутри зрело отчаяние - завтра последний день, завтра все кончится, завтра он уедет. Ну не завтра, через два дня, но исход один. Он уедет в свой Питер и в свой мир, а я вернусь в свой Челябинск на свой второй курс универа. Что же будет, как оно будет – потом? Глаза закрывались, кемарилось.

…Это случилось не потом, это случилось сегодня через час двадцать после выезда с базы, когда два лихих открытых грузовичка, груженые туристами и рюкзаками, пошли на штурм второго по счету перевала, на одном из витков жуткого серпантина, где полосы наматывались по форме ползущей к вершине змеи одна над другой. Резкий поворот одновременно с ударом бортом о камень как катапультой выбросил тело из машины навстречу пропасти и каменным глыбам. Я проснулась от криков. Лешеньки не было в машине, он, как и я, дремал и не успел ухватиться за борт… Он всегда садился с самого края. Если бы он выспался

... ночью…

Я ничего не понимала спросонья. Но увидела то, как метнулись за борт Володя, Якуб и другие ребята, как ахнули девушки, как полезла через борт Нина, наш походный доктор, выхватив из рюкзака свой пакет с лекарствами – что я пропустила? Где Леша?

… Он умер, не приходя в сознание. И всю оставшуюся чертову дорогу в несколько веков я смотрела на его лицо и качала головой – Нет! Этого не может быть!

Без песен и разговоров длилась эта дорога, почему удар пришелся по лучшему из нас?

Мы ехали и ехали, перевал сменялся перевалом, слезы высыхали еще внутри моих глаз, не проливаясь, девочки всхлипывали, мужчины хмурились, строили линии обвинения. Кого? Конечно, водителя. Якуб сам вел машину, водитель, пожилой таджик, сидел рядом с ним на пассажирском сиденье, смотрел в одну точку перед собой, что творилось у него в голове – ему одному известно, но вести он, видимо, не мог. Мне было плевать на водителя, на Якуба, на любого из членов нашей группы. Только один человек, на которого мне было не плевать, как раз и лежал на лавке, головой у меня на коленях, перевязанной головой, кровь из которой уже не сочилась, глаза его были закрыты. И он не дышал. Совсем. Я смотрела ему в лицо и молча кричала – нет, этого не может быть!

К концу дороги у меня сформировалась мысль. Правильная. Он не должен был уйти сейчас, он должен был вернуться в свой чертов Питер, может быть даже забыть меня, но остаться живым! То, что происходит сейчас, совершенно неправильно!!!!

Это из-за меня. Я точно знаю. Пусть мне говорят сто человек, что это случайность, водитель, судьба, Бог и все такое, что у меня будет малыш… И нужно подумать об этом. И что я не должна сетовать и обвинять себя… Старик? Старик ведь говорил, что будут неожиданности. Как у Александра. Неожиданные и смертельные. Но не так же быстро! Как больно.
Ужасно больно в сердце, и это не пройдёт, я знаю.

Я закрыла глаза… «Откажись от него, и он останется жив. ОН НЕ ДЛЯ ТЕБЯ.» Я услышала это чётко, как если бы мне это сказали вслух... как это не для меня? А то, что он шептал, - Ты моя, я мечтал об этом с первой нашей встречи, - это не считается? Если я откажусь от него сейчас, у меня не будет Ванечки.

Да что я говорю, ОН будет жить!

Это - главное.

Рука со следами крови – его крови, скользнула в нагрудный карман куртки и нащупала теплый и гладкий бочок камушка из озера.

Сердце дрогнуло волнением. Получится ли?

Мой выход.


Глава 3. Мой выход.

Но сначала – та стоянка у горной речки, когда мы с ним стащили банку сгущенки, и я ее уминала с жадностью, а он смеялся – ну ты и сгущенку покушать! Мы отстали тогда от группы – преступления нужно совершать не в людных местах и желательно, без свидетелей. Он, улыбаясь, открыл банку ножом, пробив две широкие дырки, чтобы было удобно ее пить, открыл для меня. Я сидела на рюкзаке и с наслаждением пила и пила сладкую, тягучую сгущенку. Он попробовал? Кажется, нет, сказал, что не любит, наверное, уступил мне. Как можно не любить это потрясающе восхитительное сгущенное молоко, Гостовское, сваренное по всем правилам и канонам, ОЧЕНЬ вкусное!

Потом мы догоняли группу, я ловила на себе взгляд его отца – не вопросительный, а просто констатирующий факт, наблюдающий, ни о каких отношениях речи не шло. Речи не шло даже о дружбе, для этого нужно быть более знакомыми, не такое шапочное и недолгое знакомство как у нас. Сколько дней до сгущенки мы были в одной палатке? Сейчас посчитаю. Шесть. Это что, срок для дружбы? Разве что для любви. Внезапной и односторонней, как это бывает обычно.

Любовь? То есть то чувство, когда я смотрю на парня и ничего особого в нем не вижу? Любовь – это когда вторая моя прожженная подруга – из этой привилегированной компании, кстати, несколько раз намекала мне – посмотри какой парень, он тебе подходит. Раз сказала, два сказала, я решила посмотреть. Посмотрела - высокий, тонкая кость, очень приятные черты лица, серые глаза, волосы.... волосы взлохмаченные и цвет русый, скорее пепельный, брови широкие. Породистый щенок, говорю же. Вот сейчас думаю, почему не видела какой он – сразу? Думаю, потому что он тоже был на тот момент еще совсем непроявленным, у него тоже не было в голове статуса «в поиске», не исходили от него флюиды-ферамоны, не обозначал он, что вот я, парень, ищу себе компанию для любви и воспитания детенышей. Он сам был добычей скорее всего, для женщины, которая уже все для себя решила и поняла, что вот именно такой мальчик будет для нее самым сладким. Он будет ЕЕ мальчиком.

Любовь? Такая, когда ты ловишь чувство и не понимаешь – что это, потому что базы знаний из прочитанных романов по школьной программе не хватает, чтобы прицепить бирочку с сердечком или оттолкнуть, потому что это непонятное, что-то, что тревожит, но при этом сладкое, тянущее, приятное, наверное это неправильно? Скорее всего. Что это такое?

Это тогда. Но СЕЙЧАС я ЗНАЮ. Сейчас я люблю его, и я буду для него тем катализатором, который открывает душу для внимания к другому человеку.

Вы считаете, что я думаю только о себе? Первым порывом моим было вернуться к палатке у озера и поставить все точки сразу. Но я люблю его, я очень хочу, чтобы у него кроме обиды и слез осталось от меня в памяти нечто, что будет согревать его и меня, наша любовь. Я четко понимаю, что я сейчас полностью отказываюсь от своего будущего с ним, но я хочу подарить ему себя. В благодарность за дружбу и за его любовь ко мне, и прости меня, Лешенька.

Я очень хочу быть счастливой и, если мне придется от него отказаться, я хочу хоть немного побыть с ним ВМЕСТЕ, чтобы он был моим, а я была его. Пусть будет так, ну пожалуйста!!! Я знаю, теперь знаю, что нравилась ему с самой первой встречи, и я вернулась в тот дружеский, ничего не предвещающий момент со сгущенкой, это через шесть дней после начала похода по горам, и это за три дня до озера. Тогда мы просто скормили мне банку сгущенки и немного побродили по берегу речки, потом, вечером, после ужина. И все.

Но сейчас…
…Мои губы были сладкими, я знаю, мои руки обнимали его, гладили по волосам, по крепким плечам, я прижималась к нему, пока он целовал меня, неумело и очень нежно. Мы лежали в темноте на траве, в стороне от всех, обнаженные тела, ясные звезды, млечный путь, какого я никогда больше не видела – ни в одном месте мира – крупный и четкий, как дорога. Он и был дорогой. В будущее. Поворотной и звездной. Лешенька шептал мне ласковые слова, говорил, что любит, я просто таяла от счастья. Ах, если бы я не знала, чем все это закончится… Горько-сладкими были его поцелуи. Он спрашивал:

– Ты плачешь?

- Нет, я от счастья… - я шмыгала носом, не удержавшись, он стирал с моей щеки слезу, улыбался и снова целовал и целовал…

А речка невдалеке шумела, и ветер шевелил листья высоких деревьев вокруг.

Я знаю, что мне делать, я все знаю, но это будет не сейчас. А сейчас у нас, у меня есть эта ночь, и еще две – после. А потом мы придем на озеро Искандер, озеро Александра. Боже мой! Если бы я знала, как это будет трудно – смотреть на него, любить его и знать, что через 3 дня все закончится…

Вот оно.

Лешенька, я так люблю тебя... Прости меня. Я не могу поступить по-другому. Прости.


…
- Лешка!
Я высунулась из палатки и увидела в темноте моего любимого Лешеньку, он радостно лез к нам в спиртовой перегар с доверчивым ожиданием в распахнутых глазах. У меня перед глазами мелькнула картинка: закрытые глаза, кровь на виске и лбу, мертвое лицо. О чем тут думать!!

- Что?

- Да не тебя звали, а другого Лешку! – я вложила во фразу ту интонацию, которую ему подкинет его обидчивый и ранимый переводчик в голове.

...
… Он плакал. Он лежал в нашей палатке и плакал. Он не простил мне этого, и я не говорила с ним больше, от озера мы ехали в разных машинах, пели всю дорогу песни, на том самом повороте у кого-то вылетел рюкзак из машины, из его машины. Мы останавливались, парни доставали рюкзак, после чего все и поехали дальше.

Меня трясло всю оставшуюся дорогу, я сидела, сжавшись, а в мыслях на бесконечном повторе только одно: - Пожалуйста, пожалуйста, только бы ничего не случилось… Пожалуйста...

Я вздохнула с облегчением только когда мы приехали на базу в Душанбе.

Там произошло превращение моего милого Лешеньки из замухрышки в красивого стройного парня. Кто бы сомневался! Как все же поразительно одежда меняет человека. А всего-то вместо неловких коротоватых штанов светлые джинсы, которые подчеркнули стройность ног, рубашка с коротким рукавом в мелкую голубую клетку показала красивый разворот плеч и тонкую талию, кроссовки на ногах вместо непонятных ботинок, в которых парень проходил весь поход, ничего особенного, прическа все та же, отросшая и немного лохматая, волосы пепельно-золотистые на солнце после душа. Парень тот же, а впечатление совсем другое.

И тут-то и появилась Света, симпатичная, стройная москвичка, тоже из той компании, очень приятная и спокойная в общении, чуть старше меня. И Леши. И именно эта девушка знала точно, что она хочет, какой парень ей подойдет. И да, это был Леша.

И я еще два дня наблюдала за ними – Леша и Светлана, не могла отвести от них взгляд. Они все время были вместе. Я сидела на скамейке около домика на базе отдыха до утра и с тоской смотрела, как они прогуливаются по дорожкам базы и разговаривают. Со мной-то он не разговаривал так подолгу, со мной он срывался на игры, приколы, вел себя наверное, по-детски, совсем не так как с ней. Да, он видел меня, но не подходил, наверное ему было неловко. Хорошо что не подходил, не пришлось еще раз говорить гадости.

А потом мы все разъехались по разным городам. Я - в Челябинск, Леша и Владимир в Питер, Светлана наверное, в Москву?

Это было давно…

Глава 4. Короткая.

Это было давно…

А неделю назад мы с Иришкой, моей дочкой, приехали в Москву. Отпуск. Я нашла Лешеньку в интернете, своя фирма здесь, в Москве, семья. Точнее говоря, я еще до приезда сюда знала, где его искать. Шифруйся – не шифруйся, но есть люди, которые умеют добывать информацию, один такой добытчик работал в моей компании. Он даже узнал, по моей просьбе, где обычно обедает Алексей Владимирович.

Тянуть больше некуда, мы походили по всем местам, где хотела Ира, и вечером у нас поезд, сегодня мы покидаем столицу, поэтому я направилась туда.

Не думала, что это будет настолько сложно. Честно говоря, я считала с уверенностью, что все давно остыло и похоронено под слоем пепла и лавы. Оказалось, что сердечко как в юности глупой все помнит и как тогда ведет себя неадекватно и несолидно.

Он сидит за столиком, как только вошла, взгляд сразу остановился на нем, так словно других посетителей и нет. Улыбаюсь, он стал породистым, он и был породистым, кстати, но как бы, щенком – тогда в свои восемнадцать, а сейчас он просто вырос, сейчас ему сколько, сорок четыре? Самый расцвет.

Безумно красивый, русые волосы, светлые глаза, мои любимые густые брови, как все же ему идет хорошая одежда – костюм, галстук! Сидит один, глаза в телефон, перед ним чашка с кофе, конец обеда? Сейчас он встанет, уйдет и что? И все? До следующего раза? Ну уж нет.

- Здравствуйте, Алексей Владимирович.

Он поднимает голову, смотрит на меня, и я вижу в глазах узнавание! И это несмотря на прошедшее с того похода время и на то, что я его смертельно тогда обидела. Не забыл своего обидчика) я лично в таких случаях поступаю с точностью до наоборот, им нет места в моих размышлениях и воспоминаниях.

Сколько же прошло? 25 лет? Четверть века. Мы стали взрослыми очень. Он солидный и серьезный, но глаза его распахнулись навстречу мне так же как тогда…

- Это точно ты? Вы? Лиана? Ух ты… Сколько времени прошло… Как ты? Где ты?

Он встал, подвинул для меня стул, я села. Сердце ведет себя рывками – то трепещет, то мощно стучит, а может это бабочки? Говорят же … а, неважно. В любом случае, ОН НЕ ДЛЯ МЕНЯ, я это помню.

Мы сидим за столиком в кафе, на улице дождь, внутри тепло, звучит тихая музыка, посетителей сейчас немного. Мне принесли кофе.

- Здравствуй. Целая жизнь прошла. Я улыбаюсь. Ты простил меня?

Он немного смущен, смотрит на меня как смотрит художник на свою натуру – рассматривает и старается запомнить как можно больше черт. Мне же это не кажется? Слегка сдвигает брови и – широко улыбается.

- Я не помню, что я должен был простить? Где ты живёшь? В Москве? Нет? Папа? Папа умер два года назад. Да, жаль.
Берет меня за руку.

- Я да, женат, сын учится в ВУЗе в Англии, я уже дедушка)) внучек Ванечка у меня, скоро годик ему. Супруга - нет, не Светлана, почему ты решила, что Светлана? Нет, мы расстались через пару месяцев – после, еще тогда...

Прозвенели колокольчики входной двери, сквозь ненавязчивую музыку ворвался шум дождя с улицы и, свернув зонтик, к нам направилась высокая светловолосая молодая женщина в джинсах и легкой кожанке – никогда не могла ее заставить носить теплую одежду, с детства.

- Здравствуйте. Мама, я за тобой, нам пора.

- Познакомьтесь, Ира, это Скубко Алексей Владимирович. - Я увидела, как начало вытягиваться лицо дочери…

Он встал, наклонил голову.

- Ирина… Алексеевна … Скубко.

Было реальное ощущение того что все зависло, время остановилось – движение крови по жилам, рука с чашкой кофе, официант с груженым подносом – вся жизнь в этом кафе за мер ла…

Я сидела и смотрела на эту сцену, как давно я мечтала увидеть его такое удивленное и потрясенное лицо - то самое, давнее, и лицо Ирины, когда она познакомится с отцом.

- Мама, что это такое? Это мой однофамилец?

- Это твой отец, познакомься.

- ...Что-то мне хреновато, ребята, мне бы на воздух..

- У нас поезд, Лешенька, в 19-20. Мы в Казани живём. Вот мой телефон, позвони. Я очень рада, что у тебя все в порядке.

Я очень рада, что у тебя все в порядке...

- Я вас довезу. - Он позвонил куда-то и отменил встречу. Мы сели в серую иномарку. Он спрашивал, Ира рассказывала. Я чувствовала, что сделала все, что могла в этой жизни. И что мне больше ничего не надо… Ну да, мне 45 и это не финал пьесы, скажете вы, может и не финал, но это точно доигранный акт, после которого зрители потащатся в буфеты с чувством, что это все, что можно одевать шубу и домой на извозчике… я по то, что эту пьесу про меня и Лешеньку я писала сама. Дальнейшее ее действие, где они будут общаться с Ирой, будет называться Леша и Ирина, и это не моя пьеса.

Поезд медленно пошел, набирая скорость, я смотрела в лицо моему любимому человеку, он шел следом, не отрывал взгляд от меня и Иры. Я все правильно тогда сделала. Прощай, милый мой.

И спасибо тебе.

Гладкий белый камушек грелся о мою ладонь.

Поезд набрал ход, мелькали перелески, пригороды, станции, дачные поселки и поля, солнце ушло на покой, стало темнее, дождь летел, сбегая с неба, сильными косыми линиями

Я опустила окно, высунула руку с зажатым камушком в хлещущий дождь и резким броском в сторону раскрыла ладонь. Плеснуло ветром, камушек слетел и исчез среди мелькающих сосен. Прощай и ты. И тебе спасибо. Мне примерещилась гладь озера и силуэт старика на берегу.

Пусть отныне все идет своим чередом, без временных завихрений и без возможности все исправить.

Пусть отныне все мы живем свою жизнь сразу правильно, строим свое будущее, и думаем, прежде чем говорить что-то и что-то делать.

И сами отвечаем за свои поступки.

Жизнь без права на ошибку.
Почему бы и нет?
Очень дисциплинирует.

Такая вот история жизни.
Принимай, дедушка.

И спасибо тебе.





Мария Ночь

2023 год
Санкт-Петербург