Оббегаю небеса

Весна, поэзия души, трепетное сердце цветущей юности, сорвался с места и побежал навстречу счастью, ветер удачи подхватил меня и понес на своих крыльях в волшебную страну солнца, бестыжих бессонных ночей и нескончаемой любви.
Вкус земляники на губах, бездонный купол небесного свода, укрытый одеялом из сияющих звёзд, звенящий, танцующий, кричащий мир умещается в моих ладонях.
Авантюризм, драйв, кураж, движение красок, молодость, неукрощенная жадная, неудержимые желания кружат голову, сердца, растерзанные жгучими стрелами бога любви.
Она уходит так быстро, что не успеваешь ей крикнуть: «Постой, подожди»!
Мне говорят мои расчётливые и рассудительные друзья: «Посмотри на себя, уже всё давно ушло, растворилось, смешалось с прагматичной неизбежностью, а ты бежишь, опаздываешь, не успеваешь, ищешь следы непойманого счастья, размытые временем».
Тусклые унылые цвета моего сердца, я смотрю на себя в зеркало и вижу в отражении потрепанного жизнью человека, иная геометрия тела, рыхлый живот, потухшие глаза, опущенные плечи, в глазах нет огня, нет страсти, нет азарта жизни.
И плачет дождь, и всхлипывает небо, и стонет осень, и птицы рвутся в небеса, и облака седые, и моё сердце, это перепрелый сад, уставший от осени грустной.
Меняются координаты, широта и долгота, смешиваются краски, черное и белое, меняются местами “да” и “нет”, яркая сумасшедшая юность и расчетливая прагматичная зрелость, на выходе получаем устойчивый серый цвет, старость.
Все эти рекламы, эти модные вещи в витринах магазинов, эти краски, эти запахи, эти влюбленности, эти пышные свадебные церемонии, эти дорогие машины, эти специальные предложения, эти ночные клубы, эти рестораны, набитые вкусной жирной пищей, всего лишь попытка прикрыть разукрашенными ширмами и разрисованными камуфляжами разверзнутый, и ненасытный зев неизбежности!
Взбираюсь по крутой лестнице сожалений и потерь, будущее становится прошлым, за порогом моего дома дежурит молчаливая, терпеливая и немногословная смерть, а так хочется жить.


Шримад Бхагаватам книга 6, глава 16
Охотники до чувственных удовольствий не более чем животные в человеческом облике.
Глупцы, они молятся полубогам и силам природы, не ведая, что все силы принадлежат Тебе.
Они мечтают погреться в лучах славы кумиров, не зная, что вся слава исходит от Тебя.
Когда кумирам и полубогам приходит конец, почитатели их остаются ни с чем, подобно придворным свергнутого царя.


Ночь, смуглая женщина в черной шали, прячущая в темноте чужие сокровенные тайны, её время, как и моё, неутешительно истекает.
Луна покидает осиротевшее небо, сквозь слабеющие, отчаянно хватающиеся за отступающую ночь, сумерки осторожно пробирается испуганный рассвет.
Прикосновение нового дня, первые солнечные лучи ложатся мягким золотистым покрывалом на прихваченную легким ночным морозом землю.
Горсти света брызжут в продрогшие окна, весна, всё вокруг звенит, танцует, кричит, радуется, поёт разными голосами и взлетает к синеглазым небесам.
Юная зеленоглазая, быстроногая, беззаботная девушка, влюбленная, весёлая, счастливая, её смех озаряет всё вокруг теплом, светом, радостью и надеждой.
Неповторимые мазки цветов, оттенков и красок сливаются в единое волшебное полотно неизвестного художника.
Смолистые почки набухают, проклевываются и неистово взрываются, брызжет по всем сторонам света новорожденная листва.
Земля, омытая теплыми весенними дождями, весь мир превращается в юность, поэтичность, пленительность, очарование, начало всего: пение, смех, танец, солнце задорно играет бликами золотых нитей в растрепанных верхушках деревьев, едва заметный сладкий пьянящий запах, кружащий голову, размах бескрайнего бездонного неба, глаза, открытые навстречу неудержимому немыслимому счастью.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 14
У Всевышнего есть могучее оружие, с которым не справится ни одна живая тварь, неодолимое колесо времени.
Никто не в силах остановить его, не великий творец Брахма, ни крошечное насекомое.
Оно крутится с самого сотворения мира и перемалывает в своих спицах слабых и сильных, благородных и подлецов, отважных и малодушных.
Оно каждому отмеряет свой век, перетаскивая его из поры младенчества в детство, в юность, зрелость и старость.
Расставшись с дряхлым телом, душа получает новое, дабы пройти смертельный круг заново.

Жизнь, мозаика, сложенная из разноцветных паззлов, с одной стороны у меня всё расчерчено, размеренно, просчитано, с другой неудержимое время в любое мгновение может лишить меня самых устойчивых, продуманных позиций и несокрушимых укреплений.
Перевернутый мир, всё вверх ногами, миллионы сбитых с толку людей, не понимающих кто они, зачем живут и куда отправятся после смерти.
Унылая осень барабанит монотонным перестуком усталых пасмурных дней, красно-желтые метели из опадающих листьев, грустная мелодия дождя звучит в моём сердце, пестрые серпантинные ленты на вращающемся колесе.
Стреноженный, опутанный по рукам и ногам, с кляпом во рту бегу по стрелкам, что время нарисовало цветными мелками на полотне моей судьбы.
Бегу из последних сил, за мной всё рушится, проваливается земля, глохнут крики, крошится асфальт, взрываются облака, стачиваются шарниры, горят мосты, деревья выворачиваются с корнями и падают поперек дороги моего счастья, планета неистово несётся в космическую бездну и вертится вокруг своей оси.
Я вновь двигаюсь по замкнутому кругу, тщательно оббегая стороною небеса!

Шримад Бхагаватам, книга 3, глава 31
Вкусив все предназначенные ей плоды душа покидает распадающееся тело, чтобы родиться в новом и пожинать новый урожай.
Слепота, есть неспособность глаза различать цвета,
глухота, неспособность уха различать звуки,
смерть, неспособность пяти чувств воспринимать предметы внешнего мира.
Однако с прекращением деятельности чувств душа не умирает, а ждет той поры, когда чувства оживут в новом теле.
Только плоть боится смерти, для души смерть есть возможность осознать своё бессмертие!

Молодость непоправимо прошла, иные дороги, иные интересы, иные предпочтения, иные целеособразности, иные производные счастья.
Я перестал смотреть вверх, на небо, на солнце, на звезды, теперь, как и все я смотрю вниз, на деньги, на женщин, на дорогие машины, на скоростные магистрали большого города, на мерцающие витрины дорогих магазинов, на то, что я могу выжать, вырвать, выклянчить, выторговать у жизни.
Я потерял своё небо, я потерял свои звёзды, я потерял свою молодость, я потерял своё сердце.
Гулкое звучанием шагов в опустевшем коридоре жизни, осколки разбившихся надежд, по улице моей судьбы неспешно, но уверенно крадется старость, отравленная стрела времени насквозь пробивает хлипкие доспехи распадающегося тела.
Хрупкая надежда на продолжение спектакля, спусковой крючок в провале зрачка, выстрел в упор, на вскидку, мой ненадёжный мир, слепленный из несчастий, сомнений, страданий, случайностей и беспокойств, закрывает глаза.
Зыбкие узоры жизни то разгораются, то вспыхивают, то распадаются, то угасают, уступая своё место на сцене бытия следующими за ними частичкам вечности.

Шримад Бхагаватам книга 1, глава 9
Время, словно ветер, нагнетает над нашими головами черные тучи и рассеивает их.
Время, несокрушимая, непобедимая длань Всевышнего, что приносит нам беды и уносит их прочь, наполняет наши закрома желанными вещами для того лишь, чтобы лишить нас всего.

Жестокий мир, он забирает тех, кто не намерен уходить.
Внезапно я понимаю, что моё завтра может не настать, сегодня — это всё, что у меня есть.
Вопрос: “Кто ты?”
Ответ: “Начало и конец.”
Вопрос: “Куда я иду?”
Ответ: “Ты на пути в страну мертвых, живой и мертвый одновременно.”
Вопрос: “Что там на этой плёнке, запечатанной в отрезке времени, называемым жизнь?”
Ответ: “Конец дня, конец месяца, конец года, конец одной истории, эпилог, начало другой.
Открывается следующая дверь, рождение, отражение в зеркале — это твоё новое лицо, игра началась, старт, газ, педаль до пола, поехали”.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 21
Смертному никак не одолеть Всемогущего распорядителя наших радостей и печалей.
Он посылает нам жизнь, Он же и отнимает её в должный срок.
Время Его могучая, неудержимая Десница, вечное оно не может быть всегда другом смертному.
Одолеть время, Наперсника Божьего невозможно ни силою, ни умом, ни хитростью, ни молитвою.
Пред ним бессильны воины, вельможи, ученые, философы, аскеты, советчики.
Оно не слушает заклинаний и лекарей.
Время сокрушает крепость тела и имения.

Темнота до рождения и темнота после смерти, две точки, отправная и конечная, между двумя этими своенравными определениями зажата жизнь.
Спиралевидное кружение сорвавшейся листвы, дорога на ощупь в темноте, ни одной звезды не мерцает в плотно затянутом дождевыми тучами небе.
Я не нашел то, что искал, я не догнал то, за чем бежал, я не удержал то, что имел, я не сохранил то, что некоторое время держал в своих руках.
Ты либо жертва, добыча, либо охотник, либо ты охотишься, либо на тебя, либо ты стреляешь, либо стреляют в тебя.
В моем случае я жертва, человек-мишень, с цифрами прожитых лет на спине.
Кто в меня стреляет? Время!
Хронические болезни – его оружие,
страх, обречённость, отчаянье и тоска - его штандарт,
бессмысленность продолжения спектакля и опустошённость – его развивающееся знамя,
старость - его конечная цель,
смерть – конец запланированного маршрута!
Я тень густая, я последний вдох, последний шаг, последний взгляд, последний сердца крик, последний струнный всхлип, я ухожу без грусти и прощаний.
Куда? Ищите меня там, где не осталось никого, где время замерло, где причинный океан встречается с бездонным небосводом, где солнца нет, где всегда ненасытная космическая ночь, где пустые чувства спрятались во тьме, где клятвы ничего не стоят, где притаились в беспробудном сне сонмы ускользнувших жизней.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 1   
Парикшит сказал: «О, учитель, жизнь в миру делает человека рабом бессмысленных обязанностей.
В житейской суете мы забываем зачем мы появились на свет.
Я полагал, что покой и умиротворение можно обрести только у благодатных стоп Всевышнего.
Человеку же семейному, обременённому мирскими обязанностями, никогда не испытать покоя.
Возможно ли угодить Всевышнему живя в миру, в заботах о жене и детях?
Разве можно услышать голос Кришны, совершенной Красоты, среди крика детей, жены и родичей?»
Шука отвечал: «Чьё сердце принадлежит Кришне, тот с упоением слушает о Нём от святых, узревших Его облик.
Кто изведал вкус Прекрасной Реальности, тот будет искать Её повсюду, каждое мгновение, не взирая на житейские перипетии.
Брахма изрёк Веду и приступил к творению после того, как соприкоснулся с Прекрасной Реальностью, о которой невозможно говорить не стихами.
Кришну, неотразимую Красоту, невозможно не искать, как невозможно и пресытиться Им.»

Мерцающие звёзды колышутся в объятиях ласковой бархатной ночи, они тихонечко перешёптываются между собой, делятся таинственными секретами и тайнами, сквозь них струится неисчерпаемый свет запредельного мира.
Но все они когда-нибудь безвозвратно угаснут, одни совсем незаметно, неслышно и бесшумно, другие ослепительно, ошеломляюще, эффектно, они ярко вспыхнут всего лишь на миг, перед тем, как навсегда растаять в утробе беспредельного космического бытия.
Я не звезда, я обычный маленький незаметный человек, я не являюсь исключением из установленного регламента и тоже постепенно перегораю, теряю силы, схожу на нет, растворяюсь в волнах причинного океана и гасну в нестерпимом однообразии перерождений.
Безумная центрифуга вращается уже без меня.