Тайга собирает дань. глава 1-2

  Говорят, ничего не бывает вдруг. Не спорю. Спасибо судьбе за лучшую подругу всех прожитых мной лет.


  ГЛАВА  1
     К самолёту Зоя подходила с чувством, будто вели её под конвоем. Она уже не могла видеть неказистый, заросший травой аэродром. Всю неделю они поднимались в воздух и возвращались, не долетев. Каждый день в девять утра радист принимал радиограмму с разрешением взлетать. Пока летели над горами, проваливаясь в воздушные ямы, Зою, не переносящую даже качели, тошнило. Не в силах подавить рвоту, она жалела маленькую девочку, сидевшую с мамой напротив. Ей тоже было плохо, и она, схватившись за мать, просила:
   – Мамочка,  пожалуйста, пожалуйста, останови самолёт!
     Вместо того чтобы обнять малышку, та смотрела в окно, не реагируя на тошнотворные запахи и на крупные слёзы, катившиеся по щекам измученного рвотой ребёнка. Самолёт покидал горы, а на подлёте к Таштыпу лётчик возвращался обратно. Прохлада гор к середине дня перемешивалась с горячим степным воздухом. Казалось, что самолёт качается по небу в огромном гамаке. Ветер местные прозвали «Хакас», и горе тому, кто, даже стоя на земле, попадал в его объятия. Зоя помнила, как на рынке в Абакане её схватила за руку незнакомая женщина и, сквозь начинающий захлёбываться свистом ветер, прокричала:
   – Бежим, «Хакас» идёт!
     Уже в здании автовокзала, ничего не понимая,  вместе со всеми забилась в угол подальше от окон, которые тряслись, как в ознобе, а «Хакас» растирал по стеклу противно скрипевший песок. Подгоняемый неведомыми силами, пронёсся над городом ураганом. Через полчаса  сияющее на безоблачном небе солнце равнодушно разглядывало тех, кто не успел  укрыться. Они с головы до ног были измазаны прилипшим к телу и одежде песком, местами смытым разводами хлеставшей из тучи воды. Зоя знала, что такое ветер Хакасии. Но когда самолёт возвращался на свой аэродром, бледная, с трясущимися от постоянной тошноты и рвоты руками, мечтала, чтобы выпала из самолёта, а он пусть летит. Сейчас с отвращением смотрела на луг, где похожий на большое насекомое самолёт собрал всю местную детвору. Каникулы, а им не спится. Самое большое событие – это взлёт и посадка самолёта. На прииске даже радио нет. А ей, чтобы добровольно в него подняться, надо сделать нечеловеческое усилие. Неделю самолёт возвращается после  взлета. Сплошные горькие разочарования. Не лететь нельзя. Главному бухгалтеру надо доставить в район квартальный отчёт любой ценой.  Вот и её попутчицы. Девочка смотрит на самолёт, как на готовую ужалить гадюку. Её  мама, увидев Зою, спросила:
   – Летишь? А я передумала, пойдём домой. Леночку жалко, измучилась за неделю.   
     Зоя проводила их взглядом и поднялась в самолёт. Радист и по совместительству диспетчер, глядя в пространство, как бы стыдясь перед единственной пассажиркой, сделал жест рукой. Всё, можно взлетать. А на Зою набросился вылезший из-под сидения  Барс. Найдя, наконец, хозяйку, стал восторженно вылизывать ей щёки шершавым языком.
   – Сергей, помоги  выгнать Барса, он с нами лететь собрался. Мне его не поднять.
   – Откуда он взялся? Ты говорила, что его у соседки в сенях запираешь. Что никогда не лает, добрый. Я к этой зверюге только прикоснулся. Слышала, как он зубами клацнул? Пошёл твой Барс к чёрту. Пусть  летит, раз хочет. Со мной вернётся.
     Поднялись в воздух. Сердце Зои стремительно падало, встречаясь с воздушными ямами. И тошнило, тошнило. Ей было так плохо, что она не заметила, как выключился мотор. Самолёт стремительно устремился к земле. Быстро теряя высоту,  срубая на бреющем полёте  верхушки деревьев, завалился на крыло и с грохотом на всю тайгу столкнулся с землёй. Сознание Сергея и Зои отключилось, и наступила темнота.
     Первым очнулся Барс. Сразу кинулся к хозяйке. Толкал её носом, будто хотел поднять. Облизывал и тихонько безнадёжно скулил. Тянуло дымом. Ничего не понимающая, вымотанная тошнотой, первой очнулась Зоя. Лежала она в проходе. Попыталась, тяжело опираясь на сиденья, встать, проверила кости рук и ног. Вроде ничего не сломано, но всё тело в синяках и избито, будто её пропустили через мясорубку. Попыталась открыть дверь. Хоть тут повезло: её не заклинило. Учуяв запах какой-то горевшей ветоши, боясь за Сергея и надеясь, что он жив, прошла в кабину. Тлела промасленная тряпка, на которой лежал давно потухший окурок папиросы. Сергей тяжело дышал, а одна нога была зажата штурвалом. Зоя вспомнила, что когда встретила вернувшегося с войны Сергея, позавидовала молодым девчатам. Какой-нибудь повезет. Выйдет замуж за этого высокого красавца. В ту ночь не могла заснуть. Шёл уже 1946 год, а её муж, пропавший без вести, так и не объявился. Понимала, Петра нет в живых. Но солдаты возвращались из госпиталей, Германии, лагерей. Зоя, надеясь на чудо, ждала. Счастливые жены ходили как уточки вразвалку, гордо неся перед собой вспухшие животы. Прервал её мысли застонавший от боли Сергей. Посмотрев на Зою, обнадёжил:
   – Нас искать будут. Если дверь не заклинило, выйди, посмотри вокруг самолёта. Если керосин течёт или им пахнет, уходи.
   – А ты? Я тебя не брошу.
   – Отойди подальше и жди. Если взорвётся, самолёт быстрее найдут. У меня, похоже, нога  сломана. Уходи!
     Прямо в салоне, на случай непредвиденной посадки, в углу на куске брезента лежал мешок с  инструментами.  Зоя нашла топор и освободила Сергею ногу.
   – Как ты? Идти сможешь?
   – Терпимо.
     Сергей пошевелил пальцами и попытался встать. Охнув, упал на сиденье. Зоя присела на корточки и, осторожно трогая, тщательно ощупала ногу.
   – Перелома точно нет. Да и на вывих не похоже. Сдавило штурвалом, сильный ушиб. Скоро пройдёт.
     Спустившись из самолёта,вырезала несколько прочных палок. Отыскав аптечку, плотно прибинтовала их к ноге.
   – Сергей, потерпи. Больно будет, но надо спуститься с горы. Когда падали, речку видела. Помоги руками, на брезент  затащить. 
     Боясь взрыва, Зоя потащила тяжёлого парня к двери. Барс, ухватившись за угол, помогал зубами. Сергея, потерявшего от боли сознание, оттащили от самолёта. Лес, куда он упал  состоял из умерших деревьев. Как и люди, они погибают от болезней, с которыми не могут справиться. Никаких следов жизни, только отовсюду торчат голые сухие ветки. В этом царстве деревянных покойников хотелось чувствовать себя живым. Зоя собрала в самолёте всё, что может в тайге пригодиться. Положив мешок рядом с Сергеем на брезент, с помощью Барса начала спускаться в долину. Лес редел, сухие ветки перестали цепляться за одежду. Планшет с картой Зоя взяла, но вокруг стоял туман. Белое марево. Когда самолёт падал,видела высокие горы. Синюю полоску реки.  Слышала от шорцев, что лучше не знать, почему божества прячут землю в туман. Водят путников кругами, являются как жуткие виденья и лишают человека рассудка. Зоя в такие байки не верила. Скоро из густого тумана послышался звук падающего с гор гремучего потока воды. Пока  отдыхала, пытаясь сориентироваться, выскочил весь мокрый Барс и, встряхиваясь, окатил их с Сергеем холодными брызгами. Парень простонал и очнулся. Стал горячо уговаривать Зою оставить его у самолёта.
    – Поздно хватился. Я его не найду. В тумане блудим.  Тебе палку  вырубила. Раз очнулся, будем пробовать вставать. К реке выйдем, туман разойдётся,  шалаш поставим. Может, нас найдут, а может, нет. Подождём, пока нога подживёт. Летом не пропадём. Каторжники через нашу тайгу месяцами шли. Говорят, и сейчас  с лагерей и поселений бегут.
     Когда самолёт  не вернулся, радист запросил Таштып. Подняли вертолёт МИ-1. Он безрезультатно отлетал три дня. Маленькие самолёты часто гибли вместе с пассажирами: нет видимости, ударится о гору, попадёт  в грозу. Старый, давно  без ремонта, мотор. Механиков на таких маленьких аэродромах не было.  После войны их просто негде  было взять.  Перестали искать и самолёт, и людей. Через месяц, летя к геологам, вертолётчик увидел в разрыве густого тумана что-то похожее на самолёт. Взмывая то вверх, то вниз, пилот скоро потерял его из вида.  Решив, что привиделось, не придал случившемуся значения.
     ГЛАВА 2
     Зоя подтащила Сергея к дереву, с трудом посадила и наклонилась, чтобы он обхватил её за шею. Попробовала поднять. Слышно было, как, вставая, он заскрипел от боли зубами. Почти повиснув на ней, попытался идти. Из тумана опять выскочил Барс. Потянул Зою за собой. Пока шли,ветер  разорвал туман в клочья и разбросал по долине. Стали видны горы и ущелье. Река обкатывала круглые валуны, ревела и с грохотом неслась по течению. Издалека донёсся стук топоров. Зоя,радуясь,побежала по берегу, а увидела давно заброшенную вырубку. Тюканье топоров будто тонуло в шуме реки, а в нём можно было различить что угодно. Ничего не решив, Зоя вернулась за Сергеем.  Заворожённый рёвом падающей в ущелье реки, он указал ей на соседний валун. Они долго сидели, молча наблюдая борьбу воды и камней.Пригревало солнце. Было хорошо и хотелось спать.
   – Зоя, нам внутрь надо.
   – Внутрь?
   – Перед ущельем видишь в скалах отверстие?
     Сейчас и она заметила в каменном склоне лаз в пещеру.
   – Я посмотрю. Барс, за мной!
     Лаз был неширокий, но вошла, не нагибаясь. Собака  не пошла, и она  оказалась в большом тёмном зале одна. Лишь сверху небольшие трещины на каменном своде пропускали слабый свет. Стало страшно. Под ногами шуршали камни, хотелось бежать назад. Пещеры Зое всегда внушали ужас. Хакасы в них не ходят и детей не пускают. А это что? Зола от костров и груды полуистлевших костей. Казалось, кто-то манит её в тёмную глубь пещеры. Она не знала, как смогла преодолеть непонятное желание идти вслед, и через несколько минут выскочила на каменный склон. Навалился необъяснимый страх. Даже затрясло. Но трусихой она никогда не была. От местных часто слышала, что в таких местах обитает зло. Подняла голову и высоко перед собой увидела дерево, увешанное разноцветными лентами тряпок. В долине был ветер, но ленты не колыхались. Стих даже рёв и грохот падающей в ущелье с гор воды. Жуткое место. Зоя пошла к Сергею.
   – Я твой НЗ нашла, сейчас перекусим и  пойду место для шалаша искать. Скоро вечер, пора  обустраиваться. Барс в пещёру не пошёл. Страшно здесь находиться. Галет  оставлю, сама на ходу перекушу. 
     Зоя искала закрытую деревьями поляну, а с неё спуск к реке. От пещёры надо уходить. Сегодня переночуют у костра. Выбежал Барс. Глядя на  сухой, нанесённый рекой плавник,укоризненно спросила:
   – Где ты  носишься? Тут будем ночевать, дрова таскать не надо. Идём за Сергеем.
     Собака, не слушая, побежала дальше по берегу.
   – Барс... Барс…!
     Повернулся, и будто приглашая, скрылся в овраге. Идя за ним, увидела впадающий в реку ручей. На краю оврага удивлённо остановилась. Внизу стояла мрачная, маленькая, покосившаяся, наполовину ушедшая в землю избушка. Сбежав вниз,  нагнулась напиться и резко отпрянула. Пахло сероводородом. Горячий ручей! На курорте не была, но знала, что такой водой лечат многие болезни. Подошедший Барс, будто извиняясь, ткнулся  в колени. Присела, обняла верного друга и поцеловала   в нос. Удивительно, но ручей уходил под осклизлую дверь избушки, которая оказалась вполне целой. Зоя вошла. В небольшой пристройке вровень с полом лежал большой потрескавшийся камень. Из его трещин струилась пахнущая сероводородом горячая вода. Внутри рубленые топором нары для двоих и покосившийся стол. Глиняная печь. Несколько полок, заставленных старой оловянной посудой. Мерзкий кошмар, начавшийся после падения самолёта, немного отодвинулся. Легко геологам говорить: «Заблудилась, иди по воде. Рано или поздно куда-нибудь придёшь». Она бы и пошла, но никогда не бросит с больной ногой  Сергея. Уже смеркалось, когда они с Барсом спустили его в овраг. Не затаскивая внутрь, прямо на брезенте, Зоя полила ему горячей водой ногу. Поменяла трухлявую траву на нарах.  В отмытой избушке одуряюще запахло свежим сеном. Крошечное окно, затянутое слюдой, засверкало и впустило немного света. А когда прибежал Барс с зайцем в зубах, Зоя расплакалась. В избушке было кресало, но у курящего Сергея она тщательно собрала в самолёте все спички. И новые, и давно брошенные, забытые коробки. После ужина положила сытого Барса у порога. Убрала с больной ноги  все палки и на ночь сделала Сергею компресс. Уставшие за день,  уснули не разговаривая.
     Утром Зоя проснулась рано. В тайге было тихо. Небо чистое, а солнца из-за деревьев, растущих по краям оврага почти не видно. Земля от росы влажная. Хотела помыться, но вода в ручье была  горячей, не меньше пятидесяти градусов. Как Сергей вчера вытерпел? Пойдя вдоль ручья, обнаружила на месте слияния горячей воды с рекой выкопанную яму с начинающими размываться берегами. Искупалась, прополоскала одежду и, тщательно выжав, оделась.  Избушку с лечебной водой посещали. Только как часто? Не хотелось торопиться уходить. Зое с первой встречи понравился Сергей. На семь лет его старше, она, желая ребёнка и боясь долгих лет одиночества, ночами думала о нём. Не была влюблена без памяти. Просто он пробуждал в ней бурную неукротимую чувственность. Не хотелось ни приключений, ни безумной страсти. Только ребёнка от него и покоя и безопасности для малыша.   Чувствовала, что и она нравится Сергею. Было приятно находиться  рядом с ним. Казалось, знакомы много лет и между ними давно установились близкие отношения. Достаточно обменяться взглядом или прикоснуться друг к другу. Думала, как нелепо устроена жизнь. Да,моложе, но ей с Сергеем  хорошо. Могла бы часами сидеть с ним вместе, не произнося ни слова.
    Перед избушкой её ждал Барс. Он принёс в зубах что-то маленькое и живое, оно беспрестанно гулькало. Вбежав за ней в открытую дверь, выпустил крохотного котёнка.
   – Сергей, смотри! Котёнок! Откуда он взялся? Наверное, рядом посёлок, а на твоей карте ничего нет. Я планшет с собой брала. Видимость хорошая,гора на колокол похожая, вот она. Посмотри, я же не ошибаюсь?
   – Зоя, какой котёнок? У него кисточки на ушах. Это рысёнок. Мы  в этой долине одни, а вот мама рысь где-то рядом бродит. За маленьким придёт. Оленю горло легко перегрызает. Мы для неё легкая добыча. Вот где он его взял? Барс у тебя странный, ни на кого не похожая собака.  Не лает. Большой, как телёнок. В темноте за медведя-пестуна принять можно. 
   – Когда шорец щенка принёс, сказал, что таких собак почти не осталось. Его похмелье мучило. Отдал за бутылку. Через неделю приходил, но я не смогла с ним расстаться. Маленький, хорошенький. Ходил за мной, как привязанный. Сядет  у колодца и ждёт, когда я воды наберу. Назвала Барсиком, а когда вырос, пришлось Барсом звать. В дом даже в сильный мороз дальше порога не проходит. Кошки его не интересуют. Не знаю, зачем он рысёнка притащил. Не будем же мы его есть?
   – Пока не выходи из избушки. Если близко рысь, поймём.
     Когда самолёт упал, а Сергей не смог ходить, Зоино сердечко обмерло от страха перед необъятной тайгой. Её шорохами, скрипами отживших деревьев, падающих с треском сухих сучьев. Тайга – это бесконечные дали. Она вберёт в себя и спрячет всё, что в ней приживётся. Даже если они с Сергеем исчезнут, ничего в мире не изменится. Она была в безлюдной тайге одна с больным мужчиной. Сейчас предчувствие опасности обострилось и напомнило ей странное гнетущее затишье перед грозой.
   – Перекусить ничего не осталось?
   – Нет. Но с нами Барс. От голода умереть не успеем. Барс! Чего разлёгся? Твой рысёнок несъедобный, иди, поймай кого-нибудь.
     Барс облизал рысёнка и только потом выбежал в открытую дверь. Зоя занялась печью. Вскипятила принесённую  в котелке речную воду. Таёжный чай заварила наломанной по ручью смородиной. После чаепития Сергей уснул, а она, задумавшись, подкладывала в огонь  хворост и зачаровано смотрела, как печь становилось полной недолговечного пламени. От его голоса  вздрогнула:
   – Иди, посиди со мной. Ты  утром уходила, а я даже не представляю, где мы находимся. Расскажешь.
     Зоя села на его нары и открыла планшет. Не обращая на карту внимания, Сергей, обхватив, притянул поближе нравившуюся ему давно женщину.
   – С ума сошёл? Отпусти меня!
     Он обнял крепче и, не давая  пошевелиться, впился в губы. Мужчина был горячим и настойчивым. Охваченная тисками его страсти, Зоя утонула в жадных поцелуях. Кружилась голова. Под ногами будто был зыбкий ковёр и, она проваливалась  в него, боясь своих чувств. Пересилив себя, вырвалась. И, сдерживая дрожь, выскочила в пристройку. Чтобы успокоиться, понадобилось около  часа. Отвлёк Барс. Постучав в дверь лапой, положил к её ногам копалуху.
   – Ты что наделал? Это же самка глухаря, у неё  маленькие. Сейчас такие крохотные, забавные.
     Глубоко вздохнув, вошла в избушку. Пока обжаривала на углях, обмазанную глиной копалуху, думала о маленьких пушистых комочках, к которым сейчас подбирается ласка или горностай. Думал, глядя на неё, и Сергей. Что Зоя не меньше, чем он, чувствует силу притяжения, возникшую между ними. Он поверил её губам, как они млели под напором его губ. Она будет принадлежать ему. Будет, это лишь вопрос времени.
     Зоя, когда поели, позвала Барса и положила ему вместе с его долей косточки. Не успел зайти, а рысёнок со вздыбленной шерстью, угрожающе рыча, сидел на  выделенном Барсу куске мяса и, хрустел костями кополухи. Огромная собака укоризненно глянула на агрессивного зверёныша и, открыв лапой дверь пристройки, скрылась в лесу. Зоя сморщила нос. Запах сероводорода перебивал запах падали, что-то гнило совсем рядом. Она его слышала и вчера, когда спускалась в овраг, но сейчас он был невыносим. Пройдя по ручью, увидела мёртвую рысь. Это её рысёнка принес Барс, подобрал у тела матери. И облизывал, жалея. Зоя, брезгливая с детства, дотащила рысь до реки. Сбросила в воду. Пусть плывёт, пока на запах падали не пришёл медведь. Когда вернулась, Сергей спал. Глядя на него,  думала: «Почему именно он?». Она не хотела терять голову. Давно переросла влюблённую по уши в своего Петра девчонку. Если бы вернулся с войны, она, счастливая, никогда бы не поглядела на чужого мужчину. Тем более на такого молодого парня. Зоя одарила спящего Сергея тёплой улыбкой.