Часть I. Глава 9. А папка с нами жить будет!

Иван Иваныч позвонил Клавке на следующий день. Сказать честно, она боялась и не хотела этого звонка: как деликатно сказать этому… как бы его назвать-то… джентльмену-писюноносцу, что встречаться она с ним больше не намерена? Дело в том, что Клавка не умела отказывать мужчинам, потому что отказывать было некому в принципе. К тому же сын, придя домой, обошёл квартиру и спросил уныло:
- Ну и где он?
- Кто он, Серёнька? – в ответ спросила Клавка, явно понимая, о ком идёт речь.
- Этот, твой.
- Да нет его.
- Ушёл?
- Ушёл. А чего ты испугался?
- Я испугался, что он здесь поселится навечно.
- Не поселится.
- Обещаешь?
- Зуб даю! – поклялась Клавка и стала собираться на работу: до её ночной смены оставалось три часа.
И этот момент раздался звонок.
Клавка взяла трубку и, зная наверняка, кто это звонит, сказала писклявым голосом:
- Алё! Взрослых нет дома.
- Простите, - галантно извинился Иван Иваныч, - с кем имею честь говорить?
- С Машей, - пропищала Клавка.
- Маша? А я туда попал? Это квартира Клавдии Голубевой?
- Да, но мама ушла.
- Чья мама ушла.
- Моя. Мама Клава.
- Но у Клавы сын, насколько мне известно. Серёжа.
- Я – брошенная ею дочь. Оставленная в роддоме. Я – нашлась, и теперь мы с братом будем жить у мамы.
- С Сергеем?
- С Коляном. Мы – близнецы. Мама родила без мужа, и ей не на что было нас рОстить. Поэтому она оставила нас в рОодильном доме. А теперь мы нашлись. И будем жить счастливой семьёй, - пищала Клавка в трубку. – Скажите, а вы не наш папа, случайно?
- Простите, нет. До свидания, Мария.
- А что маме Клаве передать? – не унималась развеселившаяся Клавка.
- Передайте ей привет от Ивана Иваныча. А, вообще-то, не стоит. Я перезвоню. Когда-нибудь, - сказал неуверенно Иван Иваныч, и Клавка услышала в трубке гудки.
Замерев, Серёнька с удивлением смотрел на мать.
- Мам, ты чего?
- Да ничего. Я же пообещала тебе, что его больше не будет. Я своё слово держу. Но и ты пообещай мне, что если я встречу достойного мужчину, ты не будешь против наших отношений.
- Обещаю, - с уважением в голосе сказал сын.
Раздался звонок в дверь.
- Серёнька, это к тебе? Я никого не жду.
- Нет, Сашка. Бабуля позже придёт. Со мной останется.
Кивнув, Клавка открыла дверь. На пороге квартиры стоял Петька. Вид у него был тот ещё: глаза метали искры, на шее висел старый военный бинокль его отца, он был по-домашнему одет и совсем не выбрит. На Петьку это было совсем не похоже - он всегда брился каждый день с маниакальной скрупулёзностью, потому что борода у него отрастала рыжая-прерыжая. 
- Петя, что случилось? – с испугом спросила Клавка, отступая от двери.
- Проститутка! Я всё видел! – заорал Петька с порога, показывая на бинокль.
- С ума сошёл, что ли? Здесь ребёнок, - прошипела Клавка.
- О, папа, привет, - Серёжка вышел на шум. – Что случилось? Ты чего кричишь на маму?
- Иди, погуляй, сынок. Мне с твоей мамой нужно поговорить, с какой-то угрозой в голосе сказал Петька.
Петька, вздохнув, пошёл к двери.
- Сергей, иди в свою комнату, - ледяным голосом, не терпящим возражения сказала Клавка.
Серёжа, вздохнув сильнее, развернулся на 180 градусов, чтобы пойти в свою комнату.
Остановившись на полдороге, мальчик спросил:
- Папа, ты маму не убьёшь?
- Что?- воскликнули одновременно бывшие супруги.
- Ты с ума сошёл? Просто нам нужно поговорить, - как-то виновато сказал Петька и обнял сына. – Я тебе обещаю, сынок, что волос не слетит с головы твоей мамы. Веришь?
- Ладно, верю, - неуверенно ответил Серёжа и вышел из квартиры.
Петька по-хозяйски вошёл, осмотрел комнату, заглянул в спальню и тут увидел розу на столе. Клавка так и не поставила её в вазочку, но и не выбросила. Забыла о ней напрочь.
- Петя, объясни мне, наконец, что происходит! Ты никогда раньше не врывался в мою квартиру!
- А ты раньше никогда мужиков сюда не водила.
- А... Вот оно что? Ну ладно.
Клавка спокойно подошла к креслу, на котором лежала её сумка и, достав оттуда паспорт, раскрыв его на нужной странице, ткнула его в нос бывшему мужу:
- Читай, Петя! Я – разведённая, то есть, абсолютно свободная женщина! Я имею полное право встречаться с кем хочу, где хочу и когда хочу. Ты, мой бывший муж, мне вообще не указ.
- Ещё какой указ! Наш сын, между прочим, живёт с тобой. И каково ему видеть, что мать таскает в дом разных бомжей!
Почему бомжей?
- Нормальный бы тебя к себе позвал.
- Ты что, следил за мной?
- Вот ещё! Много чести!
- А бинокль зачем? Петя, ты подсматривал? Ты с ума сошёл? У тебя жена есть! Ты ко мне-то какое отношение имеешь? Аж никакого…
- А ещё еврейская женщина называется! Мать говорила, что среди вас гулящих не бывает. Ты - мать моих детей!
- Ты ничего не путаешь? Я - мать твоего сына. Одного единственного. Петя, скажи, тебе чаю налить? – вдруг неожиданно предложила Клавка.
- Ладно, налей, - грустно ответил притихший Петька и прошёл на кухню. Он сел на стул, молча наблюдая за бывшей женой, которая не спеша поставила чайник, взяла с полки чашки с блюдцами и поставила на стол вазочку с печеньем.
- Петя, давай по-порядку: я – свободная женщина. С ребёнком. Это ты бросил нас, доказав, что среди РУССКИХ мужиков порядочных и верных нет.
- А причём здесь русские мужики?
- А при чём здесь еврейские женщины?
- Клавка, скажи мне одно: кто он?
- Какая тебе разница? Мужчина. Умный, интеллигентный, в отличии от тебя. Кандидат наук.
- Ну и на хрена ему обычная медсестра?
- Петь, ты даже на минуту не можешь предположить, что я – просто женщина, что я могу понравиться кому-то, что я тоже хочу простого, женского счастья. Почему я не имею права, ответь?
- Потому что у тебя сын. Какой пример ты ему подаёшь?
- У тебя тоже был сын, которого ты предал, уйдя к подруге его матери. Как живёте-то с Веркой?
- Хорошо живём. А тебе какое дело?
- Так, интересно. А если вы хорошо живёте, что ты тут делаешь? А?
- Я волнуюсь за моральный облик матери моего единственного сына.
- Скотина ты Петька. Не нужно тебе волноваться. Допивай чай и иди домой.
- Ты поправилась, Клавка. Тебе идёт. Симпотная стала. И уверенная какая-то, что ли... Ты раньше такой не была. 
- Спасибо, но твои комплименты несколько запоздали. Мы с тобой года три не виделись, хоть в одном дворе живём. Люди меняются, между прочим. Ты вот тоже изменился: бриться перестал. Чо, Верка за тобой не смотрит?
Мужчина встал, не допив чай, близко-близко подошёл к Клавке и неожиданно спросил:
- Смотрит, почему не смотрит! Нервная она. Ревнует меня. Значит любит. Слушай, Клав, а может нам... того?
- Чего??? – Клавка отскочила от бывшего. – Да это ты ревнуешь меня, Петька! А ну пошёл отсюда!
В дверь опять позвонили. Петька приготовился бить, а Клавка побежала открывать дверь, боясь, что пришёл Иван Иваныч проверять информацию о брошенных детях.
На пороге с грозным видом стояла Верка.
- Проститутка! – закричала она с порога. – Я тебе покажу, как мужиков чужих уводить!
- И тебе здравствуй, Веруня. Иди, забирай своего мужика. А меня оставьте в покое.
- Где он? – продолжала орать Верка и ринулась на кухню.
С кулаками набросившись на опешившего Петьку, Верка орала:
- Я так и знала, что ты к ней побежишь! Чего, думаю, он вчера с биноклем возле окна стоял! Соскучился, подлюка! На старое потянуло?
Петька вскочил, защищая лицо, потом схватил жену и с трудом усадил на стул разбушевавшуюся бабу. Верка немного успокоилась, а на кухню вбежал Серёжа.
- Тётя Вера! Здравствуйте! Как мы рады, что вы пришли! А к нам папка возвращается!
- Что? – заорала Верка, пытаясь вскочить со стула, но Петька крепко прижимал её к спинке своими сильными ручищами.
- Серёжка, ты что такое говоришь? – завопила Клавка.
- Проститутка! Жидовка пархатая! – орала Верка.
В этот момент на кухне появилась Клавкина мама и Клавкин отец.
- Что здесь происходит? – с ужасом глядя на компанию, спросила Белла Довлетовна.
- А вы что тут делаете, тёщенька? – вставил три копейки удивлённый Петька.
- Ах, ты её по прежнему тёщей зовёшь? – вопила Верка. - Это сионистский заговор! Помогите!
- А папка к нам уходит! – не унимался Серёжка.
- Молчать! – заорал Клавкин отец и на кухне стало очень тихо. И всё бы, наверное, разрешилось полюбовно, но в этот момент на кухню ворвалась группа людей в чёрных масках и при полном вооружении.
- Всем стоять на месте! Руки за голову! Оружие на пол! – заорал один из набившихся в кухню военных.
Все, даже Серёжа, молча подняли вверх руки, уставившись на прибывшее подразделение.
- Мы готовы быть понятыми! – закричала из коридора соседка Ирина Васильевна, которая, собственно и вызвала группу захвата.
- Что тут происходит? – послышались голоса соседей, потихоньку начавших собираться в Клавкиной квартире с разных этажей, потому что их тоже позвала Ирина Васильевна на помощь бедной женщине, которую, возможно не только грабят, но и убивают.
- Клавку грабить пришли! Убили, наверное. Бедный Серёжка! Придётся к отцу идти!- говорили тихо одни.
- Ага, а там мачеха! – слышались голоса прибывающих людей.
- Деньги собирать нужно. На похороны, - сказал кто-то в толпе,  и тут же послышался чей-то плач…

Всех непрошенных гостей быстро разогнали по квартирам, а участников происшествия вывезли в отделение милиции. Верка рыдала в голос, Клавка смеялась истерическим смехом, Белла Довлетовна, пытаясь успокоить дочь, шептала ей на ухо:
- Не дадут они тебе жить, Клавонька. Ехать надо… Я в общине была: там Фаина Хаймовна собирается с семьёй, Циферманы едут, Гройсманы... Может и нам подумать?
- Мама, я никуда не поеду! Это не моя страна! Я ненавижу этих израильских агрессоров и всяких массонов! У меня папа русский!
- Тише, Клавочка. Тише…
Серёжка сидел, прижавшись к матери, и тихо плакал, повторяя одними губами:
- А папка с нами жить будет… А папка с нами теперь…

Продолжение: http://proza.ru/2023/07/12/1700