Глава 11
1991 год
Новый год они встретили в доме у родителей Рамиза все вместе. Собрались все братья с женами и детьми и родители. Было привычно этот праздник, как и у Светланы на родине отмечать в кругу семьи. Шикарный стол, заставленный разными вкусностями, фруктами и сладостями, не хватало только аромата украшенной елки, и еще здесь не дарили друг другу новогодних подарков. Неожиданно потух свет. Свой первый Новый год в чужой стране Светлана встречала в темноте, освещенной лишь лампой на соляре, без поздравлений и просмотра новогодней программы по телевизору.
Эта новогодняя ночь удивила и местных жителей, ведь впервые за столько лет началась сильная пурга и выпало огромное количество снега. Транспорт не работал, все дороги были занесены. Даже соседям было трудно пройти друг к другу в гости из-за бурана, снега и ветра. В доме же Рамиза все смеялись и говорили, что это мол Светлана привезла им суровую русскую зиму. Ну, конечно, это была всего лишь шутка, но так она еще Новый год не встречала. Уже в два часа ночи все разошлись по своим комнатам, но Светлана думала о родных и спать не могла, поэтому взялась за письмо своим, в котором описала, как ее встретили, как живется и, конечно, как встретила этот Новый год, спросила об их здравии и новостях.
Незаметно пролетел первый зимний месяц года. В один из вечеров Светлана себя плохо чувствовала. Всю ночь она не могла уснуть от болей внизу живота, но супругу ничего не говорила, терпела. Только под утро, уже корчась от сильных болей, она все-таки разбудила Рамиза.
– Рамиз, мне больно, я не могу больше.
Резко соскочив с кровати, он увидел, как она с трудом стоит возле дивана.
– Что? Что? Ты рожаешь?!
– Нет, мне же через месяц только… позови врача… – тяжело дыша, тихо ответила.
– Ой, сейчас же дорог нет, мы не сможем… – с заминкой начал Рамиз, а потом стал быстро одеваться. – У нас в деревне медсестра есть, на дому роды принимает. Я за ней сейчас на тракторе гусеничном проеду, зря что ли стоит без дела.
– Ой, больно… сделай что-нибудь! – умоляюще крикнула Светлана.
Через пару часов по всему дому раздался звонкий детский крик новорожденного младенца. Из-за пережитых стрессов она родила на месяц раньше срока, что было рискованно для ребенка, тем более девочка была слишком маленькой, в ней не было и двух килограмм. Светлана уже начинала понимать местную речь, и сейчас она уловила из слов медсестры, что девочка может не выжить, так как она восьмимесячная.
Рамизу разрешили войти к ним в комнату только через час. Светлана лежала погруженная в свои мысли, а рядом с ней он увидел свою крохотную дочь в красивой цветной пеленке. Ее личико было красненьким, на носу были светленькие точечки-канапушечки. Она шевелила губками, высовывая свой розовенький язычок изо рта, видимо хотела есть. Услышав шорох, Светлана чуть вздрогнула и увидела рядом с собой счастливого отца.
– Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо, – улыбнулась она.
– Спасибо тебе за дочку! Я тебя люблю!
– Странный ты, у вас же обычно все сына хотят… ой, прости, я вспомнила… Как ты хотел дочь назвать?
– Гюлляр, красавица наша, как цветок.
– Хорошо, пусть так и будет. Но она не берет грудь, что делать? А кормить я хоть троих смогу, – взволнованно спросила Света, поглаживая дочь.
– Все будет хорошо. Справимся. Моя мать поможет.
– Как это? – недоуменно спросила она.
– Пока не знаю, но она найдет выход, поверь.
– Спасибо, Рамиз. Ты только нашим отправь телеграмму.
– Хорошо, постараюсь. Теперь отдыхайте, – произнес он и чмокнул обеих в щечку.
Ровно месяц мать Рамиза не отходила от крохотной внучки, держала ее на руках и кормила молоком с самой маленькой ложечки, а Светлана в это время аккуратно сцеживала свое молоко в небольшой стаканчик. Гюлляр набралась сил и поправилась на полтора килограмма, а спустя какое-то время Светлана уже сама кормила ее грудью. Все домочадцы радовались этому.
С приходом весны в доме все поменялось. Братья со своими женами и детьми решили отделиться от родителей. Фуат уехал с семьей в Казахстан к брату жены, а Хусам купил дом в Нагорном Карабахе. Конечно, родители были против, но понимали, что Рамиз должен жить уже своей семейной жизнью.
Обязанности по хозяйству перешли в Светланины руки, а свекровь водилась с Гюлляр. Рамиз решил этот год остаться со Светланой, чтобы поддержать ее во всех делах. Отец помогал ей осваиваться с домашним хозяйством, ведь оно было больше, чем в раньше в ее семье – две коровы, телята, баранов около двадцати, штук по сорок гусей и кур. Однако из всей живности Светлана больше всех любила собаку Мухтара с его умными и понимающими глазами.
Помимо хозяйственных дел пришла пора приступить и к кулинарным. Она уже сама заводила тесто, а после они с мужем на носилках несли его в большой ванне в пекарню, предварительно занимая там очередь. Там Светлана уже сама пекла хлеб. Пекарня была похожа на русскую печь, как у ее бабушки дома, поэтому она быстро освоилась. Рамиз зарабатывал тем, что на своем тракторе вспахивал людям огороды для посева, а когда был свободен, уезжал пахать совхозные поля. Этого хватало им на жизнь без того, чтобы уезжать далеко от дома в поисках заработка.
Светлана улучшала свой кулинарный опыт. Она уже научилась делать разные сорта сыра – брынзу, плавленый сыр, сыр в «косичках», чуть соленый рассыпчатый сыр, который особенно вкусен со свежеиспеченным горячим хлебом. Также освоила первые и вторые блюда. По воду она уже ходила сама, только в отличие от местных девушек не с кувшином, ей удобнее было с флягой на тачке, да и реже бегать приходилось.
С родными и местными жителями Светлана уже пыталась разговаривать на их языке, хоть и с сильным акцентом, но у нее хорошо получалось, ее понимали. Родители, слушая похвалы от соседей, не могли нарадоваться на свою невестку.
Светлану же огорчало ухудшение бытовых условий. В связи с перестройкой здесь у них, как и во всей стране, начались проблемы. Деревня оказалась отрезанной от электричества, теперь не было света, не работал холодильник и телевизор, стиркой приходилось заниматься вручную.
Дома появилось много уборки и новые заботы об огороде в двадцать соток, тем более с собой она привезла различных семян. Светлана отдельно сделала новые грядки под зелень, помидоры, огурцы, капусту и остальные привычные ей овощи. Раньше здесь в деревне ничего кроме картофеля не садили, дешевле было купить готовое. Однако теперь кризис повлиял и на это, многие соседи начали брать пример со Светланы, приходя к ней за советом, что и как сеять, как ухаживать за рассадой и урожаем. Та охотно делилась своим опытом, наглядно показывая знакомые ей с детства приемы огородничества. С деньгами же было трудновато, тем более им пришлось покупать сено для скота. Жизнь усложнилась.
1992 год
В апреле месяце Рамиз все-таки решил поехать в Казахстан к Фуату на заработки, чтобы осенью вернуться обратно. Семья была против, но отговорить его в этот раз не получилось. Светлана была уже беременна вторым ребенком на большом сроке, но даже этот факт не остановил Рамиза. Это был первый случай, когда они расставались друг с другом надолго. Ей и его родителям осталось только ждать его возвращения осенью.
Спустя несколько месяцев проблемы начались и в Казахстане. Заработанных тяжелым трудом денег при переводе с таньга на рубли даже не хватало на обратный билет на поезде, и Рамиз не смог вернуться домой. Письма также не доходили, он не мог связаться со своей семьей и мучился от того, что его жена должна вскоре родить, а он был не в состоянии ей помочь.
В конце июля Светлана дома родила здорового богатыря и, как и хотел Рамиз, назвала его Савилом. Родители и соседи предлагали другие имена, но она отклонила их, объяснив, что такого желание ее супруга. Светлана и мать Рамиза каждый вечер молились о его возвращении. За это время они очень сблизились, понимая друг друга с полуслова. Дети подрастали, а Савил уже неплохо ходил, поддерживаемый своей старшей сестренкой за ручку.
Прошел год, как Рамиз уехал в Казахстан, и никто не знал, когда же он сможет вернуться. В эту майскую ночь Светлана никак не могла уснуть, ворочалась во сне. Утром за завтраком, который в отсутствии гостей проходил у них за одним столом в кругу семьи, свекровь спросила ее на своем языке:
– Светлана, ты плохо выглядишь?
– Я не спала. Сердце стучит. На дорогу уже раз десять смотрела, встречаю все машины. Может Рамиз приедет?! – с усталостью и надеждой отвечала Светлана так же уже на их языке.
– О, Аллах! Хоть бы твои слова сбылись, – взмолилась свекровь.
Их разговор услышала Гюлляр и спросила маму тоже на родном языке, русского языка она не знала:
– Папа, папа приедет. Мама, это правда?!
В этот момент отец встал и вышел на улицу, сам еле сдерживая слезы, но буквально через минуту радостный вернулся обратно:
– Светлана, идет автобус. Может и вправду, сын приедет?!
Автобус остановился прямо напротив их дома. Родители присели на диванчике на улице, а Светлана замерла на крыльце с учащенным сердцебиением. Среди всех пассажиров она сразу разглядела своего Рамиза и произнесла, обращаясь к малышам:
– Дети, папа приехал.
Родители повернулись к ней с намерением отругать, мол зачем она так с детьми-то, но не успели. Светлана опередила их.
– Я не шучу. Наш Рамиз там в автобусе, я его узнала.
И в подтверждении ее слов, сам шофер автобуса весело крикнул Рифату:
– Рифат, встречай свою пропажу. С вас магарыч.
Гюлляр, видимо, сама уже увидела отца, взяла братишку за руку и сказала ему:
– Братик, идем. Наш папа вернулся.
Савил быстро засеменил с сестрой к автобусу. Еще плохо разговаривая, он спросил у Гюлляр:
– Сестра, а сестра, а который из них папа?
– Вот с бородой. Это он, – указала она свободной рукой. И вместе они пошли навстречу.
Выходя из автобуса, Рамиз сразу увидел и узнал дочку, и понял, что за ручку она держит своего братика. Он присел, чтобы обнять и поцеловать своих детей. Слезы счастья катились по его впалым щекам. Рамиз взял сына на руки, а дочь за руку, и так они вошли в ограду к себе домой. Родители стали обнимать, целовать и ругать его одновременно, но все понимали, что от любви. Рамиз со Светланой встретились взглядами, и без слов было понятно, что они хотели сказать друг другу.
Тут же на радостную новость собрались соседи. В доме был праздник, веселье, вновь заиграл аккордеон, пели песни, танцевали – как давно это было, думала про себя Светлана. Наконец за полночь, оставшись наедине, они полностью отдались своим счастливым, долгожданным чувствам любви и страсти.
– Прости меня, родная! Клянусь, больше никуда так далеко от вас не поеду, только все вместе, – обнимая и целуя ее в щеку, извинялся Рамиз.
– Я этого больше не вынесу. Этого одиночества, – шепотом ответила она, а с глаз скатилась слезинка.
– Какие у нас красивые дети, – мягко сменил он тему. – А какой сын богатырь, и заметила, они у нас русые оба. Гюлляр кучерявая, как я в детстве, а сын в тебя пошел, прямой волос.
– Рамиз, я люблю тебя. Прости, если перебила.
– {«M?n s?ni sevir?m»}, – ответил он и продолжил стихами, –
{Мы похожи на циркуль, вдвоем на траве:
Головы у единого тулова две,
Полный круг совершаем, на стержне вращаясь,
Чтобы снова совпасть головой к голове.}
– Спасибо, что ты вернулся живой и здоровый. Теперь у нас все будет хорошо.
На следующий день Рамиз проспал почти до обеда, его никто не беспокоил и не будил. Однако у детей на большее терпения не хватило, и они тихонечко прокрались в комнату, подошли к кровати и стали молча наблюдать, как спит их отец. Он почувствовал дыхание и биение двух маленьких сердец, повернулся и затянул обоих на кровать, от чего они весело засмеялись.
– Папа, папа, колется, борода твоя, – проговорила дочь.
– Хорошо, сегодня же побреюсь. Как я вас люблю!
– А ты нас больше не бросишь? – своей детской непосредственностью и прямотой она заставила его устыдится.
– Нет, никогда, обещаю! Ну все бегите, а я сейчас оденусь и тоже спущусь.
Рамиз обошел весь дом и вышел на улицу, откуда доносился такой приятный аромат цветущих яблонь и слив. Подойдя ближе, он заметил пустующую будку и, оглянувшись по сторонам, не увидел своего любимца.
– Мухтар, ты где?
– Сынок, его нет, – тихо ответил стоявший у дома отец.
– Он умер что ли?! – воскликнул удивленно сын.
– Нет, понимаешь… – замялся Рифат, думая, как правильно преподнести. – Пойми правильно, мне тяжело даже говорить об этом…
– Почему?
– Давай присядем?..
– Идем, – согласился Рамиз, еле сдерживая свое нетерпение, и они прошли до лавочки у дома.
– У нас пенсии платить перестали, – начал Рифат издалека. – Денег не было, тебя тоже, а есть что-то нужно было… Хлеба не было, а нас пятеро…
– И что, отец? – торопил его Рамиз.
– Одному грузину собака приглянулась очень, а так как и ее кормить нечем было, я обменял ее на два мешка муки. Только пойми, пожалуйста, мы два месяца сидели без муки. Ладно мы – старики, а детей стало жалко.
– А братья, отец? Почему они не помогли?! – негодовал он.
– Мы не хотели их беспокоить, и у них тоже тогда были свои проблемы.
– Извини, отец! Это я во всем виноват. Я все исправлю и собаку другую достану.
– Сынок, я до сих пор глаза Мухтара вижу, иной раз даже кусок в горло не лезет. А твоя Светлана молодец, береги ее. Это твой… – договорить Рифат не успел из-за внезапного вмешательства Арифы.
– Вот вы где. Идемте обедать, там Светлана голубцы сделала. Ой, Рамиз, как вкусно она готовит, как будто выросла на наших блюдах, – хвалила она свою сноху.
– Простите меня, пожалуйста, – обнимая своих родителей, произнес Рамиз.
Рамиз сдержал слово, никуда в этот сезон не уехал. Однако жить как-то надо было, и он стал подрабатывать на свадьбах, играя и напевая на аккордеоне. За это он брал небольшую сумму, лишь бы хватало на жизнь, ему было стыдно за такой способ заработка.
Подходило время летнего сенокоса в совхозе. Большинство жителей устраивались на два месяца в совхоз, чтобы вручную косить и убирать поля. За работу каждая семья оплату получала сеном, и это всех устраивало, ведь домашних животных тоже нужно было кормить. В составе бригад было по восемь человек – по два человека от семьи, мужчина и женщина. Предварительно поля делили на участки, и мужчины вручную косили траву, а женщины на следующий день убирали в зароды или бывало из-за сильной жары убирали уже в этот же день после обеда. Местность была горной, поэтому трактора не могли проехать и тем более косить, так сложилось еще со времен основания деревни.
Рамиз с супругой тоже устроились на этот период в совхоз. День Светланы начинался с пяти утра – доила коров, поила телят, кормила гусей и выпускала их. Они сами уходили пастись в горы, а к вечеру сами возвращались домой. Затем она собирала куриные яйца в курятнике, а кур на день выпускала за сетку. В шесть утра уже отец провожал коров и овец на пастбище, предварительно напоив их в булахе.
Тем временем Светлана собирала навоз в тачку на одном колесе и вывозила на специально отведенное для этого место возле сада. При высыхании из навоза получался кизяк. Где-то через месяц отец рубил его на квадратные пластинки, которые затем сушили с двух сторон и собирали в небольшие аккуратные «поленницы». Кизяк использовались в деревне как дрова, ведь лесов в округе не было, и редко кто мог позволить себе поленницы с берёзовыми или сосновыми дровами. Настоящие дрова оставляли на редкие и важные праздники и свадьбы для приготовления вкусных блюд и сочного шашлыка. Поэтому и летом, и зимой кизяком топили печи, чтобы сразу что-нибудь приготовить.
Затем Светлана вместе со свекровью пропускали через ручной сепаратор молоко, чтобы оно не скисло, и собирали домашнюю сметану. Одновременно с этим она готовила на всех завтрак, собирала еду в сумку для мужа и варила суп на обед для родителей и детей. Себе же она брала только свежие яблоки и хлеб, ссылаясь на то, что на жаре она не может есть, тем самым всех обманывая. На самом же деле Света просто не знала, что ей взять для себя, вот и придумала такую отговорку.
К половине восьмого утра подъезжал трактор с телегой, и все направлялись по своим участкам. Женщины брали с собой специальные деревянные грабли, а мужчины – острые косы. Так весь день они проводили на жаре, и уже уставших к восьми вечера их привозили обратно.
Здесь Светлану ждали родители с детьми и вечерняя работа. Приготовив на всех ужин, Светлана убегала доить коров, пропустить свежее молоко через сепаратор и сделать сыр. Затем сама быстро перекусывала, мыла после всех посуду и натаскивала воды в чугунки на печи, чтобы ополоснуться. В сарае было несколько помещений, в которых находилась домашняя живность, и самое теплое из них использовалось для мытья. Там ставили большую ванну и стульчик. В первую очередь Светлана купала детей и укладывала их спать. Потом поливала из ковша и помогала мыться сначала мужу, затем отцу и свекрови, в промежутках натаскивая еще воды. После всех она ополаскивалась уже сама. Почти без света, освещенной только одной лампой, мыться было трудно, но и выбора у нее особого не было. А чтобы не накопилось много грязного белья, она сразу стирала и полоскала все белье, развешивая на первом и балконе второго этажа. Только к половине третьего ночи, измученная, Светлана отправлялась спать пару часов. Утром все начиналось снова, и так в течение этих двух месяцев как по кругу.
И в дальнейшем жизнь Светланы приобрела такую же монотонность – каждый день, неделя, месяц и год повторялись, лишь изредка перемежаясь новыми незначительными событиями. В их семье никак не появлялось так нужного просвета. Дочери Гюлляр уже было пять лет, а Савилу четыре годика – и пора задуматься об их будущем: школа, университет, выбор профессии. Светлана все чаще тревожилась об этом и не знала, как с этой темой подойти к мужу.
Была осень, конец октября. Сено на зиму для животных они уже заготовили и в остальном по мелочам к зиме уже были готовы. В один из вечеров, когда родители и дети уже спали, Светлана наконец решилась на серьезный разговор с мужем. Рамиз допивал чай, а она расстилала постель.
– Я хочу с тобой серьезно поговорить.
– О чем? – удивился он.
– О детях.
– А что? Что-то случилось? – спросил он, волнуясь о здоровье детей.
– Давай уедем отсюда или вернемся в Россию?! Я больше жить так не могу! – сказала она, немного повышая тон.
– Но родители? Они пожилые, не поедут с нами, и я не могу их бросить. Да и Гюлляр скоро в школу пойдет.
– Как раз этого я и боюсь.
– Объясни, почему?! – не понимал Рамиз свою супругу.
Светлана подошла к нему и, присев на второй стул, глубоко вздохнула и продолжила:
– Я пять лет живу здесь. Ни света, ни газа, ни дров, стирка на руках… Пойми, я не боюсь работы…
– А что тогда?
– Ты не понимаешь?! Что нас ждет дальше? Дочь в четырнадцать лет замуж выйдет, а сын баранов пасти будет или на заработки, как ты, ездить?! Я этого не хочу и не допущу!
– Что ты предлагаешь?
– Вернемся к нам. Верка письмо написала. Сейчас у них все хорошо. И школа, и работа, и перспектива на будущее. Я не хочу встретить старость в этих стенах, – ответила она, показывая рукой вокруг. – Здесь врачей нет, больницы нормальной нет, я детей дома рожала. Заболеешь, и нечем лечиться, только помирать. В конце-то концов за пять лет я не поменяла одежду, хожу в том в чем приехала. Детям шью сама из своих старых вещей. Они даже не знают, кто такой Дед Мороз и Снегурочка, и ни разу не смотрели телевизор, а еще у них банально нет игрушек, кроме старых запчастей от трактора…
Светлана замолчала от нехватки воздуха после такого длинного монолога, а Рамиз растерялся, не зная, что ответить на такую откровенность:
– Я подумаю, но родители…
– Рамиз, – перебила она его сомнения, – у Хусама сейчас проблемы. У них же деревню недавно бомбили, и сейчас они ютятся в Баку у старшего брата, да еще и дочь у них родилась.
– Ты сейчас это к чему?
– Если родители не поедут с нами, давай откажемся от дома, пусть Хусам вместо тебя останется с родителями и живет в этом доме. Поезжай к ним завтра и поговори, а я с родителями пока побуду здесь. Но этот Новый год я хочу встретить у себя на родине.
Через две недели все благополучно разрешилось. Родители после долгих уговоров, и понимая ситуацию с Хусамом, наконец согласились и благословили их в дорогу.
Глава 12
Они вылетели из бакинского аэропорта, отправив перед этим телеграмму матери Светы, чтобы их встречали. Светиному счастью не было предела. И вот наконец их самолет благополучно приземлился. Получив обратно свой багаж, а это был все тот же коричневый чемоданчик, с которым улетала Света, они вышли в зал ожидания, где их уже встречали Вера с Любой и какой-то мужчина небольшого роста с усами, русский, одетый в теплую куртку и зимние ботинки. Вера выглядела сногсшибательно, впрочем, как и всегда. Короткая уложенная стрижка, модные джинсы, сапожки на каблучке и легкий, но подчеркивающий макияж. Люба поправилась и тоже обрезала свою длинною косу по плечи и перекрасилась в блондинку. Она была в короткой юбке, на шпильках и с красивой дамской сумочкой. Увидев своих сестер такими красивыми, Свете даже стало очень стыдно за свой внешний вид.
Они крепко обнялись и познакомились с шофером, его звали Степаном. Когда Светлана вышла из аэропорта и вдохнула родного свежего зимнего воздуха полной грудью, ей стало легче, и слезы градом потекли из ее глаз.
– Ты что, Свет? Не плачь, ты же дома, – шутливо, как бы успокаивая, произнесла Вера, держа на руках Савила.
Рамиз шел с чемоданчиком и держал дочь за руку. Света шла под руку с Любой. Когда они подошли к автобусу, Рамиз спросил:
– Вер, это что? Тот же автобус?!
– Конечно, да еще и на полном ходу, – похвасталась она.
– А как вам дали-то?! – недоумевал Рамиз.
– Да договорились. Короче, холодно, давайте садитесь, там и поговорим.
Усевшись в пустом автобусе, сестры достали запасенные заранее одеяла, теплую одежду и валенки на всех, ведь дорога должна была занять несколько часов. Тут же на пустое сидение девчата выставили закуску и водку, а детям сладостей и горячий чай.
– Ничего себе. У вас ничего не меняется? – улыбаясь, удивленно спросил Рамиз.
– Ну, да. Это вам не Кавказ. Здесь мороз, холод… так что за встречу и за ваш приезд, – ответила Люба, разливая согревающую жидкость по стопкам.
– А как мать, ну, моя теща, поживает?
– Ох, зятек, ты наш. Она теперь бригадиром дойного гурта работает, начальство, – рассказала Вера.
– То есть, как и раньше, ее дома не застанешь, – прокомментировал Рамиз, отчего все весело засмеялись.
Так и ехали они всю дорогу, узнавая новости из жизни родного села.
Зиму они прожили все вместе у матери, а к весне им обещали отдельный домик, правда он требовал ремонта. Рамиз устроился строителем в совхоз, а Светлана помогала матери по дому и хозяйству. Вера вышла замуж и у нее уже была дочь трех лет, а жили они в соседней деревне в своем доме. Люба тоже вышла замуж за старшего сына Валентины и жила в бараке на другой улице. Оля уже с кем-то дружила, хотя сама училась только в девятом классе. Школа и школьные правила теперь изменились. Сейчас отменили школьную форму, которую одевали выпускники только на последний звонок. Старшие сестры остались жить в городе, где вышли удачно замуж и у каждой теперь по двое детей.
Гюлляр с Савилом постепенно знакомились с местными детьми, изучая новый для них язык. От телевизора, когда шли мультфильмы, их было не оторвать, хоть в первый раз они и были напуганы резкими звуками и непонятными изображениями. Они смотрели телевизор, сидя на полу, и постоянно спрашивали у Светланы, что это за звери. Медленно и с трудом, но они всей семьей вернулись к цивилизации. Ходили вместе на детские елки, где, впервые увидев Деда Мороза, дети испуганно заплакали и долго не успокаивались. Первое время Света плакала от происходящего, но не жалела, что вернулась обратно.
С приходом весны они начали ремонт в доме. Рамизу помогли с необходимым строительным материалом в совхозе, и к пахоте они уже переехали в свой небольшой деревянный дом с двумя комнатами и кухней, с маленькой верандой и кладовой. Огород около шести соток. Не хватало только бани, сарая для животных и дровяника, но это было все поправимо. Родные пришли на помощь и поделились мебелью, кроватями и посудой, а в баню ходили пока к матери.
По соседству было три таких же домика с участками, но уже обжитые. В одном жили бабушка с дедушкой. Звали их Евгенией и Егором. Оба пенсионера лет по шестидесяти пяти – спокойные и доброжелательные люди. Напротив жил один холостой мужчина, он был трактористом и часто выпивал, но при этом был опрятен во всем, и это было заметно по чистоте и ухоженности перед его домом и по аккуратно сложенной поленнице с дровами.
Рядом жила баба Шура – женщина за шестьдесят, хохлушка, скромная, голова всегда покрыта платком, ходила в рабочей одежде, калошах и вязанной безрукавке. Прямо как мать Рамиза, только чуть худощавее. Баба Шура любила напевать песню:
{Ти ж мене пiдманула, ти ж мене пiдвела,
Ти ж мене, молодого, з ума розуму звела.}
Гюлляр и Савил быстро с ней сдружились. Баба Шура сама часто звала их в гости, угощая пирогами, которые стряпала ее сноха, которая была замужем за ее сыном и на руках у них была грудная дочь.
В первое время Светлана часто обращалась к бабе Шуре за советом по огороду или покупала у нее куриные яйца и свежее молоко, ведь своего у них пока не было.
Рамиз работал не покладая рук и делал все для того, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Когда начинало смеркаться, он пешком шел домой, где его всегда встречали дети.
Однако в этот раз он к дому подъехал раньше и на жигулях красного цвета, которые были все в пыли и копоти. Из машины вышли двое мужчин. Один выглядел постарше, лет около тридцати пяти, и солиднее в своем пиджаке и четками в руках полного телосложения и с залысиной. Второй был худощав одет скромнее и выглядел лет на двадцать, не больше. Рамиз вышел вместе с ними, и общались они на его родном языке. Светлана в это время развешивала стиранное белье, а дети весело играли с другими ребятами на поляне за оградой.
– Светлана, принимай гостей. Это братья Эльшан и Мостон, – представил их Рамиз своей супруге.
– Здравствуйте! Очень приятно, проходите. Я сейчас вам на стол накрою, – вежливо ответила она.
Гюлляр с братом увидели отца и хотели подбежать, но увидев посторонних незнакомых людей, резко остановились.
– Не бойтесь, идите сюда, – позвал их отец. – Это мои друзья.
Послушавшись, они подошли ближе. Гюлляр стала умницей и красавицей с большими карими глазами и длинными по пояс русыми кудряшками, всегда в брючках. Савил, напротив, весь растрепанный, футболка и шортики все в пыли и грязи, а щеки красные.
– Вы что так разрумянились? – спросил его старший из братьев Эльшан.
– Мы в мяч играем, – ответил Савил, указывая одной рукой в сторону ребят с мячом, а второй утирая пот со лба.
– Держите по шоколадке, – сказал Эльшан и протянул им две плитки шоколада.
Они сначала посмотрели в сторону матери, но та была уже в доме и готовила ужин. Тогда сам Рамиз ободрил их:
– Берите. От этого дяденьки можно угощение брать.
Получив разрешение, они взяли шоколад, поблагодарили и убежали к остальным детям, где тут же разделили его на всех.
– Ничего себе, Рамиз! – восхищенно произнес Эльшан. – Строго вы их, однако. Мои давно бы взяли и спасибо не сказали. Молодцы, брат, уважаю! – А потом добавил немного с завистливыми нотками в голосе: – А еще и супруга – красавица. Эх, повезло-то как!
– Да, это точно, – просто ответил Рамиз. – Проходите в дом.
В небольшой кухоньке со скромной мебелью Светлана уже успела накрыть на стол. Она подала жаренную картошку, отварное мясо с косточками, нарезала домашнюю брынзу, а самое главное – домашний лаваш и зелень со свежими огурцами. Сама же в этот момент вышла на улицу, посмотреть, где дети. Гости и Рамиз ужинали и беседовали, попивая настоящий коньяк. Спустя некоторое время супруг позвал ее.
– Светлана, можешь теперь горячего чая нам налить.
– Да, сейчас.
Быстро убрав лишнее со стола, она подала горячий чай с домашним кусковым цветным и белым сахаром.
– Светлана, спасибо, вам! – от души поблагодарил ее Эльшан. – Вы не поверите, я как будто на родине побывал. Нам так вкусно только мама готовила, тоже к чаю сахар клала, только крупными кусками.
Светлана скромно улыбнулась и вышла вновь на улицу, ей было очень приятно.
– Брат, только не говори, что она еще и по-нашему разговаривает? – спросил Эльшан у Рамиза.
– Да, пять лет она у нас вместе с моими родителями жила.
Вдруг заговорил Мостан, он не пил, так как был за рулем:
– Нам пора, Эльшан, поехали. Рабочие ждут.
– Конечно, – ответил тот, вставая из-за стола и направляясь на улицу. – Ну, все, я рад нашему знакомству и завтра жду к себе на работу. Будешь бригадиром, за рабочими глаз да глаз нужен.
– Спасибо вам огромное… – начал Рамиз.
Но его перебил Эльшан:
– Да я смотрю, у тебя еще ни бани, ни пригона нет, – произнес он, оглядывая участок зорким взглядом. – А сыр у вас вкусный, так что не волнуйся, поможем, отработаешь. Я думаю, до снега успеем, а супруга нам сыр сделает.
– А как мне с вами рассчитаться?..
– Так, – не слушал он его, – короче, рабочие есть, материал будет, супруга вкусно готовит, успеем… И, конечно же, с тебя потом большая поляна, – договорил Эльшан, садясь в машину. Посигналив, они уехали.
Светлана собирала огурчики с грядки и не заметила, как сзади подошел супруг и обхватил ее за талию.
– Ой, ты меня напугал. Уехали? – воскликнула она, спиной ощущая исходящее от него тепло.
– Да. Иди сюда, дай я тебя поцелую.
– Ты что, опьянел что ли?!
– Да нет, я от счастья…
– И что случилось счастливого?
– Я буду работать с Эльшаном, бригадиром в его бригаде, а самое главное – он обещал до снега помочь поставить баню и сарай.
– Ты не шутишь?! Это как потом рассчитываться будем?
– Хозяйство разведем, правда я в этом не разбираюсь, поэтому все ляжет на твои женские плечи.
– Ничего, справимся. Только, извини, но мне Эльшан не понравился, мутный он какой-то, да и видно сразу, что бабник он.
– Какая нам разница? У него, кстати, жена и трое детей есть. Зато теперь заживем, и Гюлляр осенью в первый класс идет. Нам сейчас пахать да пахать придется, – произнёс он и поцеловал ее в щечку. – Идем домой, и детей зови. Уже поздно, темнеет, а то завтра рано вставать.
Медленно, но верно их семейная жизнь налаживалась. Осенью дочь на автобусе с остальными школьниками ездила в школу в первый класс, а братик в ее отсутствие сильно скучал. Работники Эльшана, действительно, успели до середины октября поставить им и баню, и сарай. Дровяник Рамиз построил уже сам в свободное время. Из домашней живности приобрели корову, пару овец, немного куриц и кроликов на развод. Теперь у Светланы свободного времени стало еще меньше.
Как и обещал Рамиз, по окончанию строительства они накрыли обильный стол и пригласили своих родных и семью Эльшана. Вера с Любой пришли раньше, а мать еще задерживалась на работе. Эльшан вместо семьи приехал один, но с намалеванной блондинкой в слишком короткой юбке, в блузе с полуоткрытой грудью и с сигаретой. Светлане такое его поведение не понравилось, однако ей пришлось терпеть, ведь Эльшан помог им. С кем хочет, пусть и приезжает, это его собственная жизнь. Так думала Светлана, вновь и вновь добавляя блюда на стол. Музыка играла азиатская, все веселились, и Рамиз на радостях тоже уже изрядно выпил, но с удовольствием менял кассеты в магнитофоне.
В очередной раз Эльшан стал говорить тост, поднимая бокал:
– Друзья! Давайте выпьем за хозяина этого дома и его семью, они этого заслужили!
– Спасибо, брат! – ответил чуть нетвердым голосом Рамиз, но на своем языке.
– Та-ак, ребята! Мы не понимаем, о чем вы говорите, вдруг что-то про нас?! Так что только на русском, а без нас как хотите, – немного резковато произнесла мать Светы.
– Извините, мы больше не будем. Согласен, – ответил Рамиз и добавил, – ну что, выпьем?
– Рамиз, тебе, по-моему, хватит уже, – тихо произнесла Света, наклоняясь к нему.
Однако ее услышал Эльшан и прокомментировал:
– Ой, не знаю, чтобы я делал, если бы мне жена так сказала… Вот поэтому и не беру ее с собой никуда. Запомни, Рамиз, у каждого может быть семья, но и отрываться с девочками по полной нужно. На то мы и мужики. Пей, ты же мужик!?
За столом воцарилась гробовая тишина. Все гости посмотрели на него с неприязнью, но молчали, ожидая реакции хозяйки дома. Света посмотрела сначала на Эльшана, после на супруга, налила себе полную стопку водки и серьезно произнесла:
– Хороший тост. Выпьем за это! – и залпом выпила, хотя до этого она никогда не прикасалась к спиртному в присутствии нерусских.
Все только дружно рассмеялись, вздохнув с облегчением, и веселье продолжилось. Когда сестры с матерью ушли, Эльшан тоже засобирался, но еле стоял на ногах, его держала его подружка. Рамиз, слава Богу, был бодр и, приподнимаясь из-за стола, предложил:
– Брат, оставайся, утром уедешь.
– Нет, я домой. Вот, держи, – протягивая ключи от машины, сказал Эльшан. – Довезешь меня до дому и обратно вернешься, и эту довезешь до места.
– Хорошо, как скажешь, – согласился Рамиз.
Всю ночь Света не сомкнула глаз, ожидая его возращения, и только ближе к утру он приехал домой.
– Рамиз, уже утро скоро. Ты что так долго?
– Ой, извини. Мы с Эльшаном у него еще посидели. Я спать, – ответил он, даже ни разу не взглянув на нее. Так он себя еще никогда не вел.
Зима следующего года прошла без изменений. Дом превратился в бесплатный ресторан для гостей, с которыми приезжал Рамиз. Эти «гости» всегда приезжали с женщинами вольного поведения. Рамиз после каждого раза вновь приезжал только к утру. Светлана прекрасно понимала, что супруг ей изменяет. Он очень сильно изменился, как внешне, так и внутренне. Стал за собой ухаживать, требуя от нее всегда отглаженную и благоухающую одежду, хотя ранее мог и сразу в рабочей пойти.
Также изменился он в своем поведении по отношению к детям и к ней. Стал обращаться к ним в приказной форме, не проявляя больше любви. И дети тоже начали избегать его. Гюлляр быстро делала школьные уроки и сразу уходила вместе с Савилом спать. После очередной такой вечеринки, приезжая домой под утро, Рамиз попросил-приказал стакан горячего чая и водку.
– Рамиз, иди ложись спать. И, прости, тебе не надоели эти гулянки и эти девицы?
Он поднял голову, и Светлана увидела его лицо со злыми налитыми кровью глазами. Он прикрикнул на нее, стукнув громко по столу:
– Я хозяин и мужчина в этом доме! Что хочу, как и где, и с кем, это мне решать. Поняла?
Светлана поставила на стол чай, водку и нарезанные огурчики и не удержалась от очередного вопроса.
– Рамиз, в кого ты превращаешься?! В этого Эльшана. Я ненавижу его, он разрушает нашу семью! Я тебя прошу, перестань с ним общаться, и у нас все будет как раньше.
– Раньше?! Этого не будет. Ты знаешь, почему я плачу?
– Нет, что-то случилось?
– У меня мать умерла, после нашего с тобой отъезда, спустя два месяца.
– Но почему нам не сообщали? – удивилась она.
– Да потому, что это ты виновата в ее смерти, – с упреком произнес он.
– Ты что такое говоришь?! Я-то здесь причем?!
– Вот скажи, когда ты успела передать с нашим автобусом через шофера моим родителям детскую пустышку со словами «это вам на память от Савила»? Ты что, реально их смерти хотела?!
– Нет, нет! Я этого не делала! Клянусь! – в слезах оправдывалась Светлана.
Она шагнула ближе, чтобы приобнять сидевшего на стуле супруга и пожалеть его, ведь ей не понаслышке было знакомо, потерять одного из родителей. Но Рамиз резко схватил ее руку и дернул вниз. Света от неожиданности и боли присела на корточки, но не показала виду, понимая, что в данный момент он не в себе. При этом он случайно задел рукой и уронил со стола бутылку водки и стопку. Упав на пол, они разбились вдребезги рядом со Светланой. Она дернула второй рукой и укололась одним из осколков, вскрикнув вслух. Рамиз сделал ей еще больнее.
– Что больно тебе? Кровь пошла? Думаешь, мне не больно?! Я сейчас это исправлю, – сказал он и потянулся за ножом, который лежал рядом на столе.
– Нет, Рамиз! Нет! Дети спят. Не надо. Я прошу, умоляю!
Он схватил ее за косу и окровавленную руку и протащил ее ближе к свету на середину кухни под лампочкой. Ей было очень больно, но сильнее была боль душевная.
– Я последний раз спрашиваю, это ты отправила?
– Я не отправляла ничего, никому, и тем более родителям.
– Да лучше бы вы трое умерли, а моя мать была жива! – воскликнул он.
– Перестань! Это все водка и твои нынешние друзья! Ты не замечаешь, как все сильнее превращаешься в зверя.
В этой возне они даже и не заметили, как их дети, взявшись за руки, приближаются сзади. Медленно и боязливо с молчаливыми слезами они подходили ближе. Вдруг Света увидела их и онемела от страха за детей. Гюлляр дрожащим голосом со слезами тихо произнесла:
– Папа, папа, не надо, – и обняла его за ноги, так как была маленького роста.
Братишка кинулся к матери, вытирая ей слезы и говоря:
– Мамочка, не плачь. Папа просто пьяный. Сейчас поспит и все пройдет.
Рамиза от этих детских слов будто холодной водой окатили, он мгновенно протрезвел. Он быстро бросил нож под стол и обнял дочь и жену с сыном, при этом громко рыдал и бормотал что-то на своем родном языке. Он просил у Аллаха прощения за свой поступок. В этот миг Света вспомнила себя в возрасте Гюлляр и похожую сцену со своими родителями. Наутро Рамизу было стыдно за случившееся, он умолял простить его. Света, конечно же, простила, но боль и осадок в глубине души остались навсегда.
Глава 13
2003 год
Так прошло несколько лет. Гюлляр и Савил вместе ездили в школу. После того случая они стали еще дружнее и серьезнее, но бывало разыграются так, что со стороны смотрелись милыми маленькими медвежатами. Савил в отличие от своей сестры интересовался в школе только спортом: лыжи, баскетбол, волейбол, борьба. Он уже активно участвовал в школьных и районных соревнованиях, занимая первые и вторые места. Гюлляр была отличницей и участвовала в районных олимпиадах по математике, истории, немецкому языку. Конечно, постоянно находясь в такой среде и при малом общении с отцом, они стали забывать свой родной язык, как и Светлана. И в школе и дома, и играя с детьми по вечерам, они общались только на русском. Особенно им нравилось играть в футбол, постоянно меняя команды, то две смешанные команды, то мальчики против девочек. Им было весело, и они всегда были чем-то заняты. Однако при этом они всегда находили время помочь своей матери по хозяйству и по огороду.
Светлана, как и раньше, с пяти утра уже была на ногах. Несколько коров, маленькие телята, бычки на привязи около двадцати голов, овцы, гуси, куры, кролики. Больше всего Светлана любила своих лошадей. Они свободно ходили по загону и радовались как маленькие дети, когда она заходила к ним, чтобы рассыпать в кормушки овес, налить воды и добавить сена или летом свежескошенной травы, которую сама же и косила литовкой. Она каждую из них находила время приласкать, потрепать по холке.
В отдельных клетках для взрослых и малышей они держали около сорока поросят в каждой, а их было три таких клетки. Летом было проще, тепло, да и у детей каникулы, а зимой тяжело, еще и постоянный холод, и снег, который ей приходилось чистить вместе с детьми.
Все это время Рамиз так и продолжал работать у Эльшана, ей приходилось это терпеть. Супруг купил свою первую машину УАЗ и построил для нее утепленный гараж. Такая машина в хозяйстве действительно пригодилась. Рамиз сам привозил пшеницу, овес, картофель с поля, а также возил работников на стройку вместе с инструментами.
Однако их прежние отношения не наладились. Напиваясь, он продолжал обвинять ее в смерти своей матери, но уже не поднимал руку на нее и детей. Не стесняясь людской молвы, Рамиз и днем ездил со своими «ночными бабочками». Ее родные все это видели и вздыхали, особенно бабушка, уже сильно постарев, она больше всех переживала за их семью.
Света обычно ходила в брюках, но поверх одевала рабочий халат. Так и в это утро, провожая коров в пастух, на обратном пути завернула к матери с Любой. Люба уже готовила ее любимые блинчики, а дети еще спали, супруг же ушел на работу. Они могли спокойно поболтать за чашечкой кофе.
– Люба, привет! Как вы тут? А мама где? У нее замок на двери…
– Ой, да она позже приезжает… Давай, проходи, блинчики мои покушай. Спасибо, Свет, за масло, молоко и творог с сыром. Гюлляр с Савилом вчера еле-еле донесли такую тяжесть.
– Ешьте на здоровье! Говори, когда мясо нужно, я кролика освежую для вас, – улыбаясь, произнесла Светлана.
– Спасибо, Свет! – искренне поблагодарила ее сестра. – А я вот не люблю хозяйство.
– Люб, спасибо за кофе! Я к бабуле забегу, пока Рамиз спит.
– Опять пьяный? – спросила она, качая головой.
Света хотела просто уйти без ответа, но Люба остановила ее.
– Сестренка, посмотри на себя?! Похудела, за собой не ухаживаешь…
– А когда? У меня нет для этого времени.
– Свет, ну вот поэтому твой и бегает по бабам. Вчера вон с продавщицей из магазина и двумя какими-то ездили, говорят, на речку. Голыми купались, их случайно увидели. А ты тут с детьми как рабыня, то в сарае, то на огороде, то с детьми занимаешься…
– Люба, я не хочу, чтобы они пахали, как я с Рамизом. Мы хотим образование им дать, для их будущего.
– Свет, мы, да мы… – уже почти кричала Люба, выходя из себя. – Твой даже палец не приложил к их воспитанию и учебе. Да и с одеждой тоже. Я же знаю, как ты выкручиваешься, покупая им новые вещи для школы. Вот скажи, куда вы деньги с хозяйства деваете?!
– Рамиз своих работников рассчитывает, а после ему директор возвращает обратно, – скомкано ответила она.
– Ты ему веришь?
– Не знаю… Устала я что-то, пойду я. Маме и бабушке передай привет. Скажи им, как смогу, так и заскачу.
– Хорошо, беги. Только бабушка сейчас болеет, обязательно зайди к ней.
– Хорошо.
Вечером, уложив детей спать и закрыв дом на замок, Светлана направилась к дому той женщины, о которой ей утром говорила Люба. Рамиз все еще не вернулся домой. Фонари в деревне слабо освещали улицы, поэтому она спокойно и не спеша шла в брюках без халата, накинув ветровку с глубоким капюшоном. Она шла на звук турецкой музыки, которая, как она знала, играла только на кассете в УАЗе ее супруга.
Подойдя ближе, Светлана увидела Рамиза и эту особу в машине. Слышно было, как они вдвоем выпивали и веселились под веселую музыку. В деревне к ночи всегда так тихо, что можно услышать голоса с другого конца улицы. Начинал моросить дождик, поэтому народ давно разошелся по домам. Светлана через приоткрытую боковую форточку увидела, чем стали заниматься те. Ярость и злость охватили ее.
Она быстро вернулась домой, взяла из гаража пятилитровую канистру с бензином и зажигалку и вновь подошла к машине супруга. Дождь тем временем усилился. Не помня себя, она открыла крышку канистры и только хотела облить машину, как в последний момент чья-то рука остановила ее.
– Мама?! Ты что здесь делаешь? – удивилась Света.
– За зятьком слежу, да и за тобой тоже. Любка проболталась утром… Не знаю, вот предчувствовала беду, я же мать.
– Мама, я устала жить в этой грязи и постоянных изменах, – в этот момент в ней будто бы лопнула пружина и она начала плакать.
– И думаешь, тебе от этого легче бы стало?!
– Не знаю…
– Дурочка моя, посадили бы тебя, и дети сиротами остались бы. Ты этого хочешь?
– Конечно же нет, – ответила она, поставив на землю канистру и прикручивая крышку обратно.
Мать ее крепко до боли обняла, у обеих градом лились слезы и обе громко рыдали вслух, заглушаемые сильным приливным дождем и раскатами грома. В этот самый момент в машине «парочка» занималась чем-то другим и не слышала, что происходит на улице.
– Дочурочка моя, твой отец тоже изменял мне, но только с одной женщиной всю жизнь, и сейчас они вместе, там. Я знаю. Но ты не поверишь, как бы я хотела, чтобы он был жив, пусть бы и жил на два дома.
– Мам, я так не хочу.
– Это жизнь, дочка. Поймешь с годами. Решай, или сама меняй свою жизнь, но сделай по-умному, устрани всех его баб. Только не убивая, конечно, – пошутила ее мать. – А сейчас ступай домой, время рассудит. О детях подумай, что будет с ними? И забудь про свои эмоции. Пора тебе взрослеть и поступать мудро.
Через неделю после этого случая умерла бабушка, но даже к этому событию Рамиз отнесся холодно. Ссылаясь на свою работу, он даже не присутствовал на похоронах. Он отдалялся от нее и детей все дальше. В течение еще одного месяца Света терпела.
Но ранним утром в августе, наняв парней из деревни, она продала двух быков. Рамиз еще спал, как всегда после своей ночной прогулки. Детей нужно было одевать к школе, вещи дорожали, и поэтому без его ведома она договорилась с мясниками и продала им этих быков.
Прибрав все в пригоне и истопив баню, она зашла в дом. Дети еще спали. Света испекла оладьи на завтрак и решила пойти ополоснуться, пока все спят, но перед этим ей захотелось выпить. Спрятав деньги в шкафчик, она увидела стоящую в углу бутылку с водкой и, не раздумывая, налила себе полную большую стопку и выпила, не морщась. Потом взяла большое банное полотенце и домашний халат и отправилась в баню. Ополоснувшись, Светлана вышла в предбанник вытереться и одеть халат, как вдруг открылась дверь и вошел Рамиз.
– Ты в бане, а я тебя искал… – потерял он дар речи, увидев перед собой обнаженную Светлану с ее стройной фигурой и мокрыми локонами по пояс, с которых капала вода.
Светлана, застеснявшись, прикрывалась схваченным халатом.
– Ты что?! Стучаться надо! Я, видимо, не до конца дверь закрыла.
Рамиз в этот момент не слышал ее слов. Он как будто вернулся в прошлое, когда впервые увидел Светлану обнаженную. Давно забытые чувства вновь нахлынули на него. Он просто приблизился к ней и отбросил халат, не сумев совладать со своим порывом. Не удержавшись перед его страстными поцелуями и вспомнив слова матери, Светлана вновь его простила, не подозревая, что ее ждет впереди.
В это утро они впервые за долгое время позавтракали все вместе. Дети были счастливы. Как ни странно, но Рамиз сам предложил устроить пикник с шашлычком на речке. Светлана радовалась, но открыв шкафчик и вспомнив про деньги, сказала, как только дети ушли на улицу подготовить удочки для рыбалки:
– Рамиз, я двух быков сегодня рано утром продала. Детей к школе одеть нужно.
Рамиз поставил чашку с кофе на стол и спросил:
– А я почему узнаю последний?!
– Но ты, извини, утром уезжаешь и ночью, или вновь к утру, приезжаешь…
– Тебе что? Чего-то не хватает?! Я работаю с утра до восьми вечера и могу себе позволить развлечься.
– А как же я?! Запасной аэродром что ли?! Я думала, что после всего, что сегодня было, начнем с чистого листа, а ты опять к своей крале поедешь?
– И поеду. Там хотя бы на нервы мне никто не капает, – уже повышая голос крикнул Рамиз.
– Знаешь, милый, пока у тебя есть деньги, будут и друзья, и бабы. Как только их не будет, никому ты будешь не нужен. Зачем ты рушишь наш брак?
– Так, все, хватит! Не нравится, уходи. Детей я на родину отправлю к своим, поняла? – сказал он, собираясь встать из-за стола.
В этот момент вбежал Савил и спросил:
– Пап, мам, а можно мы Мухтара с собой возьмем? Пусть тоже покупается.
Светлана поняла по хмурому взгляду супруга, что он передумал ехать на пикник.
– Наверное, не получится в этот раз. Папа вспомнил, что ему нужно работникам деньги отвезти. Я правильно тебя поняла, Рамиз?
– Да, не получилось, в следующий раз съездим. Мне пора, я поеду, – ответил он и взял половину из пачки с деньгами.
Вошедшая Гюлляр обиженно посмотрела на отца и сквозь слезы проговорила:
– Ты всегда нам что-то обещаешь, но ни разу еще не сдержал свое слово. Пойдем Савил. Опять ночью пьяным приедешь? – уже уходя, сказала дочь.
Даже слова дочери не остановили Рамиза, и он уехал на машине. В эти минуты Светлана не понимала – почему? За что он так с ними?! Она еле сдержалась от слез, выпила сто грамм водки, переоделась в рабочее и вышла на улицу.
Время уже подходило к обеду. Светило солнце, и обдувал нежный теплый ветерок. Соседи работали на своих огородах. Какие-то ребятишки на велосипедах проезжали мимо на пруд купаться. Светлана увидела своих детей у будки Мухтара. Они обнимали собаку, как будто прося у нее прощения за сорванные планы. Быстро окликнув обоих, она спросила:
– Ну, что? Давайте праздник устроим себе сами, не на речке правда, а дома. Согласны?
– Согласны! А как? – в один голос спросили они.
– Сейчас я посмотрю… Кролика или курочку сделать вам на шашлык?
– Мам, я думал, мы с папой на речке шашлык из барашка сделаем и покупаемся с собакой, – с надеждой сказал Савил.
– Так, у нас колесо с водой есть? Есть! Это раз. Барашка так барашка, сейчас будет. А Мухтара отпустим, пусть под нашим присмотром погуляет. Топите мангал, мои хорошие, а я за мясом.
– Ура! Ура! – счастливо вскричали Гюлляр с Савилом.
Светлана что-то долго не выходила из сарая, дрова уже прогорели, и дочь пошла искать мать, оставив Савила присмотреть за огнем. Открыв дверцу сарая, Гюлляр увидела в тазике уже порубленное мясо баранины, но матери рядом не было. Тогда она прошла дальше в сторону лошадей и увидела мать, сидящую на коленях и что-то бормочущую. Она тихо шагнула ближе и услышала все, что говорила мать:
– Господи! Разве это справедливо?! За что мне это? Почему со мной это происходит? В чем я и мои дети провинились? Почему, Господи, ты так жесток с нами?! – она замолчала. И затем странно рассмеялась как сумасшедшая и продолжила: – А может, тебя вовсе нет? Ты не существуешь? Да пошли вы оба! И ты, Господи, и Рамиз! Будьте вы прокляты! – с яростью, не осознавая своих слов, произнесла она, а одна из лошадей облизывала ей щеку, как бы жалея и успокаивая.
– Мама, не надо! Нельзя так, это же мой папа.
– Гюлляр?! Что ты здесь делаешь?
Светлана быстро встала и подошла к дочери, стоявшей в дверях, чтобы лошади ее случайно не задели. Она утерла слезы ладонями, которые еще оставались в крови.
– Мам, пошли. Уже и мангал готов, а мяса нет.
– Большая ты у меня уже стала и красавица. Вырастешь, поймешь. Извини, я погорячилась немного и сказала такое. На самом деле Бог есть, и папе ничего плохого я не желаю. Ты меня прости, пожалуйста. Я клянусь, чтобы ни случилось, никогда больше так не скажу.
– А я, мам, рано замуж не выйду, – вдруг тихо, но уверенно произнесла Гюлляр.
Светлана рассмеялась, вспомнив свои детские слова-обещания, что никогда не выйдет замуж за русского. Так втроем они устроили себе пикничок и отдохнули вместе с собакой. Вечером совсем уморившие за день дети быстро уснули. Рамиза все еще не было. Уже за полночь Светлана открыла гараж и ворота и, накинув на плечи спортивную куртку мужа, стала ждать его, так как заснуть не могла и сердце ее было не на месте. Слова сами пошли из ее уст:
{Если истину сердцу постичь не дано,
Для чего же напрасно страдает Оно?
Примирись и покорствуй бесстрашному року,
Ибо то, что предписано – сбыться должно!}
Ночь стояла звездная и лунная. Кузнечики напевали свои ночные песенки, в деревне стояла тишина и прекрасно было видно всю улицу. Послышался шум автомобиля, фары которого направились прямо на нее. Подъехали милицейская машина, из нее вышли двое офицеров в форме и ее супруг. Они пожали друг другу руки и уехали. А Рамиз повернулся к Свете и пьяным голосом грубо с ехидством сказал:
– Ну что, радуйся. Теперь долго меня не увидите.
– Что ты такое говоришь?! Что случилось? Где машина твоя? – засыпала его вопросами взволнованная Светлана.
– Я девчонку сбил. Я ее не видел даже.
– За руль пьяным не садись больше! И?! Она жива?
– Да, небольшие травмы, но мне Эльшан помог. Заявления не будет, я оплачу все расходы на ее лечение и в будущем буду помогать.
– Слава Богу! – с облегчением вздохнула Светлана.
– Я спать хочу. И кстати, договорись сама, у тебя же это хорошо получается, еще двух быков сдай. Завтра к вечеру большая сумма нужна, возможно, еще и мясо, чтобы машину мою забрать со стоянки ментовской. Да, все кушать хотят, – закончил свою реплику Рамиз, прошел мимо нее, не раздеваясь упал на диван и сразу же захрапел.
Светлана так и не смогла заснуть, все думала, как жить дальше? Но судьба сама взяла все в свои крепкие руки. После этого случая по деревне пошли разные слухи, и отношение к Рамизу изменилось в худшую сторону, как у деревенских мужчин, так и у женщин. Не трогали его только из уважения к Светлане. Ее в деревне высоко ценили и сочувствовали ей, но считали, что ей не хватает смелости изменить что-то в своей жизни.
Наступила осень, дети стали старше на год. У Эльшана с Рамизом появились разногласия, поэтому Рамиз у него больше не работал, хотя друзьями они все еще оставались. Из-за последних событий, после постоянных физических и нервных перенапряжений Светлана попала в больницу. Пока она находилась на лечении, супруг остался один с детьми и огромным хозяйством. Однако не выдержав и недели после ее отъезда, Рамиз продал почти всю домашнюю живность, оставив всего одну корову, кур и кроликов на случай финансовой нужды. Ведь сейчас Рамиз не работал.
Только эта плачевная ситуация вернула Рамиза в семью, и наконец наступила в меру спокойная тихая жизнь с посиделками всей семьей за одним столом и детским смехом. Светлана была счастлива и надеялась, что больше в их семье ничего плохого не произойдет.
Глава 14
2007 год
Гюлляр закончила школу с отличием и поступила на юридический факультет в институт и теперь училась в городе. Она превратилась в красивую и стройную девушку – темно русые кудрявые волосы спадали ниже плеч, большие карие глаза с открытым взглядом и длинными ресницами и красивой улыбкой привлекали всех. Она похожа была на красивый нежный цветок, только в джинсах. Платья для нее были проблемой, и заставить ее их одеть было трудно. Родители боялись отпускать ее одну в незнакомый город, а так как Рамиз был безработным, то он уехал с дочерью. Они стали жить в городе вдвоем в однокомнатной квартире. Рамиз нашел работу в одной большой строительной фирме, где пока его для проверки навыков устроили обычным рабочим.
Савил тем временем заканчивал одиннадцатый класс. Он повзрослел и возмужал, став красивым спортивного телосложения юношей с короткой стрижкой темно русых волос. Он имел приятный взгляд и скромную улыбку. В школе он был хорошистом, но в спорте преуспел больше, почти не имея равных. Однако без сестры ему было скучно и неинтересно, поэтому Рамиз провел в дом телефон, и теперь они могли разговаривать в любой момент. В городе уже все перешли на удобные сотовые телефоны. Гюлляр и Рамиз тоже их себе приобрели, чтобы постоянно быть на связи с домом.
В один из вечеров, когда Савил готовил уроки, а Света заводила тесто для хлеба на утро, раздался телефонный звонок, вновь перевернувший их жизнь. Звонил Салман.
– Светлана, здравствуй! Как у вас дела?
– Спасибо! У нас все хорошо, а что у тебя с голосом? Что-то случилось? – напряженно спросила она.
– У нас двойное горе… Рамиз дома?
– Нет, он в городе работает, у него есть сотовый. Кто-то умер? Что-то с отцом?
– Скажи Рамизу, Фуат умер сегодня, – со слезами в голосе произнес по телефону Салман.
– Он же всего на три года старше Рамиза? – спросила Светлана, утирая подступившие слезы. – Салман, а почему двойная?
– Отец, узнав про Фуата… его увезли в больницу. Врачи сказали, что до утра он не доживет, – говорил он с трудом.
Светлана еще больше разрыдалась и, попрощавшись, положила трубку. Савил подбежал к ней и, обнимая, стал спрашивать:
– Мам, что случилось? Кто звонил? Почему ты плачешь?
– Савил, дядя твой умер, но ты его, наверное, не помнишь, Фуат.
– Нет, мам, не помню.
– Ну а дедушку помнишь?
– Да, его помню, а что с ним?
– Он в больнице. Как все это сказать твоему папе, я не знаю… О, Господи! Прости меня, грешную и помоги! Я обещаю, буду верить и молиться, только сохрани Рамиза ото всяких бед. Дай ему сил пройти эти испытания, я с ним буду рядом, чтобы ни случилось. Я обещаю тебе, Господи! – молилась вслух Светлана.
– Мама, все у нас будет хорошо. Вот увидишь.
– Да, сынок. Все будет хорошо, я знаю и верю.
Рамиз уехал на похороны брата, а через неделю похоронил там и отца. Спустя месяц он вернулся, но совсем другим человеком. Он вновь стал агрессивным и грубым, отпустил усы и постоянно выпивал.
Гюлляр сдала сессию и приехала домой поддержать брата, ведь он окончил школу. Она вместе с ним поехала в город и помогла ему поступить в строительный институт. Светлана беспокоилась за мужа, но рада была тому, как общаются между собой их дети. Она знала, чтобы ни случилось, они никогда не бросят друг друга в беде. Это для нее было главное. На третьем месяце учебы Савилу пришла повестка из военкомата и, взяв академический отпуск в институте, он отправился служить один год.
Светлана осталась в деревне одна. Хозяйство осталось небольшое – корова с теленком, пара овец, десяток кроликов, на лето она еще брала цыплят-бройлеров на мясо. Зимой к этому добавлялась работа по уборке снега вокруг дома, с ее больной-то спиной. Ее мысли были постоянно в мечтах, что когда-нибудь они будут все вместе, а не на расстоянии.
Светлана понимала, что дети обратно в деревню уже не вернуться. Совхоз к тому времени стал разваливаться, и деревня на глазах пустела. Работы на всех уже не хватало, поэтому мужчины уезжали на заработки вахтовым методом. Женщины сидели дома, следили за детьми и держали небольшое домашнее хозяйство. В деревне закрылся единственный детский садик.
Вера и Люба теперь стали чаще приходить в гости к Светлане, зная, что хлопот у нее теперь не много. Собираясь в гости, сестры всегда брали с собой по бутылочке каждая.
И в этот вечер они втроем сидели на кухне и выпивали. Светлана поджарила мясо, достала из подпола соленых огурчиков с помидорами, из холодильника домашнюю брынзу, а также домашний горячий хлеб. Разливая по очередной рюмке, Вера спросила у сестры:
– Свет, я не могу тебя понять, ты почему не живешь в городе с Рамизом? Плюнь ты на дом и хозяйство, лишь бы быть вместе. А сейчас что у вас? Это не семья уже.
– Да я понимаю сама, что это неправильно, но никак не могу объяснить это ему…
– Значит плохо объясняешь, – подхватила Люба. – Наши мужики сразу понимают. Мы даже к тебе ходим поддержать тебя, чтобы ты тут от скуки не умерла. Они же молчат, вот также и тебе надо.
– Ой, девчонки, не так все просто, – тяжело вздохнула Света. – После смерти брата и отца он пьет постоянно. Гюлляр жалуется, что Рамиз и на работу ходит выпившим.
– Может тебе съездить самой к ним? А мы присмотрим тут пару дней, – предложила Вера.
– А что, верно. Ты же ни разу у них там не была и не знаешь, где и как они живут, – поддержала ее Люба.
– Я бы с удовольствием, но боюсь, как он на это отреагирует. А еще, как Савил уехал учиться, а потом и в армию служить, так Мухтар ничего и не ест, лежит в будке, то плачет, то воет. Он же в последние три года всегда был с сыном, вместе в лес, вместе на речку, даже зимой Савил на лыжах, а Мухтар рядом бегал.
– Так мы справимся, езжай, – уже в один голос уговаривали ее сестры за очередной стопкой.
– Ой, не знаю. Что-то сердце не на месте сегодня. Скоро Новый год, а я даже и не знаю, как мне и с кем встречать его… Люб, Вер, я пойду позвоню дочери. Уже девять вечера, а мы всегда в восемь разговариваем. И вернусь.
– Иди и привет передавай от нас, – ответила Вера.
Несколько раз Светлана набирала с домашнего сотовый дочери, но он молчал. Но вот не успела она снова положить трубку, как телефон зазвонил. Светлана сразу же стала говорить, даже не спросив, кто на линии:
– Доча, милая, почему не берешь трубку? – она немного сердилась и говорила со слезами в голосе.
– Мама, прости. Понимаешь, ты не бойся, сейчас уже все в порядке. Папу прооперировали, но пока он в реанимации лежит. Я только что от него.
– Какая операция?! Что с ним? – кричала в трубку Света.
На ее неожиданный крик подбежали сестры и стали прислушиваться к их разговору.
– Мам, он со сваркой работал на втором этаже… – начала объяснять Гюлляр, – но не удержался и упал вниз. Ты не волнуйся, он был на страховке. У него сломаны два ребра, и они вошли в легкие.
– Что?! О, Боже! Я завтра же к вам приеду.
– Нет, не надо. Ты все равно здесь ему ничем не поможешь. Операция прошла удачно, но нужна будет длительная реабилитация. Поэтому через неделю я сама его привезу домой. Не волнуйся, мам.
– Хорошо, доча, как скажешь. Спасибо тебе, родная.
– Мам, вообще-то, это мой папа… но от тебя теперь зависит, что будет дальше, от твоего ухода за ним. Хочешь, я возьму академический?
– Нет, нет, ни в коем случае этого не делай! Учись, доча, учись. А братик тебе звонил или письмо писал?
– Нет, мама, но я думаю, надо подождать, еще только месяц прошел. И не нужно ему пока знать про папу.
– Да, ты права. Я люблю тебя. Пока, – попрощалась она и положила трубку на место.
Светлана некоторое время сидела на стульчике не шевелясь, а потом зарыдала, колотя кулаками в грудь и причитая:
– Ну за что мне это?! В чем я провинилась? Когда же это все закончится?!
– Свет, что случилось? – спросила испуганная ее поведением Люба.
– Рамиз чуть не погиб, – со слезами начала объяснять она сестрам. – Он в реанимации сейчас, но все обошлось. Он жив, и через неделю дочь привезет его долечивать домой, – и еще больше разрыдалась.
– Так, сестренка, тебе срочно выпить нужно, сейчас принесу, – сказала Вера и отправилась за стопкой.
– Все будет хорошо. Держись, ведь ты у нас сильная, – приобняв за плечи, поддерживала и успокаивала ее Люба.
– Держи и выпей, легче будет, – протягивала ей стопку с водкой подошедшая Вера. – Мы тебе поможем, чай родня!
– Спасибо вам, что вы здесь со мной. Я одна с ума сошла бы, это точно.
Впервые этот Новый год они встретили порознь. Савил оставался в армии, от него пришло только одно предновогоднее письмо. Гюлляр – в городе, у нее было много дел, как с учебой, так и собственных. Рамиз и Светлана встретили Новый год скромно вдвоем. Накрыли небольшой столик на колесиках, да работал телевизор, показывая «Голубой огонек». Вместо шампанского они предпочли коньяк, из кушанья – фрукты, обжаренное мясо баранины, соленья и нарезки. Перед этим Светлана сделала своему супругу перевязку на груди, где теперь видны были несколько шрамов. Рамиз уже без ее помощи начал потихонечку самостоятельно ходить. Он сам разлил коньяк и почистил мандарины, а вовремя боя курантов встал из-за стола со стопкой в руках и произнес:
– Светлана, я хотел бы сказать все, что понял в связи с последними событиями в нашей жизни. Прости меня, за все зло, которое я причинил тебе за эти годы. Несмотря на мои постоянные измены, предательства и грубое отношение к тебе и к детям, ты всегда оставалась рядом и не бросила меня в трудные минуты, когда бросили меня эти мои якобы друзья, которых сейчас рядом нет. Все отвернулись от меня. Мне больно от этого, что я раньше не смог понять, что им всем от меня нужно. И как ты все это терпела, я не знаю… еще раз прости меня. {Men seni sevirem!}
Светлана слушала его, чуть вздыхая, и со слезами, но это были слезы счастья. Она рада была тому, что наконец-то ее супруг разобрался, кто есть кто. А самое главное, понял, что значит для него семья. И она ответила ему строчками из книги:
{Ни к другу не взывай, ни к небесам
О помощи. В себе ищи бальзам.
Крепись в беде, желая кликнуть друга.
Перестрадай свое несчастье сам.}
– И как всегда, Омар Хайям прав, и ты это поняла раньше, чем я. С Новым годом тебя! И пусть у наших детей будет все хорошо.
– Спасибо! Я тоже тебя люблю. И пусть все беды будут позади, а впереди только семейные радости и счастье наших детей, – добавила к его тосту Светлана.
Так они сидели еще с час, вспоминая смешные моменты из их жизни. Как вдруг Рамиз резко замолчал, покраснел, по его щекам потекли слезы, и он буквально шепотом произнес:
– А еще прости, что я был дураком…
Но его быстро перебила Светлана:
– Рамиз, сегодня Новый год, а не день прощения.
– Нет-нет, ты не поняла. Это за то, что не поверил тебе тогда, что ты не отправляла моим родителям детскую пустышку. А я столько лет сомневался в тебе…
– А почему ты об этом вспомнил? Ты знаешь, кто это на самом деле сделал?
– Да, это старшая сноха, жена Салмана Рафига.
– Что?! Но зачем? Я-то что ей плохого сделала?!
– Помнишь, когда я ездил к брату Хусаму поговорить, чтобы они вернулись в деревню, а мы с детьми уехали в Россию?
– Да помню, и что?
– Они тогда были у Салмана в гостях, а я взял и рассказал, что отец говорил про тебя.
– А что он говорил? Я не помню уже.
– Помнишь, конечно. Он говорил, что лучше бы у него все невестки были русскими.
– И что здесь такого? Я не поняла…
– Вот Рафига из ревности и сделала это, она решила, что мы все равно уедем и не узнаем об этом. Она незаметно вытащила у тебя пустышку из сумки и с шофером автобуса от твоего имени передала родителям, а чем все закончилось, ты помнишь. Ты прости меня, я дурак.
У Светланы от услышанного признания покатились слезы облегчения и, утирая их, она спросила:
– Рамиз, а почему ты мне это сразу не рассказал тогда, когда вернулся с похорон брата и отца?
– У меня тогда все вылетело из головы, я ведь только сейчас об этом вспомнил. И отец перед смертью странные слова говорил, наверное, в бреду.
– А что он говорил? Помнишь?
– Что-то о моем детстве, болезни, о Мулле, ангел-хранитель какой-то, твое имя упоминал, и сразу после этих слов отец умер. Я не знаю, что он хотел тогда сказать, думаю, теперь и не узнаем.
– Спасибо, что все рассказал мне. Теперь мне легче жить будет, зная, что ты не винишь меня в их смерти. Бог судья! Рано или поздно, Рамиз, все встанет на свои места, поверь.
– Свет, прочитай письмо от Савила еще раз, – вдруг попросил Рамиз.
– Хорошо, – произнесла она, вытаскивая письмо из кармана своего платья, она носила его с собой, и начала читать:
{«Здравствуйте, папа, мама и моя сестренка. Как вы там? Наверное, Новый год вместе отмечаете? Ох, как бы я сейчас попробовал маминых голубцов с горячим домашним хлебом и сыром, а на десерт блинчиков. Но ничего, вернусь, будешь меня мама каждый день разными вкусняшками кормить.
Знаете, я вот подумал, может пора нам всем в город переехать, дом продадим, он же у нас приватизированный. А главное, мама будет всегда с нами, и не надо будет держать хозяйство, найдем ей другое занятие. Пап, ты подумай. Я ведь только в армии понял, что вы для меня все значите, и что семья – это главное в этой жизни.
Сестренке привет. Я вас люблю, ждите. Савил».}
– Светлана, а ведь у нас дети уже совсем взрослые, – после молчания произнес Рамиз.
– Вот сынок вернется, и заживем по-новому. Лишь бы Мухтар дожил, очень он скучает без Савила.
Прошло время. Стоял ноябрь месяц, и все ждали возвращения отслужившего солдата. Гюлляр с отцом с утра были на железнодорожном вокзале и с волнением дожидались прибытия поезда.
– Пап, у меня уже терпения нету, скорей бы поезд пришел.
– Потерпи, сейчас придет. Хорошо, что маму не взяли, а то слез было бы… Пусть лучше баньку топит, да стол накрывает, – сказал отец.
– Смотри, наш поезд, пойдем ближе, – ответила Гюлляр, беря его по руку.
Народ все выходил, но никого похожего на Савила не было.
– Пап, мы может время перепутали? – забеспокоилась она.
– Нет, дочка, а вот и он, я его вижу.
К ним уже шел стройный подтянутый солдат в зимней военной форме, зимней шапкой с кокардой посередине и в черных армейских бутсах. Зеленая пятнистого цвета куртка была подпоясана широким белым ремнем. Из-под шапки была заметна короткая солдатская стрижка. Гюлляр рванулась к нему навстречу, крича от радости:
– Братишка мой! Каким ты взрослым стал!
Савил легко поднял ее в воздух как пушинку и, прокружив один раз, поставил на место, но она все висела на его шее и не хотела отпускать свои руки.
– Гюлляр, ты же задушишь брата, – смеясь, сказал отец, подходя к ним ближе.
– Отец! – сказал Савил после того, как сестра отпустила его, и поздоровался сначала рукопожатием, а после они обнялись по-мужски, сдерживая нахлынувшие слезы.
– Здравствуй, сынок! Мамы здесь нет, не ищи ее взглядом. Она дома нас ждет. Там тетки твои помогают ей на стол накрывать и, конечно же, банька с веничком.
– О, это да. Банька сейчас мне не помешает. Ну что, едем? Где машина?
– Мы на такси, – ответила сестра.
– А что не на своей? – поинтересовался он.
– Савил, потом узнаешь. За этот год много чего произошло… Поехали, – сказал ему Рамиз.
Через три часа они подъезжали к своему дому. Соседи и гости уже собирались за столом. Все дороги по улице и перед домом были очищены от снега. Рамиз рассчитался с таксистом, и они все вместе прошли внутрь. Вера с Любой бегали по кухне, что-то дорезая на тарелочки, и несли на стол в зал. Увидев их обеих, Савил не растерялся и пошутил:
– Ну, тетушки мои, все молодеете и молодеете?!
– Савил! Племянничек, спасибо за комплимент. Подхалим, но приятно, – ответила радостно Вера и поцеловала его в щечку.
– Иди ко мне, мой солдатик. Вот, что армия делает, мужиком стал, – сказала Люба и тоже поцеловала его в щеку.
– А где мама? – спросил Савил, оглядывая кухню.
– Сейчас придет. Она корову доить пошла, а вот и она, – ответила Люба, показывая на приоткрытую дверь. – Так, гости, проходите за стол. Рамиз, Гюлляр, куртки снимайте и тоже в комнату проходите.
Светлана была одета в рабочую куртку, платок на голове, выглядела уставшей и постаревшей в его глазах. Она поставила ведро с молоком на стол и стала обнимать сына. Он как никогда обнял ее, еле сдерживая слезы.
– Сыночек, живой, вернулся! Как мне тебя не хватало!
– Мне тоже, – ответил сын, еще крепче обнимая ее.
– Савил, пока ты одет и не стемнело, сходи к Мухтару. Как ты уехал, он болеет и скучает без тебя. Он без цепи, я отпустила его. Он сильно исхудал. Сходи, а то вдруг не доживет до утра.
– Хорошо, я сейчас. И если баня готова, я попарюсь и после к столу подойду.
– Да, иди. Я сейчас одежду и полотенце тебе в предбаннике оставлю, – ответила мать и отпустила его проведать собаку.
В доме включили музыку, и все начали радоваться и веселиться по случаю возвращения солдата. Савил тем временем подошел к сараю и стал звать преданного друга:
– Мухтар, Мухтар, ты где? Это я. Я вернулся.
Но никто не отзывался. Он заглянул в глубь будки и замер, увидев исхудавшего практически до костей Мухтара, свернувшегося в клубочек.
– Мухтар? Это ты?!
Этот клубочек зашевелился, пес без звука повернулся и, узнав голос Савила, с трудом пытался подняться на ноги и выйти из будки. И этого у него не получилось, он лишь лег обратно и смотрел на Савила радостными глазами.
– Мухтар, что с тобой? Ты такой худой. Я же говорил, я вернусь. Я же тебя не бросил, ты что?
Мухтар стал облизывать его руки и снова попытался встать, чтобы запрыгнуть на колени Савила, но сил не хватало.
– Иди сюда, – притянул его к себе Савил. – Ничего, теперь будешь есть, и ты у меня поправишься, а потом гулять пойдем в лес, – говорил он, а у самого слезы катились больше, чем у Мухтара. – Ну, ладно, ложись в будку, я к тебе утром приду, и мы с тобой поиграем.
До утра гости не расходились, было весело и шумно, но Савил в это время уже спал в своей комнате, и музыка ему не мешала. Утром, как и в армии, Савил встал рано и решил прогуляться по свежему воздуху, проведать Мухтара, но мать остановила его словами:
– Сынок, не ходи, его больше нет. Мухтар умер.
– Что?! Как умер? Он же вчера…
– Успокойся, видимо, он только тебя и ждал, – произнесла она с печалью в голосе. И, увидев слезы сына, добавила: – Поплачь, сынок, легче будет.
– Я его похороню сегодня. Завтра мне на учет встать нужно и в институт вернуться, продолжить учебу. Ты справишься одна? – утирая слезы, спросил Савил.
– Да, сынок, справлюсь. Что мне еще остается? – сказала она и уже хотела зайти в дом, как ее остановил вопрос Савила, который он задал, открывая гараж.
– Мам, постой! А где машина?
Светлана вновь подошла к нему и ответила:
– Знаешь, мы ее продали.
– Как продали? Почему? А как папа сейчас, на чем же он ездит до города?!
– Вот поэтому и продали, все из-за папы.
Она рассказала сыну все, что произошло с отцом, что деньги нужны были на его лечение и дочери на оплату квартиры, да и в деревне тоже на что-то нужно было жить.
– Но почему вы ничего мне об этом не написали?
– Зачем, Савил? Тебе это помешало бы служить, а так с Божьей помощью, все обошлось. И все живы и здоровы.
На следующее утро Светлана проводила всех в город и вновь осталась одна. В полном одиночестве, теперь даже и без Мухтара. Светлана надеялась, что теперь детям вместе с отцом удастся осуществить ее мечту уехать навсегда в город.
Глава 15
2010 год
Время стояло весеннее, таял снег. По утрам были заморозки, но к обеду становилось тепло. Ярко светило солнце, весело посвистывали скворцы и чирикали воробьи. На березках еще только начинали набухать почки. Светлана к девяти утра уже управилась по хозяйству и кормила молодого пса, крупного, но не овчарку, смешанную породу. Она не смогла после смерти Мухтара завести похожего. Вот Рамиз и привез ей из города ушастого лохматого с большими лапами серого оттенка щенка. Но назвала она его тем же именем. Светлана всегда брала его с собой, когда ходила в лес. Сама одевала брюки, куртку, сапоги, сверху рабочий халат с карманами, в один из которых клала нож в ножнах, ручной работы. Голову она всегда прикрывала косынкой, завязывая сзади, а волосы под нею собирала в пучок.
Несмотря на рабочий вид многие местные мужчины и случайно проезжавшие на машинах, обращали на нее внимание, но останавливаться или что-либо спросить не решались. Недалеко за деревней стояли золотодобытчики, там находилась драга и работники мыли золото. Еще в нескольких километрах была широкая и чистая речка, куда часто приезжали летом отдыхать семьями или парами.
Светлана возвращалась из леса с Мухтаром и пятилитровой пластмассовой бутылкой со свежим березовым соком. Когда она уже подходила к дому, у калитки ее остановила тетя Ира. Уже постаревшая, с палочкой и с сединой на висках, но также, как и в Светланином детстве, продолжающая собирать сплетни про всех в деревне. Вот и в этот раз, выйдя от соседки – видимо денег приходила занять – она увидела Светлану. Светлане совсем не хотелось встречаться и общаться с этой старой сплетницей, но выбора не было, и чуть вздохнув, она обернулась к ней.
– Светочка, моя хорошая, остановись на секундочку, поговорить надо.
– Здравствуйте, тёть Ир! Как у вас дела? Как здоровье? – спросила Светлана исключительно из уважения к возрасту.
– Ой, милая, где уж теперь здоровья-то взять? С палочкой хожу.
– Ну да, гололед же, правильно делаете.
– Слушай, жаль мне тебя. Это ж как теперь ты жить-то будешь, после всего, что случилось, и вообще, куда дети твои смотрели? – с ехидством спросила тетя Ира.
– Я не поняла, вы о чем сейчас? Что случилось? И причем здесь мои дети? – удивленно спросила Света.
– Да ладно, можешь не скрывать. Вся деревня знает уже.
– Знает о чем?! Может и меня просветите? – уже грубовато спросила Светлана.
– Вот видишь, ты вот резкая, грубая и себя запустила. Ходишь, как мужик, только в платке. У тебя то топор, то нож в руках или лопата с вилами… но ты так-то ничего, может и найдешь себе кого еще. Хотя мать твоя так и не смогла полюбить другого.
Светлана буквально взорвалась от ее слов:
– Теть Ира, или говорите, что знаете, или ступайте подальше от моего дома!
– Свет, ну что уже скрывать-то?!
– Я жду! – уже настойчиво говорила Света.
Тетя Ира хотела подойти к ней ближе, но Мухтар оскалил зубы, и она опасливо остановилась.
– Все, стою.
– Ну, говорите!
– Говорят, что Рамиз тебя променял на какую-то городскую блондинку, поэтому тебя в город и не берет. За старое он взялся, ты что не знала, что ли? Вот я старая, опять залезла туда, куда не нужно, – уже сообщив новость, начала себя ругать тетя Ира.
– Хорошо, что сами это поняли. Ещё раз услышу, что сплетни про мою семью распускаете, не посмотрю на возраст и засужу за клевету, будете потом старость встречать за решеткой.
– Прости ты меня, старую. Я же тебя предостеречь хочу и самое главное не договорила, Василий из тюрьмы выходит через месяц.
– А я здесь причем?
– Так говорят, он уже три раза в тюрьме сидел. Только последний раз он убил женщину, но перед этим изнасиловал ее. Слушай, уезжала бы и ты в город от греха подальше. Ну и что, что Рамиз твой бегает, любит-то он тебя. Что, твой отец лучше был что ли, чем Рамиз? – уже кричала сама тетя Ира.
– Ладно, что-то я заболталась с вами. Идем Мухтар. Столько лет прошло, я уж и забыла об этом, – проговорила про себя Светлана и вошла в ограду, а та ей вслед еще спросила:
– Светка, ты хоть рецепт дай, как наливочку делаешь, а?
– Да пошла ты, сплетница! – не выдержала Света, но та ничего этого не услышала.
– Ты смотри, и бабка ее мне рецепт не дала, и эта вся в нее… Видимо, есть там какой-то секрет, – уходя, громко бормотала себе под нос тетя Ира.
Светлана привязала Мухтара на его место возле дровяника и зашла в дом. Телефон звонил не переставая. Не разуваясь она пробежала к нему и, схватив трубку, сказала:
– Да, слушаю.
– Ты где была?! Еще утро, а я целый час до тебя не могу дозвониться! – громко кричал ее супруг в трубку.
– Рамиз, мы с Мухтаром за березовым соком в лес ходили. Я же не виновата, что здесь мобильный не ловит, – объясняла ему Светлана.
– Я не знаю и знать этого не хочу! Запомни, когда я звоню, ты сразу должна брать трубку!
– Рамиз, ты почему на меня кричишь?
– Я не в настроении, да и вообще, нечего шляться по деревне. Потом сплетен не оберешься.
– Это точно. Ты боишься за себя и думаешь, я ни о чем не узнаю? О твоей девице, с кем ты мне изменяешь. Мне это надоело, и я больше молчать не буду! Хватит. Слишком долго я жду. Видимо, пришло время действовать самой.
– Ты это о чем? И не слишком ли ты храброй стала?
– Да, Рамиз. Эти три года я ждала совсем иного поворота, но не такого…
– А что тебе не нравится?
– Ты снова взялся за старое. Я пока не знаю, как это исправить, но я это сделаю.
– Я через две недели приеду с детьми или чуть позже, поможем посадить картофель и все остальное, – сказал Рамиз, быстро меняя тему.
– Не волнуйся, я привыкла уже одна, да и дети мне сами помогают. Знаешь, а я ведь действительно превращаюсь в мужика.
– И что здесь плохого? – поддел ее супруг.
– Да ничего, режу баранов, свежую их сама, и кроликов, куриц тоже. На речку летом хожу корчажки ставлю, рыбу ловлю, ставлю наливочки и самогон гоню. А еще грибы, ягоды – и все это в рабочей форме…
– А кто тебе не дает? Одевай платье.
– Да я специально так хожу! Твоя ревность у меня уже посреди горла стоит! Сам изменяешь, а я опять виновата.
– Ладно, приеду, поговорим, и хватит верить сплетням в деревне.
– Как хочешь. Мне безразлично все, – без каких-либо эмоций ответила Света и положила трубку.
Она сидела некоторое время неподвижно. Затем встала, сняла с себя сапоги и куртку, и начала готовить себе на завтрак яичницу из двух яиц, нарезав при этом соленый огурчик и налив себе стопку собственного самогона. Без последнего она уже и не садилась за стол. Чем больше валилось на нее напастей от мужа и от сплетников, тем крепче и злее становилась Светлана.
В нужное время никто из семьи не смог приехать домой. Со всеми делами Светлана справилась сама, да и не особо ей хотелось видеть сейчас своего мужа, а прощать ему все – ей надоело. В июне Гюлляр окончила институт с красным дипломом, а Савил перешел на последний курс, правда успехи его были скромнее, чем у сестры. В свободное время Савил подрабатывал с отцом на стройке. Этого ему хватало на личные расходы и на оплату занятий пауэрлифтингом. Они жили в одной квартире, но даже и предположить не могли, что их отец изменяет матери с другой. Вечером отец возвращался домой подвыпившим и сразу же укладывался спать, а утром после душа уходил на весь день на работу.
Наконец-то Светлана дождалась приезда своей семьи домой или уже правильнее, наверное, было сказать – в гости. Ведь побыв в деревне неделю, они возвращались в город. На дворе стоял июль месяц, солнце пекло, было душно. Леса вокруг деревни стояли зеленые, сама деревня местами зарастала высокими зарослями крапивы.
В оградах перед домами у многих цвели красивые цветы, да и у Светланы вся ограда была засажена ими. Однако в отличие ото всех она подошла к делу более аккуратно и с фантазией. За время отсутствия своих Светлана успела покрасить забор, лицевую сторону гаража и дровяника, и веранду снаружи. Но и на этом она не остановилась, и в доме вместо побелки известью, наклеила во всех комнатах и кухне обои на свой вкус. И это должно было стать для остальной части семьи сюрпризом, ведь Светлана держала все в секрете.
С минуты на минуту они должны были приехать на такси. По такому случаю Светлана решила переодеться в платье. Изучив свой небольшой гардероб, она остановила свой выбор на простом длинном платье с большими красными цветками мака. Оно было без рукавов и похоже на сарафан. Волосы аккуратно заплела в косу и оставила спереди на груди. Косынку одевать ей не хотелось. Она лишь надела летние босоножки и вышла на улицу, и как раз подъехало такси. Из нее вышли дочь в летних бриджах и яркой футболке, с небольшой сумочкой через плечо, в черных очках и с распущенными волосами по плечи. Савил в джинсах и белой майке, крепкого спортивного телосложения. Пока они обнимали свою мать, таксист – мужчина в кепке, около сорока лет, русский, удивленно спросил у Рамиза:
– Это что, твоя жена?!
Рамиз оглянулся и даже не узнал свою супругу. Он забыл, когда в последний раз видел ее в таком наряде.
– Да, это моя красавица, – ответил он с нотками гордости.
– Повезло тебе, мужик! Теперь понимаю в кого дети такие красивые. Ну, пока, если что звони, подъеду в любое время.
– Хорошо, спасибо!
Такси развернулось и стало отъезжать от дома. Рамиз со своими сумками зашел в ограду и подошел к счастливой троице. В этот момент с речки мимо их дома проезжала черная крутая машина. В ней сидели два мужика и три девушки, явно были все навеселе. Светлана, обернувшись в их сторону, стразу же узнала одного из них. За рулем был недавно освобожденный уголовник Василий, как всегда с пивом в руке. На секунду их взгляды встретились.
И только от этого мерзкого взгляда и лица в шрамах ей стало страшно, но, слава Богу, они проехали мимо. Светлана выдохнула с облегчением.
– Привет, говорю! Ты что там, черта увидела средь бела дня?! – спросил Рамиз.
И уже хотел поцеловать ее в щеку, как она отвернулась со словами:
– Не надо. Извини, давай не при детях, после поговорим.
И уже громче для детей произнесла:
– Давайте, проходите в беседку, уже и шашлычок готов. Я так рада вашему приезду, и так хочется с вами уже никогда и не расставаться… Ну ладно, проехали… Идемте к столу, гости мои дорогие, – подшутила она и, обняв детей за талию, направилась в сторону беседки с красивыми шторами.
– Ух ты! Мам! Ограду и дом сразу и не узнать, – с восхищением произнесла Гюлляр.
– Это вы еще в доме не видели! – похвасталась Светлана, а потом чуть тише со вздохом добавила. – Только кому все это надо?! Для кого? – И посмотрела в сторону супруга.
Рамиз сделал вид, что не услышал, и начал снимать с шампуров ароматно пахнущие куски мяса. Дети переглянулись между собой, но пока не вмешивались в родительские дела, понимая, что им необходимо поговорить наедине друг с другом. Спустя некоторое время они решили в этом помочь.
– Пап, мам! Сходите на речку вдвоем, устройте пикник, а мы дома побудем. У нас есть чем заняться. Вон уже виктория поспела, да и в теплице помидоры красные висят. Так что вы отдохните там, возьмите сумочку с припасами с собой. Я правильно говорю, братишка? – сказала Гюлляр.
– Я согласен с Гюлляр. Когда ты в последний раз купалась, мам? Уже и забыла, наверное, – добавил сын.
– А что, дети дело говорят. Пойдем? Только полотенце возьми и не забудь купальник одеть, – с заигрывающими нотками произнес Рамиз.
– Ты же раньше не разрешал, а сейчас что случилось? – немного удивленно спросила Светлана.
– Да нет, ну, просто, жарко… – стал сбивчиво оправдываться он. – Да и в конце-то концов не в платье же купаться?!
– Значит, вот где ты проводишь время… Хорошо, – сказала Света и начала собирать свою сумочку.
– Мам, хочешь, Мухтара с собой возьми? – предложил Савил.
– Нет, сынок. Мы с папой вдвоем сходим, я не против. Бог знает, когда будет у меня такое счастье еще, – с иронией ответила она.
Всю дорогу супруги шли молча, не произнося ни слова. Светлана все ждала, когда он начнет просить прощения, но ничего не происходило. Спустившись к речке, они увидели на берегу очень много народа. Кто-то купался, дети играли, одна компания жарили шашлыки, а чуть подальше другая компания варила уху прямо в ведре на костре.
Они пошли дальше вдоль берега и отыскали хорошее место с небольшой тенью, где хорошо устроились для отдыха. Здесь они могли спокойно поговорить, однако пока разговор у них не клеился, чувствовалось напряжение между ними.
– Рамиз, открой бутылочку, – начала разговор Светлана. – Это моя самогонка. Не бойся, утром голова болеть не будет. И пойдем искупнемся, глядишь и поговорим после.
– Давай, попробуем, – неуверенно ответил Рамиз.
Еще чуть дальше от их места отдыхала другая компания. Светлана не знала их, но с ними был один мужчина в шортах и в узорчатой рубашке с короткими рукавами. Он смотрел в бинокль по сторонам, когда остальные четверо, двое мужчин и две девушки, купались. Его лицо, хоть и издалека, показалось ей знакомым, но она отбросила эти мысли.
– Ну, что? Идем, а то жарковато стало после самогоночки.
И не дожидаясь ответа, она направилась к воде, сначала по траве спустилась, а дальше по камням, на ходу снимая с себя сарафан, и стала медленно заходить в воду. Она обернулась к застывшему на месте Рамизу и спросила:
– Ну что? Ты идешь?
– Иду! – ответил он и, быстро сбросив брюки и футболку, стал ее догонять.
В это время тот самый мужчина с биноклем смотрел в их сторону. Он резко вскочил с места и произнес про себя:
– Светка!? О Боже! Ты смотри, нисколько не изменилась, а даже наоборот, красивей стала. Так, а это кто к ней подходит? Кажется, я узнал, это Рамиз, супруг. Да, каким я был кретином в школе, вот поэтому до сих пор и холостой.
– Александр? Ты с кем разговариваешь и куда там смотришь? – спросил его один из парней спортивного телосложения, выходя из воды.
– Ох, Сергей, – вздохнул он с горечью. – Одноклассницу свою увидел, а когда-то мы до пятого класса и сидели за одной партой, и провожал я ее до дома…
– Ничего, друг, ты даешь… – удивился Сергей. – Дай посмотрю на нее.
– Рядом с ней ее муж, и говорят, двое взрослых детей есть, – рассказывал Александр, пока тот смотрел в бинокль. – Мне мать до сих пор выговаривает, что я упустил такую хозяюшку и красавицу.
– Ничего себе! – с восхищением присвистнул друг. – Да у нее волосы как у русалки по пояс, а фигура… классная! Она что, спортсменка?
– В школе, да, была, сейчас – навряд ли. Я ее после выпускного больше и не видел. О, Боже! Почему истину понимаешь только спустя время и совершив множество ошибок в этой жизни?!
– О, брат! Да ты философ! – пошутил Сергей. – Пойдем лучше купаться, – и, глотнув пива прямо из горлышка стеклянной бутылки, вернулся в воду к остальным ребятам.
– Да-а-а, – протянул Александр скорее самому себе, отвечая на вопрос друга. – Уж сороковник, а я холостяк, и не умею плавать. Все знают и всё равно зовут купаться.
В этот момент с горы в направлении к ним спускался черный BMW. Машина сильно виляла по дороге то вправо, то влево. Слава Богу, в этот момент на дороге никого не было. Александр заметил BMW поздно и не успел даже среагировать. Машина проехала мимо него, задев немного покрывало с закусками. В ней громко играла музыка, слышен был женский смех, а за рулем был пьяный Василий, который старался перекричать музыку:
– Ну что, козочки мои, оторвемся!
– Василий! – узнал водителя Александр.
Машина поехала дальше, поэтому Александр стал наблюдать за ним через бинокль. Светлана и Рамиз в это время как раз выходили из воды. Василию приглянулось именно это место, и то, что там уже было покрывало и вещи, его ничуть не смущало. Одна девушка в бикини вышла из машины и, увидев чужие вещи, неуверенно спросила у Василия:
– Вась, ты что? Здесь, по-моему, занято… Поедем подальше, а?
– Я отдыхаю где хочу и с кем хочу! – резко ответил он. – Так, разгружайтесь, а это барахло под куст выброси, а я окунусь и приду.
– Ладно, поняли мы, – ответила вторая девушка тоже в бикини. – Иди давай. Подруга, накрываем.
Светлана первая увидела машину и узнала Василия. Она сразу подумала, что добром все это не закончится, но не знала, что предпринять.
– Слушай, Свет, кто-то на наше место подъехал. Что за машина? Кажется, я где-то сегодня ее уже видел, – пытался вспомнить Рамиз.
– Рамиз, давай уйдем напрямую через лес, прямо к дому выйдем?.. – обеспокоенно сказала она.
– Ты что?! Без одежды что ли? Посмотрим, кто они, может знакомые. Идем, – уверенно произнес Рамиз, не понимая причину ее беспокойства.
– Нет, это Василий, я боюсь! – не выдержала она, держа его за руку.
Наблюдавший за этим Александр понял, что сейчас будет драка. Он уже решил для себя, что, если понадобится помощь, он будет рядом только ради Светланы.
– Что? Василий? – спросил Рамиз. – И давно он вернулся?
– Тетя Ира говорила, где-то в конце мая… Может не надо?! Рамиз, он уже за убийство сидел, просто уйдем, не связывайся с ним, – уговаривала его Светлана.
Ничего более не сказав, Рамиз направился к месту, где они расположились, и где стояла машина Василия. Хорошо, что Светланин сарафан лежал у воды на камнях, она быстро его одела и догнала супруга. Василий не успел еще раздеться, но он увидел и сразу же узнал Рамиза, который уверенно приближался к нему.
– О-ба-на! Кого я вижу! – воскликнул немного удивленный Василий. – Старый знакомый, вот так встреча. Думал, попозже с вами обоими встретиться, а тут сами пришли. А русалочка твоя ничего!
– Василий, уезжай по-хорошему с нашего места, – сказал Рамиз, желая решить вопрос мирно.
Девушки громко и некрасиво рассмеялись, затем одна подошла к Василию и, обнимая того за шею, спросила:
– Миленький, мы же отдыхать приехали. Может в этот раз без драки обойдемся?
– Пошла, курица, отсюда! – прикрикнул на нее Василий и так сильно оттолкнул ее в сторону, что та упала и, ударившись головой о камень в траве, потеряла сознание.
Вторая брюнетка завизжала и бросилась приводить подругу в чувство. Однако это у нее не получилось, и, увидев кровь под головой и на камне, она закричала на Василия:
– Ты что, козел?! Убил мою подругу? Я сейчас позвоню куда надо, пусть тебя снова посадят!
Она вытащила телефон из маленькой сумочки и уже хотела набрать номер.
– Только попробуй, и ты окажешься рядом с ней! – ответил Василий, уже держа в руке пистолет.
В ужасе брюнетка бросила телефон и подняла руки вверх. Тут вмешался Рамиз:
– Дурак ты! Сам себе могилу роешь.
– Да пошел ты, чурка! А твоя все равно будет моей!
Рамиз уже хотел дать ему в морду, ведь он стоял сейчас всего в метре от него, но тот направил пистолет на замершую от страха Светлану и сказал:
– Мне терять теперь уже точно нечего. Тронешься, и я убью твою красавицу, тогда все по-честному будет – ни тебе, ни мне!
Василий, держа Рамиза под дулом пистолета, схватил Светлану за волосы и затолкнул ее в машину на переднее сиденье, поставив блок в дверях. Сам обошел ее, сел за руль и сказал Рамизу, заводя машину:
– Запомни, чурка, я всегда добиваюсь того, чего хочу. Даже спустя столько лет.
Рамиз рванулся к нему, и тот хотел уже нажать на курок, но Светлана ударила его по голове бутылкой водки, которую заметила под ногами. Василий промахнулся и от злости ударил ее на отмажь пистолетом по виску. Он газанул и резко рванул с места вдоль берега и, поднимаясь вверх в горку. Светлана была без сознания. Рамиз попытался было догнать машину, но у него не получилось. Он быстро оделся и побежал за ними. Ничего не замечая перед собой, Рамиз столкнулся с Александром, который летел ему навстречу.
– Рамиз! Я все видел в бинокль! Участковому я уже позвонил. Они уже едут и перекроют ему все пути.
– Спасибо! – поблагодарил его Рамиз. – А ты кто?
– Я Александр. Ты меня не помнишь, наверное. Я одноклассник Светланы. С друзьями в гости к родителям своим приехал. Вот на речку пришли искупаться. Ладно, короче, пойдем. Сейчас мой друг подъедет. Я с тобой, вдруг моя помощь понадобится.
– Спасибо, братишка, ты уже помог. Кажется, участковый уже здесь, слышишь сирену? Так что я побежал…
В этот момент Светлана начала приходить в себя. Василий гнал на большой скорости и что-то бормотал себе под нос. Они уже поднялись от речки и выехали на опасную часть дороги, которая проходила вдоль длинных и глубоких оврагов. Здесь даже местные жители ходили только пешком.
– О, черт, мент поганый! Сейчас я ему покажу! – заорал Василий и поехал прямо на таран, одновременно стреляя в милицейскую машину.
Одна из пуль попала в переднее колесо, и участковый не справился с управлением. Его машину на скорости занесло и перевернуло.
Светлана решила попытаться уговорить уголовника, при этом крепко держась за ручки двери.
– Зачем ты так?! Что тебе нужно?
– А ты не понимаешь, да? Я не люблю отказов!
– Да ты больной на всю голову! – не выдержала Светлана.
– Может и так, – самодовольно ответил Василий. – Но каждый раз насилуя и убивая баб, я представлял тебя, и я мечтал об этом дне.
После последних слов он мерзко и противно захохотал, а она успела незаметно взять пистолет, который он положил рядом с собой. Отсмеявшись, он наконец заметил направленный на него пистолет в руках Светланы.
– Остановись или я выстрелю! – приказала она ему.
По ее виску текла еще не засохшая кровь, а волосы от ветра развивались как змеи во все стороны.
– Недооценил тебя, уважаю! С характером. Я еще после того удара на выпускном три недели лечился, чуть на всю жизнь не лишился всего.
– Теперь понятно, почему ты на меня так зол. Тормози, говорю!
– Смотри, теперь с района менты едут. Видимо твой успел позвонить. И ты хочешь, чтоб я сдался?! Но на нары я уже ни за что не вернусь!
Василий резко свернул с дороги направо и начал разгоняться в направлении обрыва.
– Ты что делаешь?! Открой дверь, тормози! – испугавшись, закричала Светлана.
– Нет, прости. Я двери заблокировал, так что вместе погибнем. У меня одна дорога, но и чурке твоему я тебя не верну.
Рамиз с Александром бежали напрямик через кусты и камни. Они услышали впереди вой машины, и как камни посыпались по склону оврага. Затем они увидели, как машина Василия летела с обрыва вниз, и как Светлана била по стеклу, пытаясь выбить его. На все это они смотрели как в замедленной съемке. За несколько секунд у Рамиза прошла вся жизнь перед глазами.
– Нет! Нет! – закричал не своим срывающимся голосом Рамиз и что было сил кинулся вперед в овраг.
Александр не отставал от него. Раздался страшный удар и грохот. Рамиз не добежал метров пятьдесят, как машина взорвалась.
– Нет, Света, Света! – кричал Рамиз и бросился к машине, но Александр схватил его и стал крепко его удерживать.
– Уже поздно, мы ничем ей не поможем. Мне очень жаль.
Рамиз упал на колени и стал кричать на своем языке: «За что?! Почему так?!» Он этого не хотел. А затем начал говорить уже на русском:
– О, Аллах! Верни мне мою Светлану! Я больше не причиню ей боли, я заберу ее в город! А как же Гюлляр? Савил? Как нам дальше жить?! Лучше бы я умер, только бы она была жива…
– Мне и правда очень жаль, – со слезами на глазах пробормотал Александр, успокаивая ни то его, ни то себя, и направился к воде.
Он прошел несколько метров, и вдруг услышал стон и увидел за большим камнем в кустах Светлану – окровавленную, с обгоревшими волосами и с пистолетом в руках, но живую. От радости он так громко закричал, что его услышали все, кто отдыхал в этот момент на речке.
– Она жива! Жива, Рамиз!
– Что?! – не веря произнес Рамиз. – Она жива?! Моя Света жива! О, Аллах, благодарю тебя за все!
Тем временем Александр уже подскочил к Светлане и стал спрашивать:
– Привет! Узнала? Не думал, что у нас будет вот такая встреча.
– Саша, ты как всегда шутишь, – тихо, пытаясь улыбнуться, ответила она и хотела встать, но он не дал.
– Нет, лежи. Сейчас скорая приедет. Вдруг что сломала.
– Нет, со мной все в порядке, только голова болит немного.
– Отдай пистолет, пожалуйста. Разожми руку, – попросил ее Саша.
– Не могу, боюсь. Я в последнюю секунду только вспомнила, что в руках пистолет, и выстрелила чтобы дверь открылась. Дальше ничего не помню. Но рада тебя видеть, а где Рамиз?
– Вот он, бежит твоя любовь. Сдержала ты свое обещание и не вышла за русского. Пока, счастья тебе! – сказал Александр и пошел к скорой, которая уже подъезжала к месту.
Подбежал Рамиз, сильно до боли обнял Свету и проговорил:
– Больше я тебя никогда одну не оставлю! {Men seni sevirem}!
Светлана ничего ему не ответила, только глаза ее были полны слез.
– Не молчи? С тобой все в порядке?! Скажи что-нибудь? – обеспокоенно спрашивал ее Рамиз. – Прости, прости! Нет мне оправданья, но дай мне последний шанс, пожалуйста, начать с чистого листа…
Но вдруг она заговорила:
{Не хмурь бровей из-за ударов рока.
Упавший духом гибнет раньше срока.
Ни ты, ни я не властны над судьбой,
Мудрей смириться с нею. Больше проку!}
И добавила с улыбкой:
– Ну вот, Рамиз, и поговорили.
[Несколько лет спустя]
Теплая осень. По городу разлетаются разноцветные листья, сорванные с деревьев. Дворники уже не успевают их собирать. Кто-то куда-то спешит, переходит улицу на перекрестке. Трамваи, троллейбусы и автобусы полные пассажиров едут по своим маршрутам. В небе виднеется самолет, только что вылетевший с аэродрома. Жизнь идет, время не стоит на месте.
Так и в семье Рамиза и Светланы наступили дни покоя и счастья. Продав свой дом в деревне и объединив все семейные накопления, они переехали в теплые края, ближе к морю, о чем и мечтала Светлана всю свою жизнь. Недалеко от города они приобрели небольшой двухэтажный коттедж с участком три сотки. Все остальное Рамиз с Савилом сделали сами по своему проекту. Поставили баньку, гараж, дровяник не понадобился, работало центральное отопление. Дрова нужны были только на шашлык. В огороде Светлана сделала все как хотела – теплица, грядки под зелень и ягоды разных сортов. Поэтому на зиму у них было все свое, и соленье, и варенье, и картошка. А главное был свой сад, где росли яблони и сливы. Однако большое хозяйство она уже не стала разводить, времени просто бы не хватило на все.
Вот и в этот день к вечеру к ним приехала дочь с зятем Самиром и маленьким сыном Рустамом, трех лет. А также Савил со своей беременной красавицей женой Сабиной. Погода стояла теплая и мужчины жарили мясо. Женщины накрывали стол на первом этаже на большой террасе с огромными светлыми окнами. Светлана решила переодеться и поднялась на второй этаж в свою комнату. Однако, глянув в окно, она засмотрелась на Савила с Самиром у мангала, Рядом Гюлляр мыла овощи к столу, а Сабина готовила нарезки. Рустам бегал вокруг с маленьким щенком овчарки, которого подарили Светлане ее дети. Щенок был похож на Мухтара. От счастья у нее по щекам покатились слезы, и она не заметила, как Рамиз подошел сзади и обнял ее за плечи.
– Ты плачешь?!
– Это от счастья. Посмотри, какие у нас дети, зять, крепкий здоровый, спортивный. Надо же, дочь замуж вышла за сына своего начальника.
– Это, родная, любовь называется. Тоже самое и с Сабиной. Встретила нашего сына, устраиваясь к нему в спортивный зал администратором. Такая красивая невестка у нас, с длинными темными волосами и очень вкусно готовит.
– Это точно, сыну повезло. Когда-то и у меня были длинные волосы…
– Ничего. Я уже и так привык, по плечи тебе тоже очень идет. Тем более, ты же директор своего кафе «Счастье», и теперь обязана быть красивой, как и была всегда, – произнес Рамиз и протянул ей небольшую книгу в зеленой обложке. – Это тебе, подарок.
– Омар Хайям {«Как чуден милой лик»}, – прочитала она. И начала оправдываться: – Спасибо, но у меня для тебя ничего нет. Я даже и забыла про это.
– Это ты мой подарок и мой Ангел-хранитель по жизни, отец был прав.
– Ты про что сейчас? Я не поняла…
– Это я потом расскажу. У нас для этого еще предостаточно будет времени.
{Мы цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз.}
– Я так думаю, эти строки из книги, которую я держу?
– Да, {men seni sevirem}! – ответил Рамиз и потянулся поцеловать ее.
– Я тебя тоже люблю и больше своей жизни!
Стол был уже готов, осталось только отыскать бабушку с дедушкой, и Гюлляр попросила сына:
– Рустамчик, сбегай, сынок, за бабушкой с дедушкой. Скажи, что у нас все готово. Они в доме.
– Хорошо, бегу, мам, – ответил Рустам. Но через минуту он закричал: – Мама, пап!
Все выбежали на крик к нему, но он стоял на улице посреди ограды и показывал пальчиком в окно.
– Сынок, что случилось, почему кричишь? – обеспокоенно спросила Гюлляр.
– Смотрите, дедушка с бабушкой целуются.
Все начали смеяться, и их смех был услышан родителями. Повернувшись, они тоже начали смеяться, когда увидели всех, смотрящих на них. Рамиз со Светланой посмотрели друг другу в глаза и продолжили улыбаться. Только по ее правой щеке пробежала радостная слеза счастья.
Ангел-Хранитель Гл. 11-15
© Copyright: Леони Александрова, 2023
Свидетельство о публикации №223071100300
Свидетельство о публикации №223071100300
Рецензии
Читала и не могла остановиться.хорошая жизненная повесть.Рада что все хорошо закончилось.С уважением, Надежда
Надежда Папкова 04.08.2023 23:07 • Заявить о нарушении
Надежда Папкова 04.08.2023 23:07 • Заявить о нарушении
Благодарю вас за приятные слова 😊
С уважением, Леони
Леони Александрова 05.08.2023 08:10 Заявить о нарушении
С уважением, Леони
Леони Александрова 05.08.2023 08:10 Заявить о нарушении