Билет

Шёл их последний - шестой год совместной жизни. Жизни в однокомнатной квартире, выданной по новой государственной программе, в счет будущей демографической плодовитости. В документах так и значилось "3 ч.е. в течении 6 л.". Не то, чтобы они хотели кого-то обмануть. Нет. Напротив, всё было по-честному - мед.справки, свадьба, любовь и бесконечное желание жить. Однако, для привлечения в этот мир новых существ, требовались иные, отличные от государственных, табели. Да и самим им на третий год бесконечных врачебных пыток стала противна мысль о продолжении, и в планах уже маячила дата расставания. Третий год они в разное время ездили в отпуск. Но в этот раз Наташа все-таки решилась взять с собой Игоря, дабы оставить в нем хоть какие-то воспоминания, помимо бесконечных ежедневных соревнований в марафоне усталости за право уснуть первым.

Дорога предстояла длинная, по пути решили заскочить к её сестрам - переночевать. В город подъехали уже за полночь.

- Как добрались? - Надя выглядела уставшей, но было видно, что рада гостям.
- Три поста проехали без приключений, на четвертом какой-то мудак остановил. Решил проявить проницательность — в багажник полез.
- Смотрите, дальше будет хуже, - Надя в шутку сделала загадочное выражение лица - Езжайте оглядываясь..

Оксана, как всегда, была немногословна.
- Ох, помню, как с отпуска через Пермь возвращалась - адское место.
- Ну, если повезет — объедем.

Подойдя к раковине, Надя перебирала в голове все те соответствия образу гостеприимной хозяйки, что должна была воплотить. Будничная усталость наваливалась все сильнее.
- Ната, сходите помыться, что ли, у нас хоть и отключили горячую, но чайником кипятка могу обеспечить.  Набрав воды, она щелкнула автоподжигом плиты.
- Да, неплохо бы..
- Сейчас схожу за полотенцем, у тебя переодеться есть во что? Могу предложить пижаму.
- Если не жалко.
Сестры вышли за полотенцем, оставив её раздеваться.
…
- Хм. А это что? Какая-то цифра. - начав снимать майку, Наташа вытащила из подмышки кусочек бумажного картона с аккуратно выведенной карандашом поблекшей пепельной надписью "42" - Может от сумки прилипло, пока там лежала в дороге. Сейчас так бывает. Возьмешь.. Стоп, я кажется что-то вспоминаю.
- Надя!
В кухню через еле приоткрытую дверь, стараясь не разбудить Игоря, который уже полчаса лежал, свернувшись калачиком у негреющей батареи, просочилась Оксана.
- Чего так развопилась? Вот держи - махровое.
- Смотри, что нашла, - свет ночника слабо проявлял из темноты двухсантиметровый рыжий квадрат, подчеркивая некое интимное загадочное торжество куска картона.
В кухню вошла Надя, неся с собой ночнушку и пару теплых носков.
- Надь, ты тот пролесок, что у чистого озера, где мы в детстве гуляли, помнишь? Там еще старая заброшенная насосная станция.
- Да, мы первый раз зимой на нее набрели. Жутко было.
- А вот как-то весной встретили Хорька, или кто он там был, который нас провел. Я ведь и забыла совсем. С ума сойти! Даже сейчас вспомнив, сомневаюсь — правда ли?
- А ты ущипни себя. В детстве верили, что так можно проверить, пощупать действительность.
- Ну тогда одна была, проще некуда.
- Никаких хорьков не помню.

Закипела вода, и Оксана, схватив чайник, убежала наливать в таз.
Наташа вся сияла, озаренная неким своим неведомым прежде никому знанием, открывшейся только ей одной истиной.
- Там, куда мы за ним пошли, был домик. Не то для ребенка, не то для карлика какого. Одноместный.
- "Старшая группа детского сада «Одиночество» приветствует Вас" - откуда ты все это берешь? Бомж пади на промысле орудовал на окраине - там рядом складов немеряно. - Надя, с наслаждением прикурила давно вертевшуюся в её пальцах сигарету.
- Да вот то-то и оно, что не бомж. Я сейчас цифру увидела — вспомнила. Там внутри рисунки на стенах были. Солдатики, машинки разные. Что-то углем, что-то мелом. И посреди этой кучи творчества, на чистом куске стены - крупно так — "42". Я как-то тогда и не обратила внимания.
- А ты чаем сообщение от себя из прошлого на днях не получала? С призывами лететь на марс - «Не сомневайтесь, по окончании путешествия Вы заполучите принца, убьете негодяя и спасете целую планету!»
- Ага, только от Шварца. Да ну тебя, действительно была цифра. Дальше мы к ТЭЦ пошли, там свалка большая у реки оказалась, ну вспоминай.
- Это было. Станция нам еще тогда замком представлялась.
- И домик оттуда смотрелся еще более загадочным. Посреди пустыни мусора стоит такой одинокий квадрат — метр на метр.
- Паралеллепипидпид..
- А обратно по трубам шли.
- Вот мелким - море по колено. Там метров этак десять над рекой было.
- Да кто бы замечал тогда.
- Ага, терять-то нечего.

За окном, в каждый переулок мокрого асфальта, неумолимо стелился холодный августовский вечер. Девушки еще немного посидели в воспоминаниях и стали укладываться.
- Как приеду, надо не забыть - сходить.
- Посмотреть, может вырос кто? - Надя тоже уже почти спала, и в голосе не слышалось её привычных циничных ноток — Не найдешь ведь теперь.
Они укутались поглубже в одно большое теплое пуховое одеяло, привезенное из родных мест.
- Брр. Даже здесь у вас холодно, куда мир катится? Что-то не туда полюса видать двигаются.
- В городах везде так. У меня Сёмка, упрямец эдакий, все никак не соглашается, что тут жить удобнее. Нет, — говорит, - вырасту, приду в правительство и проект законодательства закачу по расселению людей в деревни. Найду нужные условия, обеспечу, и расселю.
- Первый класс окончил, а уже.
- На то и Первый. Им-то виднее, не обремененным.
- Ладно, давай рот уже закрывать, завтра он тебе еще понадобится - понедельник.
- Ой, не напоминай.
Прохладная летняя ночь окончательно вступила в свои права, плавно, но уверенно опустившись на веки полуночниц.

***

[Суслик был совсем как в детстве. Лишь виски были немного отмечены сединой ушедшего времени. Наташа сразу вспомнила, как его зовут, да и вообще, что существует. Хотя в последнем до конца, даже сейчас, не была уверена.
- А Надя тебя не помнит ведь совсем. Как так?
- У каждого своя голова на плечах, ты не представляешь сколько ты, из того, что она тогда видела, не помнишь.
Наташа огляделась. Вокруг домика то там, то тут вспыхивали отблески заходящего солнца, - надо думать, битое стекло.
- А я даже фотоаппарат не взяла.
- И хорошо. Ты представь, насколько меньше бы видела через маленькое, ограниченное четырьмя сторонами и стеклом, окошечко.
- Как-будто мы и так этих сторон не имеем.
- И к сожалению, гораздо больше. Только разницы, сколько их - нет. Даже оперируя вектором, можно рисовать радугу. Но видеть ты её тогда уже не сможешь. Созданный образ подчинит твое внимание окончательно и надолго.
Наташа заглянула в домик. Стены исписаны какими-то графиками и расчетами. А Та, казавшаяся в детстве такой огромной цифра, затерялась в свеженанесенных бесчисленных символах.
- Слушай, как все поменялось.
- Хех. Взрослеем?
- Тут цифра была, зачем она нужна? Ты писал?
- Какая еще цифра?
- Да вот на той стене, на чист, - Наташа осеклась. На том же самом месте, тем же почерком, немного поблекшая, только..
- А! 43? Я писал в детстве, да. Тогда солдатиков из проволоки мастерил. Прям одержим был. Делал и делал. В один момент понял, что надо когда-то будет остановиться. Вот и решил определить, когда. Чтоб не возносить сие до события, выбрал самую показавшуюся подходящей - незаурядной цифру, вне соответствий высоким целям — 43. Записал, чтоб не забыть.
- Хм. А не 42?
- Да брось ты.. К слову сказать — не закончил я. Надоело. Границу бы не ставил — наделал бы и больше, а так..
- Странно это все, я точно помню. Так четко её себе представляю.
- Ну, тебе, видимо, виднее. Проходи, чайку попьем.
- Да не, спасибо - вода из местной речки славилась своими свойствами незамерзания, с ТЭЦ сливали.
Суслик вошёл, и, предложив сесть в занимающее практически всю площадь дома кресло, тростью помешал угли в компактной железной печи.
- Ну и зря, а я попью. Где говоришь живешь теперь? Не в лесу поди?
- Да как все, на стройплощадке всеобщей убежденности в убеждениях.
- Ишь, ворочаешь словесы-то как. Бросай эту литературность свою - конфетами угощайся.
- Да мне пора уже вообще-то. Я же на секунду заглянула, мимо проезжала, и..
- Можешь не рассказывать - полгода думала, собиралась, искала предлог. А теперь нутро все сотрясается из-за недостижимости того, зачем приехала. Понимаешь, что вернуться сюда и узнать, что же ты на самом деле ищешь - уже не получится. Все окрасилось новым значением, и как тебе кажется вполне обычно устроено. А теперь ты боишься подумать, что и Тогда все было вполне обыденно, и единственное желание сейчас - скорее уехать, бежать сломя голову.
- Я не ..
- А ты хоть попыталась понять, что на этих стенах нанесено? Попробовать отойти от центризма своих мыслей, что все вокруг исполосовано лишь твоим знанием и восприятием. Не узнаешь?
- Погоди, - тут.. да тут же.. если провести из верхнего левого угла касательную.. - нет. не узнаю, - ей не нравились чрезмерно агрессивные напутствия старо-нового знакомого.
- Ну как знаешь, через следующие лет двадцать, я думаю, уже поздно приезжать будет - застроят.
- Ладно, хорошо. Что на самом деле за Цифра?
- "Количество оставшихся циклов реинкарнаций сущего", - суслик улыбнулся, - Я, конечно, понимаю, ты считаешь меня некоей тропой к своим детским образам-фантазиям. Возможно так и есть, только идти по ней тебе все равно придется самой. А карту посмотри, тиресная, - с этими словами он вышел и направился в сторону реки.

Какую еще карту? - Наташа была окончательно сбита с толку. - Он тут какую-то палку все в руках вертел странную - не то трость, не то инструмент какой промышленный.
- Ах вот он, - нагнувшись сильнее, она дотянулась до стоящего под вентиляционным отверстием, умещающем в себе также функцию единственного окна, цилиндрического предмета. - Обычная палка вроде. И чего она мне так приглянулась в его руках? Стоп! Он что-то делал ею, пока говорил. Провел по карте. Потом.. Так вот же она! - схемы и рассчеты на стене аккуратно превращались в набор связей между, казавшимися формулами, узлами карты.
- Так, и где мы сейчас? Пониториум, - цифры тоже складывались в знакомые названия, - Ага! Так! Если сейчас выйти, пойти в сторону Кольвы, стараясь не наткнуться на оборванцев. А в это время года они по воде чаще.. Значит, кустами надо, через ручьи. Можно дойти и до Сумрака. А там ведь и к "лунным" рукой подать! Эх, нет с собой переноски - в два прыжка бы добралась. Придётся пешком. - стараясь идти в стороне от реки, Ната шла, укрываясь от звёздных приливов прихваченной с собой "покрышкой". Где-то слева уркнуло и зачавкало. Сделав всем корпусом резкий прыжок в сторону опасности, она выставила "покрышку". Уркач затих - Не голоден, видать, совсем, - Еще метров пятьсот и готово. Вот, смеркаться начинает - видно рядом совсем, - Ната приближалась к освещённому двумя огромными рядами осветительных колонн поселению..]

---

- Наташка, половина десятого уже, - открыв глаза, она узнала стены квартиры, снятой в  её Городе. Игорь сидел перед ней с чашкой свежесваренного кофе, - я тут на тумбочку поставлю, и пойду обед готовить, а ты вставай, мне казалось, тебя сегодня ждет какое-то приключение, - он подмигнул единственным, оставшимся с малолетства глазом, когда они впятером дворовыми мальчишками не совсем удачно пытались покорить свежую новостройку.
Наташа бросила в уходящую спину подушкой, - Ну как можно быть таким бессердечным - будить в такой момент.. Ладно. Сегодня воочию  все увижу, и никаких снов больше не понадобится. Уже неделю, как мы тут живем, мучают. Каждый на свой лад. Хотя сегодня вроде ничего кошмарного не произошло. Единственное - этот душегуб все уничтожил! Ну да ничего-ничего..
Встав с постели, Наташа приняла ванну и перекусила оставленным бутербродом с кофе.
- Ну что ж - пора. Вроде на все случаи приготовилась, - собранный с вечера рюкзак стоял у порога.

- Уверена, что не хочешь прихватить меня с собой, - не слишком горя желанием произнёс, вышедший полу-проводить полу-выгнать, Игорь.
- Я тебе все вчера объяснила. Сугубо интимный процесс.

До озера Наташа добралась немногим более получаса. Дальше пришлось идти длинной, огибающей озеро, тропой в пролеске. Дойдя до поворота на Насосную станцию, остановилась, вспоминая. Когда она была тут в последний раз, вся трава была выжжена, и пробивалась свежая зелень. Тогда, весной, все было очень красиво - одинокая тропа среди зелёного поля на чёрной земле. Добралась до кустов, пролезая через которые в детстве выходила к ручьям, остановилась, - за ними должен располагаться водоём, но сейчас разросшиеся в деревья кусты лишь рвали всплывающие листы воспоминаний, раскинув свои непроходимые зелёные ветви. Придется в обход. Дорога уходила влево. Через пятнадцать минут проявились трубы ТЭЦ, ориентир достаточно основательный. Далее дорога шла вдоль трубопровода. Наташа залезла на трубу и попыталась осмотреться. В стороне от теплотрассы стоял покосившийся знак с почти стёршимся числом и стрелкой вниз.
- Если сейчас по ним смогу добраться до электростанции, то и свалку с домиком должна встретить. Хотя по трубам в прошлый раз мы шли, вроде как, на обратном пути.
Вдали слышался шум бурлящей воды. Не доходя до электростанции метров пятьсот, трубы спускались к гидроплотине, через которую перекинулся мост с надписью "Не подходить! Опасная зона".
- Вот этого я уже не помню, но надпись, конечно, недвусмысленно приглашает все проверить.
За плотиной протянулась целая череда домиков, судя по виду - цыганское поселение. На всякий случай пришлось подобрать один из валяющихся рядом камней. За табором, переливаясь на солнце, блестела река, отделявшая территорию теплоэлектростанции от свалки, тянувшейся вдоль берега чуть более тридцати метров.
- Практически оборонительный ров! Так, сверим имеющиеся ориентиры. Замок присутствует, свалка какая-никакая - есть, но только не так как-то все, не с той стороны как-будто, да и цыган никаких не было раньше. Надо бы пройтись по сторонам.
Обойдя окрестности, Наташа вернулась к исходной точке.
- Эй, ты что тут делаешь?
Наташа сжала камень в руке. Из окна крайнего домика, украшенного сверху советским флагом, высунулась нечёсаная голова мужика.
- Вы сторож? - ляпнулось первое пришедшее в голову.
- Охранник! Бобров пасу. Курить есть?
Наташа вытащила из рюкзака пачку примы, - а ведь знал Игорь, что положить.
- Скажите, а эта свалка единственная в округе?
- Да ты не мети шибко – поясни, что забыла, тогда и поговорим, где взять.
*Забыла.. вот же проницательный какой. Прям ща возьму да и ляпну, что забыла.. Дорогу в детский домик на отшибе. "Учитесь быть искренними", как говорила одна моя знакомая. Самое время..*
- Да дело вот в чем, я год назад сюда с молодым человеком приезжала, он мне предложение делал, я отказала, а он возьми да и брось кольцо в одну из куч. Сейчас передумала, а он говорит - иди ищи.
- Романтик, - мужик сплюнул - Ну и? Не нашла?
- Нет пока.
- Ну, видать, прошляпила ты своё счастье. Одна тут свалка. А чё ж он в это дерьмо тебя красавицу повез?
- Молодость вспомнил. Говорит - строил тут хибарку из трухи всякой в детстве.
- Лепит. Тут лет тридцать как закрытая зона, никаких хибарок строить не мог. Живут работники ремонтного цеха, кому дежурить выпадает.
- Не может быть, он и фотографии показывал.
- Видно не шибко молодой твой человек, лет эдак сорок пять выходит? - мужик подмигнул и закурил.
Чувствуя, что может переборщить с никому уже ненужными и бесполезными расспросами, Наташа решила попрощаться, и, поблагодарив за откровенность, побрела назад. Шла обратно вдоль теплотрассы. Этот путь ей почему-то был отчётливо знаком.
- Как же так..

Наташа сидела на кухне, разглядывая старый фотоальбом.
- Ну, показывай сувениры с родины.
- Да ни черта там нет! Я все обошла, во все кусты заглянула. Мужика встретила. Говорит, ни хрена, не было у меня детства. Выдумки все, лепнина!
- Ну-ну, успокойся. Чего ты в рёв-то сразу.
- А то, что теперь самое время во всем, что помню, сомневаться. Послушай, такое ощущение, что кто-то нумерует фрагменты наших жизней - ставит метки. И при необходимости стирает, оставляя лишь в нашей памяти зачем-то. Да нет, не может быть, я прямо тут внутри где-то чувствую - был там ещё один свёрток, а я дура - прямо пошла.

В течение следующей недели они каждый день вместе ходили к электростанции. Но придя, каждый раз обнаруживали лишь заброшенную свалку, да украшенную лохмотьями красного флага, покосившуюся, крохотную, но теперь уже пустую сторожку.

осень 2011