Как я стал инженером

(Первый опыт облитературенной мемуаристики.)

     Завтра защита дипломного проекта.
     Последний студенческий вечер. 21 час. 17 июня 1973 г.

     Только что я еще раз пытался представить свою жену (которая специально отпросилась с технологической практики в Краснодаре, чтобы присутствовать на защите) в качестве экзаменационной комиссии. Она внимательно (в шестой или седьмой раз) выслушала мой доклад и задала мне вопросы, максимально приближая обстановку к боевой. Ну, кажется, я готов.

     Вкладываю отзыв и рецензию в папку с дипломным проектом, сворачиваю чертежи. Да, не забыть бы зачетку. Достаю из ящика письменного стола коробку с документами: вот и зачетка, – завтра в нее впишут последнюю оценку. С нежным чувством скорого расставания открываю зачетную книжку.
     – Что такое? Откуда женское лицо?
     Да ведь это зачетка моей жены. С мрачным предчувствием вытряхиваю содержимое коробки. Ничего похожего на зачетку. Зная наверняка, что больше ее нигде не должно быть, перетряхиваю в доме все что можно.

     С нервным смешком падаю на диван. Жена в полуобморочном состоянии. Сцена немее гоголевской. Столбняк проходит. Начинаем лихорадочно соображать.
     – Обыщи карманы всех пиджаков.
     – Пусто.
     – Ты забыл ее, когда сдавал отчет по преддипломной практике.
     – Нет. Уже позже, перед твоим отъездом на практику, я рассматривал обе зачетки и советовал тебе не брать с собой зачетку.
     – Тогда я знаю. Это я взяла ее на практику вместо своей.

     После долгих споров решаем, что это самый правдоподобный вариант. Но в таком случае ставится под сомнение моя завтрашняя защита.
     Жена развивает бурную деятельность.
     – Нужно немедленно дать “молнию” и девочки пришлют ее заказным письмом.
     – Но это слишком долго.
     – Тогда я сейчас же вылетаю и завтра обратно.
     – На метле, – пытаюсь пошутить я.
     – Не груби, – жене не до шуток. Она считает уже себя виноватой и готова на любые трудности.
     – А ты посмотри, какой дождь.

     На улице действительно разыгралась непогода. Должен заметить, что родился я в дождь. В день нашей свадьбы, как только я с друзьями поехал за невестой, начался настоящий июльский ливень и продолжался до той самой минуты, когда мы, расписавшись, выходили из загса. В ночь, когда родился наш сын, также шел дождь. Мы люди несуеверные, но какая-то надежда затеплилась в душе.
     Поэтому, видя, что к защите все равно не успеть, решаем поговорить завтра с заведующим кафедрой. Безвыходных положений не бывает.
     Весь настрой, добытый с таким трудом,  безнадежно пропал. Два часа, которые я отводил для последнего просмотра диплома, съедены безрезультатными поисками и спорами. Последние минуты перед сном поносим себя всякими словами и уговариваем друг друга не волноваться.
     Утро вечера мудренее. К тому же – дождь...

     Утром, кое-как позавтракав, сбегаю с пятого этажа своего дома, перехожу через дорогу и вот я в корпусе “Г”. Перехватываю на первом этаже секретаря нашей ГЭК и пытаюсь объяснить ситуацию.
     Замороченный своими секретарскими обязанностями из моих сумбурных объяснений он вынес только то, что я каким-то образом умудрился явиться на защиту без зачетной книжки. Покровительственно похлопав меня по плечу (словно желая сказать: – Не горюй! После пятнадцати лет непрерывной учебы и не такое бывает.) и обнадежив:
     – Ты защищайся, а я ничего никому не скажу, только к концу защиты чтоб успели принести зачетку, – он входит в аудиторию 107.
     Ирония судьбы – как сказал бы пан Гималайский. Ни на один экзамен из девяти сессий я не приходил без зачетки. И вдруг...

     Спокойно. Не расслабляться. Надо думать. А по извилинам скачет одна мысль, встает один вопрос, любимый вопрос русской интеллигенции: – Что же делать?
     С решимостью обреченного плетусь за секретарем. Ребята подготавливают аудиторию. Секретарь просит кого-то из девушек, протягивая стопку раскрытых зачеток:
     – Сложите, пожалуйста, в порядке защиты.
      «Как же так? Я ведь не отходил от ребят, а потом и от него ни на шаг. Каким образом ребята успели сегодня сдать зачетки?» – мелькает мысль.
     Когда же из-под первой сдвинувшейся зачетки на меня, ехидно улыбаясь, посмотрела моя собственная физиономия пятилетней давности, я сразу все вспомнил: да и честно признаться, надеялся на что-то подобное. И все же дикий всхлип вырвался откуда-то из моих недр, и я вылетел в коридор.
     Дело в том, что за месяц до защиты, при получении титульного листа для дипломного проекта, мы все сдали зачетки секретарю на кафедру, о чем я успел благополучно забыть.

     Жена пообещала мне после защиты вставить память, но я уже впал в состояние “розового порхания” и не придал ее словам должного значения. И напрасно...
     Смутно помню, как ребята защищались в этот день. Настала моя очередь. Мне помогли наколоть чертежи, но даже голос председателя ГЭК, предложившего рассказать о проделанной работе, не привел меня в священный трепет.

     Прохаживаясь перед чертежами, уверенно и без ненужных пауз, я декламировал отрепетированный доклад так четко, что члены комиссии еле успевали глазами за моей указкой. Время шло к обеду, кто-то из комиссии (с колит-гастритом) отлучился на перекус, кого-то срочно вызвали на межгород – я чётко продолжал свою поэму.
     Так, “порхая”, я и защитился. На «отлично».
     Потом мне многие говорили, что так бойко, как я, в этот день никто не отбарабанил доклад о проекте.

     Р.S. Не забыть бы теперь направление, паспорт и диплом, когда поеду в Сибирь устраиваться на работу.

          19 июня 1973 г. Таганрог