Совок и другие инструменты

31 мая 2019 года.

СОВОК И ДРУГИЕ ИНСТРУМЕНТ.

   С чего начать?... Начну-ка с самого начала. С детства. Зажали меня, пятилетнего, в углу трое пацанов лет 13-14, в моем представлении – вполне взрослые, и пытают: «Попался жиденок! Из-за вас немцы воюют с нами! А ну, скажи кукуруза!». Я стал в маяковскую позу и громко продекламировал: «КУКУРУЗА!». Замешательство в рядах притеснителей: «А может он русский? Не картавит». Воспользовавшись моментом, я вырвался из окружения и дал деру. Рассуждаю – во-первых, я не только еврей, но еще и какой-то жид; во-вторых, получается, что немцы своих евреев уже уничтожили (так говорили взрослые в нашей кибитке), а теперь рвутся сюда, главное, чтоб добраться до нас в Оше, ну и попутно по ходу убивать и остальных людей. Недавно нам сообщили из уже освобожденного Сталино, что все наши родичи были забраны гитлеровцами и, скорей всего, сброшены в ствол, и мои старшие всё еще ходили в черных косынках. Интересно, родители пацанов, которые заставляли меня картавить, рады, небось, этому? Здесь, в Киргизии мы, малышня, играем с местными узбеками и эвакуированными запросто, без загрызаний. А соседская бабушка Сурмахон всякий раз старалась угостить меня, голодранца, чем-то  вкусненьким, до сих пор помню ее ласковые руки. В 6-м классе, уже в Сталино, меня накрыла темная туча кампании «Дело врачей». Ванька Шалимов на перемене попытался было попрекнуть меня в убийстве вождей, я загнал его в шкаф и пару раз образумил. Все промолчали и только идейный пионер Витя Шманев, впоследствии секретарь парткома (на правах райкома партии) Алчевского металлургического завода, прокричал впустую: «Всякий «Джойнт» бьет наших!». Во время выпускных экзаменов на аттестат зрелости отзывает меня в сторонку классный руководитель Яков Андреевич, участник войны, и говорит: «Володя! На тебя написала бумагу в Районо мама Инны Рыбальченко. У тебя была одна тройка в году, по химии. Мы не можем дать тебе аттестат со всеми пятерками», – «Понимаю». Действительно, химик Кузьма Иванович, тоже участник войны, но единственный из ветеранов, носивший повседневно ордена-медали, люто ненавидел меня по нескрываемой причине, влепил мне все-таки в классном журнале трояк. При поступлении в институт в приемной комиссии раскладывали аттестаты по стопкам. Мой документ положили в тощую стопку. Я, дурень, опрометчиво говорю: «У меня нет медали», – «Как нет? У вас одна четвертка! Почему нет?», – «Я… Я… Я фулиган!». Член комиссии, пожилая женщина,  посмотрела на меня с подозрением, переложила аттестат в общую стопку, чем обрек я себя на сдачу пяти вступительных экзаменов. А с одноклассницей Инночкой Рыбальченко я поддерживал прекрасные отношения все время, пока проживал в Донецке.

   За время работы в шахте до того момента, когда поцапались между собой властолюбивые подкаблучник и алкаш, я дважды подвергся попыткам указать мне на мое происхождение в неделикатной форме. На работу пришел слегка пьяный проходчик Сердюк и стал буровить относительно моей неподобающей национальности. Я вывел его из нарядной, приложился к его физиономии, после чего он отправился в медпункт восстанавливать  свой внешний вид. Второй случай произошел в технарядной. Начальник смены Владимир Иванович Касимов подписывал путевки на проведение работ и по ходу непочтительно отозвался о моих соплеменниках. Я схватил его с явным намерением сбросить со второго этажа, но присутствующие в нарядной повисли на мне и оттянули от стола, не дав осуществить план до полного конца. После этого случая мы с Владимиром Ивановичем, извинившимся за свою оплошность, стали друзьями, обсуждали события на шахте и в стране, находили общие темы для разговора. Он был в свое время одним из первых начальников участка на только что сданной в эксплуатацию шахте «Ветка-Глубокая», грамотный инженер, трудоголик, дневал-ночевал на производстве, был строг и требователен в обращении с подчиненными. После достижения пенсионного возраста он перешел работать начальником смены. Как-то Володя с супругой отдыхали по путевке, как и положено при социализме, 24 дня в санатории. Там они сошлись с одной супружеской парой, проводили вместе много времени, подружились. С этой же парой мы с супругой познакомились в какой-то компании и восторженная новоявленная знакомая, узнав, что я работаю на шахте Засядько, едва не подпрыгнула от  радости: «Ой! А Вы знаете Касимовых?». – «Конечно, Володя мой коллега», – «Мы провели вместе с ними месяц на курорте, такая приятная пара. Она – хохотушка, заводная, прям – душенька. А он такой милый, интеллигентный, стеснительный мужчина, за все время в санатории сказал пару фраз, только улыбался». При встрече я передал этот разговор Касимову. Посмеялись. За более тридцатилетнее бултыхание в шахтерской среде его словарный запас обогатился настолько, что он не мог сказать и фразу без отборных … производственных выражений. Приведенные выше примеры проявления в отношении меня антисемитизма на бытовом уровне, по сути, не повлияли на мою жизнь в советское время.

   Совок – хозяйственный инструмент, лопатка с загнутыми кверху боковыми краями – не особо досаждал, не угрожал моей жизни. Ударов по голове этим легковесным хозяйственным инструментом я не чувствовал. Не чувствовалась и вражда между народами, а вот дружба между людьми ощущалась повсеместно. В нашей многолетней компании грек, украинец, русский, два еврея и немец, женатые, так уж получилось, на славяночках, наглядно продемонстрировали интернациональную дружбу между людьми в родном для меня Сталино-Донецке. Я, например, каждодневно убеждаюсь на протяжении последнего полувека, что лучше украинских жен не бывает на свете подруг по жизни. В нашей компании разводов не было, жили дружно до смерти мужей. Троих уже нет. Вместе со взрослыми праздники встречали наши дети примерно одного возраста и почти все мальчики. Появившиеся у старшего из них невиданные по тем временам мальчиковые джинсовые брюки переходили по нисходящей к подрастающим пацанам по мере их взросления. У компании было принято проводить межсемейные спортивные и интеллектуальные соревнования, разыгрывать безбожные пародийные сцены на религиозные темы, отдыхать на природе с накрытой поляной. Духовная атмосфера в нашей компании поддерживалась общим безразличным отношением к религии. Каждый из нас доходил до атеизма-агностицизма, наверное, своим путем. Я, например, решил этот вопрос, «верить – не верить», в глубоком детстве.

  В летние каникулы я часто ездил на трамвайчике в библиотеку им. Крупской почитать журналы в читальном зале или взять книгу в абонентном отделе. Возвращаюсь как-то домой, стояла дикая жара, в трамвае людей набилось чуть ли не в два этажа, однако мне как-то удалось проникнуть вовнутрь салона. Пора пробираться к выходу, но монолитная пассажирская масса несокрушима и моя жалистливая просьба снизу «пропустите меня» на уровне пояса взрослых до них не доходит. Если я проеду свою остановку, то выйду только на «Ветке», а оттуда пилить домой больше двух километров. Я приопускаюсь слегка вниз, среди человечьих ног появилась свобода для моих рук и, вспоминая, как это происходило в любимом фильме «Праздник святого Иоргена», начинаю молиться, прикладывая руку ко лбу, к пупу, потом направо и налево. И, о Боже! Трамвай подходит к моей остановке «Гладковка», толпа зашевелилась, образовалась щель, и я без напряга вышел на землю. Проверил, на месте ли книга, заткнутая за ремень на животе – все в порядке. Спасибо Богу, ну а также Ильинскому и Кторову, которые научили меня молиться! Прошло несколько дней, я возвращаюсь в очередной раз из библиотеки домой, на дворе хлещет дождь с ветром, народу в трамвае немного – кому охота в непогоду кататься на электротранспорте? Перед моей остановкой я исполнил правой рукой как бы невзначай, чтоб окружающие не догадались, уже апробированный ритуал – лоб, пуп, стороны. Впереди стоят впритык две толстые тетки. Трамвай приостанавливается, а я пытаюсь протиснуться между глыбами – ни в какую. Тогда кинулся я к задней двери, а там – мокрые люди затащили в тамбур свои бебехи, стряхивают с себя дождинки. Кондуктор, видя, что никто не выходит, дает отправление. А я онемел! Как же так? Ведь я просил, молился! Неужели бог не в силах сдвинуть с места двух баб? Пока шел с «Ветки» под дождем с ветром проклял толстух, да и богу досталось. Дома маме пришлось сушить постранично измятую книгу, чтобы меня не исключили из библиотеки. Прошло без малого 70 лет. Не так давно мне пришлось оформлять одну бумагу в одной конторе. В первый день служащая забраковала мои справки (нужны оригиналы, а не копии!), фотографию (не тот размер!). На следующий день иду в контору с теми же бракованными, сомнительными документами. По дороге вспомнился мне зарок из детства «На бога не надейся, да сам не плошай» и подумалось мне, что если бы я был верующим, то помолился бы, чтобы прошли мои туфтовые бумаги. Подошла моя очередь, служащая та же. Чувствую, что меня не узнала. Приветливо встретила, вчерашние документы приняла без всякого, посоветовала, куда обращаться дальше, мало того, дала номер своего телефона на случай, если будут препоны. Выхожу из кабинета, размышляя: «Если бы я осовременился и вдруг стал верующим, то наверняка помолился бы перед аудиенцией, и лишний раз бы уверовал в Бога, как пособника в борьбе с бюрократией. А оказывается, надо надеяться на настроение делопроизводителя и самому не плошать. У меня был сверхдальний безбожный родственник в Макеевке, старый русский горный инженер по фамилии Чаплин. Перед майскими и ноябрьскими праздниками он командовал своей жене-мордвинке: «Мать! Созывай мой интернационал!». Старший сын его был женат на еврейке, средняя дочь была замужем за армянином, а младшая – за татарином. Каким богам, в каких храмах они сейчас скопом по-семейному молятся?

   Тут откуда ни возьмись вдруг перестройка приключись. Оковы тяжкие (социализма) пали, темницы (советские) рухнули – и свобода (для Маркашева-Баркашева) радостно приняла у входа (в безвременье), и братки им меч подали в руки. На моем почтовом ящике выцарапали «жиды» для удобства тем, кто раскладывал приветственные послания от общества «Память». По местному телевидению участливо предупредили, что такого-то числа рекомендуется православным в окнах вечером выставить зажженные свечи, чтоб, очевидно, легче было прицеливаться по окнам затемненным. Пришлось покупать свечи и примазаться к тем, кто право славит. Подозрительных чернявых детей часто стали проверять на картавость. Наступила мотыжная эпоха. Мотыга – инструмент с заостренной металлической лопастью, используемый для обработки земли… и людских черепов. Особых успехов в использовании этого инструмента достиг перестройщик Камбоджи Пол Пот – от 2-х  до 3-х млн. черепов сумел отмотыжить. Воспряла духом у нас на шахте спящая ячейка вербованных. После войны для восстановления шахт Донбасса вербовали западенцев. Они, как правило, прибывали по путевкам, получали подъемные и сразу смывались в свои схроны. А те немногие, которые задержались на шахте, почувствовали теперь себя хозяевами жизни, смастерили флаг с троюдоострой мотыгой и попытались диктовать условия коллективу. Особую прыть в ячейке проявляли Замета, Талиманчук и Самбур. Последний, кстати, шесть раз тюкнул из идейных соображений свою жену топориком по голове и сменил шахтное подземелье на темницу сырую. Как-то в разговоре со мной в начале смуты, он сокрушался: «Пересмотрел всю свою родословную. Хотя бы одного еврея нашел – сразу уехал бы в Израиль!». Какого кадра потеряли две страны – Украина и Израиль! Шахтную многотиражку «За передовую шахту» редактировала улыбчивая милая женщина-западенка. Она самолично переиначила газету в «За передову шахту» и перевела на украинську мову. Но шахтеры Негруца, Абдразимов, Курпниек, Шелег, Левитин, Антонян, Гогоберидзе, Косинский, Чхетия, Сарваров, Иллиополитановическович и Васильев возмутились, и газете вернули межнациональный язык.

  В условиях ослабления и разбалансировки центральной власти республиканские  коммунистические руководители быстренько предали идеи интернационализма, почувствовали себя русскими царями, литовскими королями, украинскими гетманами, грузинскими князьями, среднеазиатскими баями-ханами, казахскими нурСултанами. И каждый из них уверял «свой» народ в том, что Адам – выходец из самого древнего и мудрейшего «нашего» народа. И каждый из них доказывал эту свою древность соседнему народу, посмевшему внаглую присваивать себе родство с «нашим» Адамом. И каждый из них благословил кровавую «дружбу народов», как-то, Азербайджана и Армении, Узбекистана с Таджикистаном и Киргизией, Таджикистана и Киргизии, Литвы и России. И каждый из них мечтал иметь персональный самолет, чтобы долететь на нем до Белого дома и посидеть с самим Богом на приставном стульчике за журнальным столиком. И каждый из них  достиг своей цели и заслуженного проклятия своих подданных. Но за четверть века после начала перестройки-перестрелки они успели внедрить в сознание подданных транспондер – установку-прибор для опознавания  принадлежности индивидуумов «свой – чужой», и если на пути попадался «чужой», то его следует сбивать без раздумий. Трудно представить себе, чтобы сейчас украинец женился на русской, еврей – на украинке, азербайджанец глянул с любовью на армянку, а ведь это был лучший способ избежать вырождения наций за счет сокращения численности собственных «выродков», плодившихся во внутриплеменных  браках. Невозможно представить себе, чтобы мусульманин по вере взял в жены  иудейку, а буддист – магометанку, потому что такой поступок рассматривается как вероотступничество, за что надо отвечать по религиозным законам буквально своей головой. Первая авраамическая религия много тысячелетий назад осудила самоуничтожение рода человеческого и провозгласила постулат: «Не убий!». Но после сорокалетнего блукания по пустыне Моисей спросил Всевышнего: «А что дальше?». И получил ответ: «Иди и завоюй обещанные мной земли!». А как же «Не убий!»? Все основные мировые религии, а также их многочисленные ответвления присоединились к человеколюбивому призыву. Атеисты и агностики также с восторгом возлюбили человека. Это не они организовывали средневековые крестовые турпоходы  и резню в Варфоломеевскую ночь. Это не атеисты и агностики полтора тысячелетия скубутся между собой, как сунниты с шиитами, поклоняющиеся одному Аллаху и разговаривающие на одном языке. Это не они полтора столетия грызутся, как сербы с хорватами, молящимися одному Богу чуток по-разному и разговаривающие на одном языке. Религиозные войны возникают и ведутся из-за различия в интерпретации религиозных догм Папой Римским, Папой Московским, Папой Иерусалимским, Папой Меккаинским, Папой Тегеранским, Папой Тибетским и т. д. Но это папьё не может, собравшись все вместе, огласить каждый своей пастве: «Говорю Вам: «НЕ УБИЙ инаковерующего. Воистину отлучен будешь веры нашей от». Как прояснилось мне сейчас, блюду я неукоснительно заповеди божественные неосознанно, без привязки к вере. Не убил ни разу никого, не украл ничего, прелюбобездействовал принципиально, не лжесвидетельствовал, не желал жены ближнего и даже осла его, не завидовал никому, к извращенцам отношусь отрицательно. Так чем же я отличаюсь от верующего человека? Может тем, что у мнящих себя божьими людьми, полно скелетов в антресоле? Или тем, что просто не хочу умалять себя, молясь кому-то с мольбой о помощи, в которой я, как самостоятельная личность, не нуждаюсь? В моем ближайшем окружении есть индивидуумы глубоко верующие, мы прекрасно сосуществуем без попыток перелицевать друг друга. Почему же те, кто обязан свято соблюдать законы божьи, действует невпопад с ними? В израильских соцсетях гуляет притча. Собрались 13 наиболее уважаемых раввинов, прочитали под залог собственных жизней молитву-просьбу к Богу о наказании Арика Шарона за то, что он вывел иудеев из Газы. Шаманство? Не скажите! Премьер-министр действительно оказался при смерти. Правда, задолго до «вечери» 13-ти разгневанных мужчин, врачи прописали пациенту такие дозы кроворазжижающих препаратов, что даже Б-г не в силах был ему помочь. Медицина способна убивать людей, а священнослужители обязаны исцелять души, не правда ли?  Вот если бы всего одна вера была на свете, то не было бы религиознояго инакомыслия и религиозных битв. Вот если бы не было ни одной религии на земном шаре, то и разговора о ней не было бы и возгласов «Аллах акбар» не было бы слышно. Двоичная система счисления, применяемая в информатике ( 0 или 1), прекрасно сработала бы в умиротворении человечества. Хоть убейте меня, но я все равно не поверю, что подполковник КГБ и приват-доцент вдруг возлюбили бога и в доказательство кинулись целовать патриаршие ручки. В ожидании воцерковления двоичной системы в религиозную сферу, следует хотя бы принять закон о религиозной нейтральности руководителей многоконфессиональных стран, чтобы не возникала ревность и подозрение в предвзятости этих лидеров к одной какой-либо конфессии подданных народов.             
   
  Так совпало, что перестройка настигла меня  в момент, когда я готовился выйти на пенсию. К этому времени у меня было накоплено 10 тыс. рублей на замену «Жигулей» и мебели, а также на безбедное житие до конца дней моих. Благодаря стараниям комсомольцев-бандитов вкупе с младшими научными сотрудниками накоплений хватило только на магнитофончик для сына и пришлось мне подзадержаться на работе еще дополнительно на 23 года. В пенсионном удостоверении в графе «месячный заработок для начисления пенсии» значилась цифра 727 руб.; «Размер пенсии – 160 руб.». Советская власть оперировала не только идеологическими мотивами, но и капиталистическими рычагами для стимуляции труда. Для шахтеров были установлены не только повышенные ставки-оклады, но еще и выплачивалась доплата за выслугу лет, размер которой доходил до двухмесячного оклада в год – «даешь стране угля!». Для чубайсогайдаровских МНС рычаги были недоступны, а мотивы ограничивались мечтой получить партбилет для карьеры. Действовали с ними в паре по развалу системы затаившиеся комсомольцы, давно стоящие в низком старте в ожидании сигнала – «КПСС промахнулась!». И вот пробил их час. Все начали крушить под лозунгом «Так жить дальше нельзя!». И пропагандировали: «А вот так жить дальше льзя!»; «Да здравствует капитализм!»; «Свободу угнетенному народу!».  В Советском Союзе в период «гнусного» социализма (совка) под конец года проводилась подписка на газеты-журналы на следующий год. У назначенных парткомом подписчиков на каждом участке был толстенный каталог изданий с множеством разделов по интересам. Шахтные ватники и колорады сосредоточенно листали каталог, выбирали себе по вкусу периодику и чуть ли не дрались за подписку на лимитные издания. А еще «злобные коммуняки» заставляли нас собирать макулатуру, чтоб получить талон на тома «позорных» Ивана Бунина, Эриха Мария Ремарка, Джека Лондона, Жоржа Сименона, Михаила Зощенко, Александра Пушкина в нагрузку к Михаилу Лермонтову. И кроме того, принуждали нас соблюдать очередь, что бы не было драки, при заказе на подписные издания Достоевского, Фейхтвангера, Толстого, Лескова…  Каждую неделю на экраны кинотеатров выходили новые отечественные фильмы, зачастую шедевры. Весь «гуманитарный мусор» с жаром обсуждал продукцию любимых кинодеятелей. А сейчас делатели кино рассказывают, что власть вставляла им палки в колеса. Куда надо им вставить палки, чтоб сейчас получались шедевры при неограниченной свободе? Опрометчиво поступали они, когда прилюдно жгли свои партбилеты на Красной площади, уверяя публику, что вступали в партию карьеры ради. А вдруг Грудинин сейчас свергнет Путина? Тогда придется высокоидейным светочам культуры снова переобуваться на лету и опять карьеры ради! Единственным, наверное, режиссером, который сказал, что ему не мешали работать, был Михаил Швейцер. И это при условии, что он пробивал у бюрократов 2 года своего «Золотого теленка» и они вырезали при  монтаже почти 20 минут фильма. На такой мужской поступок (играй по принятым правилам или не играй совсем) культслюнтяи не способны. Если у них вырезали секундную реплику, то это значит – гвалт!, лишают «Оскара». И еще. Для сепаров Витя Дубильер через горком комсомола организовывал весной каждого нечетного года Донецкие международные джазовые фестивали, куда я водил своих мальчишек по мере их произрастания. Последний фестиваль «Донецк-116»  прошел 1-3 марта 1985 года, дальше пошла другая музыка – какофония.  Театры и филармония, к счастью, действуют до сих пор вопреки переворотам 91-го и 14-го годов. Впрочем, искусственная элита деятелей искусства всегда отличалась проституированными устремлениями. Во время отечественной войны многие артисты сталинских оперного и драматического театров не эвакуировались и остались в городе. Они  организовались в труппы и 2 года услаждали не только на сцене нацистских офицеров и солдат по-немецки, но и в борделях по-русски. Сегодня скопированное с западных и южноамериканских  форматов телевидение услаждает русских телеротозеев маразматически вульгарными сериалами типа «Джигарханян-шоу», в которых былые кумиры с радостью и за гонорар выставляют себя на посмешище. У Некрасова: «Не так ли ты, продажная краса, желая блеск себе придать фальшивый, старательно взбиваешь волоса на голове давно полуплешивой?». Перестройка-перестрелка убила мою страну. Куда податься бедному еврею?

  Википедия нас учит: «Государство – форма организации общества, располагающая механизмами управления и принуждения, устанавливающая правовой порядок на определенной территории и обладающая суверенитетом». Мои родители жили на суверенной территории Советского Союза, в котором правовой  порядок устанавливался партией ВКП(б), располагающей механизмами управления и принуждения. До войны они были беспартийными, идейно пассивными мещанами и подверглись принуждению со стороны партии один раз – было объявлено приглашение выходить на субботники-воскресники высаживать деревья на месте будущего парка. Взяли они лопаты, вышли в степь донецкую и теперь в Донецке есть чудесный парк Щербакова. По разряду «принуждения» этот период существования государства можно назвать, пользуясь для простоты садово-огородной терминологией, «лопатным». «Лопата – ручной инструмент для работы с грунтом, представляющий собой лоток, насаженный на черенок». Фигурально говоря совковой лопатой, широко используемой в шахте, можно для принуждения получить под зад, а вот штыковой – и убить, что государство в период террора успешно временами и местами выборочно делало. На своей страничке в Фейсбуке я привел результаты собственного микроисследования периода «кровавого террора» в стране. Оказалось, что современные либеральные Солженицына, который прожил по его признанию с евреями 200 лет вместе, измазали сгущенной кровавой краской всю довоенную жизнь моих родителей – раз они не сидели в лагерях, значит, они участвовали в репрессиях. Это вытекало из утверждения шнобель-лауреата Александра Исаевича, что половина населения СССР сидела в лагерях, а вторая – охраняла репрессированных. А я, Владимир, но тоже Исаевич, констатирую, что это утверждение – клевета, ни один из моих и жениных многочисленных родственников не были репрессированы и не были вертухаями. С месяц назад в Фейсбуке на моей ленте блогер повесил вопрос: «Подвергался ли кто-нибудь из Ваших близких репрессиям во время сталинского террора?». Откликнулось 33 подписчика, из которых только 4 ответили утвердительно. Лапотная, рабоче-крестьянская Россия в лопАтный период своего существования расстрельной опасности практически не подверглась. Общепризнано, что репрессии носили политический характер и были направлены против коммунистов,  единственной политической организации в стране. Мои близкие точили в моем, ребенка, присутствии анекдоты про Йоську в компании верных  проверенных единомышленников, но не нарушали  действующий закон, и поэтому верховой пожар репрессий их не зацепил. Известно, что революция пожирает своих. И чужих. А к посторонним она безразлична, ими она, как правило,  не питается. Правда, под шумок можно анонимно упечь в лагеря недруга или друга, но такие законы создали не анонимщики, а пламенные революционеры для разгула анонимщиков, орудующих втихаря штыковой лопатой. И вот пришло лихо – война. Отечественная. Без принуждения отец ушел на войну в первые дни. Мама с сыновьями добровольно убежала от немцев. Оба они – отец на фронте, а мама в тылу – стали не коммунистами, но большевиками не по принуждению комиссаров-парторгов. Рядовой Шпунт И.Р. получил партбилет не для карьеры и не для того, чтобы потом его публично сжечь на Красной площади. В случае пленения был бы он расстрелян дважды – первый раз как еврей, а второй – как коммунист. Принудил отца к такому поступку Гитлер – это он уничтожил 13 его и моих родственников, включая 7-ых моих двоюродных братьев и сестер. А сейчас находятся либеры, которые провозглашают: «Сталин хуже Гитлера», что по математической логике означает: «Гитлер лучше Сталина». Только мои недруги могут назвать Гитлера лучше кого бы то ни было на свете. Среди этих  оригиналов, к сожалению, есть бывшие члены КПСС, недоумки сверхкошерной национальности, которую их любимец Гитлер планировал извести под корень.   Они также заверяют, что лучше было бы сдать Ленинград немцам. Тогда бы через 900 дней эта местность называлась бы просто – Санкт-Пискарево.
   
  Ура! Победа! Возвращаются домой солдаты, вспоминая тех, кто остался там, на полях сражения. Страна в развалинах. Надо восстанавливать шахты. Рядом с шахтой №2 на Гладковке строят шахту 6-12 им. Феликса Кона. Мы учимся в старом здании школы №61, где всего 4 класса, но рядом скоро построят новый корпус. Пожилая женщина совмещает должности уборщицы, звонаря, сторожа и истопника. Уголь и обрезки деревянной крепи подвозят в сарайчик чумазые шахтеры. Время голодное, и на переменках велся разговор о вкусной пище. Я, глотая слюнки, рассказывал о сладком, вкусном среднеазиатском винограде сорта «Дамский пальчик». Поэтому и получил одноименное прозвище, которое носил, пока через несколько лет отъевшаяся детвора не сменила тему обсуждения. В 1947 году в нашей школе вводится совместное обучение мальчиков с «этими противными девчонками». Протягивают  вторую трамвайную колею от «Студгородка» до ж/д станции Сталино. Много покалеченных войной мужиков. Двое из них, один без руки, другой без ноги на костылях, ходят по трамваям с фуражкой в оставшейся свободной руке и поют фальшиво жалистливую песню: «Ночь прошла в полевом лазарете, там сестричка младая была …». После «работы» они шли в гладковский шалман, употребляли там зло и часто дрались между собой, если не смогли зацепиться с кем-нибудь другим. Побеждал всегда безногий, он умело манипулировал костылями. Жители поселка знали в лицо всех блатных из местной «Черной кошки». Воровская романтика привлекала пацанов, сбивавшихся  в уличные группировки «Черные котята». Военно-партизанская романтика звала на драки – улица на улицу, поселок на поселок. Часто в междоусобицах использовалось огнестрельное оружие – поджиги, конструкцию которых излагать не буду, чтоб современные террористы не воспользовались моей оплошностью. Был слух, что в стычке с поселком Щегловка застрелили пацана. Патриархальный уклад бытия гладковской голоты требовал обращаться в тяжелых случаях к местному фельдшеру Ивану Ивановичу. А профессура мединститута, – да что она понимает в медицине? Блатная элита обзавелась  редкими в то время наручными часами. Носили их с шиком на правой руке и с циферблатом на внутренней стороне кисти, примерно, как Путин сейчас носит. К концу сороковых трамвайный дуэт инвалидов пропал, шалман закрылся, «кошек» пересажали, у «котят» выветрились романтические фантазии, и они переквалифицировались в прилежных учеников, а блатная элита влилась в партийно-государственную. В 1947 году отменили карточную систему, и отпала пацанская обязанность занимать очередь за хлебом в магазинчике на улице Ф. Кона. Летом мы висели на деревьях, чтобы первыми заметить лошадку, везущую хлебную будку и возвестить во все горло: «Везут!». Кстати, Превеликая Британия отменила полностью карточки только в 1954 году. Тогда же, в 47-м была проведена в Союзе денежная реформа, я ее запомнил, потому что получил от отца 15 рублей старыми и на базаре купил дудочку за 14, а ее у меня в школе украли. Каждый год родители ждали постановление о снижении цен и покупали подешевевшую  одежду на вырост. За пять послевоенных лет цены на товары были снижены вдвое. В 1951 году построили новое красивейшее здание ж/д вокзала на месте разрушенного врагами. Мама устроила мне по этому музею экскурсию, в заключение которой повела в вокзальный ресторан, первый в моей жизни. Монументальные колоны, огромные, высокие окна, высоченный, ультрамаринового цвета потолок с элементами белой лепнины меня поразили. А еще, нам приносила еду официантка! Как прекрасна эта жизнь! 1953 год. Как ужасна эта жизнь! Предсмертная паранойя Сталина породила гнетущую атмосферу в стране и в моей семье. Сталин уничтожил фашистов и решил расправиться с антифашистами. Еврейский антифашистский комитет (ЕАК) во время войны успешно «организовал финансовую поддержку действий СССР против Германии» в капиталистических странах. Этот же ЕАК успешно, оказывается, залечивал до смерти руководителей нашей партии. Я слышал, как моя тетя, областной эпидемиолог, громогласно заявила: «Этого не может быть! Это – клевета! Врачи не могут убить больного!». Теткин авторитет в вопросах медицины был непререкаем, поэтому взрослые мои, я понял, из разряда ярых большевиков опустились в болото пассивных коммунистов. Вместе с тем, я слышал разговор между родителями о переезде в Палестину через Польшу: «Если  Партия прикажет ехать строить социализм, придется ехать». Решение Партия не приняла, слух о массовой мобилизации коммунистов-евреев оказался ложным, и, слава богу, – не бросать же дом и Родину ради социализма на чужбине. Когда умер вождь, мама поставила свечку (?!) и заплакала причитая: «На кого же ты нас покидаешь? Кто теперь будет понижать цены?». Как в воду глядела – лафа закончилась. Перед смертью Отца народов прошел слушок, что подготовлены эшелоны для депортации евреев на родину – в Биробиджан, но в отношении города Сталино я подобную акцию не подтверждаю. Дело в том, что как раз в это время у нашей уличной компашки культивировалась забава, которую сейчас именуют зацеперством. На трамвайчике мы добирались до станции, выбирали там порожняковый или грузовой состав и погрузившись отправлялись куда вывезет – в Рутченково, в Волноваху, Моспино… . Обратный путь преодолевали тем же способом. В ожидании оказии на путешествие восторженно наблюдали на станции Сталино проносящиеся мимо с грохотом, дрожью земли паровозы  ФД с вагонами, груженными углем. Восхищались мастерством и отвагой железнодорожников при исполнении циркового аттракциона. Из диспетчерского пункта выходила  дежурная с проволочным кольцом диаметром сантиметров 70 и всходила на деревянную трибунку рядом с магистральным рельсовым путем. Вдалеке показывается несущийся на бешеной скорости паровоз, на ступеньках которого  молодой помощник машиниста, повиснув и отклонившись, изготавливается на ходу подцепить рукой кольцо, протянутое дежурной. Иногда номер не удавался. Мы узнали, что на кольце крепился путевой лист для машиниста. Такое ухарское поведение вопреки разумным правилам безопасности было характерно для послевоенного энтузиазма не только в среде железнодорожников – «Наш паровоз лети вперед, в коммуне остановка!».  А вот подготовленных эшелонов для путешествия евреев на Дальний Восток я не видел.
   
  Бесшабашно-ухарский, восторженно-залихватский, безрассудно-романтичный послевоенный период истории России закончился 5 марта 1953 года. В этот день умер великий музыкант, наш земляк Сергей Прокофьев. Он мог музыкальными аккордами расцветить советскую эпоху. Его именем названа Донецкая консерватория  и красавец аэропорт, руины которого сейчас местные переименовали в аэропорт имени Порошенко. По совпадению в этот же день «ушел от нас великий вождь и учитель» (для обожателей), а для ужаленных – тиран и неуч. А для меня, отрока, наступила эпоха совка, эпоха взросления, спокойствия и стабильности. В начале предложенных читателю собственных ностальгических измышлений я, впав в детство, и увлекшись яркими воспоминаниями, уже частично излагал события, с которыми был связан в первичный совковый период моей жизни. Говорят, что в государстве были установлены порядки, ограничивающие свободу личности с самого детства, и даже задолго до рождения человека, которому предписано появиться на свет божий вовремя. А если его родители не вложились в срок, то облагались они оброком с 20-ти до 50 лет. В 1941 году был введен налог на бездетность в размере 6% зарплаты, и, понятно дело, – нужны средства на войну. Война, судя по сроку действия закона, продолжалась до скончания СССР, когда о налоге просто забыли. Я поздно женился и платил кровные 6% до 30 лет. А как же можно было обойти закон? Да просто – женись в 20 и воспитывай своих детей. А за разгульную жизнь, парень, надо расплачиваться! Свобода стоит дорого! Но я, как настоящий совок, рад, что 10 лет способствовал воспитанию не чужых для меня советских деток. Рожали детей «в жутких, антисанитарных условиях, в греческом зале, в греческом зале», но детки в нашей компании выросли здоровыми, мужественными мальчиками и женственными девочками. Эй, вы, хулители совка! Слабо вам оповестить постсовковое общество, что впервые в мире отпуск по беременности и родам был введен в Советской России сразу после революции – уже 27 ноября 1917 года? По декрету молодые мамы  были в оплаченном полугодовом отпуске, до года – на пособии, до 3-х лет сохранялось рабочее место. «О, – слышу шипение, – у него советская ностальгия». Я не тоскую по «греческому залу», но меня тоска берет, глядя на женственных мальчиков и мужественных девочек, среднеполых современных существ, нанизанных на памперсы чуть ли не дошкольной поры. А, кроме того, рекомендую по поисковику найти «декретные отпуска в разных странах». Да ладно, зная, что никто не последует моему совету, сам приведу несколько цифр – Германия, Япония – всего 98 дней (оно понятно, никак не очухаются от сокрушительного поражения во второй мировой); США – вообще 84 (оно понятно, никак не очухаются от якобы сокрушительной своей победы во второй мировой). Как Вам нравятся приведенные цифирки по сравнению с советскими полновесными 365 днями декретного отпуска? Малыши страны Советов идут в детские садики. Например, Путиловский завод содержал 21 садик. Один из них, с бассейном, музыкальным залом, игровыми комнатами, трехразовым питанием, стоял в нашем дворе. Другой, санаторный, неподалеку. Завод работал посменно, поэтому были и также садики круглосуточные. Оплата за содержание деток мизерная. Для школьников функционировал Дворец пионеров, в котором действовало множество кружков и секций бесплатно. В 1954 году я ходил тренироваться в баскетбольный зал. Бесплатно. Летом детишек «загоняли» в пионерские лагеря с обязательным взвешиванием в начале срока заточения и по окончании его. Работа руководства «пионерского ГУЛАГа» оценивалась в зависимости от прибавки в весе подопечных. Тот, у кого были проблемы с науками, шел после 8 класса в ПТУ, кто учился хорошо – в институт. Стипендии на горном факультете хватало на жизнь. По окончании института нужно было отработать 3 года по направлению в качестве молодого специалиста, которого наказать нельзя ни под каким предлогом. Если женат – обязаны предоставить жилье сразу. Остальным работникам по очереди дают квартиры. Бесплатно. Подходит отпуск – бери путевку. Чаще всего бесплатно. Месяц + 2дня за ДНД оплачивается. Не хочешь быть дружинником – свободен, на 2 дня меньше будешь плескаться в море. Продержался на производстве до 50 лет – иди на пенсию с максимальной пенсией в размере 160 рублей и орудуй удочкой на берегу до последнего вздоха. Это я представил график жизни шахтера. Но Советский Союз был страной свободной, советский человек вправе и вполне мог не ходить ни в какую баскетбольную секцию никакого Дворца пионеров, не поступать в институт, не работать на одном месте подолгу и, значит, никогда очередь на бесплатную квартиру не подойдет, не заработать себе отпуск, не трудиться в шахте, не получить высокую пенсию, но тоже мог свободно сидеть на берегу с удочкой хоть целый день. И, снимая рыбку с крючка, свободно поносить Советский Союз за отсутствие свободы в стране.

    При совке, например, принуждали под угрозой расстрела через повешение (вариант – повешение через расстрел) просвещать совков с помощью всесоюзного общества «Знание». На производственном участке политпросвященник в течение 5 минут, если это не мешало проведению наряда, зачитывал тезисы из «Блокнота агитатора» издательства «Знание». А в журнале учебы отмечалось проведение часовой лекции на тему « …  …   … » за подписью лектора и проверяющего. Ложь? Безусловно! Смертельная? Еще бы, конечно, – к стенке! Была всесоюзная игра «Вы делаете вид, мы делаем вид» без проигравших. В этой игре участвовали видные деятели общества «Знание» – Александр Бовин, Валентин Зорин, Гавриил Попов, Николай Шмелев и др., которые сделали многое для укрепления совка. Но «Блокнот агитатора» действительно помогал простым советским людям. Приведу пример. Это была брошюрка карманного формата, которую надо было листать не справа  налево, как обычно, а снизу вверх. В ней, чтоб заполнить страницы, обосновалась рубрика «Отвечаем на вопросы читателей». Мы с Юрой Ивановым работали на преддипломной длительной практике в 1960 году в шахте «Игнатьевская». Листая на наряде подвернувшийся под руку «Блокнот агитатора» местного областного издательства, я наткнулся на вопрос одного «бегунка» (так шахтеры называли тех, кто бегал без толку с шахты на шахту): «Положена ли работнику компенсация за отпуск, если он проработал на производстве меньше одного года?». Ответ консультанта «Да» характеризовал его профессионализм и безответственность, чем воспользовался  студЭнт-авантюрист. Преодолевая сопротивление честного и в высшей степени порядочного Юрика, я направился с драгоценным «Блокнотом» в отдел нормирования шахты и показал там ответ партийного органа. Начальник отдела показал, конечно же, знакомый мне, параграф трудового кодекса: «Только после года работы». – «Так Вы идете против партии?» – потряс наглец «Блокнотом». На полученные за три месяца работы незаконные отпускные мы взяли через знакомых девчат на шахте «Бутовка» путевки (одну за 10% стоимости, вторую – бесплатно) в дом отдыха «Энергетик» города Одесса. Теплынь стояла такая, что 3-го декабря мы окунались в море. Ну, кто скажет, что партия без тепла заботилась о народе? Вспоминаю, на Шахтерской площади Донецка на крыше одной из пятиэтажек я увидел новый огромный неоновый лозунг-призыв «КПСС и партия едины». Проезжаю мимо через неделю. «Партию» заменили на «народ», но не угадали с неоновым цветом и высотой букв. Кому-то эта ситуация смертельно невыносима, а по мне – нестерпимо уморительна. Для ИТР на шахте проходили политзанятия в парткоме. Как-то изучали 2 года НОТ (научная организация труда) – ну, очень мутная наука. Лектор, алкаш-нормировщик, часто был не в состоянии вести занятия, слушатели (начальники участка) часто не успевали выехать из шахты, но журнал занятий был в полном ажуре. Люди научились играючи лихо обходить неудобства, связанные с идеологией. После высказывания генсека «экономика должна быть экономной», наступил черед изучать именно ее, «эконоМКу». Я поехал в библиотеку на день, взял там свежую, попавшуюся на глаза, брошюру издания «Знания» в серии «Экономика», сделал конспект на тему: «Экспансия США в экономику стран Южной Америки», зарегистрировал в парткоме группу на 10 человек для изучения представленной темы, чем освободил 11 индивидуумов от мороки на 2 года. Смертельно? Не-а, забавно! Между прочим, мы с Юрой на тренде «экономика» поступили на 4 курс Харьковского инженерно-экономического института для получения второго высшего образования. Бесплатно. Как студентам нам  полагался тарифный отпуск летом и два учебных – на весеннюю и осеннею сессии. Спасибо партии родной! А до этого меня постигла блажь – сдать кандидатский минимум по языку. Нашел курсы по немецкому языку в институте ДонУГИ, отучился, сдал экзамен в ДПИ. Бесплатно. Да здравствует совок! Позже, в беседе с зам. директора МакНИИ по науке мне было предложено защититься по совокупности публикаций, но я уехал в Израиль. Тоже бесплатно. Да здравствует Израиль!

  Но вернемся на шахту. Объявлен очередной учебный цикл – «История КПСС». Задаю вопрос секретарю парткома: «Надеюсь, беспартийных это не касается?», – «Еще как касается!». Пришлось искать выход из очередного неудобства. Университет марксизма- ленинизма, факультет «Эстетика». Студенческий билет слушателя Университета по курсу «Марксистко-ленинская эстетика», предъявленный в партком, освободил меня от шахтного курса «Истории КПСС». Лекции в университете должны были  проходить два раза в месяц, но, конечно, их практически не было. Думаю, просто коммунисты не очень знали, что такое «эстетика», тем более марксистко-ленинская. На первое занятие явилось человек 12 слушателей, преподаватель записал нас в журнал, назначил старосту и предупредил, что у него через пять минут совещание. Староста, врач 20-й больницы, получила в руки журнал, список лекций и наедине инструктаж лектора. Второй раз мы видели преподавателя, когда получали дипломы. А в промежутке мы, все прохиндеи вроде меня, встречались на часок два раза в месяц, вели беседы, рассказывали анекдоты, обсуждали просмотренные кинофильмы, театральные постановки, несколько раз ходили скопом в филармонию, спасибо медицине – это она все организовывала. В футбольные дни мужики ходили на футбол, и группа не собиралась, но в журнале посещении был полный порядок. Если получалось, ходили в Малый зал кинотеатра «Комсомолец», где давали изредка Италию, Польшу, Англию, Францию. Кто-то достал и пустил по кругу пятый экземпляр отпечатанной на пишущей машинке на папиросной бумаге лекцию профессора-сексопатолога Иванова. Эту крамолу потом обсуждали между собой на семинаре, разумеется, без практических занятий, но в свете марксистко-ленинской эстетики. После окончания двухгодичного курса мы, эстетически подкованные, еще некоторое время созванивались и вспоминали счастливые дни учебы. Свой университетский диплом я предъявил парторгу через год, чтоб отдохнуть еще немного от политзанятий. Бесплатно. КПССу – слава! Способность советского человека обойти препятствия-неудобства, создаваемые социалистической системой, пригодилась ему при преодолении неудобств уже капитализма. Если советскому еврею в Израиле приспичит вкусить сальца в субботу, то ему воспрепятствует местная система. Во-первых, в субботу общественный транспорт бездействует; во-вторых, суперы закрыты; в-третьих, в них сало не продается ни в каком виде. Но в среде советских евреев Израиля водятся не только те, кто хочет полакомиться салом, но и те, кто хочет заработать на пагубной страсти соплеменников, обойдя неудобства бытия. Открываются советские (читай – русские) магазины в шаговой доступности, которые работают в субботу и в которых продается-таки сало. Если ты не совсем кошерный еврей или/и твоя невеста полукошерная, то тебе нет брака в Израиле. Так ты берешь невесту, едешь с ней на Кипр и тебе есть уже брак. Правда, для установки в своей квартире новогодней елки теперь отвага уже не требуется – русские приучили аборигенов к этой причуде, как и пить водку.
   
  Говорить о социализме и при этом замять булгаковский квартирный вопрос невозможно. Действительно, нужно же найти угол в квартире для совка с метлой, что совсем не просто. Все углы могут быть заняты холостяками и молодыми парами. Этот контингент советских людей в период первых пятилеток, когда бурно развивалась промышленность Донбасса, бродил по домам с предложением: «Сниму угол!». Это означает, что если комната о четырех углах, то в каждом из них стояло по кровати, а посредине стол с 4-мя стульями. Квартиранты посменно на производстве выполняли пятилетку за 4 года, комнату не убирали, в ней только спали, что давало повод хозяйкам квартиры обзывать своего мужа-лежебоку: «Квартирант несчастный!». Мои родители прибыли в Сталино в 1931 году и сняли жилплощадь на букву «Х» – халупу, т.е. комнату с тамбурком в частном доме! Я оговорился – в доме личного пользования. Слова «частный», «частник» были под запретом по идеологическим соображениям. Меня угораздило родиться в детской совбольнице №2, которая находилась на территории современной площади Ленина с памятником вождю в центре, что дает мне право просто и ясно утверждать: «Я родился за спиной Ленина!». С первых дней жизни на белом свете я поставил квартирный вопрос ребром: «Так дальше жить нельзя! Требую улучшения жилусловий!». Мой отец вместе с еще одним приятелем, у которого были также двое детей сопоставимого с нами возраста и одна съемная комната, но даже без тамбура, предприняли усилия для удовлетворения требования новорожденного. Нужно строить дом поблизости с трамвайным сообщением! В довоенное время трамвай был практически единственным видом общественного транспорта, троллейбусы функционировали только в центре города.  Трамваи ходили переполненными, олицетворяли собой полное тесное единство народа, сквозь которого не всегда можно было протиснуться к выходу. В такой обстановке сближения советских людей возникали условия и чувства для трамвайно-троллейбусной любви, которая иногда перерастала в брак. И ни одна пассажирка не пыталась внести тесно окружающих ее мужчин-попутчиков в список голливудских домогателей. Автомобилей в городе было настолько мало, что администрация вывесила плакат-призыв на углу Макшоссе и 9-й линии: «Пешеход! Уступи дорогу транспорту!». Авто были диковинкой, а пешеходов было, как собак нерезаных, поэтому еще недозарезаные  псы остервенело набрасывались с риском для своей собачей жизни на громыхающую диковину, незаконно вторгшуюся на их собачью территорию. Вторым условием для строительства частного (зачеркнуто) личного дома было найти место для строительства на государственной (!) земле. Исторически, с конца 18-го века сложилось так, что шахты закладывались на удалении 2-3-х километров друг от друга. Рядом воздвигались бараки из бутового камня толщиной стен 80 см. для работников предприятия. Каждой семье предназначалась одна комната с одним окном. Межшахтная поверхность усилиями большевиков выделялась передовикам производства для строительства собственных домов. Нарезались планЫ по 8 соток, закладывались широкие улицы, прокладывался водопровод с водоразборной колонкой посредине улицы. Эти мероприятия проходили в середине 30-тых годов и, когда я впервые возмущено подал свой голос, лучшие планЫ уже были разобраны. Два приятеля нашли на рудничном поселке Гладковка кузнеца деда Данилу, передовика производства, у которого купили (ой, что я говорю?, –  который без всякого уступил, так как земля в Советском Союзе не продается!) половину своего плана. Построить дом на двух сотках государственной земли проблематично, поэтому компаньоны решили воздвигнуть один дом с общей стеной и двумя входами на половине участка. Стройка, подстегнутая моим нетерпеливым ревом, шла ударными темпами, как делалось все в те времена энтузиастов. Деревянный каркас сооружался из обаполов, распилов, затяжек, дранки, добытых на соседней шахте №2-6, основанной в середине 19-го столетия помещиком-предпринимателем Борисом Гладковым (или подрядчиком Гладким, кто с ними, эксплуататорами, разберется?). Каркас забивался глиной, как и положено по технологии строительства набивных сооружений. По завершении строительства был брошен жребий, определивший, кому из друзей какая половина достается, и мы переехали из трущоб на свою жилплощадь на букву «Х» – в хоромы. Четыре комнаты! Кухня, детская, спальня и зал-л-л-а!! Площадь всей квартиры – 34 кв. м!!! Печка с лежанкой и грубой в центре!!!!  Наше удобство во дворе находилось в 6 метрах напротив входа в дом деда Данилы и бабы Дуни, но это не считалось для них неудобством, равно как и их удобство располагалось идентично по отношению к нашей входной двери и тоже без ропота со стороны новоселов. Коммунальный двор жил весьма дружно, вместе проводили праздники, а стол для домино под вишней привлекал и мужиков из соседних домов и улиц. После женитьбы я не стал искать углы и комнаты с тамбурком и без него у чужих людей, а остался в нашем доме. Шесть лет мы с супругой и первенцем жили вместе с родителями. Укажите мне современную молодыцю, которая бы согласилась пожить со свекровью/свекрухой такой срок, и я пристрелю себя прилюдно! Перед тем, как переселиться в свой кооператив я провел в родительский дом воду и газ, оборудовал отопление, ванную комнату с санузлом и канализацию, заасфальтировал двор и тем  самым обеспечил родным беззаботное житие на долгие годы. Я подробно освещал свой квартирный вопрос, чтобы показать остроту проблемы в стране. Квартира без удобств размером 34 квадратных метров общей площади на пятерых считалась хоромами, а сейчас квартира значительно большего размера со всеми удобствами, отдельной кухней, балконом-лоджией презрительно называется на букву «Х» – хрущобой. При всех недостатках личности на букву «Х» – Хрущева нельзя не поставить ему в заслугу начало массового жилищного строительства, иначе до сих пор бы ходили в жару и мороз в будку с отверстием в полу. «С 1957 года в г. Сталино ускоренными темпами воздвигались панельные, блочные, изредка кирпичные дома для бесплатной раздачи труженикам Донбасса, нуждающимся в улучшении жилищных условий». Это предложение звучит как совковая агитка, но человек, живший в жутких условиях на букву «Х» – «хуже некуда», получивший на руки ордер на вселение был безмерно благодарен человеку на букву «Х» с репутацией на букву «Х» –  хреновой.
   
   Как всегда в хоре ликующих найдутся бесчувственные особи безразличных к представившимся возможностям. Я, например, мог получить двухкомнатную квартиру в течение 2-3-х лет, но хотел родить себе еще одного сына, и мне нужна была дополнительная комната. Сразу отвечаю на законно возникающий вопрос: «Почему именно сына, а не дочь?». Дело в том, что Шпунты специализируются на изготовлении как раз мальчиков. Почти все братья-сестры моего отца завели  себе сыновей. Только одна тетка из Казани, оказалась казанской сиротой с двумя дочками, которых мы с любовью называли выродками, так как они, выходя замуж, подвергали вырождению род Шпунтов. В нашем племени кузенов и кузин разгромный счет 10:2 в пользу мальчиков. Еще учась в институте я прослышал в студенческой компании об антинаучной «теории» определения пола ребенка по крови. Естественно, общество «Знание» по этой части народ не просвещало. В подпольном законе народонаселения действовали два правила: 1) кровь в женском организме заменяется через три года, а у мужчины – через четыре. 2) Пол ребенка определяет более молодая кровь в паре. Дома я решил проверить эту галиматью с помощью логарифмической линейки на себе, старшем брате и племяннике. Полное совпадение! Женатые «старики» в нашей студенческой группе и «зеленые», готовясь впервые стать отцами, просили меня дать имя ребенку. Своему куму Юрику Иванову я посчитал в ресторане на салфетке и написал имя будущей моей крестницы «Наташа». После женитьбы я, чтоб соблюсти родовую традицию, рассчитал график работы по изготовлению мальчика и повесил его над кроватью. Второго сына я получил по такому же графику после приобретения расширенной жилплощади. Модные ныне шоу для телеротозеев про ДНК паразитируют на событиях свершившихся, а «кровная» теория смотрит в будущее! Многие коллеги на шахте обращались ко мне за предсказанием и предначертанием пола ребенка. Могу привести пример двух ныне здравствующих шахтеров, которым сейчас далеко не 85. Мой друг Иван Иванович Машенцев, имея уже дочку, обратился ко мне с надеждой, что жена родит ему мальчика Ваню – Ивана Ивановича в квадрате. Пришлось его разочаровать, но сейчас, когда он остался один, младшая доченька стала для него опорой. С Григорием Ильичем Эйманом у меня случился прокол. Он поймал меня после футбольного матча на первенство шахты среди участков с требованием немедленно выдать жизненно важный для него прогноз. Еще не отдышавшись после состязания, я присел у ворот и посчитал – мальчик, чем несказанно обрадовал друга. Прошло время, родилась дочь. Анализ моего промаха показал – не был соблюден ритуал, подсчет производился без логарифмической линейки. Второй вариант – мол, Гриша, выдай мне данные всех мужчин, которые крутились возле твоей Бэллочки, женщине с безукоризненной репутацией, и я подберу истинного отца. Такой вопрс даже не рассматривался, сейчас старики живут в Канаде у дочери, которая – копия Григория Ильича. А логарифмическую линейку я привез в Израиль. Так, на всякий случай.

  Таким, как я гедонистам, пренебрегающих дармовой квартирой, КПСС и Совмин разрешили создание жилищно-строительных кооперативов. Размер советской, социалистической БеСпРоЦеНтНоЙ  ссуды – 70%, на срок 15 лет. Стоимость моей 3-х комнатной квартиры была сопоставима со стоимостью автомобиля. Не «Волги», а «Жигулей»! При капиталистической ипотеке всего лишь в 4% (не мечтайте, люди!) оплата за квартиру увеличивается в 2,8 раза (не плачьте, люди!), что становится сопоставимым со стоимостью самолета. У меня на участке работал взрывник, жена которого служила в банке. Это была самая бедная семья, вызывающая сочувствие всего коллектива. Он мог украсть на шахте, разве что, из добычи кулек угля, но что с ним потом делать? Она ничего не могла украсть в банке, поскольку там занимались только учетом безналичных перемещений якобы денег. И тут пришла перестройка. В банке появилась добыча, часть которой доставалась бедствующим служащим в виде настоящих, хрустящих купюр. Наши бедняки обзавелись  новой обстановкой и купили машину, чем вызвали недоумение и зависть работяг трудового коллектива. Период проникновения капитализма в совковую среду в принятой нами системе квалификации садово-огородного инструментария характеризуется помимо упоминаемой уже «мотыги» еще и «граблями». Действительно, оГРАБлены были производящие продукцию трудовые массы малочисленными ГРАБителями, имеющими доступ к непроизводственным  финансовым ресурсам. Удивительно, что потерпевшая сторона не смогла прервать период своего обнищания с использованием действенного садово-огородного инструмента под названием «ВИЛЫ». С таким непраВИЛьным населением мне было не по пути, я со временем перебрался в другую страну, где получил социальное жилье на букву «Х» – хибару, которую сам вручную перестроил и довел до кондиции на букву «Х» – «хоромы ++».

  Но вернемся к моему любимому кооперативу. О! Это был кирпичный дом от института экспериментального проектирования! Таких зданий в городе было всего три! Это была жилплощадь на букву «Х» – «храм». Площадь квартиры – более 60 кв. метров, три раздельные комнаты – детская, спальня и за-а-а-а-ал! 10-ти метровая кухня-столовая с выходом на зальную лоджию! На вторую лоджию выход из спальни! Ванна длиной 1,7 м! Кладовка! В процессе строительства я сумел устроить в квартире 3 ниши в капитальной стене для одежды и вещей! По поручению правления кооператива «Мир-75» я курировал ход строительства дома, следил за ходом строительства почти каждый лень – после первой и четвертой смены и перед второй и третей. Я пересчитал всю смету, удешевил здание на 10%. В эпоху «грабли» гайдарочубайсы решили сбросить обузу – ЖКХ на плечи квартиросъемщиков, получивших бесплатно жилье. Это жулье запустило процесс приватизации квартир. Когда один из советских руководителей поставил вопрос  о справедливом отношении ко всем советским людям, в частности, к кооперативщикам, выложившим свои кровные за жилье, и которым следует компенсировать,  возвратить вложенные средства, чтобы уровнять в правах всех жильцов перед приватизацией, то младокапиталисты справедливо поставили вопрос о лишении жилья этого самого, с данного момента бывшего,  советского руководителя. Таким образом, 7-8% квартиросъемщиков страны получили компенсации за помощь государству в решении жилищной проблемы в виде возврата на букву «Х». Уточняю, что речь идет о садовом растении, для взращивания которого используются садово-огородные инструменты: лопата, мотыга, грабли. Это – «хрен». Получается, при проклятом совке процветали свобода и равенство. Хочешь – получай жилье бесплатное, не хочешь – бери за деньги, а жить все равно будете в соседних домах в одинаковых условиях. При граблях о свободе и равенстве рассуждали с использованием известного садового растения на букву «Х». Только под «хмельком» можно утверждать, что эти два понятия совместимы.
   
  А теперь, разумеется, разговор о взятках и коррупции. Незабвенный Леонид Броневой говаривал: «Заметьте! Не я это предложил!». Какую кнопку на пульте, какую букву на клавиатуре не нажмешь – из всех щелей вылезает коррупционная грязюка. Если нужно раздербанить какую-либо страну – объяви взяточниками ее правителей. Если хочется устроить госпереворот – обзови президента вором. Премьер-министру Нетаньягу выкатила полиция претензии – он брал взятки не щенками, а сигарами и шампанским. Поучали же родители маленького, курчавого Бени: «Сынок! Курить сигары и пить шампанское вредно для здоровья!». Приходится ему сейчас расплачиваться за непослушание и пристрастие к отраве. Но, стоп! До сего момента я делился с читателями только своими личными, частными впечатлениями от жизни в совковую эпоху, а тут чёй-то меня занесло в политику. Сразу признаюсь – я злостный взяткодатель. Когда надо было вырвать гланды у моих сыновей, я вручил по бутылке коньяка за каждого из них живодеру-врачу  Синайскому. Когда надо было положить в Дорожную больницу маму, я приготовил бутылку коньяка для завотделением. Для конспирации взятка была завернута в газету, в момент передачи мзда выскользнула из обертки и разбилась в присутствии пациентов. Взяткодатель и взяткополучатель густо покраснели, но несмотря на распространившийся  по отделению благовонный запах, маму приняли и лечили профессионально. Универсальная взятка на все случаи жизни по единой таксе называлась в быту «решил вопрос через бутылку». Три ниши в моей квартире стоили мне трех бутылок водки, пол в  салоне, выложенный плиткой ПХВ в шахматном порядке – одной. Но когда возник вопрос возврата кооперативу насчитанных мною 10% стоимости 70-ти квартирного дома, выяснилось, что противодействуют мне солидные организации – УКСы области и города в купе с трестом «Донжилстрой-1». Оказалось, у них есть не только мундиры, но и честь, которую они блюдут намертво, а тут одной бутылкой даже коньяка 5* вопрос не решишь. Поразмыслив, пришел к выводу, что необходимо действовать законно в соответствии с Конституцией СССР через законодательный орган, коим на Украине является Верховный Совет республики. А еще вспомнил, что недавно прошли выборы в указанный орган и наш кооператив  «Мир-75» дружно проголосовал за депутата указанного органа Ляшко Александра Павловича, который, как я был уверен, встанет на защиту своих избирателей. Случайно оказалось, что наш народный депутат работает  Председателем Совета Министров УССР. Написал письмо нашему депутату, через неделю, оно вернулось в ОблУКС с резолюцией «Решить вопрос положительно!». Еще через неделю на наш счет в банке поступили деньги в полном объеме. Победу я отметил с начальником ГорУКСа принесенной бутылкой коньяка 3* в знак примирения. Год пайщики не платили ссуду, а впоследствии месячная плата уменьшилась на те же 10%. Кто после этого посмеет сказать, что в совке не работала Конституция и бездельничали депутаты? Кто решится заявить, что не было взяток? Разумное сочетание законного и противозаконного способа решения проблемы давало прекрасный результат!

  Но не всем членам моего родного кооператива такой результат оказался по нутру. Я имел неосторожность щеголять с портфелем у публики на виду, и одна из жительниц дома решила, что я в нем таскал домой деньги кооператива прямо из банка. Она написала письмо в газету «Правда» с обращением «Главному прокурору г. Москвы» (орфография сохранена, мне потом отдали ее послание), где требовала посадить меня за грабеж. Приходили ко мне проверять документацию три комиссии – от Архстройконтроля, партконтроля (?) и, кажется, народного контроля. Все контролеры дали заключение, что грабеж кооператива не состоялся и сажать меня не за что. А вот я решил засадить жалобщицу за клевету, тем более, что некоторые члены ЖСК, ранее меня боготворившие, стали косо смотреть в мою сторону. На собрании кооператива я объявил о своем решении и предупредил, что более в общественной жизни коллектива принимать участия не буду. Я собрал заключение всех трех комиссий, письмо в газету и пошел в районный суд. По привычке хотел поначалу прихватить с  собой бутылку, но, во-первых, не знал – коньяка или водки, а во-вторых, поостерегся, ибо можно действительно присесть за попытку дачи взятки судебным органам. Приняла меня дежурный судья, женщина лет до 40, выслушала, посмотрела бумаги и отправила к секретарю писать заявление. Через месяц состоялся суд, ответчице Нине Заец присудили за клевету 2 года, правда, условно, как матери троих детей. Восклицаю вместе с Георгием Вициным: «Да здравствует советский суд, самый справедливый суд в мире!». Согласны?
   
  Тогда провозглашаю еще одну здравицу: «Да здравствует советская медицина, самая человечная медицина в мире!». Традиция института «земский врач», зафиксированная в докладной записке пациента Ф.М. Достоевского и объяснительных записках врачей А.П. Чехова, В.В. Вересаева и М. А. Булгакова, сохранилась в государственной медицине после Октябрьского переворота. Как земский врач, несмотря на ненастье и пургу шел к больному домой для вспомоществования страждущему, так и участковый советский врач, отработав в поликлинике на приеме, шел «по адресам». Идеологически проявлялась забота не только о больном человеке, нуждающемся в постельном режиме, но и о людях, которые могли бы от него заразиться в тесных и многолюдных коридорах поликлиники, если бы он, заразный, притащился в гущу народную. В государстве Израиль, например, нет такой моды – врачу ходить на дом к больному. Если ты считаешь себя больным и даже заразным, то иди в чистую, просторную поликлинику на прием к врачу по предварительной записи, несмотря на присутствующих в помещении больных и выздоровевших. Если тебя бьет нетерпеж и ты считаешь, что конец близок, то вызывай амбуланс. Тебя отвезут, обследуют, но если в больнице продержат менее суток, то сдерут с «симулянта» круглую сумму. Вообще, в капиталистической больнице больных долго не держат, «полуфабрикат»  выписывают как можно быстрее. Двадцать лет назад  мне вечером сделали операцию – чикнули  опухоль и кусок кишки. А утром до обхода сказали: «Иди в душ, мойся с мылом». На пятый день: «Выписка будет готова в 13:00. Свободен». Я вызвал такси и полулежа на заднем сидении поехал домой за 120 км от места экзекуции. Трудно было подниматься на 3 этаж. Бесчеловечно? Как сказать, ведь жив до сих пор. Скорее непривычно – дома, в Союзе, я несколько раз лежал в больнице со своей любимой язвой с циклом лечения в 21 день. Человечно? Как сказать – ведь на моей койке за этот срок мог бы еще кто-нибудь подлечиться. Два подхода к обращению с больными – и чуткий советский, и бессердечный, прагматичный капиталистический – должны сочетаться в разумных пропорциях и в итоге дать положительный результат при лечении пациента. Доброе слово и корове приятно. Когда ей напяливают на титьки холодный, бездушный доильный аппарат, который дергает их нещадно, она вынуждена отдать молоко. Но когда любимая доярочка разминает теплыми руками ее вымя, приговаривая ласковые слова, благодарная буренка отдает  молоко с удовольствием и, наверное, с улыбкой. Лет десять назад мы с супругой приехали на родину, в Донецк, на побывку к друзьям из нашей многолетней компании. Там у супруги моей  случился приступ болезни. Нет страховки, нет прописки и вообще гражданка другой страны. Нашу панику погасили хозяева – они вызвали скорую. Через 7 минут заходят врач и фельдшер, сделали замеры, уколы, заполнили больничную карту. Подождали, пока больная почувствует улучшение. Врач выписала рецепт и рассказала, в какой аптеке, в условиях существующего уже дефицита, можно приобрести лекарства наверняка. Поутру я ушел в аптеку, друзья – по своим делам, а больная, как и положено, осталась в постели . Звонок в квартиру. Ну, думает преступница, пришли за ней, час расплаты настал. Заходит женщина: «Как Вы  себя чувствуете? Я участковый врач», – «А я… мы… не… вызывали», – «Вчера вечером у Вас была скорая, нам передали адрес». Вот такое у нас, на Украине, медицинское обслуживание! Было.            
 
  О ностальгии. Часто вспоминаю свой дом №37»б» по Партизанскому проспекту. Дом, который построил я. Дом, в котором прожил 24 года. Дом, в котором умерло за 4 года 9 человек после Майдана. Дом, в котором снарядом из Авдеевки разрушено 5 квартир четвертого подъезда в 2014 году. Дом, в который попала ракета по второму подъезду в 2017 году. Дом, в котором я жил между этими отметинами – в третьем подъезде. Дом, в который я не возвращусь. В формулировке «Ностальгия – это тоска по прошлому или чему-то безвозвратно утраченному» определяющим словом является твердое БЕЗВОЗВРАТНО. Сейчас бытует мнение в среде мотыг и граблей, что совки, ностальгирующие по совку, хотят жить в совке. Владимир Даль в своем труде «Толковый словарь живого великорусского языка» характеризует ностальгию «как душевную болезнь». Видимо я сглупу заразился от моих любимых писателей Паустовского и Вересаева. Константин Георгиевич в «Повести о жизни» и Викентий Викентьевич  в «Воспоминаниях» ностальгировали по безвозвратному прошлому, описывали свою жизнь сыздетства и не олицетворяли собой для читателей-почитателей ни один из известных садово-огородных инструментов.