Самарканд 6

Глава 6  Две лошадки.

  Ближе к полуночи шорохи возле ворот прекратились. Назаров приказал разжечь костры на крышах ближайших саклей - ночью вороги не успокоятся - ворота настежь, заходи в цитадель ,  кто пожелает.  Он выставил с десяток часовых , остальных отослал отдыхать. Костер разожгли перед орудием и артиллеристы. Цидатель была темная, у Куксарая и провиант склада горели тусклые керосиновые фонари. сполохи костров  метались - у пролома и на эспланаде. Туда выкатили вторую пушку.  Костры жгли и на высотах  за цитаделью  - костров было много - прямо зарево. После полуночи Служенко решил посмотреть позицию второго орудия и поскакал к Куксараю.

Верещагин   устроился рядом с Назаровым, невдалеке от артиллеристов на крыше. Назаров,  глядя на костер, с чувством припомнил венгерский поход и особенно одну ночевку :
-Был я тогда зеленым подпоручиком. И в переделках еще не был. Но учили нас в Дворянском полку ветераны, прогулявшиеся  с саблей до Парижа. Полезные были   воспоминания и пригодились.  Странная была та венгерская компания - все против всех: австрияки против мадьярцев и хорватов. А заодно и против своих - буза была в самой Вене. Мадьярцы против всех и русских тоже. Большую армию набрали, но с нами   старались не встречаться. Начали мы  венгерский поход  весело:  полк наш маршем шел к Эгеру - городишко мелкий, но  с крепостью. Послали как то меня с походной заставой - взвод , штыков в шестьдесят вперед,  по долине Тиссы.

  Доложу тебе честно, Василь Васильевич, места там замечетельные, не то что тут,  пустыня с шакалами. Рай земной - леса, горы, озера чистые. И вот среди дня - посыльный. Встать на бивак - обоз полковой застрял на переправе. Встать на бивак не  сложно. ТОлько место неподходящее - ни деревень, ни  хуторов. Так  рощицы, да луговины. И тут  вижу за деревьями башенки - симпатичный  замок  недалече пристроился.  Ну я заставу развернул и туда. Подошли к воротам - заперто - стена высокая -  метров под десять. Однако кое где деревья разрослись  у стенки, можно  и перемахнуть - отрядил  я с десяток стрелков половчее. Форсировали они стенку- что то с челядью поговорили и ворота открылись.  Входим.  Замок как замок - таких у нас нет, с башенками, ухоженный сад, скульптуры греческие. ВЫходит хозяин старичок в кунтуше. Венгры они немецкий знают, как свой родной. Да и у меня немецкий еще в голове с кадетского корпуса застрял - чешу свободно. Представился -местный граф. Я его успокоил - объяснил, что до утра погостим. Он кивнул и  повел показывать сад, оранжерею. конюшню с жеребцами - венгерцы это любят -  погарцевать. Видно было  гордость его, так аж захлебываясь, хвалил свой табун. И то верно, лошадки отменные.  Я устроил солдатиков в парке на сене. Расставил часовых, заперли ворота. Потом пошли с графом  в дом,  стол был накрыт. Все внутри старинное -  доспехи, картины, посуда,  ковры.

  Только тяпнули по рюмке, вбегает унтер с докладом - часовые видели, как отсюда по полю почесал гонец. Значит  ждать гостей. Я вида не подал, снова по рюмке и так пару часов . Он весь любезный, даже на скрипочке сыграл. Уже стемнело,  снова унтер с докладом  - по лесу скачут с факелами сюда.  Ну что, пошли встречать. Подвел я его к конюшне, взял в руки факел и сказал: Вот что, графское твое благородие. Или ты гостей пошлешь обратно восвояси или я твои конюшню спалю без зазрения совести вместе с табуном. Он аж затрясся. Так они лошадок любят.

 Вышли мы вдвоем за ворота, там конные под сотню, все с винтовочками и саблями. Эскадрон. А он аж весь в слезах. И прихлопнуть нас хочется и лошадок жалко.  Однако все ж послушался - погарцевали они у ворот, да и  развернулись. Но недалече - видать решили  нас в лесочке подождать. И то, слава богу.  Всю ночь у ворот жгли костры на случай ежели  ринутся. А утречком и наши подоспели. Боя не было, так легонький шармицель - постреляли в воздух и снова впереди полка. Так что,  всегда можно договориться. Ежели знать о чем. Ладно, Василий Васильевич, отбой. Пора и отдохнуть!

  Ближе к рассвету, когда стали слипаться у всех глаза, внезапно  пошел очередной приступ.И как враги проскочили мимо часовых, трудно сказать, может просто отлежались посреди трупов, только выскочили через костер сразу к пушке человек десять с ножами в руках  и набросились на  сонных артиллеристов.  Четверо сразу полегли,  пятый стал отмахиваться банником.
-  Братцы выручайте! Орудие забирают нехристи.

 Стрелки проснулись, стали вскакивать на  ноги и  прыгать  в проулок. А там врагов немеренно - просмотрели часовые, проспали. Тут  и пошла отчаянная рукопашная.  Верещагина тут же оттолкнули. Чей  то  грубый локоть разбил ему нос. Тут же сапогом наступили на ногу. Понеслось  в переулке кровавое месиво. Винтовки тут мало работали, ножи и кулаки, орудие отбивали дважды,  в рукопашной одолевали то нападавшие, то  стрелки.
 Тут же со стороны пошла стрельба по казакам, оставшимся на крышах  из темного проема ворот.   Потом враги  пушку  покатили к воротам, не разворачивая, дулом вперед.  Остановить было невозможно - нападавших было в разы больше.  У самого проема  она застряла на лошадиных телах.    И тут Верещагин услышал несколько взрывов у стены. Кидали похоже, из бойниц башни . Потом еще несколько хлопков. Там, где  утром были свалены спасительные терочки! Толпа  резво отпрянула  от пушки, рассосалась и быстро исчезла в проеме ворот.

Верещагин оглядел свой " кровавый бульвар" - В  мерцающем свете догорающего костра было видны новые нагромождения тел , слышались приглушенные стоны. Назаров приказал проверить всех своих - кто раненный стонет или шевелится.Стрелки вскорости обнаружили пять трупов с отрубленными головами.  Верещагин подошел ближе. Определить кто из них, кто было невозможно все гимнастерки были залито кровью.
-Даже не понять какой роты чины,- резюмировал высокий мрачный  фельдфебель.- Тут уже все  роты почитай скопились. Такая катавасия - на остальных   местах куда тише. Вот эти двое из нашей роты думается мне.

- А я так думаю,что наши все в башне - там пяток раненных с прошлого штурма отлеживаюися.- возразил незнакомый ефрейтор.- Как тут разобрать Сидоров он или Федоров. Разве что по шрамах - хотя шрамы у нас у всех.

- Гляди, как рубили саблей раз пять, все промахивались, - невтерпеж в мешок сунуть,- рассмотрел фельдфебель.
-И поедут эти головушки куда нибудь в Хиву и ли Бухару  насадят их на копья, посреди площади и будут в них плевать все от мала до велика,- горестно  посетовал стрелок в темноте.

    Как рассвело, Верещагин решил таки добраться до постели. Он пошел по городу и в пустом переулке  услышал негромкое ржание, осторожно шагнул туда и увидел двух жеребцов под седлом. Рыжего туркмена и гнедого, гнедой был ранен - на шее рана чистая, видать, от штыка. Текла густая лошадиная кровь. Рыжий жеребец слизывал кровь и тихонько ржал - как вроде успокаивал. Верещагин подошел вплотную  и погладил рыжого жеребца по гриве, вытащил из кармана лепешку и сунул ему. Потом лихо вскочил на седло, взяв гнедого в повод. Вести лошадей можно было только к провиантскому складу.
С крыши  склада часовой окликнул:- Вам что барин ? Только заснули тут  все.
 Потом он сверху подозвал сторожа.

 -Мне бы конюха.- крикнул через ворота Верещагин.- Лошадка тут ранена.
Ворота  с визгом открыли. Верещагин завел лошадей внутрь. Провиантский склад был огромен - три больших лабаза были построены буквой П ; в середине стояли  два десятка телег и бричек. Верещагин слышал от купцов, что телеги наши тут долго не живут - камни, особливо на переправах. А вот арба тут царица дорог. Сбоку  одного крыла была пристроено  просторное  жилье для конюхов и  сторожей. Там  жили и купцы. С другого крыла  имелся навес  со стойлами - лошадей на двадцать.

 Минут через десять вышел заспанный  интендант с конюхом, тот посмотрел  гнедого коня и кивнул.
-А что неглубоко ткнули - постоит пяток  дней, затянется рана, еще поработает у нас. И текинца возьмем -есть стойло. Как там у ворот, продержимся?
- Неясно,  ворота настежь.- честно признался Верещагин.- Караульте  - тут  прорыв был - могут наведаться. Без провианта нам точно хана.