Своё время Глава 5. Разлука

К позициям полка приближалась группа командиров во главе с командиром дивизии генерал-майором Шитовым. Он решил выехать на передовую, чтобы осмотреть отбитые утром рубежи. Заметив высокое начальство, комполка побежал ему навстречу. После доклада генерал пожал руку полковнику и пошёл вдоль траншеи. Красноармейцы укрепляли позиции. Генерал обратил внимание на лейтенанта в пятнистой форме занятого обустройством окопа. Стоявшая рядом санитарка держала в руках винтовку необычной конструкции. Где-то он уже видел такую.
- А это кто ж такой? – спросил генерал полковника, показав на лейтенанта.
- Лейтенант Макаров. Вышел к нам в составе группы десять дней назад. Утверждает, что шёл аж из Бреста. Документы в порядке, но мы всё равно послали запрос.
- Говорите, что документы в порядке, и вдруг запрос? Позовите его.
Артём уплотнял своей пилой-лопаткой бруствер и услышал за спиной голос начштаба полка.
- Макаров, подойди к генералу!
Выпрыгнув из траншеи, Артём подбежал к начальству. Он даже не успел доложить по форме, генерал сам приветствовал его.
- Ну, здравствуй, Артём! Жив, здоров?
- Рад видеть вас в добром здравии, Егор Евсеевич.
Окружающие переглянулись, кто-то был удивлён, а кто-то возмущён от такой фамильярности лейтенанта.
- Узнал, значит. – он протянул руку Артёму – Я смотрю, твоё начальство не верит, что ты из Бреста пришел. Да?
- Так точно, товарищ генерал, сомневаются. Время-то сложное, военное, надо терпеть.
- Верно, молодец. А как командировка прошла, успешно?
- Более чем успешно, товарищ генерал. Как сказал мой друг: новое оружие, показавшее себя в бою – бесценно.
- Верно сказал. И где же этот друг, тоже здесь?
- Никак нет… Там остался, на границе.
- Понятно. – понимающе посмотрел на него Шитов – А как крепость, долго держалась?
- Она, может и сейчас держится, но враг прорвался во внутреннее пространство и закрепился.
- Да, дела. Ну ладно, Артём, иди, занимайся, может ещё свидимся, поговорим.
- Он не говорил, что вы знакомы, товарищ генерал… – почти виноватым тоном сказал комполка, когда лейтенант ушёл на своё место.
- А почему он должен был об этом говорить? Да, знакомы, но не настолько, чтобы ему знать где я нахожусь. По-вашему он специально вышел в расположение дивизии только потому, что ею командует знакомый генерал? Вы что, полковник?
- Нет, но…
- И почему вы ему не верите? Обмундирование нестандартное, оружие… Он вам объяснил?
- Так точно, объяснял, документы предоставил, но мы решили…
- Ну, ладно. Как он воюет?
- Хорошо воюет, и снайпер, и разведчик, и сапёрам дельные советы даёт.
- Ну вот, а вы нервируете парня.
Генерал со своим сопровождением пошёл дальше.

Артём продолжил свою работу, а Алёна сбегала к полевой кухне за подоспевшим обедом.
- Тёма, а ты, оказывается, и с генералами знаком.
- Ага, только этот пока единственный. Мы из Москвы в одном купе ехали. Они в Минске сошли.
- Они?
- Да, он с женой был, красивая женщина, кстати. И ещё капитан сопровождал.
- Вот ты прям должен был обратить моё внимание, что у него жена красивая, да? – Алёна стукнула его ложкой по лбу.
- Да, не сдержался. – Артём вздохнул – Его ли жена, или ещё кого. Какая разница? За что мы тут воюем, если не за наших женщин? Так-то вот. Кстати, за тобой должок. Я молчу, жду, но не забыла ли ты?
- Какой должок?
- Ты говорила, что плохо обо мне подумала. Не хочешь сказать почему? Я-то за собой никаких плохих мыслей насчёт тебя не помню.
- А, вот ты о чём. – Алёна засмеялась – И правда забыла. Это такой пустяк, что…
- Говори, говори, не стесняйся.
Алёна рассказала про его привычку прикасаться к ней во сне, как только она отдаляется от него.
- А тогда в шалаше, в первый раз, ты меня просто облапал, вот так. – она показала – Я и подумала, что ты… Ну, в общем хотелось даже пощёчину тебе влепить.
- Во, дела! И что, я всё время так делаю?
- Ага! Если бы я не поняла тогда, что ты спишь, ты точно бы леща отхватил тогда.
- А как поняла?
- Пульс твой нащупала. Тебе повезло, что я медик и различаю пульс спящего человека. Он не обманывает. Ты правда не знал про эту привычку, тебе никто не говорил?
- Нет. Видно это ты меня так изменила. Ладно, давай чай пить.
У него ещё оставался чай, купленный в Бресте. И сахар тоже был, но он не брал ни кусочка. И даже когда они варили чай, пока шли по немецким тылам в команде капитана Фесенко, сахара он никому не дал. Только Алёна пила сладкий чай.
День прошёл относительно спокойно. Немцы перегруппировывались после контратаки, но их артиллерия постоянно вела беспокоящий огонь. Атака началась рано утром. Враг набрасывался на них, казалось, из последних сил, откатывался назад, но в следующую атаку его натиск нарастал, чего нельзя сказать про обороняющихся. Подкрепления из глубины страны шли, но их приходилось сразу бросать в бой, потому что времени на формирование мощного кулака не было, вот и били разрозненными силами.
Враг теснил их от Бобруйска медленно, но неумолимо, и в конце концов порвалось там, где тонко. Ему удалось разрезать тонкую линию обороны полка и в прорыв устремились танки. Отступление превратилось в настоящее бегство. Артём, держа за руку Алёну, шёл постоянно оглядываясь назад. За ними почти никого не было, да и немцев пока не было видно. Он не узнавал ни одного солдата, или офицера, которые шли рядом с ними. Невозможно было понять куда ушла рота капитана Фесенко, в которую они были определены с Алёной. Одним словом – это был хаос. Вдруг посреди поля они увидели одинокую фигуру генерала Шитова. Он отчаянно махал руками и приказывал занять оборону. Но никто его не слушал, потому что все уже бежали, стремясь скрыться в лесу. Артём с Алёной подбежали к генералу.
- Товарищ генерал-майор...!
- Ты видишь, видишь что делается? Они же бегут, сволочи, бегут!
- Товарищ генерал, они уже не послушают, тут нельзя оставаться. Идёмте. Пожалуйста! – он с трудом убедил генерала идти к лесу.
 Немцы начали накрывать поле минами. Артём шел впереди, за ним Алёна, Шитов шёл за ними на некотором удалении. Артём постоянно оглядывался, он опасался преследования. Если немцы увидят в бинокль генерала, они обязательно захотят взять его в плен. Но они появились слева. Небольшая группа действительно поняла, что по полю идет генерал. Красные лампасы можно заметить издалека.
- Ложись! – скомандовал Артём.
Генерал тоже увидел немцев, он повалил Алёну на землю и прикрыл собой.
Артём занял позицию впереди генерала, который уже отстреливался из пистолета.
- Товарищ генерал, не надо, я сам! – Он одного за другим постепенно уничтожал немцев.
Они наконец обратились в бегство, но это не спасло никого из них.
- Лихо, стреляешь, парень. – Генерал встал, отряхиваясь от земли – Ты как, дочка, цела?
Артём прошёл немного по направлению к уничтоженной группе, чтобы проверить свою работу. Снова начали падать мины.
Казалось, что они падают уже не случайным образом. Это начал понимать и генерал. Услышав вой очередной мины он снова повалил уже начавшую вставать девушку и в этот момент она разорвалась у него сзади. Шитов упал на колени, к нему подбежал Артём. Он подхватил падающего генерала. Вся спина его была в крови.
- Товарищ генерал, Егор Евсеевич, что с вами? Алёна, доставай бинты! Нет, нет, товарищ генерал!
Генерал закрыл глаза, алая струйка потекла изо рта.
- Тём, он...
- Надо его похоронить, Алёна, нельзя здесь оставлять. Возьми автомат и иди вперёд к лесу, я его понесу.
Это была узкая полоса берёзовой рощи. Она выходила на какую-то деревню. Звуки боя отдалялись и, наконец, прекратились совсем. Артём положил генерала у дерева со сдвоенным стволом на краю рощи, откуда виднелись крыши домов. Здесь и решили похоронить.
Могила была готова через два часа. Они устлали дно ветками. Артём уложил генерала в могилу и закрыл его лицо одним из рушников, которые были в сумке с продуктами. Уже собираясь вылезти, он вдруг словно спохватился. Сначала расстегнул воротник. Артём подумал о том, что у него мог бы быть какой-нибудь медальон. Затем проверил карманы галифе, они оказались пустые. Из нагрудных карманов гимнастёрки вынул его документы и фотографию.
- Это она, Надежда Сергеевна. – он показал её Алёне. Фотокарточку положил обратно в карман. Затем снял награды. Вынув из кобуры пистолет, подумал немного. – Нет, воина следует хоронить с оружием. Алёнушка, подай те ветки, накрыть надо…
На могилу Артём положил фуражку генерала, затем, стесав кору на обеих стволах дерева, на одном ножом вырезал «ген-майор», на другом «Шитов Е.Е.» и дату.
Алёна думала, что они прямо сейчас уйдут, но Артём не торопился, как будто не было вокруг никаких немцев и они не рисковали снова оказаться у них в тылу. Она смотрела как он изучает карту, найденную в планшете генерала, делает на ней какие-то пометки, срисовывает что-то с карты в свой блокнот. Закончив, оторвал лист и вместе с картой положил в планшет. Затем принялся что-то писать, закончив обратился к ней.
- Алёна, прочти. – это был рапорт с описанием гибели генерала – Тебе надо тоже написать по такой форме. Как можешь, своими словами.
- Хорошо, Тём. А это обязательно?
- Да, иначе его будут считать без вести пропавшим, а для семьи это не очень хорошо. У них сын тоже военный, где-то на севере служит. Пропасть без вести – значит зародить подозрения в предательстве. А если учесть, что перед самой войной генерал был под следствием, то эти подозрения многократно усиливаются.
- Да, Тём, я поняла, сейчас напишу.
Артём положил написанные ими рапорта и ордена в планшет.
- Алёна, не знаю как повернётся, но если я не смогу, то ты передашь его какому-нибудь армейскому начальству, а уж они разберутся. Так что пусть он будет при тебе.
- Почему не сможешь, ну почему так говоришь, Тёма? – Алёна чуть не плакала.
- Ну что ты, родная, сразу плохое думаешь? Мало ли почему не смогу, может задания разные получим, может временно потеряем друг друга. Война же. Однако, пойдём. Скоро стемнеет, а это нам на руку. Местность тут открытая, будем ночью идти.

Они долго шли полем пока Артём не решил немного передохнуть. Они поспали всего три часа и с первыми лучами солнца неожиданно вышли к своим. «Свои» – это такие же, как они, в одиночку, или группами пробивающиеся солдаты разгромленных советских частей. Они находились в нескольких километрах от городка с названием Кричев. Вся эта толпа, в военном обмундировании, слушала охрипшего капитана, стоящего в кузове полуторки, который снова и снова говорил о том, что отступать нельзя, всех, кто отсюда побежит ждёт трибунал. Все, кто может держать оружие, должны собраться южнее вон за той деревушкой. Тяжело раненым грузиться в машины, которые их отвезут в Кричев, там стоит санитарный поезд. Закончив, наконец, говорить, капитан слез на землю.
Артём увидел, как в стороне в машины грузят раненых. Значит их отправляют с санитарным поездом. А что? Это может получиться. Он увлёк Алёну за собой, и они пошли к машинам.
- А ну стой! Назад! Стоять, я сказал!
Артём наконец понял, что эти окрики относятся к ним. К ним подошёл тот самый охрипший капитан в сопровождении троих солдат.
- Далеко собрался, лейтенант?
- В Кричев, товарищ капитан.
- Ишь ты! Все, значит, на передовую, а ты в прямо противоположном направлении. Даже не думай оправдываться, я видел откуда вы вышли, так что никакие байки про секретные приказы не пройдут. Сдать оружие, лейтенант! Арестовать дезертира! – скомандовал он солдатам и те обступили Артёма, оттеснив Алёну.
- Погодите, товарищ капитан. Никаких секретных приказов у меня нет, но…  – он посмотрел на солдат – Прошу вас, давайте отойдём. Алёна, дай планшет.
- Что такое? – капитан дал знак солдатам и те расступились.
- Товарищ капитан, тут такое дело… – Артём рассказал ему про гибель генерала, показал его документы.
Капитан был явно озадачен, он никак не ожидал такого объяснения. Конечно, он знал генерала Шитова, и понимал что значит для него пропасть без вести.
- Товарищ капитан, я только хотел передать вещи и документы генерала какому-нибудь начальству, а потом куда бы я делся от войны? Обязательно бы вернулся. Но раз нельзя то я отдам их санинструктору. В Кричеве есть какой-то штаб, или комендатура?
- Не знаю. Наверное, есть. Кстати, там стоит санитарный поезд, а с персоналом туго. Вам, санинструктор, приказ: сопроводить раненых с одной из машин и поступить в команду поезда. Ясно вам? Что вы молчите? – он повернулся к Артёму – Она что, контужена?
- Никак нет! Алён, тебе приказали.
- Ясно, товарищ капитан. – еле слышно произнесла потрясённая девушка.
Артём много раз говорил, что они могут расстаться, она постепенно свыкалась с этой мыслью. Но всё случилось так быстро и так неожиданно.
- Лейтенант, передайте планшет ей, его можно отдать начальнику поезда. Они скоро выедут, в тылу он передаст кому следует.
- Слушаюсь, товарищ капитан, конечно так будет лучше.
Артём в глубине души ликовал и горевал одновременно. Радость была вызвана тем, что Алёна будет хоть и на службе, но всё же не на передовой, а горе, конечно, от расставания с любимой.
Они долго стояли обнявшись, у всех на виду. В конце концов Артём не выдержал.
- Девочка моя, ещё немного и я умру. Ты ведь поняла что нужно делать, прошу тебя, умоляю, отпусти.
- Тёма, не могу. Как же я без тебя?
- Я каждый день буду тебе отправлять сообщения. Ты ведь не забыла как отвечать? Ты только будь осторожна, не пренебрегай ничем, что касается безопасности. Ты ведь для меня теперь живёшь, а я для тебя, правда?
- Да, родной, я постараюсь…
Машины уже отправлялись, он на ходу подсадил Алёну в кабину и побежал рядом глядя на залитое слезами лицо девушки. Наконец колонна скрылась за поворотом. Артём ещё немного постоял и пошёл к уже начавшей превращаться в организованные группы толпе. Капитан ждал его с заметным беспокойством на лице.
- Честно, говоря, лейтенант, я уже начал думать, что ты заскочишь в кузов и уедешь.
- Постараюсь оправдать ваше доверие, товарищ капитан.
- Ну, давай начнём. Взвод примешь?
- Товарищ капитан, если так необходимо, то приму, конечно, но…
- Что ещё за «но»?
- Но я бы предпочел действовать как самостоятельная боевая единица, могу и в составе взвода. Снайпером. А командование взводом будет отвлекать от этой работы. В любом случае решение за вами, а я уж постараюсь.
- Ну, ладно. Давай попробуем. Вон там старший лейтенант Немиров готовит роту, которая будет в арьергарде. Поступаешь в его распоряжение заместителем, ну и снайпером по совместительству. Идёт?
- Слушаюсь, товарищ капитан! Разрешите идти?
- Идите.
Артём подошёл к своему новому командиру, тот наблюдал за тем как двое лейтенантов и сержанты проверяли готовность солдат к бою. Старший лейтенант Немиров с интересом оглядел своего заместителя, потом посмотрел в сторону капитана, кивнул головой и, достав карту, начал объяснять ему и остальным командирам поставленную задачу. Противник снова прорвал нашу оборону и рвётся к Кричеву, им надлежало оседлать дорогу и держать её как минимум сутки, пока остальные войска успеют перегруппироваться. Ну что ж, приказы нужно выполнять. Готовя себе позицию, Артём поглядывал в сторону железной дороги. Немцы не бомбили Кричев, потому что не хотели разрушать железнодорожную станцию. Артём беспокоился как бы санитарный поезд не уехал днём, он ведь может подвергнуться авианалёту. Наконец в наступающих сумерках слабо послышался гудок. Он набрал сообщение: «Ты едешь в поезде, куда едете?», и через десять минут получил ответ: «Да, родной, пока не знаю куда. Береги себя». Еще через час он получил сильно удивившее и обрадовавшее его сообщение. В ответ он попросил Алёну написать подробно, но он получит ответ дня через два, потому что поезд уже был далеко. Послав дрон вдогонку поезду для отправки сообщения, Артём устроился на ночлег в окопе, но ему долго не спалось, потому что впервые за много дней рядом не было его Алёнки

Санитарный поезд принимал раненых на запасных путях. Полуторка подъехала прямо к поезду и к ней сразу подбежали санитары с носилками.
- Слезай, дочка, приехали. – объявил Алёне седоусый шофёр.
Алёна вышла из кабины и растерялась в этом хаосе из здоровых, раненых и мертвых, которых укладывали поблизости. Она подошла к одной из санитарок, перевязывающей голову красноармейцу.
- Скажи, где найти начальника поезда?
- А зачем тебе?
- Направили сюда.
- Ну, раз направили, давай работай, начальник поезда тоже где-то носилки таскает. Вон займись тем майором.
У майора был окровавлен весь правый бок. Поколебавшись Алёна принялась за дело. Разрезав гимнастерку и рубаху стала сантиметр за сантиметром вытирать кровь и обрабатывать рваные осколочные раны.
- У тебя неплохо получается, молодец. Ты кто такая, откуда? – к ней подошла женщина в капитанской форме и смотрела за её работой. Алёне показалось, что она где-то её встречала.
- Младший сержант Гречушникова. Направили сюда, сказали, что людей в поезде не хватает.
- Кто направил?
- Капитан… Фамилии не знаю, машиной приехала с ранеными.
- Ты медик, образование есть, или просто курсы прошла?
- Окончила медучилище в Минске, диплом с собой. И в госпитале работала, ассистировала хирургу и акушеру.
- Здорово! Правильно тебя направили. Заканчивай и зайди ко мне вон в тот вагон.
- Это и есть начальник поезда. – санитарка подошла к ней минут через пять, когда женщина поднялась в вагон – Давай иди к ней, первое купе. А я Таня. – она протянула руку Алёне.
- Алёна. – представилась та в ответ – Ну, тогда я пойду.

- Разрешите, товарищ капитан медицинской службы? – Алёна приоткрыла дверь первого купе.
- Проходи, проходи. Скидывай рюкзак. Давай свои документы, поставим тебя на довольствие, зачислим в команду. Скажу сразу, работы море, отдыхать много не придётся. А ты… – она вдруг осеклась – Что это у тебя, откуда, откуда у тебя этот планшет?
- Это… Это я хотела сдать в какой-нибудь штаб, или комендатуру.
- Зачем? Где ты его взяла? Это же мужа моего планшет, вот царапина как буква У. – она посмотрела в глаза Алёне и всё поняла – Когда?
- Вчера, при отступлении. Вы Надежда Сергеевна? – Алёна подала ей планшет. – Мы похоронили его, здесь документы, награды, карта и наши рапорта.
Шитова держала планшет, не решаясь его открыть.
- Выйди пожалуйста, зайдёшь позже.
Алёна вышла. Она помогала принимать раненых и размещать их по вагонам. С наступлением вечера поезд тронулся, и почти сразу от Артёма пришло сообщение. Она ответила. Надежда Сергеевна позвала её в своё купе.
- Расскажи мне всё, Алёна.
Она долго и внимательно слушала.
- Вы хоронили его вдвоём? Тут рапорт твой и какого-то лейтенанта Макарова, кто он?
- Макаров – мой… – Алёна не знала как сказать кто он для неё.
- Я поняла. – сказала Надежда Сергеевна, видя смущение девушки – Продолжай. Где он сейчас, вы служили у Егора, да?
- Да, но видели его один раз, то есть два раза, когда он… Простите, Надежда Сергеевна.
- Ничего, что случилось, то случилось. Это он отметил на карте и отдельно нарисовал схему?
- Да, он сказал, что генералу нельзя пропасть без вести, потому что он недавно был под следствием.
- Откуда он знал про это?
- Не знаю, но они были знакомы. В поезде познакомились, он и про вас рассказывал.
- В поезде… Артём. Артём? – спросила Шитова. Алёна утвердительно кивнула головой – Боже мой, это же я ему сболтнула лишнее, а потом испугалась и проклинала свой язык. А оно видишь, как вышло. Моя болтовня спасла мужу репутацию. Как же мир тесен, всё-таки. Знаешь, а ты устраивайся пока тут со мной. Девочкам там и так тесно. Не возражаешь?
- Спасибо, Надежда Сергеевна.
Несколько минут спустя в тамбуре Алёна набрала текст: «Надежда Сергеевна Шитова начальник поезда. Едем на Смоленск»

До конца месяца за небольшой городок Кричев шли бои. В конце концов, понеся потери, Красная Армия отступила. Артём оказывался в составе то одного, то другого подразделения. Он не успевал даже познакомиться с теми, с кем воевал в одном взводе. Личный состав менялся очень быстро. Потери были чудовищны с обеих сторон. Враг теснил их к Смоленску. Идя куда-то по разбитой дороге в пешей колонне, Артём думал о Алёне. Уже несколько дней от неё не было никаких известий. Обменяться сообщениями пока не было никаких возможностей. Они шли долго, начинал накрапывать дождь. Наконец в каком-то посёлке был объявлен привал с ночёвкой. Он устроился во дворе пустующего дома на плоской крыше собачьей конуры. Пёс, который всё ещё жил в ней, не возражал, он почти охрип, облаивая непрошенных гостей. В доме некуда было ступить. Солдаты старались спрятаться от дождя, который превращался в проливной и даже на крыльце под козырьком спали несколько смертельно уставших бойцов. Артёму дождь был не страшен. Вода стекала со слегка покатой крыши конуры и неудобств ему не доставляла.
Утром он проснулся от какой-то сумасшедшей какафонии. Шум, переходящий в сплошной гул, производили войска, двигавшиеся по нешироким улицам городка. Танки двигались в одном направлении, кавалеристы в другом, пехота в третьем. Он вдруг осознал, что остался один. В доме не было никого. Те, с которыми он пришёл сюда, уже ушли. Его просто не заметили. Их можно было догнать, но кого? Ни номера части, ни фамилий командиров он не знал. Вчера вечером с группой уцелевших бойцов, прикрывавших отход полка, они влились в колонну и шли всю ночь. А теперь нужно было снова найти какое-нибудь подразделение. Но сначала не мешало бы немного подкрепиться. На последнем привале командовавший сводной ротой капитан приказал раздать остатки продовольствия и боеприпасов бойцам. Каждому досталось не так уж много. Артём поймал взгляд пса, который, словно прочитав его мысли, в нетерпении переминался всеми четырьмя лапами и вилял хвостом.
- Ты-то уж точно голодный, а, пёсик? А где твои хозяева?
Его взгляд упал на два могильных холмика в дальнем углу огорода с крестами, связанными из палок. Посреди грядок была видна небольшая воронка, а чуть дальше валялись грабли и вилы.
- Вот оно как. Понятно, осиротел ты, значит.
Артём вошёл в избу и вышел с кастрюлей и глиняной миской. В хате была печка, но во дворе хозяин сложил ещё одну, наверное, чтобы летом не топить в доме. Пока огонь разгорался, Артём вымыл посуду и набрал воды из колодца, наполнив давно опустевшую миску для воды у конуры. Очень скоро в кастрюле варилась перловая каша, запах которой не слишком впечатлил пса. Зато когда Артём сняв свое варево с огня, заправил его целой банкой тушёнки, пёс заскулил и натянул цепь, пытаясь порвать её. Артём сварил намного больше, чем мог съесть сам. Он выложил для себя немного каши. А остальное предназначалось псу. Пёс видел еду в своей миске, но дотянуться до неё не мог, потому что этот бессовестный человек, словно издеваясь над ним, поставил её далеко от конуры, а сам уплетает за обе щёки у него на виду.
- Да потерпи ты, вислоухий, она же горячая.
Съев свою долю, Артём наконец решил, что еда для собакена достаточно остыла и положил миску перед ним. Запивая завтрак чаем и смотря, как жадно несчастный пёс поглощает наваристую кашу, он подумал, что, пожалуй, зря мучал его. Пёс настолько голоден, что готов и раскалённые камни съесть. Он сидел и курил, ожидая пока тот расправлялся с кашей. Рассматривая «дворянина» Артём оценил его не совсем обычный окрас. Пёс был довольно крупным, светло-рыжей масти, за исключением некоторых мест. Чёрной была голова от кончика носа до загривка и весь саблевидный хвост. Кроме этого он был «одет» в чёрные же «носки». Причем передние лапы и правая задняя были одинаковы, зато на левой задней «носок» как будто наполовину сполз.
Артём подошёл к нему. Пёс встал на задние лапы и положил лапы ему на грудь норовя облизать лицо своему спасителю.
- Но, но… Отставить! Не надо, не люблю я эти волчьи привычки. Не вожак я тебе. Ну-ка…– Артём отстегнул цепь и освободил пса – Всё, теперь ты свободен. А мне пора идти.
С этими словами Артём вышел со двора не закрывая калитку, а пёс выбежал следом и пошёл рядом с ним. Артём остановился и присел на корточки прямо перед его мордой. Он был уверен, что донести свои мысли хоть до ребёнка, хоть до животного, можно, если снизойти до его уровня, причём и в прямом смысле, а не общаться, давя своим авторитетом и смотря сверху вниз.
- Послушай меня, дружок. Не могу я взять тебя с собой. Теперь ты сам. Только вот что запомни: придут сюда чужие, совсем чужие, но ты на них не гавкай и не нападай, сдерживай себя, не то они тебя пристрелят. Просто крутись меж ними, глядишь кусочек хлеба, или даже колбаски подкинут. А теперь иди, удачи тебе.
 Артём ласково потрепал его холку.
Пёс слушал, словно понимая его слова. Потом повернул голову набок и всё-таки лизнул его по носу. Он повернулся и пошёл в сторону своего дома. Артём вздохнул, понимая, что этот пёс не изменит своим инстинктам несмотря на его совет. Пройдя немного он остановился и обернулся на понуро бредущего пса. Улыбнулся, как будто какая-то мысль пришла ему в голову, коротко кивнул, словно соглашаясь с ней, и продолжил свой путь.

Четыре дня спустя после заката солнца во дворе брошенного дома раздались крики. Рыжий черноголовый пёс мёртвой хваткой вцепился в руку чужаку, пахнувшего незнакомыми запахами. Он какое-то время смотрел из своей конуры как во двор вошли несколько чужаков. Они вообразили себя хозяевами. Среди них пёс выделил одного, единственного без железного котелка на голове. Если кто-то выделяется, значит это и есть их вожак. Он терзал его руку уже чувствуя вкус и запах крови. Раздались громкие хлопки. Пёс знал что они означают. Чужаки пока стреляли в воздух стараясь отогнать разъярённого сторожа от своего вожака, который орал благим матом безуспешно пытаясь стряхнуть зверя со своей насквозь прокушенной руки. Услышав сквозь вопли чужака хруст сломанной лучевой кости, пёс решил, что наказание достаточно и, разжав челюсти, пустился наутёк. Он быстро забежал за угол дома и, перемахнув через плетень, выскочил на соседнюю улицу. Серые чужаки побежали следом, намереваясь прикончить его. Пули свистели рядом с бегущим псом. Наконец он выбежал в поле и устремился к большому стогу сена. Преследователи не отставали. И тут произошло нечто странное. Пёс как будто натолкнулся на какое-то невидимое препятствие и не мог сделать ни одного шага. На глазах чужаков его окутал какой-то серый туман. Они остановились в полусотне шагов пытаясь понять происходящее. Из серого облака появился рыжий пёс, который скулил скорее от непонимания происходящего, чем от страха. Он поднимался всё выше над землёй. Серые увидели вверху какую-то неподвижно висящую в воздухе круглую штуку, к которой приближался пёс. В середине этого круга открылось круглое окно, из которого вниз ударил ослепительно белый искрящийся луч света. Пёс влетел в него, окно закрылось и серый диск, набирая скорость, поднялся ещё выше и, наконец, превратившись в едва заметную точку, исчез в темнеющем небе. Двое серых ещё долго стояли, раскрыв рты осмысливая увиденное…

Артём шёл по улице к зданию, которое явно не было жилым. И действительно, на табличках двухэтажного здания значились: поселковый совет, почта, сберкасса, отделение милиции и правление колхоза «Искра». Возле входа стояла чёрная «эмка». Пожилой водитель сидел внутри. Артём заметил неподалёку лавочку и решил подождать. Через полчаса из здания вышел генерал-майор в сопровождении капитана. Они направились к автомобилю. В этот момент подъехала и остановилась впереди «эмки» другая такая же. Из неё вышел генерал-полковник и подошёл к генерал-майору. Они пожали друг другу руки и обнялись. Ему не слышно было, о чем они говорят, но несколько раз сквозь шум он разобрал слова: «в моей дивизии… моя дивизия». Значит не штабной генерал, рассудил Артём. Поговорив, генералы снова пожали руки, и генерал-полковник уехал. Оставшийся генерал-майор подозвал отошедшего капитана и о чём-то с ним переговорил. Артём решился. Он быстрым шагом направился к ним.
- Товарищ генерал-майор...
Капитан выставил вперёд руку останавливая Артёма, встав между ним и генералом, и потянулся к кобуре.
- Стоять, лейтенант! В чём дело?
- Ну что там ещё? – генерал открыл дверцу и собирался садиться в машину.
- Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться. – повторил Артём.
- Что у тебя, лейтенант? Говори, да покороче, нам некогда.
- Товарищ генерал, возьмите меня к себе, то есть в вашу дивизию.
- То есть как? А к какой части сейчас приписан?
- Ни к какой, товарищ генерал. Почти месяц в неразберихе этой. Не успеют на довольствие поставить, как части уже нет, рассеяна, или расформирована. Документы в порядке.
Предвосхищая вопрос генерала, он достал командирскую книжку.
- Ну ладно, возьму, там поглядим.
- Куда прикажете прибыть?
- Поедешь с нами. – к неудовольствию капитана сказал генерал.
- Садись на переднее сиденье. – тоном, не допускающим возражений, капитан указал Артёму на место возле водителя.
Артём быстро снял ранец и уселся вперёд. Он чувствовал на себе недоверчивый взгляд капитана. Ничего, не впервой. По дороге генерал задал ему несколько вопросов, кто он и откуда, как здесь оказался. Казалось, что его не очень-то интересовали ответы. Всё же Артём для него ничем не отличался от тысяч окруженцев с одинаковой судьбой. У него половина штаба таких.
Легковушка, преодолев заторы и разбитые войной и временем улочки, выбралась из посёлка и поехала по дороге. Они отъехали уже довольно далеко и на пересечении с грунтовой дорогой Артём что-то заметил боковым зрением. Водитель тоже среагировал, увидев в зеркале выезжающий с перекрёстка мотоцикл.
- Немцы! Едут за нами!
Артём взвёл автомат и тут же ТТ капитана упёрся ему в затылок.
- Сиди и не двигайся!
- Ты чего, Миша? – удивлённо спросил генерал Фёдоров.
- Это очень подозрительно, товарищ генерал. Сначала «возьмите с собой», потом мотоциклисты. Не он ли сам хочет нас взять?
Артём спокойно обратился к шофёру.
- Отец, поворот есть поблизости?
В ту же секунду пуля, пробив заднее стекло, ударилась в лобовое.
- Да, есть, – водитель был близок к панике, – метров через триста направо.
- Повернёшь, проедь сотню метров и притормози, я выскочу, смотри, ранец мой не потеряй.
- Понято.
- Лейтенант, не надо, оторвёмся. – пытался отговорить Артёма генерал.
- Не оторвемся, они не хотят нас захватить, иначе бы не стреляли. Ничего, товарищ генерал, справимся. Я выйду, а вы не останавливайтесь.
Проехав поворот водитель по команде Артёма замедлил ход и тот, выпрыгнув из машины, сразу нырнул в высокую траву.
Став на колено, он ждал мотоцикл. Оказалось, что их было целых четыре экипажа. В первую очередь Артём старался уничтожить пулемётчиков. С четвёртым экипажем пришлось повозиться. Пулемётчик долго не сдавался и даже наградил Артёма четырьмя пулями. Но его броня уже давно научилась справляться с таким стрессом. Болезненные ощущения были, но они уже не валили с ног и даже синяки не всегда оставались. Наконец всё было кончено. Артём подошёл осмотреть трофеи. Да, на одного их было слишком много. Ну что же, возьмём всё. И мотоцикл пригодится. По уже устоявшейся привычке он поджёг остальные мотоциклы.
Через два километра генерал всё-таки приказал остановиться и вышел из машины глядя на дорогу. Они отъехали слишком далеко и кроме как по звукам выстрелов не могли судить о исходе боя. Капитан с водителем стояли рядом, держа свои ППШ наготове. Стрельба прекратилась. Последней им послышалась длинная очередь немецкого пулемёта, а это означало…
- Ему конец. – вздохнув произнёс генерал – Эх, ну зачем надо было...?
- Едем, товарищ генерал. – торопил капитан.
Послышался звук мотоциклетного двигателя. Капитан и водитель, прикрывая генерала, изготовились к стрельбе. Однако, на дороге показался мотоцикл с коляской везущий всего лишь одного человека, и это был лейтенант Макаров. Он подъехал и удивлённо спросил:
- А вы чего стоите? Тут ведь ещё патрули могут объявиться.
- А мы думали, что ты того… – генерал искренне обрадовался, что лейтенант жив. – А что там за дым?
- Так их четыре экипажа оказалось. Все я не мог пригнать. Транспорт сжег, но трофей всё же взял. – Он показал загруженные в коляску три пулемёта, коробки с лентами, гранаты и несколько цинков винтовочных патронов. – С вашего позволения один цинк я возьму себе.
- Во даёшь, лейтенант! – капитан уже сожалел о своей подозрительности – Пулемёты и правда не помешают.
Остальную часть пути они проехали без приключений. Штаб и основные силы дивизии располагались в лесу. Автомобиль углубился в лес и остановился у блиндажа. Генерал вышел из машины, его сразу отвлекли офицеры с докладами о положении дел и про лейтенанта он на время забыл. Зато зам по тылу сразу одолел его расспросами и приказал двум солдатам собрать трофеи и отнести их в обоз, мотоцикл тоже куда-то исчез. Артём всё же отвоевал боеприпасы для себя, а возиться с мотоциклом ему вовсе не хотелось. Зато не постеснялся поинтересоваться обедом, во время которого на него обратил внимание начальник штаба полковник Семенкевич. Он забрал его документы на проверку. Найдя рядом с блиндажом генерала укромное место Артём прилёг, чтобы по закону Архимеда после сытного обеда… Нет, он и не думал, едва придя в подразделение, давить храпака. Но подремать не мешало. Он давно, уже четыре дня, не получал сообщений от Алёнки. А, нет, одно полученное есть, просто он не заметил. Она писала, что они сейчас стоят в Смоленске, ремонтируются, заправляются водой, продовольствием и прочим необходимым. Вот и хорошо. Он набрал ответ, но отсылать не стал. Пусть дрон ночью слетает к Смоленску. А пока не мешает пройтись по расположению. Но прежде он заполнил ранец боеприпасами. Обычному солдату было бы в тягость таскать столько патронов, но он был «одет» в экзоскелет и ранец весом в десять килограммов почти не ощущался как тяжесть.
Артём подошёл к солдату, стоящему на часах у входа в генеральский блиндаж.
- Ну что, боец, расскажи мне, новому человеку, как служится при нашем генерале, сильно строг?
- Да нет, товарищ лейтенант, генерала мы уважаем.
- Да? Это хорошо. – Артём перехватил жадный взгляд солдата на сигарету, которую он заправлял в мундштук. – Держи, закуривай трофейную.
Солдат с благодарностью взял предложенную сигарету, но прикуривать отказался.
- На посту нельзя, товарищ лейтенант, скоро меня сменят.
- Ага, правильно, молодец.
Артём прошёл дальше. У подводы с бочкой, не замечая его, о чём-то разговаривали два солдата. Он прислушался.
- А ну его! Сдам этот винтарь. Мне бы автомат немецкий раздобыть. Вот это вещь. – говорил первый.
- Ха! И на кой тебе эта трещотка, чем тебе винтарь-то плох?
- Да надоел. То перекосит, то осечка, а вчера вообще затвор заклинило. Шмякну об дерево и скажу старшине, что так и было.
Внезапно перед ними возник незнакомый лейтенант. Зло глянув на первого солдата, протянул к нему руку и рявкнул!
- Оружие!
- Не понял, товарищ лейтенант.
- Оружие к осмотру, красноармеец, живо! – Артём чуть не вырвал винтовку из рук солдата. И беглого взгляда было достаточно – Это что, что это, я тебя спрашиваю? Как фамилия, кто командир отделения?
- Ферапонтов я, а командир отделения…
- Ефрейтор Круглов. – вытянулся в струнку второй.
- Значит ты командир отделения, а это твой подчинённый ведёт подобные речи? Вы два разгильдяя. Автомат тебе немецкий, да? – повернулся он снова к первому –  А ты уверен, что он у тебя через два дня не заклинит и не перекосит? А ты, ефрейтор, когда сам чистишь оружие, почему не заставляешь это же делать своё отделение? Посмотри на его затвор! Сто лет нагар не удалялся. Даже прицел грязью заляпан. А тебе ствол в глаз воткнуть, или сам хоть иногда будешь его осматривать? Вы на войне, или кто?..
На шум уже стали собираться любопытствующие. Подошел комвзвода.
- В чём дело? Это моего взвода люди.
- Ты глянь, лейтенант, до чего в твоём взводе оружие доведено. Это же самострел, добровольная сдача в плен…

В штабной блиндаж вошёл хихикающий младший лейтенант связист и занял место у узла связи.
- Что там за шум? – спросил его генерал, пытающийся рассмотреть происходящее через крохотное окно.
- Да там лейтенант какой-то распекает нашего комвзвода охраны. У его бойца оружие нечищено оказалось.
- Вот оно как! Ну что же, правильно распекает. – генерал снова принялся изучать карту.
- А не тот ли это лейтенант, который сегодня с вами прибыл, товарищ генерал? – начальник штаба отхлебнул чаю – Странный он какой-то.
- А что странного? Ты его расспросил, документы проверил?
- Да. Вроде всё в порядке, но всё же какой-то он… Не знаю как объяснить. А может проверочку ему устроить, а, товарищ генерал, разрешите? Он же пока никуда не определён.
- Проверку, а какую?
- Очень простую. – полковник подал знак и младший лейтенант вышел из блиндажа.
Через полчаса к Артёму, курящему под деревом подбежал красноармеец и передал приказ явиться в штаб.
- Товарищ генерал-майор, лейтенант Макаров по вашему приказанию прибыл.
- Есть задание для тебя, лейтенант. – генерал кивнул в сторону начштаба.
- Слушай сюда, Макаров. – полковник показал ему конверт, перевязанный толстой ниткой и запечатанный сургучом. – Вот это надо доставить к нашим соседям, вот сюда – он показал место на карте – командиру дивизии генерал-майору Хомякову. Как можно быстро. Вручить лично. Вопросы?
- Товарищ полковник, я ведь генерала Хомякова не знаю в лицо, могу я попросить его предъявить удостоверение?
- Конечно можешь! Донесение ведь секретное.
- Ещё один вопрос, товарищ полковник…
- Ты что, лейтенант, как дитё малое каждый свой шаг уточнять будешь?
- Товарищ полковник, я же идти никуда не могу.
- Это почему же?
- Вы документы мои забрали, а если генерал у меня спросит удостоверение?
Полковник побагровел. Но лейтенант-то прав. Он вынул из планшета командирскую книжку и вернул Артёму. Тот козырнул и выбежал из блиндажа.
Генерал Фёдоров расхохотался.
- Один ноль в пользу лейтенанта, Петрович!
Полковник раздражённо выплеснул чай на земляной пол и тоже, не сдержавшись, рассмеялся.
Артём расспросил как найти зама по тылу и поспел как раз вовремя. Подполковник Нестуло уже закручивал крышку заполненного под завязку бензобака трофейного мотоцикла. Он планировал сам им пользоваться.
- Товарищ подполковник, мотоцикл я забираю.
- Чего? Лейтенант, с кем говоришь, белены объелся?
- Говорю с вами, а если будете препятствовать, то вам придется говорить с начальником штаба. За полный бак особое спасибо.
Артём отстранил подполковника, оторопевшего от такой дерзости, завёл мотоцикл и уехал, обдав его выхлопом.
До соседней дивизии было километров десять, но прифронтовое бездорожье привносит свои коррективы и в расположение соседей он добирался не меньше часа, немало времени потратил на поиски штаба и самого генерала Хомякова. Ему указали на долговязого худощавого человека, стоящего к нему спиной в окружении нескольких офицеров у штабной палатки. Удостоверение просить не пришлось, поскольку генерал-майор был один. Он немного удивился, принял конверт и тут же распечатал его. Читая, генерал усмехнулся, посмотрев на Артёма.
- Лейтенант, отдохните, поешьте, вас позовут.
Через час Макарова позвали к Хомякову. Тот вручил ему большой толстый пакет так же перевязанный и запечатанный сургучом.
- Передадите полковнику. Это особо важные документы. Может вам людей выделить для охраны? Всё-таки дело к ночи.
- Не нужно, товарищ генерал-майор. Темнота тоже охраняет.
- И то верно. Ну что ж, в таком случае счастливого пути. – дождавшись, ухода лейтенанта, генерал обратился к связистке – Соедини с двенадцатым. Иван Афанасьевич? Доброго вечера. Да, был. Только что отъехал. Да, я так и понял. Ага. Всего доброго.
На другом конце провода генерал Фёдоров тоже положил трубку.
- Ну что, Петрович, быстро же он добрался. Уже едет обратно.
- Едет? – удивился полковник Семенкевич. – И каким же транспортом, хотел бы я знать?
- Да моим транспортом! – возмущённо воскликнул перебирающий бумаги зам по тылу – Я как будто для него полный бак залил. Наглый летёха, толкнул меня, подполковника, и угнал мотоцикл. Вот вернётся, я его проучу.
- Ты что решил себе забрать мотоцикл? – генерал нахмурил брови – Лейтенант жизнью рисковал, спасал от гибели командира, добыл мотоцикл в бою. Это его трофей, а ты что на рыбалку собрался?
- Так ведь мотаюсь весь день, товарищ генерал. – пытался оправдаться подполковник, но генерал уже его не слушал.

На обратном пути обнаружилось, что ни фара, ни габариты, ни подсветка приборов не работают. Это было неприятным сюрпризом, потому что дорога была изрядно разбита. Хорошо, что есть фонарик, который можно привязать к рулю. Всё равно ехать приходилось медленнее чем днём. На полпути Артём услышал гул самолёта. Он просто инстинктивно посмотрел наверх, вовсе не рассчитывая увидеть самолёт в ночном небе. Но увидел нечто интересное, что заставило его остановиться и выключить фонарь. В ночном небе белели купола парашютов. Они опускались в стороне от дороги, то есть прямо в лес. Он насчитал их девятнадцать. Если это диверсанты, то два или три парашюта могли быть с грузами. Во всяком случае надо проверить. Артём резко свернул к лесу едва не перевернув мотоцикл. Закатив его в кусты, он углубился в чащу по направлению к десанту. Дрон сейчас летел к Смоленску и помочь ему не мог. Но Артём успел поймать в прицел один из парашютов и встроенный лазерный дальномер выдал расстояние в восемьсот метров. Выдерживая направление, он осторожно приближался к месту высадки. Чем ближе подходил, тем чаще осматривал лес в прицел. Инфракрасный датчик должен был заметить живое существо, если бы оно попало в зону прямой видимости. Луна пряталась за облаками и это тоже было на руку Артёму. Неожиданно он вышел на огромную поляну и сразу увидел двоих. Они приближались не с той стороны куда шёл Артём. Значит эта поляна была местом сбора? Проверим. Осматривая поляну и, держа в поле зрения тех двоих, он увидел ещё троих вышедших на поляну прямо напротив него. Эти тащили большой тюк. Вдруг лёгкий шум послышался совсем рядом. Артём замер. Пятеро немцев прошли буквально в десяти метрах от него негромко переговариваясь. Они шли гуськом и тоже тащили груз. Итого уже десять и два тюка. Значит ещё не больше семи. Прибывавшие давали два коротких сигнала фонариками. В ответ мигали тремя. Группа собиралась на северной окраине поляны. Они ждали остальных. Артём тоже ждал. Ещё через час подошли остальные. Сначала трое, потом две группы по двое. Итого семнадцать десантников и два тюка. Они, наконец, собрались вместе. Артём предположил, что командир сейчас уточняет задачу и определяет направление. Может прямо сейчас их уничтожить, или выяснить куда они идут? Пока он выбирал варианты действий десантники быстро собрались и исчезли среди деревьев. Артём решил идти следом. Он перебежал поляну и почти непрерывно смотря в прицел шёл за отрядом. Наконец он их увидел совсем близко, но только двоих. Они стояли у него на пути и переговаривались жестами. Артём понял: немцы заподозрили что-то и решили проверить не преследуют ли их. Ну что ж. Пусть убедятся, что не ошиблись. Он зашёл одному из них слева и не медля ни секунды залепил ему пулю в ухо. Второй моментально определил направление и в сторону Артёма вылетела длинная очередь. Он выстрелил в ответ, но нарочно промахнулся и попал по дереву, за которым прятался немец. Выстрелил ещё и ещё. Артём нарочно стрелял с паузами. Пусть пока не знают, что у него автомат. К перестрелке добавился ещё один ствол. Это была подмога. Значит группа ушла в ту сторону откуда стреляет подошедший. Ну что ж. Пора кончать этих. Выстрел в одну сторону и короткая очередь в другую. Минус три. Путь свободен. Они не могли уйти далеко. Вот ещё один заслон. Двое. Минус пять. Чуть дальше ещё один. Этот забрался на дерево. Неплохо придумано, если тебя не рассматривают в тепловом диапазоне. Минус шесть. Неожиданно облака разошлись и луна вышла точно в просвет между кронами деревьев предательски осветив его. Пройдя дальше он получил очередь по ногам. Пришлось залечь и менять тактику. Выяснять маршрут уже не было смысла, но и отпускать их нельзя. Немцы, поняв, что их преследует одиночка, решили окружить Артёма. Они тоже не хотели отпускать его. Командир десантников недоумевал – что же это за кретин в одиночку решил дать бой элитным воинам Рейха? Однако, потеря уже более чем трети отряда заставляла относиться к этому идиоту вполне серьёзно. Задание было под угрозой срыва. Один из его десантников утверждал, что попал ему по ногам, но там, где должен был упасть этот русский, не было даже следов крови, зато прошедшая по желающим проверить это место длинная очередь уменьшила отряд ещё на две головы. Минус восемь. Артём не оставался на месте дольше чем это нужно было, чтобы сделать выстрел. Он кружил вокруг немцев и с каждым кругом их количество уменьшалось на одного, а то и на два. А они просто стреляли в темноту на звук и на вспышку. Вдруг как по команде стрельба прекратилась. Оставшиеся пятеро десантников и командир заняли круговую оборону. У них кончались патроны, а вскрывать тюки, чтобы пополнить боезапас было рискованной затеей. Хотя им было невдомёк, что опасность была для них в любом случае. У Артёма тоже опустели магазины и он снаряжал их. Ранец он оставил в мотоцикле, но в дополнительных подсумках всегда был полный боекомплект и даже больше. Только этим объяснялся перерыв. Ну а теперь вторая часть марлезонского балета. Луна снова спряталась за облаком. Артём поблагодарил её и продолжил. Он уже вычислил старшего. Хорошо бы он не оказался фанатиком и не пустил себе пулю в лоб. Обойдя их так, чтобы командир оказался лежащим к нему спиной он постарался попасть ему в ногу. Не смертельно, но уже не убежишь. Ликвидация оставшихся не заняла много времени. Оставшись в одиночестве раненый командир десантников запаниковал и услышал немецкую речь с берлинским акцентом.
- Бросай оружие и будешь жить. Я тебя перевяжу и доставлю к врачу. Тут недалеко. – ответа не последовало и Артём, прячась за деревьями, приблизился к нему. – Я сейчас подойду, а ты не делай глупостей, не то изойдешь кровью и сдохнешь.
Направив фонарь на раненого Артём медленно подходил к нему сзади. Стараясь не наступать на трупы, он отвлёкся и не заметил как немец выхватил пистолет и выстрелил два раза.
- Ох, ты, сволочь, мать твою так!
Артём согнулся от боли держась за живот, затем, к изумлению немца, выпрямился и, подскочив, вырвал пистолет из его рук и закатил тому сильную оплеуху.
Теперь настала очередь удивляться Артёму. Немец вскрикнул женским голосом, каска слетела с его головы и по плечам рассыпались волосы.
- Вот это да! Баба! Извините – фрау! Ты зачем стреляла, жить надоело? – спросил он уже по-немецки
- Предатель, негодяй, до тебя ещё доберутся и повесят! – она отталкивала его от себя, стараясь уползти.
- Вот дура! Я не немец, успокойся. – ему стало смешно, она его приняла за перебежчика.
- Не немец, а кто?
- Я лейтенант Красной Армии. Лучше скажи у кого из вас аптечка, тебя надо перевязать.
- Зачем, чтобы потом убить?
- Ну это от тебя зависит. Окажешься полезной, может и выживешь. Во всяком случае война для тебя окончена.
- У командира аптечка, в ранце.
- Как? Значит я ошибся. Думал, что ты командир.
- Нет, не я. Вот он, лейтенант Кранц.
- Видишь, как тебе повезло? Моя ошибка тебе сохранила жизнь. Ладно, давай кровь останавливать, а то помрешь.
Артём попытался снять с неё брюки, чтобы перевязать, но обезумевшая фрау поняла это по-своему.
- Нет, не трогай меня, лучше убей!
- Да ты и правда дура. Мне твоего холодного тела не надо. Ну ладно, успокойся.
В аптечке нашлись перевязочные пакеты, и он начал обматывать её бедро прямо поверх штанины, предварительно туго перетянув его ремнём. Кровь, наконец, удалось остановить. Теперь нужно её доставить к мотоциклу. Идти она точно не сможет, но это не проблема. Немка поразилась тому что этот вовсе не богатырского сложения русский поднял её как пушинку и понёс куда-то.
- Тебя как зовут? – спросил Артём, продираясь сквозь заросли.
- Эльза. Скажи, меня расстреляют или повесят. Можешь так сделать, чтобы меня не мучали?
- Почему ты решила, что тебя будут мучать, или повесят? Нет, конечно ты ответишь, если выяснится, что ты убивала гражданских. Ваши солдаты убивают, женщин, детей и стариков. Мне бы тебя прикончить на месте, а я вожусь с тобой, оставив своё задание. Не знаешь почему?
- Почему?
- Потому что я воин, а ваш Вермахт – сборище палачей и детоубийц. И ты лучше заткнись и не оправдывайся, иначе прямо тут сверну тебе шею.
- Я в группе была снайпером, а нас не любят ни свои, ни чужие. Ты разве не знаешь?
- Знаю. Но ничем тебе помочь не смогу. Тебя не расстреляют, и не повесят. Это всё.
Он, наконец, донёс её до мотоцикла и усадил в коляску.

Подполковника Нестуло заинтриговало яркое белое световое пятно, приближающееся к штабному блиндажу. Вскоре мимо него на мотоцикле пронёсся лейтенант Макаров с пассажиром в коляске. В свете луны он успел только заметить длинные светлые волосы. В коляске сидела женщина, а если учесть, что мотоцикл поехал в сторону медсанбата, то всё ему стало предельно ясно.
- Ах ты гадёныш! Позорить меня? Твой трофей теперь тебе костью в горле встанет. – с этими словами он направился прямо к штабному блиндажу.
Он зашёл как раз вовремя. Генерал Фёдоров разговаривал по телефону с генералом Хомяковым.
- Да… Да. Говоришь, давно выехал? Нет, до сих пор ни слуху, ни духу. Какая стрельба? Никто ничего не докладывал. Да нет, не надо. Думаю, что к утру прояснится, если что прочешем район. Всего доброго.
- Виноват, товарищ генерал-майор, не о лейтенанте ли Макарове вы говорили?
- Да, о нём. Ты что-то знаешь? Куда он пропал?
- Ха! Такой не пропадёт, товарищ генерал. Он в бабской компании прохлаждается.
- Ты что, подполковник, за свой конфуз с мотоциклом лейтенанту мстишь? – полковнику Семенкевичу тоже не слишком нравился этот зам по тылу, хотя тот и был на своём месте. Наверное, зам по тылу и должен быть немного пройдохой.
- Если бы так, товарищ полковник. Только что лично видел, как он с какой-то девкой к медсанбату поехал. Видно санитарочку со спецоперации вёз. – он многозначительно ухмыльнулся.   
- А ты не врёшь? Он же должен пакет доставить. – генералу не хотелось верить в такое.
- А вот как появится, вы сами и спросите. Зачем мне врать?
В эту минуту послышался треск мотоциклетного мотора, в блиндаж вошёл лейтенант Макаров.
- Товарищ генерал-майор, задание выполнено. Вам пакет от генерал-майора Хомякова. И ещё…
Генерал принял пакет и к удивлению Артёма, небрежно бросил его на стол.
- А мы и не знали, что до наших соседей самое меньшее пятьдесят километров. Да, лейтенант? – не дослушав, прервал его генерал. – Гулянки устраиваешь, покатушки с девками в прифронтовой полосе? А если бы в пакете и правда секретные документы были? А я ещё возражал против твоей проверки. Выходит, зря возражал.
- Проверки? – Артём недоумевал.
Генерал сломал сургучную печать и извлек из конверта старый номер газеты «Красная Звезда». Подполковник Нестуло ликовал.
- Виноват, товарищ генерал. Но дело уж больно безотлагательное было. Я думал, что…
- Какое такое дело, лейтенант? – полковник Семенкевич подошёл вплотную к Артёму – Тебе дали задание, и не важно что было в пакете, пустышка, или настоящие документы. А ты вместо выполнения решил по бабам прошвырнуться?
- По каким таким бабам? Там же десантники…
- Что, какие ещё десантники? Не успел чего поумнее придумать?
- Погоди, Петрович. – генерал заинтересовался. – Ну-ка, лейтенант, подробнее.
Артём выдохнул и доложил всё как есть.
- Ты хочешь сказать, что у нас в тылу высадился вражеский десант и ты его уничтожил в одиночку, всех?
- Никак нет, не всех, товарищ генерал. Уничтожено шестнадцать чел… десантников, а семнадцатый ранен и сейчас в медсанбате. Я её туда сразу отвёз. Ей сейчас делают операцию.
- Ей? Женщина что ли?
- Так точно. Хотел старшего в живых оставить, но ошибся, ранил её в ногу.
- Лейтенант, а ты часом не врёшь, а? – начштаба пристально посмотрел ему в глаза. – Один ночью уничтожил вражеский десант?
- Товарищ полковник, но ведь диверсантка реально существует. А остальные, должно быть, до сих пор там валяются.
- Подойди сюда, Макаров. – генерал развернул карту. – Покажи место высадки и направление движения, отметь.
Артём с минуту изучал карту.
- Вот здесь я двигался и заметил парашюты. Тут поляна, они вышли к ней и пошли в этом направлении. А вот в этой полосе они лежат. – Он отметил место на карте вытянутым овалом. – Они тащили два тюка. Я не стал распаковывать, место там глухое, но лучше пораньше их изъять. Они как раз в этой точке где пять последних трупов лежат.
Похоже, не врал лейтенант. Если всё это так, то он настоящий герой.
- Петрович, организуй поиск и соберите всё, что найдёте, а я в медсанбат, сам допрошу эту парашютистку. Лейтенант меня отвезёт. Поехали, Макаров.
Артём ждал у палатки пока генерал допрашивал Эльзу. Наконец он вышел, палатку остались охранять двое бойцов.
- Есть закурить, лейтенант? Не злишься на нас за проверку?
- Нет, не злюсь, не впервой. С того дня как вышел к своим не раз проверяли. Это нормально.
- А тебе эту… Ну, немку эту жалко?
- Жалко, товарищ генерал, не по себе из-за того, что в девку выстрелил.
- Она враг и пришла нас убивать. Ты смотри у меня.
- Да нет, товарищ генерал, это не то. Как врага её не жалко, а как девку да, жалко. У самого девушка служит в санитарном поезде, а ведь могла и в плен попасть, как эта Эльза.
- Вот оно что! В таком случае понятен твой озабоченный вид. Ничего с твоей Эльзой не случится. Завтра отправят в штаб корпуса. Говорит, что ты её убедил сотрудничать.
- Да, пояснил кое-что.
- Слушай, Макаров, сам знаешь какие сейчас трудности у нас. Завтра снова выдвигаемся на передний край. Мне нужен толковый офицер для поручений. Как смотришь на такое предложение?
- Как скажете, товарищ генерал.
- Ну, вот и славно. Поехали домой.
Дивизия Фёдорова в составе мех корпуса занимала рубежи южнее Смоленска. Сам генерал не находился даже во втором эшелоне, а был на самой первой линии. Командный пункт генерала представлял из себя небольшой котлован соединенный с траншеей. Отсюда наблюдалось почти всё поле боя. Артём занял окоп поблизости от КП, но так, чтобы не мозолить глаза начальству. Когда нужно, его позовут. Отсюда он видел, как к генералу подбегали командиры подразделений, получали приказы, докладывали ситуацию. Натиск врага был очень сильным, бой приблизился настолько, что уже были видны боевые порядки противника. Артём готовился к отражению атаки на сам командный пункт и смотрел на поле боя через прицел. Если кому-то пришлось бы видеть ту картину, которую наблюдал Артём, то он бы ужаснулся. Дело в том, что прицел позволял видеть траекторию не только своих пуль, но и всех что летали в поле его зрения. Это было похоже на рой насекомых, летающих в самых разных направлениях. Ему самому долго пришлось привыкать к такому зрелищу. А сейчас его внимание что-то привлекло особенно. Он то и дело смотрел в сторону пулемётной точки и что-то кричал, но его не было слышно из-за сплошного гула боя. Немцы опасно приблизились к КП и нужно было отстреливаться. Наконец их атака захлебнулась, и они откатились на свои рубежи. Когда бой стих, Артём решительно направился к пулемёту. Подойдя к «Максиму» и поняв в чем дело, он повернулся к двум сидящим на корточках красноармейцам, которые, не замечая его, скручивали цигарки.
- Кто наводчик? – красноармейцы обернулись на незнакомого лейтенанта даже не думая вставать. – Кто наводчик, я спрашиваю? Встать! – он схватил обоих за шиворот и заставил встать – Вы что, на курорте тут?
- Я… Я пулемётчик, товарищ лейтенант. – наконец пролепетал один из них. На шум с другого конца траншеи спешил лейтенант.
- Ты что же это, коровья морда, делаешь, а?! – Артём был вне себя. – По воробьям пуляешь?
- В чём дело, товарищ лейтенант? – подбежавший комвзвода не мог понять что возмутило Артёма.
- В чём дело? Глянь на прицел, взводный. Он две ленты расстрелял и все поверх голов. В белый свет как в копеечку!
- А что ты хочешь? Пулемётчика вчера убило, поставил второго номера.
- А посмотреть на прицельную планку и пояснить элементарное трудно?
- Что ты разорался? Когда мне его учить?
- Значит нужно было самому встать за станок, товарищ командир взвода. – голос раздался из-за спины Артёма. Позади стоял капитан, наверное, командир роты. – Иди, лейтенант, иди к себе, мы разберёмся.
Артём вернулся на КП. Генерал с любопытством смотрел на своего порученца.
- Макаров, опять у кого-то нечищеное оружие нашёл?
- Никак нет, товарищ генерал, там другое. – он рассказал что его разозлило на этот раз.
Генерал вздохнул, но ничего не сказав, принялся снова рассматривать карту. Через час немцы начали новую атаку. Было похоже, что они перегруппировались и в этот раз натиск был сильнее на правом фланге дивизии. В самый сложный момент он потребовал соединить его с гаубичной батареей, но телефон молчал, связь оборвалась. Связисты побежали искать обрыв. Вот как раз на такой случай в первые месяцы войны требовались офицеры для поручений. Надобность в них почти отпала, когда в армии в достаточном количестве появились радиостанции.
- Макаров, ноги в руки и к артиллеристам! Пусть ставят заградительный огонь. Пора!
- А координаты, товарищ генерал?
- Они знают. Скорее, лейтенант!
До батареи было не больше двух километров. Добежав, Артём понял, что дело плохо. Артиллеристы лежали на земле под обстрелом, не имея возможности вести огонь. Он подполз к командиру батареи.
- Вам приказано открыть заградительный огонь немедленно!
- Да я сам вижу, что пора! Прорыв на фланге, пехота наша побежала, а они следом за ними подошли. Засели там в овражке. Не дают работать. Один расчёт перебили полностью. Мы как на ладони у них.
Артём на секунду высунул голову из-за бруствера, чтобы оценить обстановку. Пулеметчик с «дегтярём» с трудом сдерживал немцев. Казалось, они ждали, когда у него закончатся патроны, и дождались бы очень скоро.
- Дай мне человека в помощь, а сам готовься. Попробую их угомонить.
Вместе с бойцом Артём выдвинулся к крайнему орудию и занял позицию за ним.
- Подползай поближе и не высовывайся. – сказал он бойцу – Я тебе буду кидать магазины, а ты заряжай. Патроны здесь. – он скинул ранец. – понял задачу?
- Понял, товарищ лейтенант.
Выбрав момент Артём начал поливать немцев длинными очередями, не позволяя им высунуться. Солдат достаточно быстро снаряжал опустевшие магазины. Пулемётчик получил передышку и теперь мог перезарядиться.
- Давай, пушкари, пошло дело! – крикнул Артём командиру батареи.
Расчёты заняли свои места и через несколько секунд батарея трёхдюймовых гаубиц заработала. Артём сдерживал врага до тех пор, пока из берёзовой рощи с криками «Ура» на немцев не налетели приведённые в чувство оставившие позиции пехотинцы. Немцы, видя такой поворот, бросились бежать. Помощник Артёма оказался наводчиком. Он прильнул к прицелу орудия.
- Товарищ лейтенант, снаряд! Осколочный! – теперь уже командовал он.
Артёма долго уговаривать не пришлось и очень скоро рота немцев была уничтожена.
Батарея вела заградительный огонь до тех пор, пока по восстановленной связи не получила приказ прекратить его. Артём оставался на батарее, потому что противник не оставлял попыток захватить её. Пехота снова заняла позиции, оставленные два часа назад. На КП Артём вернулся уже ближе к вечеру. Генерал спросил, посмотрев на его закопчённое лицо.
- Так это ты тот самый волшебный пулемётчик?
- Не понял, товарищ, генерал.
- Только что говорил с начальником артиллерии. Благодарил он за пулемётчика, который спас батарею. Я ж поначалу не понял о ком речь. Вроде бы никого никуда сегодня не посылал кроме тебя. Кстати, нужно было ещё кое-куда донесение доставить, глядь, а тебя нет. Хорошо, что связь наладили. Опять по девкам бегал?
- Товарищ генерал…!
- Ну, ну… Знаю, всё знаю. – засмеялся Фёдоров. – Отдыхай. Но сначала умойся.
- Слушаюсь, товарищ генерал.
Дивизия ещё трое суток удерживала занятые рубежи. В конце концов бронированный вражеский кулак разорвал уже ставшую тонкой нить обороны и громя тылы повернул к намеченной цели, Смоленску.
Генерал Фёдоров до последнего оставался на своём КП, пытаясь поправить положение, но, поняв всю тщетность усилий, приказал отступать. Немцы уже просочились в боевые порядки дивизии и местами доходило до рукопашных схваток. Артём испытал чувство дежа-вю, когда на поле, по которому они бежали начали сыпаться мины. Помня, что случилось с генералом Шитовым, он старался держаться позади генерала, но разве на войне можно быть в чём-то уверенным? Словно угадав, что это вой той самой мины он обернулся назад и увидел разрыв в пяти шагах от генерала. Комдив, схватившись за плечо, упал.
Артём подбежал к нему.
- Сюда! Все сюда! – орал он бежавшим мимо солдатам. Наконец несколько человек остановилось. – Унесите генерала, быстро!
Сам он побежал в обратную сторону и принялся стрелять по идущим им вслед немцам прикрывая отход остальным.

Генерал очнулся и обвёл взглядом офицеров, столпившихся вокруг него.
- Как ты, Иван Афанасьевич? – полковник Семенкевич склонился над комдивом. – Сейчас врача найдём.
- Где противник, немцы где? – Генерал порывался встать, но дикая боль в плече не позволяла ему двигаться.
- Не знаем, сейчас пытаемся прояснить обстановку, собираем части. Потери большие, но немец пока не двигается в нашем направлении. Похоже, что повернул на север. Видно мы ему не интересны. К Смоленску рвётся.
Подбежал молоденький санитар. Осмотрев рану, он испуганно произнёс.
- У генерала осколочное, я не смогу.
- Чего не сможешь, ты санитар, или кто? – совал кулак под нос санитару начштаба.
- Товарищ полковник, я только перевязать могу, а там осколок, в медсанбат надо везти.
- А где он, твой медсанбат?
- Не могу знать, товарищ полковник. – санитар имел очень бледный вид.
К офицерам, столпившимся подле генерала, подбежал лейтенант Макаров. Он бесцеремонно растолкал их невзирая на чины и звания.
- Что там? – сразу обратился он к санитару.
- Осколок, задет сустав, артерия, похоже, цела.
- Ты что, лейтенант, совсем оборзел? – возмутился зам по тылу Нестуло
Не обращая на него ни малейшего внимания Артём расстегнул гимнастёрку генерала.
- Давай помогай, не стой как истукан! – прикрикнул он на санитара, который словно очнулся от ступора и стал помогать снимать гимнастёрку и рубаху слабеющего генерала – Будем вытаскивать.
- Ты что, Макаров, умеешь? – спросил Семенкевич.
Не отвечая и ему, Артём обратился ко всем.
- Товарищи, отойдите-ка подальше, вон туда. – Он показал им место куда все послушно отошли.
- Этот летёха возомнил о себе… – начал было Нестуло
- Помолчи! – грубо оборвал его начштаба.
Артём с помощью санитара уложил генерала на плащ-палатку. Санитар с любопытством осматривал аптечку, которую лейтенант извлёк из ранца. Первым делом он сделал инъекции антибиотика и стимулятора. Затем достал из аптечки маленькую коробочку. В ней лежали пинцет и скальпель. Он обрызгал руки санитара и свои обеззараживающим составом. Затем обработал им инструменты. Выбрав из набора уже заполненный шприц с обезболивающим, снял защитный колпачок и начал обкалывать рану. Требовалось время чтобы новокаиновая блокада начала действовать.
- Товарищи, нужно вскипятить воду. – обратился он к стоящим в тени соседнего дерева офицерам штаба.
Те, переглянувшись, засуетились и вскоре над разведённым неподалёку костром грелся котелок с водой.
Артём, тем временем стал осторожно надавливать пальцем рядом с раной.
- Чувствуете боль, товарищ генерал?
- Нет, руку как будто отрезали, всю руку не чувствую.
- Это хорошо, отвернитесь и не смотрите сюда.
Не дожидаясь пока генерал отвернётся, Артём сам повернул его голову направо. Взяв скальпель осторожно сделал надрез расширяя рану, потом ещё и ещё один. С другой стороны резать было нельзя, можно повредить артерию. Велев санитару пальцами с двух сторон развести края раны он осторожно, миллиметр за миллиметром, вытащил осколок пинцетом. Показав генералу зазубренный треугольник, выкинул его в сторону.
- Что теперь? Кровь-то не останавливается. – санитар восхищенно смотрел на лейтенанта.
- Будем останавливать. – деловито буркнул Артём. – Не болтай под руку, лучше оборви рукава рубахи. Да, да, оба! Этот испачканный кровью выброси, а чистый распори и разрежь вдоль. Вот нитки и иголка, сшей края вот так. Понял? Работай.
Пока санитар занимался рукавом Артём вынул из бумажного пакетика скрученную кольцом хирургическую нить. Один конец нити был вправлен в изогнутую дугой иглу. Именно вправлен, а не просунут в ушко, которого у иглы не было. Прокалывая кожу с одной стороны он вытягивал иглу с другого края раны пинцетом. Отрезая нить пока не завязывал её узлами. Следующий прокол сделал наискосок к первому. Сделал ещё две таких пары. Так были наложены шесть швов попарно крест на крест. Оглянувшись на санитара, который был занят шитьём, Артём, стараясь не показывать свои действия, достал шприц с регенерирующим гелем. Он выдавил состав прямо в рану. Теперь можно затягивать швы. Затянув и обрезав лишнее даже залюбовался своей работой. Это же был его дебют в хирургии. До сих пор простые операции он делал только на манекенах. Кровь через минуту остановилась, на ране красовались шесть швов в виде трех букв Х. Санитар тем временем закончил сшивать края рукава. Они помогли генералу сесть и опереться спиной на дерево. Теперь санитару оставалось только обмыть горячей водой окровавленный торс генерала, обработать йодом рану и перевязать плечо. Они одели генералу рубаху, превратившуюся в безрукавку и не сильно испачканную кровью гимнастёрку. Оторванный и перешитый правый рукав рубахи Артём использовал как шину, позволяющую генералу держать руку согнутой и прижатой к телу.
- Всё, товарищ генерал! Только пока не двигайтесь по крайней мере два часа.
- Уже начинаю чувствовать боль.
- Да, так и должно быть. Ничего, она тоже утихнет. Я сейчас вернусь. Собери ещё хвороста, там уже потухло, но не жги пока. – велел он санитару и ушёл в лес.
Офицеры подошли к комдиву справиться о его самочувствии. Полковник Семенкевич не дал собранию долго продолжаться.
- Товарищи офицеры, всем приступить к выполнению своих обязанностей. Через час доложить о потерях и состоянии подразделений.
Вскоре вернулся Макаров. Приказав санитару развести костёр и снова греть воду, он сначала собрал валяющиеся использованные шприц-тюбики и с остатками хирургической нити бросил их в огонь. Только потом начал мелко нарезать принесённые с собой травы и бросать их в воду. Прокипятив травяной набор нужное время, он снял котелок с огня и оставил отвар настаиваться.
К сидевшему под деревом генералу один за другим стали подходить командиры подразделений. Мало-помалу обстановка прояснялась. Заменивший ослабевшего генерала полковник Семенкевич отдавал приказы и дивизия постепенно снова обретала боеспособность. А Артём тем временем поил генерала укрепляющим отваром.
- Надо выпить, товарищ генерал! Две кружки подряд.
- Да ты что? Меня и с одной наизнанку выворачивает. Отравить меня хочешь?
- Товарищ генерал, если бы хотел отравить, я бы вам сюда мёду намешал. Если хотите к утру быть бодрым, пейте. А если нет, то лично отнесу вас в медсанбат.

Укрытый одеялом генерал смотрел на спящего прямо на земле в обнимку со своим автоматом лейтенанта. Он вдруг осознал, что уже дважды обязан ему своей жизнью, причём в первый раз они даже не были знакомы. Пока он собирал травы, ему рассказали, что именно Макаров чуть ли не стоя в полный рост отстреливался пока солдаты несли его в безопасное место.
Проснувшись утром Фёдоров не обнаружил Макарова рядом. А ведь он собирался его о чём-то спросить. О чём-то ему непонятном. Но он уже забыл о чём. Весь день дивизия не только отражала атаки, но и контратаковала. К вечеру бои стихли. В палатку к комдиву вошёл начальник медсанбата. Майору медицинской службы Кунцу совершенно не шла военная форма. К его клинообразной бородке и старомодному пенсне подошёл бы костюмчик с галстуком и белым халатом поверх него, а не старый видавший виды «Наган» в потёртой кобуре.
- Ну-ка, ну-ка, товарищ генерал, давайте я вас осмотрю. Мне только сейчас доложили о вашем ранении. Это правда, что вас кто-то прооперировал?
- Правда, доктор. – генерал разделся с помощью врача. Тот изумлённо осматривал рану.
- Поразительно! Вы уверены, что он не врач? Кстати, кто он? Я бы хотел повидать его.
- Найди Макарова. – велел генерал офицеру связи.
- А что его искать? Он тут рядом, с рацией возится. Сейчас позову.
Артём, сидя в тени берёзы, пытался оживить вышедшую из строя рацию.
- Товарищ лейтенант, вас генерал зовёт.
- Ну тогда ты продолжай. Вот эти контакты прогреть надо. – он усадил младшего лейтенанта у костра и вручил ему импровизированный паяльник, сделанный из гвоздя и деревяшки. – Достань медную проволоку, надо нормальный паяльник сделать.
Подходя к палатке, он приветствовал подполковника Нестуло, который безуспешно пытался наладить световые приборы трофейного мотоцикла. Тот проводил его злобным взглядом, он вчера гордо отказался от помощи Макарова и теперь пыхтел сам мало что смысля в электротехнике.
- Товарищ генерал-майор, лейтенант Макаров… – генерал остановил его.
- Вот, доктор. Он и оперировал.
- Вы врач, товарищ лейтенант? – глядя на него поверх пенсне спросил майор Кунц.
- Никак нет, товарищ майор медицинской службы. Я инженер-механик, оружейник.
- Забавно! А я и не знал, что инженеры могут так извлекать осколки и накладывать швы, что даже края раны не воспалились.
Артём не был бы собой если бы упустил возможность отпустить одну из своих шуток.
- Так в этом как раз ничего сложного нет, товарищ майор медицинской службы. Это только традиция считать профессию врача сложной. На самом деле быть инженером намного труднее.
Военврач даже снял пенсне, не поверив своим ушам.
- Вот как? Я не ослышался, молодой человек, вы считаете профессию врача простой по сравнению с инженерной? Может обоснуете?
- Легко, товарищ майор. Вот поставьте себя на место автомеханика. Чуть ли не каждый год ему приходится иметь дело с новыми моделями автомобилей. И их все нужно изучить, понять и помнить как ремонтировать, как обслуживать. А врачи… Ну что врачи? У вас ведь со времён Адама и Евы всего-навсего одна, ну от силы полторы модели. Ветеринарам и то сложнее.
На несколько секунд в палатке воцарилась тишина. Потом раздался гомерический хохот генерала, следом не удержался начштаба Семенкевич, и, наконец, оценив шутку лейтенанта, рассмеялся доктор Кунц.
- Да, повеселили. Надо же! Я как-то об этом не задумывался, а ведь верно. – майор Кунц вытер выступившие слёзы. – Обещаю вам, товарищ лейтенант, что после войны вашу шутку буду рассказывать своим студентам, чтобы не слишком задавались. Но всё же скажите, чем лечили генерала?
- Отвар из нескольких трав. И воспаление снимает и бодрит.
- Да? Ну, тогда вопросов не имею. В травах не силён. Ладно, Иван Афанасьевич, перевяжу вас и пойду. У вас тут такой инженер есть, что я уже спокоен.

Сражение за Смоленск набирало силу. Используя преимущество в боевой технике, враг рвался к Москве. Поздней осенью сорок первого дивизия генерал-майора Фёдорова держала оборону севернее Тулы. Лейтенант Макаров уже месяц воевал командиром взвода разведроты. Он держал связь с Алёной, но встретиться им так и не удалось, хотя два раза санитарный поезд проезжал по тылам его дивизии. К началу контрнаступления под Москвой поезд находился на запасных путях Белорусского вокзала и использовался как обычный госпиталь. Только после того как Красная Армия, собрав силы, погнала немца от ворот Москвы, поезд снова начал выезжать в прифронтовую полосу.
Наступление продолжилось, дивизия Фёдорова участвовала в Ржевско-Вяземской операции, которая не достигла поставленной цели несмотря на большие потери.
В апреле сорок второго, ставя задачу начальнику разведки, генерал Фёдоров попросил, чтобы её поручили лейтенанту Макарову. Однако, ему доложили, что лейтенант Макаров два дня назад пропал без вести во время боевой операции.
***
Сидя за столом в тени дерева Аристарх что-то писал. Именно писал, а не набирал текст на клавиатуре. Писал на обычной бумаге обычной перьевой ручкой. В открывшуюся калитку сада вошёл человек.
- Ба! Да вас не узнать, батенька! Осунулись, похудели.
- Здравствуйте, Аристарх. – Артём, не дожидаясь приглашения, опустился в плетёное кресло, стоявшее рядом.
- Вы плохо выглядите. По глазам вижу, что голодны. Попросить принести вам поесть?
- Нет, спасибо. Голоден, но есть не буду. Перед ребятами неудобно. А чаю попью.
- Но здесь же нет никаких ребят. – Аристарх, притворно удивившись, оглянулся вокруг улыбаясь – Никто не узнает.
- Но я-то буду знать. Мне перед собой будет стыдно. И без того мне легче чем им.
- Это почему?
- Мы идём по пояс в холодной воде уже несколько часов, все выбились из сил. У меня в отличие от них ноги сухие и мне не холодно. А они… Я поражаюсь их стойкости. Это одним доминантным состоянием не объяснить. Не знаю способны ли на такое мои современники.
- У вас есть основания сомневаться?
- Есть. Был у меня друг Дмитрий, с которым вместе, в одном отделении воевали. Уходила наша рота ночью, а я выходил один и встретил их у реки. Они несколько километров шли против течения неся на себе всё, оружие, боеприпасы. Вымотались. И вот решил командир, что нужно идти лесом, а это значит, что придётся подниматься по крутому склону. Леса там холмистые, густые. В общем полезли мы наверх, да ещё и попали под обстрел. Я тогда только успел услышать «дзиннннь…» и вырубился на несколько минут. Оперенье танкового снаряда отразилось от камня и мне по спине. Хорошо, что на излёте и плашмя, иначе бы разрезало пополам. Этого даже никто не заметил. Очнулся, гляжу – ребята уже далеко наверху, а Димка рядом. Поднялись мы и пошли вверх по склону. У меня спина даже не болит, а горит. А Димка-то вдруг лёг и говорит, что не может больше, сил у него не осталось, умолял меня не оставлять его. А ведь он покрепче меня и не болен, не ранен был. Страх отнял у него силы. В общем отдал я его «калаш» ребятам, они ушли вперёд. А его я чуть ли не на себе тащил всю ночь. Он точно бы остался там лежать, мог и в плен попасть. Никогда бы о нём как о трусе не подумал, если бы не этот случай. Потом повспоминал несколько эпизодов, связанных с ним. То автомат у него заклинит в самом начале боя, и он где-то в укрытии пытается выковырять якобы застрявший патрон, то вдруг пропадёт куда-то, а после перестрелки откуда-то появится. Тогда не придавал этому значения. А оно, это самое малодушие, всё-таки вылезло.
Я после той ночи уже был никчёмным бойцом. Очень неприятная травма оказалась.
- И вы поэтому вернулись? А Дмитрий?
- Тоже вернулся. Мы же с ним из одного города. Он потом уехал, кажется пытался бизнесом заняться в Москве. Вернулся и ни разу за двадцать лет ко мне не зашёл.
- Да, дела. Но вы, я вижу, вовсе не держите на него зла. Даже не возмущаетесь.
- Нет, конечно. Я давно научился не тратить душевную энергию на обиды. Собственно, Аристарх, я же к вам с просьбой.
- Что вы хотите?
- Я бы хотел знать, Аристарх, возможно ли то, что применимо к человеку, сделать с животным? Ну, коррекцию, обучение…
- Почему нет? Мы ведь на одной планете живем, формы жизни у нас хоть и разнообразные, но построены по общим принципам. И скелеты с одинаковым набором костей с небольшими отличиями, и мозги у всех одинаковые – белковые. Кажется, я понял к чему вы клоните. – Аристарх усмехнулся – Само собой, научить говорить его нельзя, но понимать о чём его просят и различать пару тысяч имён существительных и глаголов вполне возможно. К тому же сильно упрощается воспитание. Я правильно вас понял?
- Да, Аристарх. Хочу его спасти. Мне почему-то кажется, что он меня ждёт.
- Я распоряжусь.
- Мне надо возвращаться. До встречи.

Продолжение следует