Кто отец ребёнка?

(Гёте.)
 И кто отец ребёнка, которого я ношу’?
 Я говорю "ты нет",  и в этом, как я слышу, говорится "есть",
 поэтому я отвечаю тебе: "нет"!

 Я не говорю, с кем я троллил себя,  но кьярлиг и добро - мое сокровище,
 носит ли он Кьяде из золота,  какая у него шляпа с Запада.

 Будет Хаан и Пятно, чем результат
 _jeg_ так несет весь позор,
 Я хорошо знаю _хам_, он хорошо знает _mig_,
 Нашего господа также по Посланию.

 Мистер пастор и мистер предварительная выборка там
 Я надеюсь, В спаси меня!
 Это _er_ мое дитя, это _blir_ мое дитя;
 В этом мне ничего не нужно.

1890.


ZIGEUNERSANG.

(Гете.)


 В Таагемюльмет, в глубоком снегу,
 в Винтернаттенсе, в диком лесу
 Я услышал, как будущее человечества голодает,
 Я услышал крик Угернеса:
 Хотел бы ты, воу, воу,
 хотел бы воу, воу, воу,
 вито ху!

 Я ласкаю даже кошку Зауна
 и это была дорогая черная кошка Ведьмы Анны,
 семь оборотней пришли ко мне Ночью,
 семь женщин, даже семь из нашего города:
 Хотели бы вы, воу, воу,
 хотели бы вы, воу, воу,
 вито ху!

 Я знал их всех, я знал их хорошо,
 и Анну, и Урсулу, и Кэт’,
 и Еву, и Лизу, и Метт’,
 они выли вокруг меня по кругу:
 Бы воу, воу, воу,
 бы воу, воу, воу,
 вито ху!

 Как я упомянул каждого по имени, довольно высоко:
 Что ты Анна, что ты Родишь!
 Эн трепетал и содрогался, затем вырвался на свободу
 и побежал, и рыдал в игре:
 Хотел бы ты, ты, ты,
 хотел бы во, во, во,
 вито ху!

1890.




Я ПРИШЕЛ ГЛУБОКО В ЛЕС.(Гете.)


 Я подошёл глубоко в лесу к
 милой маленькой девочке
 и попытался поцеловать ее в щеку.
 "Отпусти! или я закричу!“

 Я сердито закричал: "Я убью его,
 кто посмеет нас тронуть“.
 "Хысь!" - воскликнула она.
"Говори тише, друг,
 никто не услышит!“

1890.




Ткачи.

(H. Heine.)


 С ввалившимися глазами и оскаленными зубами
 они сидят за ткацким станком с занятыми руками.
 "Германия, мы плетем твой Деднингескруд,
 мы плетем в нем три Форбанделесбуда:
 Мы ткем, мы ткем!

 Будь прокляты скингуды, носящие луки, повернувшие назад в своей Беде,
 с тех пор, как Зима была наказана Голодом,
 напрасно мы сражались, напрасно мы молились,
 но место, которое он выбрал вместо еды,
 мы плетем, мы плетем!

 Проклятый король, царь царства божьего,
 в нашем Бедственном положении нет ни одного посетителя,
 который лишил бы нас Хлеба насущного
 и поскольку давайте пристрелим нас, как Собак...
 мы ткем, мы ткем!

 Будь проклято фальшивое Отечество,
 как может только близкий Раденский шпион,
 где каждый Цветок в младенчестве может умереть,
 и где единственный Скьендселен, дающий Семя...
 мы ткем, мы ткем!“

 И небесные твари взлетают, Вейвены взрываются
 девушка Женлид всю ночь и день. --
 "Старая Германия, мы ткут твои праздничные одежды,
 мы ткут в них три бутона Банделеса -
 мы ткут, мы ткут!“

1890.