Мой начальник Петр Иванович

   Знакомство с моим будущим начальником состоялось довольно необычно. Я проходил стажировку на участке, где сам мастер, и двое из трех работяг были неисправимыми пьянчугами. Все это описано в рассказе «Бодался теленок с гегемоном» (http://proza.ru/2023/04/30/618). Смысл такой стажировки мне остался непонятен, не то хотели проверить, пьющий я или нет, не то хотели показать, как не надо работать. В математике такой метод носит название – «От противного», в моем случае - «От очень противного».
 
   И вот, наблюдаю за работой «портача» Гены. Из десяти заклепок в шве он умудрился загубить четыре, да и остальные были заклепаны на «троечку». Мимо проходил здоровенный человек в синем пиджаке мастера, судя по лицу бурят. Взглянув на Генино «творчество» человек остановился и грозно спросил:

-Кто тебя так клепать учил, пень ты обоссаный?!-

   Зыркнул на меня глазами, и пошел дальше. Удивило, что Гена, который обычно за словом в карман не лез, тут скромно промолчал. Я удивленно спросил:

-Это кто?-

   Гена, что-то буркнул. Я переспросил, опять в ответ что-то непонятное и нечленораздельное. И только с третьего раза Гена внятно выдавил:

-Это Тян-Сю-Цай, наш старший мастер …-

   Ого, так это китаец! В моем тогдашнем представлении китайцы были невысокими и тщедушными, а тут человечище почти моего роста – 183 см., мощный, плотный, не то штангист, не то борец. Дела…

   Однако же, имя у него было стопроцентно русское – Петр Иванович (ПэИ), что как-то удивительно для китайца. Позже я узнал, что Тян-Сю-Цай (Т-С-Ц) родом из китайского лесного скита, затерянного в таежной глухомани. Его предки бежали из Китая, то ли при Екатерине, то ли еще раньше. Спрятались в Забайкальской тайге, и жили там, ни с кем особо не контактируя. Охотились на зверя, огородничали, постепенно сделались настоящими сибиряками. Таким стал и Петр Иванович, мощный человек, трудяга.

    Постепенно скит стал общаться с внешним миром. Кто-то уехал на "большую землю". Вот и ПэИ отслужил в армии, пришел работать на завод, стал квалифицированным сборщиком-клепальщиком. Затем окончил местный политех, перешел в мастера, поднялся до старшего мастера, а по сути, работал заместителем нач.цеха 10 на линии сборки фюзеляжа самолета МИГ-27.

   На меня он не зря зыркнул, вскоре я был переведен мастером на участок «Сдача». Этот участок был, ну очень специфическим образованием, если не сказать наростом-опухолью. На нормальном заводе его просто не могло, и не должно было быть, но здесь он существовал, и от «Сдачи» впрямую зависело выполнение плана заводом.
 
   Причин было несколько. Улан-Удэнский авиазавод или У-УАЗ имел славную историю. В былые годы завод заслуженно получал всевозможные переходящие знамена, а его работники ордена, собирая относительно простые в изготовлении вертолеты. Однако, получив задание выпускать сложные, сверхзвуковые самолеты, завод впал в ступор. Производство просто не было готово к выпуску таких изделий. Не хватало оснастки, инструмента, плюс низкая квалификация работников всех уровней, от рабочих, до ИТР.
 
   О рабочих отдельный разговор. На сборке самолета, как специально, собралась кучка портачей. Возможно, это были всего лишь единичные паршивые овцы, но они портили все и вся. Это была еще та ложка дегтя! И что удивительно, никто с ними не боролся. Гнали они брак и гнали, хотя у каждой дефектной детали, у каждого «запоротого» узла был автор, которого легко можно было вычислить и наказать. Увы, идеология наша не позволяла! Ведь это наш гегемон, рабочий класс, гордость эпохи! В результате на выходе в цеху собрались машины, которые военпреды категорически отказывались принимать.
 
   Еще бы, ведь на каждом самолете было по 500 – 600 дефектов! Казалась бы все просто, пригони сюда авторов брака, и заставь переделать все за их собственный счет! Но нет, никак нельзя, это же соль земли, рабочий класс!
Так и возник участок «Сдача», где силами собранной бригады устранялись дефекты портачей. Разделение труда по Марксу. Одни гонят брак, другие его устраняют… Вечный двигатель!

   Однако, при всем, притом, сдача самолетов военпредам, а значит и выполнение плана заводом, худо-бедно наладилась. Пришедший на участок самолет, вернее его часть без двигательного отсека, осматривался сотрудниками ОТК, составлялась ведомость дефектов, 250 – 300 штук. Силами «Сдачи» дефекты устранялись, затем самолет предъявляли военной приемке (ВП), находилось еще 200 – 250 дефектов, которые устранялись или отписывались. Наконец, ВП, скрепя сердце, давала «Добро». Машина переходила в цех окончательной сборки, где устанавливался двигатель, шасси, крыло, оборудование, вооружение, авиаприборы.
 
   Опытный производственник скажет:

-Да это же абсурд - наличие такого участка!-

   И будет абсолютно прав, но так было в У-УАЗ…
 
   В то же время работать на «Сдаче», мне как молодому специалисту было интересно и, как ни странно, полезно. Поскольку машина была напичкана дефектами, то разбираясь с ними, я быстро изучил самолет от носового шпангоута, (рамы на заводском языке), до самого последнего, хвостового. В работе это здорово помогало, позволяло отсеять грехи нашего цеха, от чужого брака, который устраняли уже другие.
 
   Конечно же, работа на «Сдаче», тоже была методом «от противного». На всю свою последующую «карьеру» я заучил железное правило: «Автор «косяка» ДОЛЖЕН его сам исправить, и за СВОЙ счет! Иначе «косяки» будут повторяться постоянно».

   Для меня и моего сменщика Володи Максимова, наш начальник Тян-Сю-Цай стал настоящим наставником, Учителем, Гуру. Зря нас не гонял, видел, что мы стараемся работать изо всех сил. Хвалить, не хвалил, хорошая работа, как бы подразумевалась сама собой. Если же, мы где-то «прокалывались», разносы не устраивал, объяснял наши ошибки с юмором, реже с сарказмом, предостерегал нас от их повторения. Позже мы узнали, что Петр Иванович «прикрывал» нас от, не всегда, справедливого гнева «верхов».

    Кстати, как-то ПэИ то ли в шутку, то ли всерьез подарил мне афоризм:

-Запомни, рыба гниет с головы, но чистят ее с хвоста!-

Чем дольше я жил, тем больше убеждался, что это аксиома.

   Т-С-Ц, как правило, излучал хорошее настроение. Хмурым, озабоченным бывал крайне редко. Своим позитивом заряжал окружающих его людей, в том числе, меня, наглядно показывая, как следует создавать хороший микроклимат в своем коллективе, команде.
 
   Кого он не переносил, так это пьющих. Пьющих на работе, либо приходящих в цех, «под газом». Таких он нещадно гонял и чихвостил. Оправданий не принимал.
-Петрываныч, ну я же не хотел! Меня заставили!..-
-Ага, руки связали тебе, и в рот водяры налили! Молчи уж лучше!!-

   В этом плане, нам с Володей было легко, мы если и выпивали, то только за заводской проходной, и никогда перед работой. Видимо, и этим набирали положительные баллы у Т-С-Ц.

   При всех своих китайских корнях, Петр Иванович был носителем всего российского. Мне, по крайней мере, не удалось больше встретить в жизни более русского человека. Таежник и охотник. Разговаривал без всякого акцента, весьма виртуозно применяя спецглавы Великого и Могучего! Притом, что попусту, мат не использовал, никогда не матерился при женщинах. Мог сурово отчитать того, кто сотрясал матом воздух «просто так». Жалею, ах как жалею, что не записывал шедевры его лексикона. Некогда было, работали, не удавалось фиксировать этот уникальный фольклор.
 
   Но кое-что врезалось в память.

   Работал у нас клепальщик Гоша, рабочий он был неплохой, но нытик, по любому поводу, и без повода. Шло как-то мини-собрание при пересменке, об изменении системы оплаты труда, ничего особенно нового, но Гоша заныл:

-Вот теперь смежный участок будет в выгодных условиях, а мы как всегда…-

   Т-С-Ц среагировал моментально:

-Ну, да, соседский х[фаллос]й завсегда толще!-

    Если Иваныча допекало начальство, то он мог выдать:

-Конечно! У свекровки стервы, и невестка – бл%дь!-

   Если же надо было осадить зарвавшегося подчиненного, то следовал другой вариант:

-Если невестка бл%дь, она и свекровке не верит!-

   Под второе определение, иногда попадал и я. При всем, притом, Петр Иванович был демократичен. Бывало, мы сходились с ним в споре. Я - «зеленый» мастер первогодок, и он – зубр, знаток завода, его порядков, писанных и неписанных правил.  На заводе его знал любой человек, ведь проработал ПэИ на У-УАЗе на тот момент около 20 лет, и пользовался заработанным авторитетом.
 
   Расходились, порой, обозленными, красными от злости, но через короткое время сходились, мирились, смеясь. И мне, иногда, удавалось выиграть такой спор! Не «глушил» Т-С-Ц меня своим авторитетом, хотя, вполне, мог.
 
   Пишу и думаю, не ангела ли я ваяю из Петра Ивановича? И не могу вспомнить, что бы кто-то из нашего цехового окружения мог предъявить ему счет. Наверное, только его семья имела право обижаться на своего главу. Когда он бывал дома, это загадка. В 8.30 – 9 часов он уже в цехе, в 21 – 22 ч. Т-С-Ц еще на заводе. Все субботы в цеху рабочие, одно воскресенье в месяц – обязательно трудимся! Нам с Володей было проще, работали посменно, либо днем, либо в ночь, а ПэИ, как двужильный, весь календарный день.
 
    Прошло несколько месяцев, наступила зима. Видимо курс «молодого бойца» или «молодого мастера» я прошел удачно, поскольку старшие товарищи по цеху, уважаемые мной и другими заводчанами, позвали меня в баню.
 
   Как всегда отработали субботу, часов в 16 - 17 освободились, разбежались по домам за чистым бельем, затем встретились в поселковой бане.
 
   Я не большой любитель париться, в парилке долго не выдерживал, но тут пропотел на славу. Затем все приглашенные, а нас было пять или шесть человек, растерлись - высохли, переоделись в чистое, и направились на продолжение банной встречи-пати в гараж ПэИ. Машины у него не было, в углу сиротливо стоял «Урал» с коляской, одного из приятелей Петра Ивановича. Владелец гаража нырнул в подвал, и через несколько минут появился с огромной миской соленых огурчиков – корнишонов. Разобрали граненые стаканы, в которые полилась припасенная заранее водка-водочка. Первый тост, для разгона – «За баню!»

   Баня, действительно была хороша, а водочка, да под огурчики восхитительного засола, просто бесподобна. Я, по незнанию, задал ПэИ глупый вопрос:

-Огурчики жена, небось, солила?-

Тот фыркнул:

-Еще чего, сам, конечно!-

   Ну, что тут скажешь, Петр Иваныч и жнец, и швец, и вообще… абзац!

   Наша вечеринка, вернее, стояние за столом продолжалась. Я немного почувствовал себя некомфортно, на улице -25, в гараже не теплее, я после бани распаренный. На здоровье не жаловался никогда, но, думаю, тут простыну точно, уйду на больничный, подведу… Но виду не подал. Тем более, что разговор набирал силу.

   Прошлись по куче вопросов, от агрессивной политики, ну очень нехорошей Америки, до нашего начальника цеха Германа Решетникова.  От таланта восходящей звезды Аллы Пугачевой, до старой мегеры, начальницы ПДБ цеха 10 Митрофановны, которую никак не отправят на незаслуженную пенсию. Я высказал идею, что наш нач.цеха и артист Е.Евстигнеев братья близнецы.
 
   Водовка, огурчики, теплая, не замерзающая компания, все это продлевало сходку. Так или иначе, но все мировые проблемы, неизбежно плавно перетекали к больным вопросам завода и цеха 10. Я понял, что собравшиеся были настоящими патриотами цеха, в котором работали, и производственные проблемы, были личными проблемами каждого собравшегося в гараже.

    Пати завершилась в тот момент, когда приятно хрустящие огурцы замерзли напрочь, и об них можно было сломать зубы. Пришлось расходиться, поблагодарив хозяина гаража за гостеприимство. В общагу я заявился, абсолютно задубинев, грустно размышляя, будет ли у меня всего лишь ангина или двустороннее воспаление легких. С тем и уснул.

Назавтра проснулся в прекрасном настроении. Ничего у меня не болело, даже голова после водки. Похоже, огурчики Т-С-Ц были эффективнейшим антидотом.

   Прошло больше двадцати лет после моей работы на У-УАЗ. У меня «наклюнулась» командировка в Улан-Удэ. Планируя ее, я заложил день на поездку в авиазавод. Приехал туда утром, зашел в отдел кадров, слезно попросил дать координаты Петра Ивановича. Тетки в ОК поскрипели, но дали его местный телефон. Я тут же набрал, ответил знакомый голос. Встретились на проходной, обнялись, похлопали друг друга по спинам.
   ПэИ мало изменился. Пригласил его вечером посидеть, в каком-нибудь кафе, ресторане, пообщаться, повспоминать прошлое.
 
   Но Петр Иванович, не был бы самим собой, если бы не предложил другой, более интересный вариант:

-Приезжай вечером, я соберу всех кто сейчас на месте из нашего цеха, все вместе и посидим!-

-Отлично!-

   И действительно, вечерком, после работы собрались 6 – 7 человек, и мы прекрасно посидели, поговорили, повспоминали многое. Пили аккуратно, никто не перебрал, получился замечательный вечер! Расходились счастливые…

   Уезжая, был уверен, что это не последняя моя встреча с Петром Ивановичем. Увы…