Школа

В классе сорок человек. У каждого свой план жизни. Одним надо получить пять. Другим как-нибудь продержаться в тени сорок пять минут. Я смотрю на симпатичные мордочки, и вижу всех насквозь! Если мне надо получить нагоняй от Завуча в её кабинете, можно вызвать к доске вот эту егозу!

Ответит, конечно, но насмешит весь класс, изведёт меня до жуткого нагревания. Пусть творит своё чёрное дело без бурного восторга "камчатки". Там засели парни-переростки. Этим только дай похохотать.

Я тогда ещё не знал, что скоро пойду устраиваться инженером-конструктором в завод.

Там я довольно миролюбиво столкнулся с этими перевёртышами. Все устраивались на не престижные операции заводского оборудования. В одно мгновение я заработал одно только звучание - Инженер!

Потом выяснилось, что зарплаты у нас мало чем отличались. У меня сто двадцать рублей, плюс копеечные премии. У рабочих эти же сто двадцать рублей, но для начала.
Я опять же не знал, что быстро подниму свою зарплату до трёхсот рублей в месяц.

Такие возможности в заводе были, если начать выделяться среди серой массы инженерного состава.
Я примитивно просто не отказывался поработать на тех станках, которых в заводском оборудовании было навалом! Скоро я стал одним из тех, кто мог заменить любого рабочего, даже если я не умел никогда это делать.

Моя подготовка была закончена после получения Диплома. Нас готовил  Педагогический институт работать в глухих сёлах Удмуртии, куда молодёжь не рвалась. Нужно было знать, что такое физика, математика, астрономия и внутренность автомобиля. Остальное я доучивал в заводе.

Короче, я умел всё! Плюс ко всему, я писал стихи, подозревая, что это мне в жизни непременно пригодится. То, что я прилично рисовал, не подлежит никакому сомнению.
В общем, я отлично готовил суп, щи, борщ и любую кашу, так что с голоду пропасть мне не удалось бы при любых обстоятельствах.

Моя мать как-то прозевала мою начитанность во всём. Поэтому ей нравилось мною командовать, ничуть не сомневаясь, что без её практического опыта со мной могло случиться много бед.

К сожалению, я был маменьким сынком. Я только после смерти мамы обнаружил, что мама была слепа на один глаз, что мешало ей так же хорошо видеть, как мне.

Без моей мамы я повысил своё образование на недосягаемую высоту. Инженером мне быть надоело. Я стал художником. Потом я стал дизайнером. Но здесь я обнаружил отсутствие поддержки слева и справа.

Плюнув на дизайн и прочие его новшества, я поселился в одном из Банков. Моё место было в подвале, в котором я прекрасно мазал пейзажи. Учитывая, что в подвале пленера не наблюдалось, кроме склада бумаги, приходилось пейзажи придумывать. Однако в один из дней летнего времени я почувствовал, что время пришло серьёзного отдыха.

Я и сам не заметил, что проскочил на два года свою пенсию. Пришлось выйти на солнечное пространство.

И здесь я развернулся, как писатель! Я даже не понял, когда успел закончить весь курс писательской науки?  Но теперь передо мной возник вопрос: сколько я смогу продержаться на этом поприще?

В общем, так получилось, что время пошло со страшной скоростью вперёд, а со мной ничего не случалось. Итак, семнадцатого июля мне стукнет восемьдесят три года, а я никуда не собираюсь переходить с этой новой своей должности!

Художником я уже решил больше обществу не служить. Пока. Потому что вопрос возник у художников нашей Удмуртии: не слишком ли я много должностей себе набрал?
Так что, я сейчас только - писатель!

Июль