Бедные люди remix

АСЬКА. Сообщение от Макара.



Привет, как дела, подруга, скинь пары на завтра, плиз!

Я только с ментовки иду.

Ты же не вышла вчера, вот я и загулял.

До дома доберусь, напишу.

Я дома. Что молчишь?

В общем.  Вчера в парке начали. Карась проставлялся, хрен его знает за что. А потом смотрю, мы уже напротив администрации. Откуда гитара взялась никто не помнит))

Никому вроде не мешали. Пели конечно. «Орали», как ты скажешь.

Так нас и забрали. Если бы по рублю дали, то сразу бы отпустили. Или, говорят, студенты, вам до утра сидеть в обезьяннике. Напугали! Мы и так были без денег, да и время позднее, кому звонить-то? В общем, так и просидели до утра. Было весело. Кстати, твою «Куклу колдуна» мы в каталажке раз десять пели. Тебя там очень не хватало))

Пишу новый рассказ, по горячим следам, черновой пока, потом скину тебе. Ну да, он как всегда, в моём стиле, там менты кровь сосут и не только кровь. Трансы - вурдалаки.

Варя, спасибо тебе, что ты всё правильно поняла вчера вечером после нашего последнего разговора. Ты правда очень нужна мне, ты необыкновенная девушка. Но ты же видишь какой я сложный. Свою клятву ещё раз повторю - никаких серьёзных отношений, пока не встану на ноги. Я должен добиться успеха и заработать денег для будущей жены и ребенка. И тогда я сразу сделаю тебе предложение. Бог даст, дождёшься меня. А нет, значит судьба такая. В любом случае, я просто уверен, что мы с тобой друзья по переписке на веки, каждое твое сообщение, каждое твое слово я заношу в блокнотик и сохраняю на память, чтобы подпитывать пламя, которое ты одна способна разжигать в моем сердце.

Вот, даже сейчас, пишу тебе и вдохновение уже приходит! Слушай! Расписание на завтра уже не надо! Великая сила аськи! Я сейчас, пока писал тебе это сообщение, понял, что хочу написать роман! Это будет роман о нас с тобой. Мы живём в банановой республике на острове, боремся против системы и создаём подпольную группу анархистов. Я готовлю покушение на короля людоедов, а ты пишешь роман, который должен будет открыть людям глаза на то, что происходит с нашей страной! Нас с тобой хватают и выводят, как рок звёзд на стадион – только не слушать, а расстреливать на глазах у миллионов! Но твой роман попадает в массы! И вот мы уже мученики за правду, иконы революции и толпа сметает узурпаторов и восходит звезда пленительного счастья, а на осколках самовластья напишут наши имена! И дети в конце несут цветы к памятнику в центре города. В меди отлиты мы с тобой. Как тебе?

Варя, знаю, будешь ругаться, но я не боюсь отчисления. Я больше ничего не боюсь. Я хочу в армию, знаю, что стану там настоящим мужчиной! Может успею и повоевать! Это только по телеку говорят, что в Чечне уже всё спокойно. Там до сих пор опасно, банды в лесах сидят. Я вернусь Хемингуэем! Львом Толстым! И тогда я смогу писать о войне! И напишу!

Это пока я твой «бедный людь», Макар Девушкин. А вернусь к тебе Макар Дедушкин!))



АСЬКА. Сообщение от Вари.



Девушкин, вот ты достал! Гля, как те такой финал – ты уже расстрелян, Девушкин! Висишь на доске позора у деканата в списках на отчисление! А как те такой роман: если до нового года не закроешь хвосты - полетишь ты, Девушкин, в свою Чечню, родину защищать! А там и посмотрим, какой ты вернёшься и нужен ли будешь мне тогда, физический и моральный инвалид, с поломанной психикой, с букетом звучных синдромов. Вернёшься, чтобы спиваться на лавочке. После войны ты станешь калекой, это я тебе обещаю, Девушкин! Если вернёшься ещё. Я молчу о том, насколько эта проклятая война вообще преступна и не справедлива и абсолютно никому не нужна, кроме как олигархам и их лизоблюдам. Неужели обо всём этом не сказали вам великие гениальные писатели всех стран? Почему такие простые истины не останавливают вас, глупых мальчишек? Мудрость извечная в книгах великих, гениальными писателями уже всё сказано. Прежде чем идти в военкомат, прочитай хоть одну великую книгу, Девушкин, а не вот этих вот твоих мистиков, да постапокалипсис твой дешёвый. Вникни, как следует, в классиков и ты поседеешь от того, что узришь, без всякой войны поседеешь. И пойдешь в поле – пойдёшь сеять! Разумное и вечное! Такой ты мне нужен, Девушкин. За твои мысли светлые ты дорог мне, за твои идеи о справедливости. За твой весёлый характер, твои шутки, за твою доброту. А не за то, что ты мне сегодня понаписал. Проспись и выходи завтра, жду, а не будешь завтра на парах, очень сильно обижусь:

1. История Средних веков

2. Литература Средних веков

3. Русский язык

4. Английский язык

5. Политология

6. Физ-ра



ОДНОКЛАССНИКИ. Сообщение от Макара.



Здравствуй, Варя, это Макар. Узнала? «Кукла колдуна» )) Учились вместе.

Наконец-то смог тебе написать. Я уверен, ты меня простишь, даже если нашла себе кого-то. Я знаю – наша дружба никогда не умрёт. Потому что, ты навсегда осталась в моём сердце. Я помню все наши прогулки, каждый наш вечер, каждую встречу, первый курс, и второй, пока меня не отчислили. Наши перешептывания на парах, наши обнимашки в коридорах. Поцелуи на осеннем ветру. Господи! Я был тогда по настоящему счастлив! Но понял это только спустя столько лет!…

А помнишь, как было красиво зимой! Только с тобой одной мне было так хорошо! С тобой не фонари светили, не снег падал, а волшебная сказка меня окружала стеклянным куполом и освещала наш воображаемый домик изнутри. А снежинки огромными хлопьями застывали прямо в воздухе, и переливались, как драгоценности. Неповторимые нерукотворные произведения – я каждую из них воспроизвёл бы в рисунках и стихах, но разве передать такую красоту?!

Как молод и глуп я был тогда! Как же я не ценил наши чувства! Как ужасно я тогда поступил с тобой, Варя, Варенька моя! Вернуть бы то время ни за что бы тебя не отпустил! Ни на шаг бы от тебя не отходил! Только лежал бы у твоих ног и смотрел бы в твои запредельные, бесконечно глубокие глаза! Каждое мгновение, проведённое с тобой для меня теперь на вес золота!

Помнишь, ты писала мне не ходить в армию, не попадать в Чечню. Я же так туда и не попал.

Я тогда, после отчисления, в пьяной драке таких делов наделал…

Варя, пойми, не мог я раньше тебе написать. Ты же помнишь, какой я был сложный. Но это раньше, теперь я сильно изменился. И вот уже наоборот – я не могу тебе не написать. У нас же тут все пишут. Точнее как, я пишу на заказ для порядочных арестантов, любовные письма девушкам. Но от своего имени никому не пишу, только тебе вот, решился, черкануть в одноклассниках. Классная фотка, кстати. Ты прямо расцвела, ещё красивее стала. Да, за душевные письма меня здесь ценят. Занялся татуировками. Тоже отметили за талант. Так что жить можно. Поэтому жаловаться не приходится. В общем, освоился я наконец, потому и пишу. Кстати, слышал, в стране многое поменялось. Жду не дождусь освобождения. Очень не терпится посмотреть, как теперь живётся на воле. И да, здесь я написал таки свой первый роман. Прошёл свою армию, так сказать, но дозрел, к сожалению, как Фёдор Михайлович, а не как Лев Николаевич. Но роман дописал. Хотя в нём не хватает одного штриха. Это тебя, Варечка. Твоих слов ответных, в которых ты прощаешь меня и рада мне и не против со мною встретиться, и тогда я бы с этим дописанным романом, после освобождения, да сразу к тебе. Что скажешь?



ОДНОКЛАССНИКИ. Сообщение от Вари



Здравствуй, Макар. Да, я уже давно простила тебя. Я тоже буду тебя помнить. Мне очень жаль, что с тобой случилось такое. Но я же ничего не знала. А теперь и правда спокойно и легко. Спасибо, что дал о себе знать… Знаешь, я ведь влюбилась в тебя тогда, с первого курса, с первого взгляда. Кто знает, может у нас бы и получилось, если бы ты был тогда немножко посерьезнее. Но теперь уже это не важно, судьба распорядилась иначе. Я встретила хорошего человека и полюбила его. Скоро у нас будет свадьба.

Макарушка ты только не расстраивайся. Ведь, что было, то прошло, тем более у нас с тобой ничего и не было всерьёз. Знаю твою страсть к сочинительству и перепискам, так что уверена, что спишешься с хорошей девушкой и приедешь к ней после освобождения. Я очень тебя ценю и всегда буду помнить. Спасибо тебе за приятные мгновения нашей юности. Желаю тебе всего самого наилучшего, найти свою любовь и своё счастье!

Пожалуйста, не пиши мне больше. Ты должен понять. У меня теперь жених.



ВКОНТАКТЕ. Сообщение от Макара.



Здравствуй, Варя, не могу в последний раз не написать. Научился здесь не верить, не бояться, не просить. Знаю, девушку мою уже не возвратить, ту с которой можно было ни о чём поговорить, а потом о многом с нею помолчать.

Выхожу один я на дорогу. Позади колючка, вертухай. Впереди петля путей ещё немного. Яблочный мичуринский наш край. Скоро я опять там побываю, вдоль реки пройдусь и улыбнусь, нашему несбыточному раю. И до нашей ели докоснусь. Я в порядке, Варя, не переживай. Скоро вновь увижу свою маму. Не забуду прядь её седую. И тебя любить не перестану.

Нет стихи я не пишу, стихи – клопы. Не дают покоя, выгрызают душу. Но какие суки стыдные они! В рифму то же слово - в бога душу!

Помнишь, как в КВН – а если серьёзно…

Варя, да всё со мной отлично, правда. Это стихи от смятения. Кружится голова от свободы. Впереди только радость и счастье! Поеду в Москву со своим романом, найду работу, да по редакциям побегаю в свободное время. Говорят через интернет надо, да я как-то не привычный к нему, не доверяю этим почтам, емэйлам, на месте надо решать такие вопросы, с глазу на глаз. Если будет интересно, скину тебе. Там твоя любимая тема о борьбе и справедливости, фантастика, о том, что все превратились в зомби, но группе смельчаков удаётся противостоять их волнам. А двое влюблённых с детства, наконец-то воссоединяются после долгой разлуки и сложной жизни. Он берёт её к себе уже с детьми, но принимает их, как своих родных. Там ещё слепая собака, глухой дедушка без ног, и немая девочка – это типа ничего не вижу, не слышу, не скажу, просто мне эта тема заходит. В общем собрались многодетная Элизабет и отсидевший Ричард в одну крепкую семью и зажили счастливо, Мир, дружба, жвачка в конце – такая вот аннотация. Я очень рад видеть твоё счастливое фото, очень рад, что у тебя всё хорошо. Желаю тебе всего самого лучшего, вырастить прекрасных детей, внуков воспитать, да правнуков! С любовью, вечно преданный нашей дружбе, твой Макар Девушкин.



ВКОНТАКТЕ. Сообщение от Вари.



Макар, это правда ты? Макар! Как же я рада, что ты живой!

Ты всё пропустил со своей тюрьмой, счастливый ты человек!

Макар, я схожу с ума! Мне так страшно! Господи, дай мне сил! Я плачу, не могу успокоиться! Так хочу дописать, но боюсь не успеть!

Сколько я себя помнила, я постоянно ощущала людей вокруг. Их всегда было очень много. Особенно в переполненном метро, где царил тошнотворный запах непрерывно разлагающихся живых трупов. Ты наверное никогда не был в метро, но поверь, там можно вмиг простыть от сквозняка, продует уши, голову, глаза. А через пять минут от вони задохнуться.

Я помню, как стояла в холодном поту посреди поезда и всё крепче прижимала Лидочку, пока она не задёргалась и не заплакала. Она у меня немая.

Вдруг, вижу едет на доске, прямо по вагону, безногий поберушка. Лицо в сплошной коричневой коросте, а сам орёт, что на войне оглох и остался без ног. И правда, он так надрывно и неровно кричал, как глухой наверное и должен. Калека чуть не проехал мимо, когда я достала мелочь. Он обернулся и внимательно посмотрел на Лидочку, а потом на меня. Сама не знаю, что произошло. Кажется он схватил меня за руку…

…И тогда я очнулась. Как будто пришла в себя. Я поняла, что до этого была слепой и глухой. Не знаю, как это объяснить. Я как будто вынырнула из воды.

Я огляделась и увидела, что вокруг меня сплошь одни гниющие зомби. Они так жалобно стонали, так сильно мучились, разлагаясь на глазах, но всё равно продолжали стоять в ожидании своих станций, чтобы выйти и снова подняться на поверхность – кто только на работу, а кто уже и домой. Бедные бедные нелюди.

Когда это случилось с ними? Наверное не только я одна задавалась этим вопросом. Вспомнила, что периодически ловила растерянные испуганные взгляды живых ещё людей. Значит они тоже всё осознали. Но сделали это слишком поздно, так же как и я. Ужасная догадка потрясла меня до основания.

Макар, мы все проспали конец света!

Нет, зомби не кидались на выживших и не грызли. Ничего похожего на сцены из фильмов. До редких живых людей им не было абсолютно никакого дела. Они просто двигались по инерции, как делали это ещё при своей жизни. Бессмысленно передвигаясь туда-сюда – то с работы домой, то из дома на работу.

Я быстро осмотрела Лидочку. Какое счастье - она была живой! Тело пахло так же приятно. Розовая здоровая кожа. Большие глаза блестели, хотя и чрезмерно слезились, но это врожденное у неё от меня, ты же помнишь. В общем, она была точно здоровая.

Уверенная, что сама ещё не зомби, на всякий случай начала и себя осматривать, трогать за лицо и щупать своё тело, будто искала что-то, доказывающее обратное. Будто могла понять своими руками на сколько я стала холодная или на сколько я стала горячая. Как будто это можно понять самой, без другого человека. Который мог бы трогать меня сколько угодно долго, в любых местах и трогать просто так, без причины. И напоминать мне, что я живая и что я совсем не холодная, даже если не часто бывала горячая. И говорить другие приятные слова, от которых мне становилось бы ещё теплее. Но я уже давно не могла сказать, почему такой человек должен быть. Может быть я хотела его забыть, потому что потеряла. А может и забывать мне было нечего. Я уже ни в чём не была уверенна, и не могла сказать наверняка.

Да, конечно, сначала я подумала, что схожу с ума. Прихватив с собой Лидочку, я кинулась в больницу.

Когда я вошла к доктору, он повернулся ко мне с лежащей на плече головой и свисающими с уха очками. А глаза его! Я тогда впервые посмотрела зомби в глаза! Они были без зрачков – сплошное моргающее внутренним электрическим светом бельмо в серых мурашках. Словно экран телевизора с аналоговым приёмом без сигнала. И тогда я поняла, что не могу оторваться от белого шума доктора. Я почувствовала, что меня затягивает в пропасть. Это какой-то гипноз. Я начала видеть картинку сквозь шипение. Ещё немного и я увидела бы смысл. Но тогда я бы уже никогда не вернулась обратно. В этот момент Лидочка закричала – она осталась в коридоре под присмотром мед сестры, и что-то её напугало. Я мгновенно вышла из оцепенения и бросилась прочь. Моя девочка стояла зажатая в углу. Её окружали три девушки в белых халатах и громко шипели на неё из своих аналоговых глаз.

Я вырвала ребёнка из окружения и кинулась вон из больницы. После этого я больше никогда не смотрела в глаза нелюдям. Не говорила с ними и не слушала их.

Макар, внимательно перечитай это: никогда не разговаривай с зомби, не смотри им долго в глаза и никогда не слушай их!

Иначе ты до меня не доберёшься!

Адрес мой прост как твои стихи – Курский вокзал. Там ты меня и найдёшь.

Макар, прежней жизни больше нет! Нет никаких домов для выживших. Спасение только улица. Не заходи никуда! Останешься там навсегда! Ни где не задерживайся, не пользуйся транспортом – увезут туда, откуда не вернёшься! Ступай всё время только по дорогам, спи у дороги. Ни с кем не вступай в разговор! И ни кому не смотри в глаза!

Ты доберешься до меня – я верю!

И готовься увидеть жуткие вещи.

Иногда я замечала как идущий передо мной терял руку или ногу. Если руку, то неловко сутулясь прятал её под мышку и торопился скрыться. А если ногу, то падал и отползал в сторону, чтобы не мешать прохожим. Такие безногие медленно ползли дальше. Кто на работу, а кто домой. Все они упорно продолжали выполнять свои прежние функции и не хотели признавать того, что уже давно всё кончено. Жизни больше нет. Им бы лечь, закрыть глаза и застыть навеки. Но нет, это было бы слишком просто. Во вселенной что-то изменилось однажды, и теперь после смерти, людям можно не коченеть, а продолжать двигаться и как-то автоматически функционировать. Через своё шипение в глазах. И разве может хоть кто-то их них добровольно отказаться пусть даже от иллюзии жизни? Когда можно продолжать двигаться и делать вид, что ты не умер, ни какого конца света не случилось. Всё нормально, видите, я иду, я стою, у меня все документы в порядке. Простите, что сползает лицо, не обращайте внимания, я как раз иду к барберу, там всё поправят. За собой лучше смотрите, почему ваши кишки выпали мне прямо на туфли? Сами вы мертвая! Шли бы вы уже на кладбище, куда же вы в театр в таком состоянии?

Нет, такого диалога я не слышала, я только предположила, о чём теперь общаются проходящие мимо.

Идущие мимо меня идут в молчании, лишь мычат и рычат иногда. Да, где-то вдали, за спиной, можно услышать человеческую речь. Но так, словно это лишь эхо, застывшие обрывки фраз, витающие в душном и зловонном воздухе.

Мне стало жутко от всего, что я вдруг осознала. Перед глазами всё плыло и начались видения в белых мурашках. Я поняла, что начинаю обращаться. Что заразилась от того врача. И скоро тоже стану зомби. Слава богу с Лидой всё в порядке. Но мне становилось всё хуже. Мы кое-как пробились сквозь шевелящееся море тел к холодной стене в переходе метро, потому что идти дальше было уже не возможно.

Помню, я прижала Лидочку к себе и закрыла глаза. Куда я шла с ребенком я никак не могла вспомнить. Да теперь это и не важно. Передо мной упала гниющая голова и покатилась чуть дальше, оставив меховую шапку - ушанку у моих ног. Я сползла по стенке на пол, и обняв скулящую дочку, достала телефон, чтобы в последний раз зайти в соц сети и со всеми попрощаться, пока я ещё не зомби.

И перед тем как увидеть твоё сообщение, я услышала звон монет.

Ты понял? Зомби, как будто, остались сострадательны к чужому горю, и движимые первичными инстинктами, теряя руки, ноги, и головы, всё же находили возможность хотя бы внешне проявить умершую в них человечность!

Я стала для них попрошайкой! Вот почему я с таким возбуждением пишу тебе это всё! Я нашла путь к спасению! Можно выжить! Если ты не в системе! Если ты вне поля их зрения!

У меня уже пол шапки мелочи, бутылка молока и батон! )) Мы не такие уж и бедные люди! ))

Я тебя жду, мой Макар Девушкин! Я буду ждать тебя всегда, сколько бы ты не добирался! Ведь я и так ждала тебя всю жизнь! Жаль, что поняла это только теперь…

 Неужели опять не дождусь?...

Мурашки перед глазами всё гуще, и этот белый шум в голове, вещает мне о каких-то врагах, окруживших страну, о страшном мире, который хочет нас уничтожить, поэтому мы должны отдать свою жизнь, и жизни своих детей на благо великой родины и великого вождя! Да, я пока ещё понимаю, что это несусветный вопиющий бред. Но заражение началось. И скоро мне будет не до простого человеческого счастья, скоро я превращусь в ненавидящего весь белый свет зомби, отбивающегося от фантомов из школьного учебника истории. От печенегов, от половцев, от крестоносцев, от фашистов, от трансвеститов – представляешь себе, вся эта солянка, вдруг, коллективно окружила нашу страну и захотела всех нас уничтожить, поэтому первыми напали мы! Бедные люди! Они в это верят!

Ты прости меня, если я тебя не дождусь. И обещай мне, что позаботишься о моей дочке. Фотку скинула. Ты обязательно узнаешь Лидочку – она моя копия.))

Курский вокзал. В переходе метро у стены. Ждём тебя, твои живые друзья!



ТЕЛЕГРАММ. Эпилог.



Усталый Девушкин медленно брел по садовому кольцу, прижимая свою заветную книгу к груди.

Впереди, за ползущей кишкой из машин, начинался Курский вокзал. Оставалось лишь нырнуть в переход на ту сторону и прыгнуть в бурный водоворот из бедных людей, мнущихся у метро. Чтобы открыть миру всю правду о государстве зомби. Ведь он написал о том, что недавно узнал от Вари, ещё сидя в тюрьме, несколько лет назад. И теперь у него в руках Книга-Пророчество: Постапокалипсис от Макара.

В ней сказано, что нужно делать, чтобы избежать заражения. И как вернуться к нормальной жизни.

«Для этого надо всего лишь…»

«Нажмите на картинку и перейдите по ссылке…»

Под землёй, как всегда, воняет мочой, ничего не видать под землёй. Лишь тележка скрипит, да бутылка звенит, да пакетик тихонько шуршит. Вдруг раздался протяжный собачий вой.

- Имеющий уши да услышит! У меня их давно уже нет!

Макар застыл и кивнул, напрягая зрение и слух.

- Скажи прохожий, ты правда живой? Я прочитаю по твоим губам.

- Да, конечно! Я не только живой, я имею с собой Откровение! Это новое для всех людей Знание! Понимаете, дело в том, что…


- Он говорит, что живой!


Раздался противный колючий смех. Наступила мертвая тишина. Из темноты появилась слепая собака с белыми гноящимися глазами. За ней на доске со скрипящими колёсиками, выехал безногий с коричневым пеньком вместо лица. Он протянул свою грязную руку и дотронулся до дрогнувшей руки Макара.


- Вот ты говоришь, что живой. Но ты не горяч и не холоден. О лучше бы ты был холоден или горяч…


И тогда Макар впервые в своей жизни по настоящему открыл глаза…


Он сидел у холодной мраморной стены. Рядом с ним сидела маленькая школьница с бантиками. Она промычала, показывая на пакет. Макар вынул из него розовую пачку сухого киселя и сломал седьмую печать. Девочка радостно захлопала в ладоши. В час вечерней пудры она закатывала глаза и для неё начинались добрые мультики.


Раньше Лидочка была обычной девочкой и никогда не оставалась одна. Сколько она себя помнила, вокруг неё сновали люди – плотной пахучей толпой. Однажды, бредя по кольцу, она поняла, что больше не хочет возвращаться домой. Там вечно плачет мёртвая мама над куклой не родившейся сестры. А мёртвый папа медленно сдирает обои с вопиющих от боли стен, чтобы облегчить их страдания, высушивая грибницу всеобщей ненависти под кварцевой лампой внешней терпимости.

Однажды, в переходе Курского вокзала девочка впервые открыла глаза и увидела, что вокруг неё двигаются не живые люди, а ходячие мертвецы.

Зомби просто двигались по инерции, так как двигались ещё при своей жизни. С работы домой, из дома на работу. Все они упорно продолжали выполнять свои прежние функции и не хотели признавать того, что для них всё давно уже кончено. Прежней жизни больше нет. Им бы лечь, закрыть глаза и застыть навеки. Но нет, это было бы слишком просто. Ведь так люди поступали раньше. Однажды, после небывалой эпидемии государственного насилия и государственной лжи, людям просто запретили умирать. И с тех пор после смерти им всем приказано не коченеть на месте, а продолжать двигаться. И делать вид, что ни чего не случилось.

Но почему именно этот вокзал? И Лидочка вспомнила, что совсем недавно она сидела с мамой в этом переходе, прямо на полу, с шапкой, полной мелочи. И тогда мама была живой! Она возбуждённо кому-то писала и смеялась в истерике и обещала, что всё будет хорошо.

А потом мама встала и шипя, как телевизор посреди ночи, когда его забыли выключить, вместе с дочкой вернулась домой. К мёртвому папе и к мёртвым друзьям. И опять пошла на свою мёртвую работу.

Лида укрылась в книжках, и закрыв уши, проводила так всё время по вечерам. Но шуметь белым шумом начали и в школе. Тогда Лида поняла, что дела совсем плохи и пора уносить ноги, пока ещё не поздно. Так она снова оказалась на вокзале, но уже одна.


Однажды к Лидочке подкатил безногий выживший, с пеньком вместо лица. Он бросил шапку подле её ног. Девочка почти сразу услышала звон монет. Зомби, оставались сострадательны к чужому горю, и движимые первичными инстинктами, теряя руки, ноги, и головы, находили возможность хоть на мгновение проявить мертвую человечность.


Скрипела тележка, звенела бутылка, шуршал пакет под собачий вой.


Макар сидел в переходе Курского вокзала на цветной картонке из Макдональдса. По одну сторону от него сидела, тесно к нему прижавшись, девочка Лида. По другую сторону пригрелся глухой безногий калека в обнимку со своей слепой собакой.

Макар сидел и думал, как же теперь вернуть Варю – и себе вернуть и этой маленькой девочке, ставшей ему родной. Но в голову пока что ничего стоящего не приходило. Он понял одно – писать как прежде он больше не сможет. Но и писать не перестанет уже никогда. Даже если его будут читать в интернете только такие же чудом выжившие горе-графоманы, чтобы и он прочитал что-нибудь взамен. Даже если большинство откроет его текст, чтобы тут же закрыть. Он должен писать дальше. Писать, чтобы жить, писать, чтобы не превратиться в общую серую массу, шипящую о своём безумии.

Коченея от холода, Макар щёлкал зажигалкой, поджигая тетрадные листы своего никому не нужного Откровения, чтобы хоть немного согреться и согреть последних выживших - немую девочку, слепую собачку и глухой скрипучий пенёк на колесах.

Мимо проплывала мигающая серая масса шипящих глазами зомби. Периодически позвякивала мелочь в ушанке.

Макар застыл над титульным листом и прежде чем его сжечь, в последний раз перечитал неудачное заглавие своего запоздалого откровения:

«Бедные люди remix».