Сотворение мира

Давным-давно, ещё до стародавних времён, была только вода. Чистая, прозрачная и тёплая. И плавала на ней только жёлтая уточка. Плавала, ныряла, лапками перебирала, крыльями по воде хлопала. Вот так: плюх-плюх, хлоп-хлоп, вжух-вжух.

Долго плавала утка или нет – никто сказать не может. Потому что за временем следить некому было. Только приспичило ей яйцо снести. Но куда? Вода широка и глубока, снесёшь яйцо — оно и утонет. Стала утка думать, как ей быть.

Долго думала утка, или нет – никто сказать не может. Не было часов у утки и спросить не у кого. А яйцо-то наружу просится, ждать не хочет. И тогда выщипала утка с груди перья и пух – не жалела она себя ни капли. И свила из них гнездо. А в гнездо снесла яйцо. Да не одно. А несколько. А чего мелочиться, раз уж гнездо большое получилось?

Из яиц вылупились утята. Жёлтенькие, как мать, славные, забавные. Стали они по воде плавать, нырять, лапками перебирать, крыльями хлопать. Вот так: плюх-плюх-плюх, хлоп-хлоп-хлоп, вжух-вжух-вжух.

Прошло время. Утята выросли и тоже, как мать, повыдёргивали с грудок перья и пух, свили гнёзда. В гнёзда снесли яйца. А что? Всё правильно – нельзя все яйца в одно гнездо складывать, мало ли что может случиться.

Из яиц вылупились утята. Много утят. И все, как один, на прародительницу похожи. Такие же жёлтые. Так же плюх-плюх-плюх, хлоп-хлоп-хлоп, вжух-вжух-вжух.

Утята выросли и свили себе гнёзда. Гнёзд много – соединились в остров. Огромный – вот такой.

На острове выросли трава, кусты, деревья. Много – вот столько.

Деревья и кусты роняли на остров листву и хвою, а трава устилала его мягким ковром. Вот так.

Остров стал большой землёй. Просто огромной.

У лиственницы сквозь кору пробилась смола. Скопившись, она стекала по стволу тонкими тягучими струями. И едва эти струи касались земли, как тут же появлялись нивхи. Они были краснокожими, как смола лиственницы.

Глядя на лиственницу, пихта тоже стала копить и выпускать сквозь кору смолу. Много смолы. Но она была белая. Из неё получились белотелые орнгары.

А из еловой смолы – золотистые бородатые к’уги. Только им места мало показалось на большой земле. И перебрались они на близлежащие острова. И стали называться айнами, а острова, почему-то, Японскими.

Ну и ладно. Всё равно получилось хорошо. Славные уточки. За это, пожалуй, можно выпить.

* * *
Стук в дверь и сердитый женский голос нарушили тишину: «Чориль, ты там утонул что ли? Выходи немедленно, иначе я всех твоих уточек выброшу на помойку к чёртовой матери!»

От неожиданности нежившийся в ванне нивх вздрогнул и чуть не выронил из рук бокал с вином. Жёлтые уточки заколыхались на волнах: плюх-плюх, хлюп-хлюп. Залпом осушил Чориль бокал и прокричал стоявшей за дверью жене: «Не шуми, Чольчинай, я уже закончил!»