Перевозка

Июль липкий, ошеломляюще горячий, вялый и сонный. Жара неимоверная, такая, что при вдохе боишься обжечь легкие.
Вова - коллега по работе, попросил перевезти кровать с одного адреса на другой. Дело плевое, спустить со второго этажа, поднять на четвертый. Кровать оказалась негабаритная и неразборная. Сбитый из досок и фанеры квадрат на шесть человек, обшитый коричневым материалом с мягким поролоновым подбрюшьем.
С задорными матами, упираясь в выставленный соседями за дверь мусор, старые стулья и прочую нищенскую лабуду, мы таки спустили эту фанерную сцену для утех и привязали к крыше Вовиного "пассата". Покрутившись по зеленым закоулкам старого Ашкелона подъехали к вросшему в землю четырехэтажному дому, который видел еще римлян и варваров. Римляне ушли, варвары остались жить в этом доме. Попытка протащить это деревянное чудовище через подъезд закончилась "ебтвоюдушусукубля".
Увенчанный богоизбранной кипой упитанный пожилой хряк ломился в свою квартиру с картавым вымученным воплем: " Откгой скогей двегь!" Когда мы поравнялись с ним и  его исполнительная жена начала открывать дверь, хряк истошно закричал: "Закгой двегь!"
Видимо наши добрые еврейские лица праведников не внушали ему доверия.
А кровать...кровать, курва, входить в подъезд не хотела.
Мы поднялись на четвертый этаж, сбросили бухту бельевой веревки, привязали кровать и начали поднимать. В районе второго этажа она уперлась в кондиционер.
Вова, старый бэдээсэмщик, привязал ко мне кровать и побежал вниз, дабы задать ей вектор направления. А я, стоял нараскорячку, упершись в подоконник и натянув две бельевые веревки, надеясь не выпасть, влекомый кроватью из окна.
Вова соорудил пирамиду из хлама, влез на ее пик и потянул кровать вверх. Я натянулся тетивой лука и потащил ложе чьей-то любви на себя. Когда оно благополучно встало на кондиционер, прибежал Вова и мы потянули ее дальше. На третьем этаже кровать уперлась в пожилые, сохнущие на бельевой веревке трусы.
Вова завопил, обращаясь к бабуле снизу и она в страхе за деталь своего туалета придержала веревки и мы вознеслись с кроватью на четвертый этаж. Втащили ее через окно, словно труп.
Смеркалось. Джентльмен вечер окутывал город тьмой. Булькая пивом мы вышли из квартиры.
Двумя этажами ниже жирным налимом бился в свою дверь кипастый сосед.
"Скогее откгой двегь!" - взмолился он жене, услышав наши тяжелые шаги. И в этот момент в доме прорвало главную трубу...
Денис Камышев