15. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

  В кабинет зашли четверо мужчин средних лет в трехцветных шарфах чиновников-республиканцев. Эти люди были для Лафоре своими, они заперли за собой дверь и уселись вокруг стола.
  Робер Вольф, стройный подтянутый мужчина в черном фраке  - секретарь общественного обвинителя Фукье-Тэнвиля, двое рядовых служащих Комитета Общественного Спасения, внешне напоминающие санкюлотов из рабочего Сент-Антуанского квартала граждане Лябюссьер и Беньон, а также коллега по Общественной Безопасности Жозеф Доминик Бланки.

  На столе остался лежать лишь один документ, его Жан-Пьер не стал убирать, он не секретен, это недавний доклад Робеспьера "О принципах политической морали".

 - Изучаешь? - насмешливо спросил Робер Вольф, придвинув к себе графин и четыре бокала - и что нового для себя надеешься вычитать?

 - Зря ты так... я думаю... и пытаюсь кое-что для себя уяснить, понять.  Я не умею быть нерассуждающим исполнителем...

  "Террор есть быстрая, строгая, непреклонная справедливость"... да, исключительно в отношении врагов революции, роялистов, изменников, чья вина доказана...
   НО "он не принцип, не самоцель, но способ, используемый при самых неотложных нуждах Отечества", да, он не жестокость ради жестокости и не чья-то персональная злая воля...он порождение чрезвычайного положения и гражданской войны...
   Но вот что важно, граждане... Что может  отменить террор и когда это должно произойти? Интервенты должны быть отброшены от наших границ, роялисты и мятежники, вандейцы и шуаны должны быть подавлены максимально.

   Тогда самое время для введения конституции 93 года, это автоматически отменит режим чрезвычайного положения, а с ним и террор... Настало ли для этого время сейчас? Думаю, что еще нет...

  Товарищи переглянулись.
- А вот Дантон и его люди утверждают, что это время УЖЕ настало... в это время Эбер и его радикалы напротив, требуют беспредметного усиления террора...для них и Робеспьер "умеренный"... слышал бы ты, что происходит у кордельеров... А послушать стоит, сходим сегодня? - отодвинув в сторону опустевший бокал обратился к Жан-Пьеру Бланки.

- Да, еще не время для отмены режима террора - мрачно нахмурился Лафоре - но нужно делать всё возможное, чтобы смягчать его крайности и произвол отдельных лиц, нельзя допускать, чтобы хватали случайных людей по причине глупого неосторожного слова или по злому умыслу или наговору...

 Искренне жаль, что не удалась идея с учреждением Комитета Милосердия, предложенная Демуленом. Ну, не только у "снисходительных", но и у Робеспьера тоже были предложения в этом направлении, вы знаете об этом?...
 
  Все разногласия начались из-за того, в чьих руках будет контроль над этим новым Комитетом, у революционного правительства или у Общественной Безопасности. Перегрызлись и похоронили прекрасный, а главное крайне необходимый проект...

- Согласны... ну, еще по бокалу, не больше... и к Кордельерам... - энергично кивнул Беньон и потянулся к графину.

   Так и сложился  еще в декабре 1793 года узкий кружок товарищей Лафоре.

   К новому 1794 году сложился  кружок, прозванный ими самими в шутку тайным Комитетом Общественной Справедливости, его члены тихо, тонко и незаметно со стороны помогали избежать казни отдельным людям, заведомо невиновным, что было ими же и проверено...это можно устроить только отлично зная систему изнутри.

   При этом все они члены Якобинского клуба Парижа, республиканцы и больше того, сторонники Неподкупного. То есть речь никак не идет о сочувствии к сторонникам "старого режима", к аристократам-роялистам, к людям заведомо виновным в контрреволюции. Тут иное.

     Надвинув на глаза шляпу, закутавшись в плащ Лафоре отправился к клубу Кордельеров, этого оратора стоило послушать, в зале было не протолкнуться, занял место у окна рядом с Вольфом и Бланки.

   На трибуну вскочил невысокий, худой, но энергичный эбертист Венсан:
  - Мы должны понимать, что идея отмены террора, исходящая от "снисходительных" в текущих обстоятельствах не только преждевременна, но и зловредна!

   Молодая Республика защищает свое право на жизнь в окружении агрессивных королевств и империй. К ее горлу тянут кровавые когти и клыки интервенты сильнейших европейских стран. Они несут на своих штыках смерть и мрак прошлых веков...
  Памятным в истории останется прошедший 1793 год. Идет СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА народа против коронованных тиранов и их наемников...

  Лафоре одобрительно кивнул. Разумно, пусть немного цветисто, но зато сильно и от души... что же дальше, послушаем...
 
 -  Роялисты,   коронованные тираны Европы готовят нам восстановление ненавистного трона, но если нужно, мы сумеем с честью пронести наш победоносный триколор по всей Европе...от берегов Ла-Манша до Финского залива...

  По залу пронесся шквал одобрительных выкриков и аплодисментов.

  Вот это уже лишнее... к чему нам Европа, подумал Лафоре. Истинные республиканцы не захватчики, наша цель отстоять свою землю, но не завоевывать чужую...

  О чем говорил Робеспьер еще в декабре 1792 года в полемике с бриссотинцами в Якобинском клубе, он был категорически против разнесения наших идей "на штыках"...

 " Никто не любит вооруженных миссионеров и единственный совет, какой дает природа и разум, выгнать их как врагов. Другим народам будет всё равно, на какой ступени демократии находятся вторгшиеся к ним извне генералы и солдаты..."

   И разве Максимильен в этом не прав?

   Но далее на трибуне оказался другой оратор, что же тут началось?! Бешено сверкая глазами и стуча кулаками по трибуне, нервным лающим тоном он вещал о "тирании Комитета Общественного Спасения" в отношении "истинных патриотов" и необходимости существенного расширения террора.

  Кто же тут "истинные патриоты"? Окружение Эбера вероятно? Не зря Максимильен как-то сказал, что "в их самоназвании "ультра-революционеры" больше черного юмора, чем здравого смысла"...

  Но что началось дальше...
  Молодой оратор призывал санкюлотов повторить "славное 31 мая" прошлого года, вооружиться и окружить Тюильри, с целью обойтись со многими депутатами Конвента и "засевшими у власти робеспьеристами" так, как все они вместе год назад обошлись с жирондистами!

   А вот это уже совершенно недопустимая риторика, призывы ультра-радикалов к свержению революционного правительства...и кстати, не все члены Комитета "робеспьеристы", Тюрьо и Лендэ принадлежат к фракции Дантона, Колло и вовсе ближе к ним, радикалам Эбера...

   Единой еще летом 93-го якобинской партии по существу больше нет... есть обособившиеся фракции "умеренных" Дантона, "ультра-радикалов" Эбера и фракцией Робеспьера между ними...

  Раскол уже  произошел... но произошел он не сегодня, не сейчас, не этой весной.
 
   Ведь еще в октябре 1793-го дантонист Тюрьо заявил: "Сейчас пытаются внушить по всей Республике, что она погибнет, если на все должности не будут назначены кровожадные люди..."

   О ком это он так? Ясное дело, о нас...

  Может следовало бы еще осенью предложить и Эберу и Дантону места в Комитете Общественного Спасения? Может в этом был бы выход?

  Став членами Комитета они не могли бы больше нападать на правительство, членами которого являются сами.

   Всем нам пришлось бы учиться договариваться цивилизованно. Может это помогло бы избежать опасного раскола?

  Но теперь, этими призывами радикалы Эбера навлекут на себя репрессивные меры...