Глава сорок седьмая

ФЕВРАЛЯ, 11-ГО ДНЯ 1917 ГОДА

ИЗ ДНЕВНИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II:

«11-го февраля. Суббота
В 10 ч. принял Маркова по финлянд.[ским] делам. Погулял полчаса; опять была метель при 8° мороза. В 11 ч. принял Беляева и затем гр. Нирода. Пошёл наверх к Ольге и Алексею, кот[орые] днём лежали в одной комнате. Завтракал и обедал Петровский (деж.). Он сопровождал Георгия в его поездке. Принял гахама караимов Шапшала из Евпатории. Погулял с Марией. Соня Ден пила чай. Маклаков был у меня до 6 ч. [30 мин.] Поехал ко всенощной с Т.[атьяной], М.[арией] и А. [настасией].
Вечером долго читал».

О ЧЕМ ПИСАЛИ ГАЗЕТЫ 11-ГО ФЕВРАЛЯ 1917 ГОДА.

«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ВЕСТНИК»:

«ВОЙНА.

ОТ ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО.

З а п а д  н ы й  ф р о н т.
После часовой артиллерийской подготовки Германцы силой до двух батальонов трижды атаковали участок позиции у сел, Движень (в 20 вер. к востоку от Золочова), причем им удалось ворваться в наши окопы, но контр-атаками стрелков они были отброшены обратно в свое исходное положение.

Н а  р у м ы н с к о м  и  к а в к а з с к о м  ф р о н т а х перестрелка и поиски мелких разведывательных партий.

Д е й с т в и я  л е т ч и к о в.
В районе Шельвова, что в 20 верст. южнее мест. Кисолии, неприятельский аппарат атаковал наш аэроплан управляемый летчиком., подпоручиком Святогоровым. Последний резким движением повернул кругом и обстрелял почти в упор неприятельский аэроплан, скользнувший на крыло и упавший в расположение противника к северо-западу от Шельвова.

Ф р а н ц у з с к о е  с о о б щ е н и е.
ПАРИЖ; 9 февраля. В Бельгии вчера в течение дня германские патрули пытавшиеся подойти к нашим линиям около Рооде-Порта (к северо-востоку от Ньeтopa), были рассеяны нашим огнем, причем неприятель понес потери.
На правом берету реки Маас ведется довольно сильный артиллерийский бой. На остальном протяжений, фронта не произошло ничего выдающегося.

Н а  Б л и ж н е м  В о с т о к е.
ПАРИЖ, 9 февраля. Деятельность артиллерии развёртывается на всем протяжении фронта. Около Ceреса и на фронте Мачукова происходят столкновения патрулей. Набег, произведенный на Брест, около озера Дойран, дал нам возможность захвалить пленных. Две неприятельские контр-атаки произведенные против названного пункта, были отражены

Д е й с т в и я  л е т ч и к о в.
Летчики развили большую деятельность. Произошло несколько успешных боев в воздухе. Были сброшены бомбы над неприятельскими маршевыми колоннами около Сереса, на Мелькуке.

ПАРИЖ, 10 февраля. Мы произвели два внезапных нападения на неприятельские окопы: одно к юго-западу от леса Маланкурь, а второе востоку от Мульи-на-Маасских высотах, при чем захватили около 200 пленных.
На остальном протяжения фронта ночь прошла спокойно.
Бельгийское сообщение.
ГАВР, 9 февраля. На фронте не произошло ничего выдающегося.

«ПЕТРОГРАДСКИЙ ЛИСТОК»:

«Г о л о с  П л е х а н о в а.
Всем известно, каким авторитетом пользуется имя Плеханова не только в русских, но и в иностранных социал-демократических кругах.
Его голос поэтому сейчас особенно важно услышать.
Г. Плеханов (в «Coвp. мире») призывает русских рабочих не поддаваться никаким попыткам провоцирования их на какие-либо выступления, могущие повлиять на производительность заводов, работающих на оборону.
«Наши рабочие, — говорит он,— должны старательно избегать всякого шага, могущего поддержать политику охранителей. А отозвание рабочих представителей из военно-промышленных комитетов, несомненно, было бы таким шагом. И так же несомненно, что его радостно приветствовали бы все те, которые боятся торжества политическое свободы в России.
Все, что ослабляет силу сопротивления четверного согласия, идет теперь на пользу политической реакции. Все, что увеличивает эту силу, идет на пользу политического прогресса. Не только в России, — во всем мире. Но у нас — в особенности. Сознательные представители трудящейся массы должны твердо знать и всегда помнить это. Они – соль русской земли.
Но именно потому, что они - соль русской земли, на них тяготеет огромная политическая ответственность».

«НОВОЕ ВРЕМЯ»:

«С о б ы т и я  д н я.

Германцы, трижды атаковавшие наши позиции у с. Движень и ворвавшиеся в наши окопы, нашими контр-атаками были отброшены обратно.
В районе Шельвова наш летчик подпоручик Святогоров сбил атаковавший его неприятельский аэроплан.
Британские войска к востоку от Вермейль и к югу от Невшапель удачно отбили нападение на траншеи и нанесли Германцам некоторые потери, захватив пленных.
Французские войска произвели внезапные нападения на неприятельские окопы к юго-западу от леса Маланкур и к востоку от Мульи на Маасских высотах и захватили 200 пленных.
Итальянские войска отбросили неприятельские отряды, атаковавшие итальянские линии на плоскогорье Азиаго.
Карсон произнес речь о блестящем состоянии британского флота.
В Ирландии арестованы 32 лица, в число которых входят лица, арестованные, а затем освобожденные после ирландского восстания.
Германское правительство принесло извинения Швеции по поводу потопления парохода «Edda».
Возобновилась сессия германского рейхстага».

ИЗ КНИГИ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА:

«Великий Князь Михаил Александрович и я говорили снова с Государем, понапрасну теряя время. Когда наступила моя очередь говорить, я был так взволнован, что не мог произнести ни слова.
— Спасибо, Сандро, за письмо, которое ты мне привез из Киева. — Это было единственным ответом Государя на многочисленные страницы моих советов. Хлебные хвосты в Петрограде становились все длиннее и длиннее, хотя пшеница и рожь гнили вдоль всего великого Сибирского пути и в юго-западном крае. Гарнизон столицы, состоявший из новобранцев и запасных, конечно, был слишком ненадежной опорой в случае серьезных беспорядков. Я спросил у военного начальства, собирается ли оно вызывать с фронта надежные части? Мне ответили, что ожидается прибытие с фронта тринадцати гвардейских кавалерийских полков. Позднее я узнал, что изменники, сидевшие в Ставке, под влиянием лидеров Государственной Думы, осмелились этот приказ Государя отменить».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА ОХРАНЫ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ А.И. СПИРИДОВИЧА:

«Горячая кампания, поднятая против проектов Маклакова и Протопопова возымела успех. Когда 11 февраля Маклаков лично привез Государю проект манифеста о роспуске Гос. Думы, Государь взял проект, но заметил, что этот вопрос надо обсудить всесторонне и этим дело закончилось. Перемена Государя по отношению Гос. Думы была в те дни настолько ярко выражена, что около Родзянко говорили, будто Государь намерен приехать на открытие Гос. Думы, дабы объявить о даровании ответственного министерства. Говорили, что слухи шли от премьера князя Голицына. Вопрос о комбинации правительства Маклаков и Протопопов заглох совершенно».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ФРЕЙЛИНЫ ИМПЕРАТОРСКОГО ДВОРА Е.А. НАРЫШКИНОЙ - КУРАКИНОЙ:
«Была вызвана к императрице; нашла, что у нее плохой и утомленный вид. Оставалась недолго; она была достаточно сердечна, но видно, что мысли ее в другом месте. Я сказала, что хотела бы поехать в Петроград на более продолжительное время. Отговею с ними, если Господь сподобит. Вижу, что это будет очень хорошо: нет недовольства, но положение более или менее определилось» (Нарышкина. Е.А. Мои воспоминания. Под властью трех царей. Новое литературное обозрение. 2023).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛА В.Ф. ДЖУНКОВСКОГО:

«11-го февраля я получил от начальника штаба корпуса копию телеграммы главнокомандующего Эверта на имя командующих армиями.
«Донесения о ходе и результате частных боевых столкновений, а также немецкие радиограммы, показывают, что почти каждое наступление противника производимое даже после весьма непродолжительной подготовки, кончается успешно для него немцы врываются в наши окопы и каждый раз уводят довольно значительное количество пленных. указывая на недопустимость и преступность такого явления, требую от начальствующих лиц всех степеней принятия наиболее энергичных мер, не исключая, в известных случаях самых суровых для пресечения в корне этого явления.
Эверт» (В.Ф. Джунковский. Воспоминания (1915-1817) Т.3).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛА П.Н. ВРАНГЕЛЯ:

«Одиннадцатого февраля прибыл из Петербурга генерал Крымов и дал новый повод местному обществу устроить в честь его ряд обедов и вечеров. Он так же был далек от сознания, что роковой час почти пришел и гроза готова разразиться. Негодуя на ставку и правительство, осуждая «безумную и преступную» политику, приводя целый ряд новых, один другого возмутительнее, примеров произвола, злоупотреблений и бездарности власти, он все же не отдавал себе отчета, что капля, долженствующая переполнить чашу терпения страны, уже повисла в воздухе»  (Врангель П. Н. Воспоминания. В 2 т. — М., 1992).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ В.В. ШУЛЬГИНА:

«Кажется, 10 февраля появилось открытое письмо П. Н. Милюкова к рабочим Петрограда. Днем раньше или позже, появился «приказ» генерала Хабалова, градоначальника Петрограда. Странным образом оба эти документа оказались не так далеко один от другого. Аргументация местами совпадала («во имя родины»), и оба они, лидер оппозиции и градоначальник, требовали от рабочих сохранения спокойствия.
Соколов – человек, не то меньшевик, не то большевик, сказал следующее:
– Перед тем как должна была собраться Государственная Дума, произошло совещание революционных организаций Петрограда как рабочих, так и солдатских. Представители рабочих предложили организовать уличные демонстрации. Солдатские же представители ответили: «Для чего вы нас зовете? Если для революции, то мы выйдем на улицу, но если для манифестации – то не выйдем. Потому что вы, рабочие, после уличных манифестаций можете вернуться к себе на фабрики, а мы, солдаты, не можем – нас будут расстреливать!» Представители рабочих признали эти соображения правильными и заявили, что для революции они не готовы… » (В.В. Шульгин. Дни. Россия в революции. 1917).

ИЗ ДНЕВНИКОВ ПОЭТЕССЫ И ПИСАТЕЛЬНИЦЫ ЗИНАИДЫ ГИППИУС:

«11 февраля, суббота Во вторник откроется Дума. Петербург полон самыми злыми (?) слухами. Да уж и не слухами только. Очень неопределенно говорят, что к 14-му, к открытию Думы, будет приурочено выступление рабочих. Что они пойдут к Думе изъявлять поддержку ее требованиям… очевидно, оппозиционным, но каким? Требованиям ответственного министерства, что ли, или милюковского – «доверия»? Слухи не определяют. Мне это кажется нереальным. Ничего этого, думаю, не будет. Причин много, почему не будет, а главная причина (даже упраздняющая перечисление других) – это что рабочие думский блок поддерживать не будут. Если это глупо, то в политической глупости этой повинны не рабочие. Повинны «реальные» политики, сам думский блок. Наши «парламентарии» не только не хотят никакой «поддержки» от рабочих, они ее боятся как огня; самый слух об этом считают порочащим их «добрые имена». Кто-то где-то обмолвился, что в рабочих кругах опираются на какие-то слова или чуть ли не на письмо Милюкова. Боже, как он тщательно отбояривался, как внушительно заявлял протесты. Это было похоже не на одно отгораживание, а почти на «гонение» левых и низов. На днях у нас был Керенский и возмущенно рассказывал недавнюю историю ареста рабочих из военно-промышленного комитета и поведение, всю позицию Милюкова при этом случае. Керенский кипятился, из себя выходил, – а я только пожимала плечами. Ничего нового. Милюков и его блок верны себе. Были слепы и пребывают в слепоте (хотя говорят, что видят, значит, «грех остается на них»). Керенский непоседлив и нетерпелив, как всегда. Но он прав сейчас глубоко, даже в нетерпении и возмущении своем. Провожая его, в передней, я спросила (после операции мы еще не видались): – Ну, как же вы теперь себя чувствуете? – Я? Что ж, физически – да, лучше чем прежде, а так… лучше не говорить. Махнул рукой с таким отчаянием, что я вдруг вспомнила один из его давнишних телефонов: «А теперь будет то, что начинается с а…» А рабочие все же не пойдут 14-го поддерживать Думу. Следовало бы подвести счеты сегодняшнего дня, самые грубые, – но разве кратко. Ведь все то же повторять, все то же. Партия государственная, либерально-парламентарная, вся ее работа и «правый» думский блок – остались бесплодными абсолютно. Напротив, если правительственный курс изменился, – то в сторону горшей реакции. Формула Чхенкели, за которую два года тому назад, даже у нас, в 4-х стенах, несчастные «либералы» клеймили этого левого депутата (лично ничем не замечательного) «пораженцем», а «либерало-христиане» – дураком и монофизитом, – эта формула давно принята словесно тем же Милюковым: «С этим правительством Россия не может дальше вести войну, не может дать ей хорошее окончание». Принята, признана – и больше ничего. От выводов отворачиваются. Дошло до того, что наша союзница Англия позволяет себе теперь говорить то же: «С этим правительством Россия…» и т. д. Англия глубоко равнодушна к нам, еще бы! Но о войне-то она ведь очень заботится. Кое-что понимает. Во вторник откроется Дума. Положение ее унизительно и безвыходно. При любом поведении (в рамках либерального блока) ее достоинство опять ущербится. Минимум не достигнут; а ради него было пожертвовано решительно всем. Даже не приблизились к минимуму, а для него не побоялись вырыть пропасть между умеренными государственными политиками и революционной интеллигенцией, вместе со смутными русскими революционными низами (всех последних я, для краткости, и беру под один знак «левых элементов»). Эти левые, от которых блок не уставал публично отрекаться, готовят свои выпады, своими средствами. (Что же им делать, одним? Ничего не делать?) А эти средства сегодня, для сегодняшнего часа не полезны, а вредны. Да в свое время отметится – что бы ни свершилось далее – это «безумство мудрых», это упорство отталкивания, это «гонение» – как большая политическая ошибка. Впрочем, ошибки и грехи не моя забота, и обвинять мне никого не дано. Записываю факты, каковыми они рисуются с точки зрения здравого смысла и практической логики. Кладу запись «в бутылку». Ни для чьих сегодняшних ушей она не нужна. Слова и смысл их – все утратило значение. Люди закрутились в петлю. А если?.. Нет. Хорошо бы ослепнуть и оглохнуть. Даже без «бутылки», даже не интересоваться. Писать стихи «о вечности и красоте» (ах, если б я могла!), перестать быть «человеком». Хорошие стихи – чем не позиция? Во всяком случае, моя теперешняя политическая позиция «здравого ума и твердой памяти» столь же фактически бездейственна (ведь она только моя и «в бутылке»), как и загадочная позиция «хороших стихов». Если же писать – поменьше мнений. Поголее факты. Меня жизнь оправдает».

ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:

«Суббота, 24 [11] февраля 1917 года
Мой итальянский коллега, маркиз Карлотти, поделился со мной своими впечатлениями о результатах конференции.
В ходе нашей беседы мы перешли к обсуждению внутриполитической ситуации.
Не преуменьшая серьезности симптомов, которые ежедневно попадают в поле нашего зрения, Карлотти не считает, что революция неизбежна. В любом случае он предполагает, что если царская монархия будет свергнута всенародным восстанием, то она будет немедленно заменена конституционным и демократическим режимом, соответствующим политической программе партии кадетов; за исключением небольшого кровопролития в самом начале, утверждение нового порядка не встретит особых препятствий. Он развивал свою точку зрения с изящным остроумием, свойственным итальянскому характеру, который в условиях политического кризиса сразу же находит все возможные комбинации и желательные решения.
Я оспаривал его точку зрения, заявив, что ликвидация царизма, возможно, даст начало неограниченному периоду беспорядков подобному тому, который последовал после смерти Ивана Грозного; царизм, заявил я, не только официальная форма русского правления; это также основа, несущая конструкция и сама структура русского общества. Именно царизм придал России историческую индивидуальность и по-прежнему сохраняет ее. Собственно говоря, вся общественная жизнь русского народа интегрировалась в царизме. Вне царизма у России ничего нет. Для того, чтобы Карлотти осознал то, что я имел в виду, оперируя столь догматическими формулировками, я постарался прибегнуть к помощи воображаемого сравнения, которое в последнее время часто приходило мне в голову:
— Вы, конечно, помните о знаменитом «Пороховом заговоре» 1605 года во время правления короля Англии Якова I: группа заговорщиков подложила под здание парламента бочки с порохом, чтобы в одно и то же время в результате взрыва уничтожить монарха, министров и всех членов парламента. Предположим, что в настоящее время нескольким английским анархистам, используя невероятно сильные взрывчатые средства, удастся одним ударом уничтожить короля, министров, членов палаты лордов, членов палаты общин, всех правительственных чиновников, полицейских, верхушку вооруженных сил и судебные власти; одним словом, весь механизм британской конституции. Очевидно, что результатом всего этого будет немедленное и всеобщее потрясение всего государства и внезапное прекращение всех его жизненных функций. Но это будет только случай состояния обморока. После короткого периода всеобщего оцепенения и растерянности вы увидите, как возрождается и реорганизуется общественная жизнь — благодаря спонтанным действиям провинциальных и муниципальных учреждений, церковных объединений, университетов, клубов, торговых палат, корпораций и всех тех бесчисленных частных ассоциаций — религиозных, политических, благотворительных, филантропических, литературных, научных и спортивных, — которые в изобилии расцвели на английской почве и которые в определенной степени координируют свободную деятельность личной инициативы. Подобный феномен самопроизвольной реорганизации нельзя себе представить в такой стране, как Россия, где никакое проявление политической или социальной деятельности не осуществляется без вмешательства, контроля и мертвой хватки центральной власти, а вся жизнь в стране подчиняется всемогущей бюрократии... Я пришел к тому выводу, что, если падет царизм, то вместе с ним рухнет и все русское здание, превратившись в руины. Я даже задаю себе вопрос, а сохранится ли в этом случае национальное единство; какая сила, во имя каких принципов могут в дальнейшем удерживать в русской орбите окраинные нерусские народы, которых традиционная политика царей привязывала к московскому государству? Не будет ли это означать конец России?».