Диплом - бабушка Люба, дедушка Федя и св. Николай

     Узнав в сентябре о том, что он станет дедом, прилетел на мотоцикле с коляской с другого края города отец Владимир. На радостях «набрался» так, что не мог попасть ногой по заводной педали. До часу ночи уговаривали его заночевать у нас или у его сестры Веры в доме напротив – ни в какую. Но, как только мотоцикл завелся – глаза открылись, спина выпрямилась, – и на каком-то автопилоте он поехал и благополучно добрался домой.
     Мастеровит был чрезвычайно. И столяр, и электрослесарь, и брюки когда-то сам себе сшил. Из б/у кирпича в одиночку на второй даче сложил двухкомнатный дом с печкой, но печную трубу до поры над крышей не выводил: по дурацким социалистическим законам иметь печку на даче, чтобы жить там, было нельзя. Прописки на дачах нет, а как же следить за народом.
     А какие на участке росли деревья… На каждой яблоне привиты по 2-3 сорта, а на одной сливе мы насчитали шесть разных сортов – и все давали урожай. Были там и курятник, и крольчатник, и резервуар для воды с насосом (воду давали 2 раза в неделю на несколько часов – по тем же гнусным соображениям), и нагреватель с ТЭНом. Когда начался перестроечный бардак, он вывел нормальную трубу и практически жил на даче круглый год. Сам себе хозяин. Был у него и небольшой виноградник с винными и столовыми сортами. Не переводилось и самодельное вино. Когда начались проблемы с легкими, курить бросил, а с «зелёным змием боролся» до конца жизни.

***
     Итак, шел последний короткий семестр, предстояла сдача госэкзамена по военке, после чего вылететь из института было практически невозможно. Во дворе между «Г» и «Д» летом установили бочку метров четырёх в диаметре, заполнили её мутной водой и устроили нам испытание на ориентацию в легких водолазных костюмах. Снова первым опускаться на дно бочки пришлось мне. Всё прошло штатно, сигналы отработаны, круг почета по дну совершен, и Богомаз в оранжевом костюме упражнение закончил. Зачтено.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ.
     В это время у жены «загуляля почка», ей пришлось полежать на сохранении в ожидании сына, волновать её не следовало, а в Деканате и группах появился список городов и предприятий возможного распределения и настал час расплаты и момент истины. Каждому студенту рассчитали средний балл, приплюсовали бонусы за «заслуги» и отминусовали за разгильдяйство. По моим расчётам мой рейтинг оказался ниже ожидаемого. Пошел разбираться. Выяснил, что моё место в Бюро ВЛКСМ отдали Продану (см. Ах, петля ты моя, гистерезисная!) не просто так, а с вынесением мне выговора «с занесением, за развал идеологической работы», чтоб этому прохиндею было что героически восстанавливать. (Топчи предыдущего – будешь какое-то время в шоколаде.)
     Я бы плюнул на эту паучью возню, но формулировка меня возмутила. Взяв сохранённую мамой Грамоту и значок «Ленинский зачет», полученные в 1970 от того же Бюро, предъявил комиссии и невинно спросил:
     – А это за что давали? За развал?
     Ох, и закрутились эти «председатели и члены». Всё же уже расписано и согласовано, а тут этот правдолюб. Часть баллов мне вернули, я поднялся в списке на несколько позиций.

     Сознавая, что кроме пяти-шести первых мест списка, остальные сплошная лотерея, тем не менее выяснили в группах кому какой город предпочтительнее, чтобы не перехватывать без лишней надобности. Получалось, что я могу рассчитывать на одно их пяти мест в Краснодаре, между Таганрогом и Абинском.
     Но что-то поменялось в последний момент и, когда я предстал пред очи комиссии, выбирать можно было между далеко и очень далеко – Навои, Новокузнецк, Владивосток. Такой вариант мы с женой обговаривали. Новокузнецкий металлургический завод приглашал двух молодых специалистов и единственный гарантировал жильё семейным. Были два места в Баку с общежитием – и тепло, и столица Азербайджана, но мы оставляли эти места семейной паре Ире Круть и Андрею Никитину – парных мест было очень мало. Второе место в Новокузнецк взял Валька Юськов – напарник по лабам, НИРС и практике. Он собирался жениться сразу после защиты диплома.

     Новокузнецк в неизвестной дали, а Госэкзамен по военке подкрался незаметно. Четыре или пять незнакомых преподавателя гоняли нас, каждый по своему курсу, но никого не завалили. У меня средний балл вышел на О2. Не сразу мы догадались, что это не формула кислорода, а буква из моей фамилии и её порядковый номер (так как у меня их две). А если посчитать, какая она от начала фамилии (в данном случае – четвертая), то и выходит оценка 4, т.е. хорошо.

     Однако не следовало забывать и о хлебе насущном. Находили и более длительные и более интеллектуальные подработки, например: месяц разнорабочими в ТТУ на перештабелёвке пропитанных креазотом шпал и расчистке путей для замены сгнивших шпал новыми; на родной кафедре у В. Беляева в рамках НИРС или техниками в КБ на заводе «Виброприбор» во время преддипломной практики. Два последних варианта – просто хорошее отношение к будущим инженерам со стороны старших коллег, для «поддержания штанов».
     Периодически тревожила мысль – как и из чего я буду делать дипломный проект? Всё решилось в деканате без нашего ведома…

     Трёх студентов направили на преддипломную практику в КБ завода «Виброприбор». Завод был известен своими качественными и сверхнадёжными вибродатчиками. Буржуи закупали продукцию завода взамен на свою сложную электронную аппаратуру и закрывали глаза на то, что русские копируют их приборы и выпускают с небольшими переделками как свои разработки.

     Нам повезло, в каждом секторе нашлась свободная ставка техника. За декабрь и январь мы получили зарплату – по 72 рубля на руки.

СТАРШИЙ БРАТ ФЛЯЖКИ
     Приподнять настроение, снять зажатость, скованность в общении помогала иногда плоская фляжка. Но не более чем двум-трём индивидуумам. А когда необходимо одухотворить 5 – 7 разновозрастных специалистов, а место встречи находится за проходной завода, или института с первым отделом? Фляжка тут не спасёт. Как же пронести бутылки с водкой, одетым в легкие летние брюки и рубашку с коротким рукавом. Большой портфель или дипломат могут попросить открыть для осмотра.
     А у какого ВОХРа возникнет подозрение на студента ТРТИ дневного обучения со штампом в студенческом о допуске на ВМ кафедру, идущего с тонкой папкой под мышкой и школьным тубусом в руке в отдел НОТ (ТБ и ОТ, КИПиА, Метрологии или др.), для получения консультации по вопросу влияния энтропии на производительность труда при росте зарплаты стремящемся к нулю.
     Так кто главный виновник несанкционированных симпозиумов в служебное время? Правильно. Начертательная геометрия и Инженерная графика с их пособником – ТУБУСом для чертежей на ватмане формата А1, в который свободно входят две бутылки «Столичной».

***
     План года отдел выполнил, и в декабре особой штурмовщины не наблюдалось, в январе тоже шла неспешная раскачка в ожидании заказа на новые разработки. Завсектором – живчик, профбосс и большой любитель фотографии прикрепил меня к спокойному инженеру около 30 лет.
     Тему «Измерительный генератор розового и белого шума» предложил завсектором. (Белый шум (на всех частотах) является эффективным маскировщиком посторонних шумов, поскольку он охватывает широкий диапазон спектра. Розовый шум (смесь высоких и низких частот). Коричневый шум (использует низкие звуковые частоты.) На кафедре тему утвердили – оставалось написать пояснительную записку и начертить шесть листов формата А1. Это была недавняя разработка датчан и документация на прибор находилась в стали перевода.

1973
     Пятого февраля жена сдала зимнюю сессию, у неё начались зимние каникулы.
     12 февраля закончилась моя практика и «работа» в отделе, а 13-го после обеда я на «Скорой» отвез её в роддом при 2-й горбольнице. Каждые полчаса бегал в телефонную будку около общаги Рыбзавода и звонил в регистратуру, пока около полуночи дежурная ни наорала на меня, чтобы до утра не беспокоил, справок давать не будут. И я пошел спать. А утром узнал, что в 0 часов 25 минут 14 февраля жена родила мальчика. Так я, можно сказать, проспал рождение сына. Шутки-шутками, но через восемь дней относительно спокойная жизнь закончилась. Наследник прибыл по месту первой прописки. Бабушка Шура научила пеленать, показала, как поддерживать при купании, подобревшее вдруг ГОСУДАРСТВО прикрепило к двум студентам медсестру, но пупок до полного заживления я замазывал зеленкой сам. Родители – на работе, жена – в институте, с сыном оставались я да приходящая на час-другой бабушка Шура.
     На завод я вырывался по дипломным проблемам днём и ненадолго.

     Наследник оказался беспокойным, орал и днем, и ночью. Чтобы родители и жена могли ночью поспать, я на одной руке укачивал сына, а другой писал курсовой проект жене: им перенесли сессию и начало технологической практики на май. Диплом накрывался медным тазом.

     Спасли нас 74-летние бабушка Люба и дедушка Федя с радостью согласившиеся нянчиться с правнуком. Так, двух месяцев от роду, Санька переехал в Абинск, где рос до полутора лет и потом проводил почти каждое лето, пока существовал Дом.

     Три основных чертежа: вид лицевой панели прибора-аналога, схему электрическую принципиальную и монтажную скопировал на заводском «дралоскопе». Дома «дралоскопом» служила снятая с окна рама, положенная на две табуретки, с настольной лампой под ней.
     Пояснительная же записка никак не вытанцовывалась. Перелопатив гору технической литературы полезной конкретики почти не нашел. И тут я взвыл не на шутку и обратил взор в угол с иконой. Реально просил помощи у св. Николая-великомученика. Кому ещё я мог признаться, что за пять лет так и не полюбил ни радиотехнику вообще, ни информационно-измерительную в частности.

     Утром как обычно собрался по привычному кругу: кафедра, библиотека, «Виброприбор». В институте, кто-то из ребят, услышав, что я «горю», подбросил идею поискать похожий диплом в архивной библиотеке в корпусе «Д». На третьем или четвёртом этаже я нашёл архив, и через две минуты держал в руках диплом прототипа-аналога моего Генератора, выполненный на РТФ или ФРТЭ.
     В нём не было технических подробностей и расчётной части, но была полезная главка с общими сведениями и в полном объёме представлены таблицы и расчёты теплового режима, надёжности элементной базы и экономическое обоснование проекта – вторая, самая нудная и трудоёмкая часть проекта. Библиотекарь под залог студенческого билета разрешила взять проект до утра. Чудо свершилось.

     За день и ночь я переписал то, на что могло уйти две-три недели. Проверять досконально совпадение элементной базы времени не было. Да и смысла тоже. Я уже понял, что в таком ординарном дипломе никто не будет пересчитывать сопротивления МЛТ, конденсаторы и катушки индуктивности и проверять коэффициенты надежности каждого элемента. Густота заполнения таблиц впечатляла сама собой.

     Я преклонил голову перед иконой и на подъёме духа самостоятельно и как-то легко (спасибо Куфлевскому) сделал расчет узкополосного транзисторного генератора не помню какой частоты.
{Схема и расчет генератора привлекли внимание комиссии и сыграли положительную роль, когда я, не моргнув глазом, сообщил вопросившему, что лично спаял и настроил эту схему на «Виброприборе». Связь науки с производством придала моему диплому особую ценность. Меня почти не мучили дополнительными вопросами.}

     Отзывы и рецензии с оценками «отлично» получили на заводе взаимообразно: мой руководитель Вовке Бондаренко, его – мне. Руководитель ВКР от кафедры, попросил меня подсказать какой-нибудь (несущественный) недостаток (я тут же признался в неодинаковости подрисуночных надписей) и он с лёгкостью подтвердил оценки заводчан.
     Записался на защиту на второй день с 11-00 до 12-00. Можно перевести дух.

     Однако накануне защиты произошло нечто ужасное…(см. Как я стал инженером.)