Королевство кривых зеркал. Выход есть

У одного моего знакомого в доме не было зеркал, нигде: ни в прихожей, ни ванной комнате, ни в комнате, где были его кабинет и спальня. С одной стороны, вроде, ничего особенного, но мне показалось странным. Почему? Можно, конечно, было спросить у хозяина дома, но я, наверное, то ли постеснялась, то ли не догадалась – не помню. Мелькнула мысль какая-то, вроде того, что нужно быть чем-то недовольным, чтобы не хотеть увидеть это что-то в отражении. А он молод, красив, здоров, не бедствует, занимается любимым делом. Хм… Ну, показалось, да и показалось.
Однако шло время, а я всё вспоминала и вспоминала об этой «странности». Нет, ну в конце концов, нужно же человеку взглянуть на себя, скажем, перед выходом на работу? (Хотя, не исключено, что где-то зеркало, всё же, было, просто я его не увидела. Например, в кармане, или в шкафу для одежды).

С тех пор пролетело приличное количество лет. Жизнь – свела, жизнь – развела, и многое позабылось. Но не всё. Оказалось, что этот вопрос-недоумение продолжал жить во мне какой-то своей жизнью. Точнее, это уже было не воспоминание, не вопрос относительно конкретного человека, а, своего рода, «метафора». А возможно ещё и потому, что тема узнавания- не узнавания вообще всегда была мне интересна. Ну, т.е., вопрос, время от времени возникал, и каждый раз чего-то там по поводу думалось. И вот однажды «пришел» такой ответ: иногда в собственном отражении можно увидеть то, чего ты никак не ожидаешь. Не понурый или уставший взгляд, «мешки» под глазами после неудач, бессонницы или болезни; меняющиеся с годами черты лица, глубже залегающие морщины или всё больше и больше захватывающую привычный цвет волос седину (т.е. то, чего видеть, прямо скажем, вряд ли кому очень-то хочется). Нет. Не внешнее, а… «внутреннее» отражение. Пусть оно там только мелькнет или будет непродолжительным, мгновенным. Пусть даже оно будет отражением «себя», всего лишь в том самом мгновении. Слава Богу, конечно, если мелькнет и осветит как нежный, теплый, неуловимый солнечный луч. А, если нет? Если в ответ на автоматическое «привет» выглянет что-то иное, что потом невозможно будет не забыть, не принять, потому что оно, напротив, испугает, ужаснет пустотой и холодом. И уже не уверить себя, что ничего де особенного не увиделось, потому что было узнано, поймало твой взгляд на узнавании, на понимании: оно – то, что есть в глубине тебя. Мда. Так вот, если один промельк может навести такую панику, то каким же может быть ужас, при мысли увидеть-ощутить нечто подобное вновь?

Конечно, скажем, Юнг и иже с ним, сказали бы, что это по-детски: закрыть глаза, крепко зажмуриться, убрать все, все, все «зеркала», чтобы никогда не увидеть, чтобы никогда не узнать, коль уж нельзя забыть увиденное. Ребенок не знает, что для того, чтобы избавиться от того что тебя пугает, нужно это как-то обозначить, описать, т.е. объективировать и вступить с «этим» в контакт. Вместо этого он присваивает «страшилке» имя собственное, «отделяя» (отодвигая) её от себя, но тем самым как бы давая ей право на собственное, автономное, независимое существование.  Но, так ли уж, на самом деле,  более находчивы… взрослые? Так ли расторопен и догадлив «взрослый» ум, дабы за какое-то мгновение не только успеть ужаснуться, но и идентифицировать увиденное, чтобы затем вступить с ним в коммуникацию или бесстрашный «диалог»?  Увы. Чаще, взрослые занимаются тем, что отодвигают неугодное, точно также присваивая ему, причем довольно расхожие, имена: «Показалось»; «Привиделось»; «Да ну…»; «С кем не бывает»; «Подумаю об этом завтра»; «Да, я такой (такая)!»… Да только не то это, всё не то.

Задолго до случая, описанного вначале, произошла другая история. Дело было в начале лета. Я спускалась с компанией, после недельного пешего похода «по горам» по направлению к морю и с воодушевлением беседовала с одним из походников. К этой ситуации я тоже довольно часто возвращаюсь в памяти. Если бы кто-то со стороны послушал тогда наш разговор, он бы, скорее всего, показался ему  обычным разговором «обо всем и не о чем». Однако это был очень глубокий разговор. Но не... по «словам» (слова-то были как раз обыденные, не совсем приспособленные к тому, чтобы суметь выразить то, что, как мы почувствовали в тот момент, давно волновало нас обоих, хотя, казалось бы, мы шли к этому самостоятельно и с абсолютно разных сторон), а – по сути. А суть такая штука, что, в общем, и не нуждается в словах, хотя и находится за ними. Однако в точно подобранных словах, в правильном формулировании своих наитий всё еще нуждаемся мы. Именно поэтому я вновь и вновь пытаюсь восстановить и «договорить» нашу беседу, «связать» неизбежно перескакивающий, обрывающийся ход мыслей. Потому что ведь именно тогда, когда у кого-то из нас не нашлось правильного наименования, Суть, которая была настолько близко, что буквально чувствовалась, и к которой нас, как мы ощутили в том момент, обоих тянуло (хотя, как я сказала, и вело разными путями, что, впрочем, только усиливало ощущение какой-то важности момента), - «сорвалась», рассеялась. Одно неверное слово и, что-то, что каждый из нас мог увидеть и осознать благодаря другому, как в случае с зеркалом, выскользнуло, расплескалось как живая вода из ладоней, уже поднимаемых к губам…

Всё для мыслящего человека может стать зеркалом: и книга, и музыка, и причудливый рисунок на фасаде дома. Но прежде, чем предаться уединенному молчанию, вначале нужно овладеть осмысленным говорением в диалоге. Только другой человек может действительно отозваться, и тогда появится шанс проверить: достаточно ли у вас слов для того, чтобы быть понятым… самим собой. 

Пс: Дописала и тут же вспомнилось (казалось бы, давно позабытое!) из песни барда Ал-ра Дольского:

«Говорите, говорите — я молчу…
Ах, молчание опасно…
…..Вы обиделись напрасно ….
Вы же знаете, я слышать Вас хочу...
Говорите, говорите — я молчу».





Илл: худ. Майкл Паркес «Лицом к лицу»