О любви и романтике

"Грубый век, грубые нравы, романтизма нет - не дают человеку жить спокойно!" (Гениальный Вицин в фильме "Не может быть").

Уже в который раз слышу, что романтизму, мол, в наше время нет. Испарились, говорят, романтики. «Эх, нету уже романтиков-то, прошли романтические времена и любовь ушла в лес за грибами» — то и дело до моих ушей доносится.

Уж, куда там, враки всё это. Думается, что романтические времена сейчас как раз в самом разгаре. Лучше прежнего стало. Раньше были вон те, которые под балконом серенады пели, а сейчас тоже есть, бардами прозываются. Даже конкурсы авторской песни устраивают. Раньше дядька какой пропоёт до утра под балконом, а там гляди, - сердце красавицы завоюет вскорости. И сейчас запросто можно сердце дамы прекрасной завоевать, если она член жюри на бардовском фестивале. Наверняка победишь потом в конкурсе. Также и преподавательницу можно охмурить, чтобы зачёт поставила. Директрису приголубить тоже можно, глядишь и в отпуск летом пойдёшь. Чем не романтика? Чем не любовные отношения?

Дьяка одного знаю в нашей церкви. Тот ещё любовных дел мастер, романтик, что ты. Оно, конечно, вера и всё такое, но любовь-то ведь никто не отменял. Гляжу однажды - идут после службы две прихожанки с пышными формами, да и присели на скамеечке. Что я там делал? Конечно, для романтизма во церковный двор зашёл. Шучу, в туалет приспичило. Притаился неподалёку в кустах, ведь было отчего. Откуда не возьмись, дьячок быстро к дамочкам устремился. Наблюдаю и слушаю…

— Мир вам, — проговорил монах краснощёким барышням, осмотревшись по сторонам. — Позвольте именами вашими насладиться.
— А для чего вам имена-то наши потребовались, — хором отвечать дамочки вздумали.
— Дык вить это… Как его… Погода, говорю, чудесная, а имена, чтоб молиться порой ночною. — сказал так и втиснулся между собеседницами, приобняв обеих.
— Вот святой отец нашёлся, — прыснули дамы от смеха, пытаясь отодвинуться, но дьячок держал крепко.
— Эх, житие мое, — уставился дьячок в пухлые губы одной из собеседниц.
— А что такое? — игриво вопрошала она.
— Жизнь тяжёлая.
— Вона как, — улыбалась другая
— Ага… Кто я есть по естеству? Скажите…
— Как кто? Служитель при церкви.
— Ежели бы…
— Волосы-то вон бабьи у вас – до плеч, а по прочему материалу ведь мужик вроде, — сказала и салфеткой утёрла алый рот одна из дам.
— Вот и я о том же. Чин-то вроде почти што ангельскому сходен, но поверьте, иным часом и тово…
— Куда тово?
— Эх, куда… Да всё туда же, куда плоть зовёт. К любви, конечно.
— Вот при храме вы, а мы в грехе. — сказала одна, а прижались к дьяку обе. — Дело наше вдовье, конечно.
— А покаянье-то пошто тогда?
— Ой, не щекочи, щекотки боимся мы! Религию нашу спортить хочешь? Ишь ты, каков выискался.
— Не в религии дело, а в любви… А любовь через романтизм достаётся. Где вы ещё такую романтику найдёте в наши времена? А?
— Вот, богомол окаянный!
— Такой-такой, — чмокнул в щёчку дьяк одну, а потом другую дамочку. — Знаете, как сладкого-то хотца? Вот провожу батюшку-то нашего к матушке,  а вы опосля вечери и приходите. Найду что к сладкому… Найду покрепше…

Внезапно, незаметно от романтиков, отец Виктор с тыла подобрался. Посмотрел строго, кашлянул натужно и далее пошёл, в рясе шаг ускоряя. Дьяк вскочил немедля, побежал вслед.

— Чего это ради, — пробасил батюшка, на дьяка не глядя, — ты в этих женщин ухватился ручищами грешными-погаными?
— Назидания всякие в уши нашёптывал, грешные вить оне, да и глуховатые вроде.
— Изыди прочь, ересь приблудная? Кого облопошить пытаешься?
— Да я…
— Ты вот что… Матушке скажи, мол, по делу мне какому будет надобно, и покличь, как только придут блудницы. А я кагору за алтарём припрячу.

А вы говорите, что романтизму нету. Какое там, навалом его сейчас, ещё больше даже, чем прежде было. Вот я, например, романтик от богов всяких. Таких поискать надобно. Совершенно придраться не к чему. Ведь цветы каждый день, иногда два раза, если летом. На карусель в парке, на качели во дворе, в кино, если что… Домой прихожу вовремя, ни одного за десять лет опоздания, и сразу все соседи слышат: «Здравствуй, любимая, дорогая моя!» Всегда выбрит, причёсан, трезв и дымом сигаретным не несёт, поскольку не курящий. Без уважительных причин ни в чём любимой не отказываю, и по уважительным тоже. В разговорах я, друзья мои, если дело моей любимой не касается, не участвую. Без дела в доме не слоняюсь, всё на подносе для жёнушки своей. Не грублю, не пререкаюсь, без улыбки не смотрю, не спорю, не возражаю, преклоняюсь до глубины души. Выключаю свет, носки не раскидываю, завтрак голубушке в постель, иногда и обед с ужином. Говорю до свиданья, доброе утро и славный день.

И всё равно не так… Ей, видите ли, надо, чтобы я ещё и спал с ней!

Короче говоря, нечего брюзжать, нечего сетовать на то, что романтические времена в прошлое канули. Присмотритесь внимательно – кругом романтика. А там, где романтика и любовь неподалёку.