Три раза на Благодатном. Часть I

Благодатное - это озеро в Сихотэ-Алинском заповеднике. Рядом расположен одноимённый кордон, где не только живут сотрудники заповедника, но и бывают приглашённые специалисты, волонтёры и прочие гости заповедника. Мне довелось побывать в этом замечательном месте больше трёх раз, но эти три раза лучше врезались в память. Кажется, что я и теперь с завязанными глазами смогу дойти от избушки лесников до двухэтажной «виллы», в которой обычно размещаются приезжие.

И начать, как мне кажется, стоит с первого впечатления.

Часть I «Первый блин»

Долог был мой путь в заповедник. Сначала поездом до Спасска. Поезд пришёл поздно ночью, я сдал вещи в багаж и погулял по перрону. Над фонарями кружили большие японские павлиноглазки, да порой под ноги падали вонючие китайские красотелы. А лавки на вокзале были сделаны так, чтобы уснуть на них было невозможно в принципе. Всё для людей, как говорится. Скоротав время до утра, сел на автобус и приехал в Арсеньев. Городок встретил меня адской, тропической жарой. Старый, раскрошившийся от долгих лет службы асфальт, расплавился и наматывался на колёса автобусов. Я купил билет до Дальнегорска, затащил свои пожитки в раскалённый, как духовка, автобус, и занял место в самом конце, под люком, чтобы глотнуть хоть немного воздуха. Сам путь помню плохо, разве что поток воздуха из люка в крыше был таким горячим, словно там установили паяльную лампу. Полегче стало только на подъезде к Дальнегорску, и я даже оценил перевал через хребет и последующий спуск.

На автовокзале выяснилось, что я приехал. Дальше автобусы не ходят, до Тернея я могу добираться как угодно, или же возвращаться назад. Впрочем, до Пластуна можно было добраться на такси, а оттуда до Тернея на попутках. Бесценный опыт, который очень пригодился в дальнейшем! Продолжение путешествия было отложено на утро, а пока я прогулялся по окрестностям автовокзала, потёр пальцами белую борную окантовку на лужах, посмотрел на изрытые скалы в окрестностях и только потом отправился спать. С утра - бегом к таксисту, который лихо повёз в Пластун. После Рудной Пристани справа замелькало море. А ведь до этого я моря не видел! Хоть и морил сон, но эти новые впечатления взбодрили меня и заставили пожалеть о том, что я не взял с собой фотоаппарат. Впрочем, откуда у нищего студента деньги на плёнку? Из самой первой поездки в Сихотэ-Алинский заповедник не осталось ни единой фотографии, кроме той, что выложена геоботаниками из Владивостока на своём сайте. К тому же она настолько плохого качества, что различить на ней лица невозможно.

Из Пластуна пришлось ехать на попутке, а точнее на лесовозе. Дорога сразу отошла от моря и потянулась между невысокими, округлыми сопками, покрытыми знакомым дубовым лесом. В Терней я прибыл ближе к вечеру, сразу зашёл в контору заповедника, где мне вручили ключ от гостевого дома. Помню, что у меня с собой был шоколадный батончик, который, конечно же, расплавился. Пришлось этот мягкий кулёк охладить в бочке и только потом употребить по назначению.

Утром я соскочил пораньше и побежал дежурить на крыльцо, чтобы выяснить расположение группы профессора Галанина. Люди приходили, уходили, информации всё не было, пока мной не заинтересовался черноволосый сотрудник с густой бородой.

- Громыко! - представился он и протянул руку.

Я пожал ему жёсткую и сухую ладонь и рассказал о своих проблемах. Он пообещал помочь, а мне пока предложил подождать в своей комнатке. Решение нашлось после обеда - группа Галанина находилась на Благодатном, как раз туда отправлялся казённый «Дацун» с вещами для лесников. Мне в нём тоже нашлось место.

Так я впервые попал на Благодатное. Машина подъехала к зимовью лесников, выгрузила меня с вещами, после чего укатила обратно в Терней. Да, меня сразу поставили в известность, что «зимовье» говорить в заповеднике не принято, правильно говорить «изба», но привычку, полученную на севере нашей области уже не вытравишь, знаю, что всё равно где-то сорвусь и запутаюсь, поэтому и пытаться не буду.

Встретили меня два лесника. Один совсем старый, седоволосый, в телогрейке, он поздоровался со мной и принялся носить вещи в зимовье. Второй же показал мне дорогу до «виллы», отпер парадное и впустил внутрь. Показал керосинку, а потом ехидно добавил:

- Твои на Хунтами ушли, завтра вернутся. Ночуй тут. Хотя, всё равно же ночью к нам прибежишь!

На мой немой вопрос он ответил рассказом о том, что все, кто первый раз ночует на Благодатном, обязательно в ужасе прибегают ночевать к лесникам. Всех подробностей я уже не помню, то-ли какие-то привидения приходят, то-ли кошмары мучают, но общий смысл был примерно такой - место проклятое, в одиночку спать страшно. Опыт ночёвки в маленьких зимовьюшках, затерянных на Становом хребте у меня уже был, поэтому я пожал плечами и стал готовить себе постель.

Помещение, в которое меня поселили, было настоящей квартирой. Сразу от входа была первая комната, в которой стояли стол, кровать и стул. Внутри были другие комнаты, в одной из которых я обнаружил сваленные кучей рюкзаки, в другой сейф для оружия и большой стол с лавками по периметру - очень похожа на общую столовую. Поселиться решил в первой же комнате на тот случай, если кто нагрянет в гости и будет стучать в дверь. Тем более, что койка была очевидно свободной. Перед сном прогулялся по дороге на берег моря, потом поужинал всухомятку и лёг спать.

Неожиданно входная дверь открылась и кто-то вошёл в комнату. В слабом свете керосинки я не разглядел кто это, к тому же ночной гость не задержался у входа и сразу прошёл дальше, во внутренние комнаты. Я встал с постели, зажёг лампу и пошёл следом.

- Там никого нет! - сказал я незнакомцу. -  Я тут один. Вы кого ищете?

Обошёл комнаты, ткнул запертый сейф для оружия. В комнатах никого кроме меня не было. Я вернулся к своей постели и сел на стул. Тут же понял, что когда человек входил, лампа горела, а когда я встал с постели, она была погасшей, и мне пришлось зажечь её.

- Приснилось! - сказал я сам себе, но на всякий случай проверил крючок на двери. Крючок был накинут, всё было в порядке.

За окном шелестел мелкий дождь, я взял лампу, открыл дверь и вышел на крыльцо.

- Шёл дождь и жабы! - вырвалось у меня.

По дороге прыгали тысячи жаб - от гигантских, в два кулака, жабьих патриархов, до крошечных, всего с ноготь размером жабонят. Я взял особо мощную жабу, потискал немного, и после того как она раздулась от возмущения, отпустил. За дорогой были мокрые кусты, дальше, где-то внизу, шумел ручей. Я осторожно, чтобы не подавить маленьких жаб, пересёк дорогу и немного спустился в сторону ручья. Зачем? Это мне самому было в тот момент не совсем понятно. В яме развернулся и посмотрел из мокрых кустов на «виллу». Внутри горела керосиновая лампа, внутри было светло, сухо, была моя постель и мои вещи, но мне туда почему-то не хотелось. Стоять под дождём в темноте и холоде было комфортнее, чем возвращаться обратно. А ещё я был уверен, что спускался к ручью с лампой в руках. Той самой, которая сейчас стояла внутри на столе.

- Не нужно было ужинать всухомятку! - укорил я сам себя, взял волю в кулак, вылез из кустов и вошёл внутрь. Накинул крючок, на всякий случай проверил все комнаты, задул лампу и лёг спать. Больше никаких приключений в эту ночь не было.

Утром меня разбудил всё тот же лесник. Я открыл ему дверь, он вошёл, хлопнул меня по плечу и сказал:

- Молодец! Смелый! Я думал ты к нам прибежишь. А зачем ты с лампой по ручью ходил?

Что я мог ответить? Что у меня были странные сны?

- Жаб было много, - сказал я. - Хотел посмотреть, зачем они к ручью идут.