Ген одиночества

               
В городской автобус входили люди, выходили. Входящие беглым взглядом окидывали салон, ища свободные места. Ольга сидела у окна, соседнее рядом с нею место пустовало - не подсаживался никто! И так всю дорогу. Даже в переполненном автобусе пассажиры предпочитали стоять, не замечая свободного сидения возле Ольги. Вначале это Ольгу удивляло, даже шокировало: ПО-ЧЕ-МУ? Она никакая там не страшилка, не уродка, чтобы брезговать ею, бояться её. И не блистающая, поражающая красотой высокомерная особа, чтобы осмелиться сесть рядом. Обыкновенная женщина. Правда, далеко уже постбальзаковского возраста, но довольно милая, обаятельная...
Потом Ольгу эта ситуация смешила. Совершая очередные автобусные поездки, она загадывала: сядет кто-то с нею рядом или нет. В исключительных случаях в битком набитом автобусе к ней подсаживались или глубокие старики или молоденькие мамочки с дитём на руках. На мгновение Ольга отвлекалась от своей проблемы, задумывалась: каким вырастет этот малыш? как будет жить в изменившемся обществе? будет ли счастлив, одинок?
Затем свою философию Ольга вновь переключала на себя и волнующий вопрос о непонятных флюидах, отталкивающих от неё людей, терзал её и по выходу из автобуса. Всю дорогу до дома Ольгу не отпускала мучительная мысль: и вообще, почему она, такая мягкохарактерная и такая добросердечная, в жизни, по сути, одинока?!
... Всё начинается с детства. И одиночество тоже. Это тем удивительнее, что Ольга была заводилой среди деревенских ребят. Вечерами соседские мальчишки и девчонки окружали Вольгу - так звучало в деревне её имя - и, раскрыв рты, с восхищением взирали на подружку, рассказывающую захватывающие страшные истории. Ольга сочиняла их прямо на ходу, но, зачастую, не могла придумать конец, что друзей радовало: они с нетерпением ждали другого раза с продолжением рассказа.
Ольга устраивала летние походы с привалами на солнечных косогорах, где, лёжа на боку, можно было лакомиться спелой душистой земляникой...
Повзрослев, той же дружной ватагой ходили в сельский клуб. Но вот домой Ольга возвращалась одна. Она почти физически ощущала, осязала густую влажную темень позднего вечера и, сопротивляясь ей, не шла, а будто парила над землёй. Лёгкая грусть первого одиночества не тяготила её - впереди целая большая жизнь!
... С Олегом Ольга познакомилась на всесоюзной народной стройке в Набережных Челнах. Вместе возводили КАМАз. Здесь же и поженились. Молодожёнам обещали дать вагончик - многие поженившиеся пары тогда жили в деревянных вагончиках - но пары всё образовывались и образовывались и вагончиков на всех не хватало. Олег с Ольгой обитали пока в общежитиях. Разных! Олег жил в мужском, Ольга - в женском. Но не только общежития были разными - разными оказались и Ольга с Олегом. Странно, но не глупая и , вообще-то, нелегкомысленная Ольга поняла это только после свадьбы. Хотя, собственно, ничего странного - всё закономерно. Необходимо было понять друг друга, разглядеть! А "разглядывание" длилось всего два месяца! Что увидишь, распознаешь за этот срок знакомства, если тобой к тому ж  овладевает "гормональная буря"?! Да ещё и подружки одна за другой выскакивают замуж, рожают детей... впору бы не остаться старой девой. В двадцать с половиной лет! Получается, Ольга и не настолько была умна и серьёзна...
Вскоре на свидание с молодой женой молодой муж стал являться пьяным. А то и вовсе не являться. Выходит, не любил? Ольге же не хотелось в это верить. Хотелось, чтобы любили. Хотелось семью. Настоящую. С ребёнком. Ради этого она устроилась вахтёром в мужское общежитие, где жил Олег. Ей было разрешено поселиться в его комнате. Жить вместе. Но пикантность состояла в том, что в этой же комнате проживали ещё два парня! Позже Ольга думала, как мог комендант общежития разрешить ТАКОЕ в советское время?! Правда, длилось это совместное проживание совсем недолго. И Ольга и Олег понимали ненормальность ситуации, чувствовали неловкость перед соседями по койке и через месяц разбежались - каждый оставался в своём общежитии.
Ольга по-прежнему вечерами ждала Олега, вслушиваясь в звуки поднимающегося лифта, угадывая его шаги по коридору. Часто не дожидалась. В те минуты она так чувствовала одиночество! Любила ли она Олега? Больше, чем любила. Он ей был нужен, необходим - первый её мужчина. 
... Считается, судьба человека пишется на небесах и никто и ничто не вправе изменить её. Ольга никогда не верила в подобное, отвергая всякие предрассудки, мистику. Прожив с Олегом ровно год в разных общежитиях - если можно считать это семейной жизнью -  она решила кардинально изменить, повернуть свою жизнь, свою судьбу. Олег внешне казался спокойным и даже согласным на развод. Ольгу это задело. Любую заденет! Вот тут-то бы Ольге и довести дело до конца! Наступить "на горло собственной песне"! Отогнать от себя боязнь остаться одной. Повысить самооценку! Не смогла. То ли и вправду нельзя перечеркнуть запись судьбы на небесах, то ли дело в характере человека! Попробуй, узнай! Ни с той стороны ни с другой ничего не доказано. Хотя в тот решающий момент судьба, похоже, жалела Ольгу, благоволила ей. Давала время на раздумье. Давала шанс всё изменить, даря свободу и не посылая ненужную в данной  ситуации беременность...
... Ольга с Олегом прожили двадцать лет. Вырос сын. Казалось бы, Ольга не одинока. Всё как у людей. Всё да не всё! Эти два десятилетия шла борьба за выживание, сохранение семейного очага.. Хранительница - Ольга. Всё держалось на ней. Ольга - женщина умная, понимает: жизнь есть борьба. Но что за радость от такой жизни?! "И вечный бой! Покой нам только снится..."
Ольге хотелось покоя. Покоя и счастья. Однажды почудилось: две неземные эти абстракции спешат ей навстречу. Издалека. Из чужой жизни. Ольга, крепко державшая поводья своей семейной тройки, отпустила их, ослабила... Нет, она не была воровкой и не помышляла увести чужого мужа. Ей просто хотелось заполнить душевный вакуум, изгнать из него поселившееся так надолго одиночество...
И вскоре треснул семейный очаг. Не случилось и обнадёживающего покоя и счастья. А потом трагически из жизни ушли муж и сын. Осталось всё то же одиночество. Только более уплотнившееся, затвердевшее, оно заполнило собой каждый угол дома, каждый уголок её души.
Жизнь кажется длинной и большой, когда тебе двадцать... тридцать... даже сорок лет. С пятидесяти отсчёт уже другой. У Матери-природы всё поровну! Рассвет-закат. День-ночь. И печальнее всего, когда человек остаётся один в пору "заката", в пору "ночи". Один в ночи... Одиночество...  Именно в пору "заката и ночи" Ольга осталась совершенно одна. Её спасением было погружение в произведения признанного классика женской прозы Виктории Токаревой. Для Ольги эта писательница была литературным гуру. Не надо вникать в философские трактаты далёких Руссо, Шопенгауэра, Ницше о смысле человеческой природы, бытия - открой любую книгу Виктории Токаревой и ты найдёшь ответ на любой вопрос! Её интересные умозаключения, утверждения, выраженные в простой понятной форме несравнимо образными афоризмами, зачастую, ироничные, с юмором, но всегда тонкие, искренне-честные и смелые проникали в самую глубину души Ольги, умиротворяя, успокаивая. Ольга старалась записывать эти афоризмы в отдельный блокнот, но разве всё запишешь, если почти на каждой страничке интересный вывод писательницы, наблюдение?! Со многими из них Ольга соглашалась, некоторые вызывали сомнения и лишь малая толика их отвергалась ею.
"Смирение гасит душевное волнение" Ольга принять не могла. Для её эмоциональной, неравнодушной ко всему творящемуся в мире натуры церковное смирение было неприемлимо! Да, со смирением и верой жить легче. Но это бы была другая Ольга. С другой жизнью. С другой судьбою.
"Судьба - это характер!" - утверждает любимая писательница. В точку! Имей Ольга другой характер, всё сложилось бы совершенно иначе. Случилась бы иная жизненная дорога, иные бы герои, персонажи повстречались на ней. Но разве можно изменить характер?! Из мягкого его не сделаешь твёрдым, из тёплого - холодным, из доброго - жестоким... как у той же Золушки. И, выходит, что судьбу Ольги "творили" не небеса, а собственный характер. Точнее, её слабохарактерность. Ведь это о сильном, удачливом человеке с восхищением восклицают: ХАРАКТЕР!
... Ольга вновь и вновь обращается с вопросом к творчеству Виктории Самойловны: почему же она, невообразимо любящая сына мать и чуткая, самоотверженная жена не получила обратной связи? Взаимной любви и чуткости, оставаясь в тоске и одиночестве? И ответ дан! В одной из повестей Токарева нашла верное определение этой ситуации - "ПЕРЕДОЗ"! Нет-нет, это не имеет никакого отношения к наркотикам - страшному злу и беде современности, и это не "Террор любовью" - (название повести В. С. Токаревой), не давление своими чувствами, а именно "ПЕРЕДОЗ" - переизбыток любви и нежности, доброты и жалости, которые выплеснулись через край и, как вышедшие из берегов реки, принесли беду...
Ольга неизмеримо любила сына. Ещё до рождения. А уж потом он стал для неё просто маленьким богом, необъяснимым чудом. Она помнила каждый миг его взращивания. Да-да, она взращивала сына как диковинный цветок. Кормила, поила, лелеяла... Нет, он не вырос цветочным "нарциссом" - сын превратилсяя в мощный красивый дубок. Умный дуб! При этом добрый и застенчивый. Застенчивость он прятал, скрывал под нарочитой гордостью. Этакая горделивая застенчивость. Которая, в сущности, делала его одиноким.
Был и единственный "жестокий" момент со стороны Ольги.  Его она помнит до сих пор и чувствует себя виноватой: заболевшему годовалому сыну она ставила горчичники, выдерживала их на голеньком тельце сколько-то минут, а он, бедный,  кричал от жжения, красный от натуги, умоляющим взглядом просил  прекратить эту экзекуцию. Может быть, факт этого вынужденного насилия навсегда запечатлился в детской памяти сына и он не мог простить матери? Потому как в дальнейшей взрослой жизни, пусть  невольно, но устраивал ей тоже, своего рода, экзекуцию.  Душевную. Ольга же любила сына ещё больше, ещё сильнее.
И когда его не стало, она не могла поверить в это. Её душа отторгала, не принимала случившегося. Ольга не могла, не хотела видеть сына мёртвым! И не вглядывалась в бесчувственную маску, бывшую ещё три дня назад живым лицом сына... Лишь мельком увидела рано поседевшие его волосы, его любимый кожаный пиджак... Да, это был  её Руслан.
Ольга до сих пор не только не может произносить вслух слова, связанные с уходом её самого любимого, самого родного человека, но даже думать об этом. Для неё он просто ушёл куда-то, отлучился и обязательно вернётся. В прихожей стоят его комнатные туфли - ждут хозяина, в шкафу по-прежнему висит одежда...
В самые тяжёлые минуты, когда безысходная тоска и одиночество захлёстывает всё нутро Ольги, она несдерживает себя, волчицей воет в опустевшей своей квартире. Говорят, что только волки могут  и умеют так страдать по погибшим сородичам. Ольга с воем исторгает из себя невыносимую боль, но её никак не становится меньше...
Ольга продолжает находить утешение в книгах любимой писательницы. Ищет ответы на свои вопросы в токаревских формулировках. Одна из них повергла Ольгу сначала в недоумение, затем в удивление, потом даже страх. Оказывается, личная жизнь передаётся по наследству, из поколения в поколение! И даже существует ГЕН ОДИНОЧЕСТВА! Получается полная безысходность. Этакая безнадёга. Как не старайся изменить, улучшить свою жизнь, но, если предки твои были несчастны и одиноки - нечего и рыпаться!
Ольге не хотелось в это верить. Она засомневалась. Немало читающая, в том числе и научной литературы, Ольга ранее нигде не встречалась с подобным заявлением и открытием. Понятное дело, по наследству многое передаётся - и физика и химия человека - но чтобы такое эфемерное состояние как одиночество передавалось генетически?!
Ольга заглянула в интернет и, к своему удивлению, нашла некоторое толкование учёных мужей о взаимосвязи мозгового вещества серотонина с чувством одиночества. Учёные Пекинского университета при исследованиях обнаружили, что в гормоне счастья (5 - НТА1) - серотонине присутствует этот вредный ген. Ген одиночества. Он снижает уровень счастья и приводит к тому, что обладатели гена не чувствуют себя комфортно в близких отношениях. К тому же было обнаружено два типа этого гена: G и С. У кого ген представлен типом G, тот больше расположен к одиночеству.
Учёные же американского Калифорнийского университета Ольгу успокоили. Подарили надежду. Пусть не ей лично, подходящей уже к завершению своего пути, но другим людям: молодым, жаждущим счастья. Учёные заверили, что от генетики - быть вам одиноким или нет -  зависит только 14-27 процентов. Более важную роль играет социальная среда, окружение... Можно ли верить этой ещё не до конца подтверждённой теории? Так оно или не так? Ген G повинен в одиночестве или что другое?
.... Общее генеалогическое древо у человечества одно! Непредставимо какой величины. Но каждый человек может вторгнуться в его необъятную шумящую крону, в переплетение неисчислимых прочных ветвей, представляющих уже как бы отдельные генеалогические древа и отыскать маленький отрезок своей родословной.
Ольга начала отсчёт от генеалогической веточки своей прабабки Вольги, в честь которой и была названа. До прабабки, естественно, на личном древе этого направления было ещё непомерное количество ветвей "пра-пра-пра, пра", что, к сожалению, уже неподвластно хронологии и человеческой памяти. Но, в конце концов, и без всякого исчисления ветвей общего генеалогического древа человечество всегда возвращается к животворящему истоку, к самому первому ЧЕЛОВЕКУ - общему Пра...........отцу! Общему Создателю. К её величеству ПРИРОДЕ!
Ольга прабабку Вольгу не помнила - была слишком маленькой, но вся родня часто вспоминала свою прародительницу необыкновенной горделивой красавицей. Прабабка Вольга имела всего одну дочь Марью, что по тем временам в селе было большой редкостью. Марью она нагуляла от проезжего молодца. В прямом смысле. В селе проходили зимняя и летняя ярмарки. На Николу зимнего (19 декабря) и Николу летнего (22 мая).
Надо сказать, что село Бутрё в Брянском уезде Орловской губернии  в начале двадцатого века было большим, до шестиста дворов и пребывало в статусе волости. Вот и получилось: с ярмарки ехал ухарь купец... удалой молодец. Наверное, тот молодец был очень хорош, потому как деревенских ухажёров после него прабабка Вольга и близко к себе не подпускала. Всю жизнь прождала купца-молодца, прожив безмужней  одинокой бабой.
Одиночество номер один.
Бабка же Маша, дочь прабабки Вольги Марья, казалось бы не должна быть одинокой. Имела мужа Петра. Рожала каждый год. Хотя беременности были нежелательными. Из одиннадцати детей выжили семеро. Ольга была любопытная с детства. Замечая, что бабка Маша почти всегда чем-то недовольная, хмурая, она спрашивала: "Бабуш, а чего ты сердитая и невесёлая?"
 - А чаго мине радоватца, унуча? Чаго у етой жисти хорошего?
 - Бабуш, ты ведь, наверное, любишь детей? Вон у тебя их сколько!
- Любю, не любю... Родить - не годить, дело не хитрое... Ды и куды ж мине было деватца, если мать замуж выпихнула. Сама-то усю жисть вольной птушкой пролетала, мужиком не клята, не мята... - чувствовалось, в бабке Маше обида на свою мать жила всю жизнь.
 - Бабуш, а ты что,  деда Петю не любила? - не унималась, тормошила Ольга бабку.
 - А за што яго любить? Шту ребят кажнай год делал? Сыпались, как из дырявого мешка... Ну-ка, одиннадцать штук! Ладно хоть двойников Хролку и Титку господь прибрал сразу, только родила. А вот двойняшки Дашка с Глашкой выжили - как не старалась я их угробить. - Ольга непонимающе, испуганно глядела на бабку.
 - Да, унуча, был такой грех. Дед твой гулял с Фроськой. Домой придёть и давай мине лупить. Вот я и решила избавитца от девок-двойняшек. Им было где-то по три месяца. Положила их на порог в сенцах голенькими и дверь открыла... А на вулице холодища! Ветрюга прямо рвёть и мечеть... А девки мои, Дашка с Глашкою, так та рявуть, так та рявуть... - Ольга не выдерживала такого рассказа, кричала: - Хватит, баб, не надо!
 - Да живы, живы остались Дашка с Глашкой! Даже не заболели! - успокаивала бабка внучку. - Вон какие вымахали тётки твои! Высокие да толстущие!
Из всех внучек бабка Маша почему-то любила только Ольгу. Хотя именно Ольга лезла к ней в душу с расспросами, часто отвлекая и мешая в делах по хозяйству. А может быть, именно поэтому и любила. Сестрички Ольги были спокойными и равнодушными. Соседских же мальчишек бабка Маша просто ненавидела. Она гонялась с палкой за Вовкой Кыдей, который дразнил её, обзывая Кунигундой. Откуда деревенский хулиганистый пацан взял это непонятное словечко? Где откопал имя персонажа великого Вольтера, не читая книг и, вообще, являясь устойчивым в школе двоечником? Ольга-то и сама узнала про Кандида и его возлюбленную Кунигунду уже в зрелом возрасте. Опять же по подсказке Виктории Токаревой в её рассказе "Этот лучший из миров". Конечно же, соседский Вовка и представления не имел, что придуманное им прозвище для вредной бабки, означает вольтеровское имя красавицы...
Да, неоднозначной была бабка Маша. Ольга жалела её. У бабки жизнь сложилась совсем не так, как ей хотелось. С чего тут быть жизнерадостной и довольной?! Несчастная. С мужиком и детьми, а одинока.
Одиночество номер два.
Следующая веточка личного генеалогического древа - это мать Ольги. Вера. Вера Петровна. Самый младший ребёнок бабки Маши. Казалось бы, должна быть самой любимой. Может в детстве так оно  и было. Но во взрослой жизни бабка Маша не любила мою мать из-за зятя, моего отца. Совсем о другом зяте мечтала бабка для своей дочери. Ведь её Вера обнадёживала тем, что будет жить по-другому, иначе, чем она сама. Мать, одна из немногих, закончила с отличием семилетку. Бабка Маша и дед Петя видели в ней будущую "врачиху" - в городское медучилище её взяли бы без экзаменов. А мать Ольги взяла да и уехала по вербовке! Мир посмотреть. Работала на Урале, в Свердловске, на стройках Москвы. Приезжала домой в отпуск, нарядная, красивая, уже какая-то чужая... Крутила головы местным парням... А в один из приездов скоропостижно вышла замуж за деревенского ... неграмотного парня. Бабка с дедом чуть умом не тронулись! Их грамотная дочка, объехавшая полстраны, в своей же деревне нашла неграмотного чурбана! Пусть и красивого!
Пара на самом деле была красивой. Мать Ольги за пышные кудрявые волосы в селе звали "Пушкин". Отец Ольги с правильными чертами лица и модной в пятидесятые годы причёской "политика" - волосы, волной зачёсанные назад - очень походил на молодого Георгия Жжёнова (актёр из "Ошибка Резидента", "Экипаж")
Внешне отец и мать Ольги смотрелись великолепно. Но внутренняя сторона их жизни - полный мезальянс. Вера Петровна - первая на селе певунья и плясунья. Ей не хватало простора деревенской улицы, когда в Духов день после складчины раскатами звонких частушек гремел перепляс. В яркой, цыганского раскраса юбке мать большою птицею металась, летала среди мужиков и баб.
Отец в это время мирно похрапывал на лавке в опустевшей хате, где гуляли в складчину. Что такое складчина? Это сбор деревенского люда в какой-нибудь религиозный праздник - чаще всего гуляли в Троицу и Духов день. Собирались в определённой хате. Каждая семья несла по шмату сала, десятку яиц, по пучку только что надёрганного в огороде зелёного лука и, конечно же, по бутылке, а то и две, домашней самогонки. Делалась "яишня с квасом" - в прохладный квас опрокидывали сковороду горячей, жареной на сале яичницы,  заправляли горкой нарезанного зелёного лука... Почему-то большинство не любило добавлять в такую "яишню" сметану. Тому же, кто сметану хотел, квас с яичницей наливала в отдельные тарелки.
Очнувшийся, не совсем проспавщийся отец, "терял" свою Петровну. Он бродил по селу в её поисках. Отец ревновал мать. Ольга помнит частые скандалы в семье. Слёзы матери. Она очень любила читать. Просматривала газеты. Выписывала журналы "Крестьянка", "Работница", "Огонёк"... Неумеющего читать отца это раздражало. Он вырывал журналы из рук матери, а однажды бросил в топившуюся печку.
Постепенно мать менялась: становилась задумчивой, печальной. А потом стала пить...
Одиночество номер три.
Личная жизнь самой Ольги - почти один к одному судьба матери. То же желание вырваться из деревни - посмотреть мир. Мать мечтала, как когда-то бабка Маша, чтобы дочь её стала "врачихой". Сельским фельдшером. Ольга предпочла учёбе  гремевшие комсомольско-молодёжные ударные стройки. Быть в авангарде страны. Посреди планеты всей! Прокладывала БАМ - Байкало-Амурскую магистраль, строила КАМАз - Камский автомобильный завод, возводила копры на уральском НСКЗ - Новосоликамский калийный завод... Лазила по верхотурам, спускалась под землю - в горные забои соляных сильвинитовых шахт... Рабочая жилка. Строитель коммунизма... так и не состоявшегося...
В семейной жизни Ольги почти такой же мезальянс. Внешне красивый муж, добрый человек. Но пьющий... Малообразованный. Пусть и Ольга не достигла больших образовательных вершин, но она самосовершенствовалась: много читала. Олега за книгой Ольга никогда не видела.
Её хрупкая ветвь на генеалогическом древе удержалась, уцелела и даже дала продолжение - тонкий изумрудо-драгоценный росток. Среди нежных женских ветвей росток нёс уже мужское начало. Вектор другой направленности. Росток вырастал, мужая, стремился к жизни, в надежде образовать новую, крепкую мужскую ветвь. Но кому-то сверху было угодно отменить эту ветвь. У Виктории Токаревой: "Бог отменил ветку". Обломалась ветка - обломалась жизнь. Жизнь похерена. В старинном русском алфавите когда-то существовала буква "хер" - современный икс, крест-накрест...  Отсюда слово "похерена", перечёркнута грубым карандашом. Нет будущности, нет продолжения, нет последующих поколений... И, значит, у Ольги нет бессмертия...
Выходит, вся женская карма родословной Ольги с несчастными любовями, одиночеством действительно передалась генетически?! Дошла до первой мужской ветки - единственного любимого сына и хрустнула, сломалась, полетев  в небытие.... А родись у неё не сын, а дочь - карма продолжила б свой путь? Хотя зачем такой путь, такая жизнь... Нужно ли и дальше продолжать печальную тему одиночества?  По высшему разумному решению ветка продолжения жизни на мизерном участке генеалогического древа Ольги была отменена. Так ли это на самом деле? Или всё намного проще?..
... Ольга задумчиво смотрит в окно. На фоне безукоризненно-голубого, без единого облачка неба, под лёгким дуновением июньского ветерка плавно раскачиваются густые кроны деревьев. Не генеалогических древ - обыкновенных земных деревьев. Над их верхушками парят в свободном полёте, рассекают, стригут воздух острохвостые птицы. Ласточки, стрижи...
На какое-то мгновенье Ольга оказывается в другом, водном мире. Мире Океана. Из которого вышло всё человечество. Под тяжёлыми зелёными пластами воды растут-процветают дивные коралловые сады, рифовые города, колышутся целые плантации водорослей. В них, под ними, над ними в свободном плавании удивительные обитатели подводных глубин, бессчисленные стайки разнообразных рыб...
На земле - деревья, животные, птицы. Люди. В океане - морские животные, планктон, водоросли, рыбы. В двух разных мирах всё живое сбивается в группы, прайды, колонии, сообщества, стаи. Никому не хочется быть одиноким...
"Одиночество - крайняя форма свободы". Но кому нужна такая свобода...
               
                07. 07. 23.