Персидский ковёр... 7 конец

Обстановка

А когда хозяев не оказывалось дома,
Вещи меж собой общались снова.
Кто-то кому-то отдавал предпочтение,
Кто-то своё высказывал мнение,

Иногда бранились легонько,
Кто-то напевал потихоньку.
Диван в квартиру новую
Попал уже не новым,

А нагрузку нёс большую,
Можно сказать двойную.
За годы потрепалась обшивка,
Лопнула внутри пружинка.

И пришлось ему на этот раз,
Поменять подушки и матрас.
Тут уж диван преобразился,
На всю комнату хвалился:

– Я и мягок и упруг.
Это ж видно, ковёр-друг?
Стал я сразу молодой
Не только телом и душой.

Ковер тут же поддержал:
– Да, ты ещё краше стал.
Дорогой мой друг сердечный,
Радуй нас всех бесконечно.

Ничто не вечно

Время движется вперёд.
Семья взрослеет и растёт.
Стареют и вещи, и люди.
Что же с ними будет?

Постарела и квартира, как её ни берегли:
Выцвели обои, пожелтели потолки,
Рассохлись рамы, проржавел водопровод…
Необходимо провести капитальный ремонт,

Не какой-нибудь, а ЕВРО, современный,
Всё должно стать совершенным,
Всем на зависть и в пример…
А ковёр не вписывался в интерьер.

И куда теперь его девать?
Разве что на пол постлать?
Иль кому-нибудь отдать совсем?
Но бабушка сказала твёрдо всем

(Когда-то та самая старшая дочка):
– Ковер я не брошу. И точка.
Пока я живу здесь,
Будет и он рядом висеть.

И уважила старушку молодёжь:
– Если так угодно, что ж,
Хоть и портит стильный вид,
Пусть в угоду бабушке висит.

Его почистили в химчистке,
Стал как новенький, пушистый,
Снова радовать готов он взор,
Раскрыть геометрический узор.

Только вот не повезло его друзьям.
Видел ковёр своими глазами сам,
Как сломали тумбочку и табурет,
Которые здесь жили столько лет.

Как сопротивлялся стол,
Цепляясь ножками за пол,
А диван стонал и ойкал,
Когда их тащили на помойку.

Так всё рушилось вокруг,
Терял ковёр друзей и подруг.
Оказался трагичным конец их.
Тяжело терять близких своих.

Плакал он горькими слезами,
Расставаясь с лучшими друзьями,
Но помочь не мог, как ни хотел.
Как же тяжек их удел.

Преображение

И вот закончился ремонт.
Настоящий ЕВРО он.
Поменяли всё в квартире –
От рам до унитаза в сортире.

Устаревшие вещи вынесли во двор,
Словно отживший хлам иль сор.
Остался гарнитур и книжные полки.
Кое-что обновили в них только.

У шкафа потрескалась полировка,
Ему дверки поменяли только,
Да в шахматном порядке,
Веселись, ребятки!

Всё остальное вновь приобрели,
Прямо со склада привезли.
Расставили по правильным местам.
И жизнь снова забурлила там

С застольями и встречами.
Бывало днём, а то и вечером,
Собираются родные, как и прежде,
Только всё реже и реже.

А когда у людей наступал покой,
Вещи общались меж собой.
Так же ссорились, мирились,
Своими заслугами гордились.

Новый телевизор, как и прежний,
Сообщал новости свежие,
Не прекращая без умолку вещать.
Жаль, ковёр не мог его переключать.

Но жить продолжал, всех любя.
Только частенько уходил в себя,
Вспоминал прошедшие года,
Друзей, которых не увидит никогда:

Ту вазу на изящной ножке,
Натюрморт «Ягоды в лукошке»,
Старый диван, поломанный стул,
Тумбочку и многострадальный стол;

Базар в Персии, в Германии зал,
Как в Эфиопии когда-то побывал,
Как прибыл в Россию
И жил свёрнутым в квартире.

Как в Самаре на глазах у всех
На него бросали белый-белый снег.
То ощущенье свежести, простора
И счастья необъятного, нет спора.

Как жила в Москве дружная семья,
Как взрослели и мужали сыновья.
Помнил он их каждый шаг
И связанный с ними пустяк.

Какие чувства пробуждали внучки,
Когда его касались нежные детские ручки.
Он до сих пор их с нетерпеньем ожидает
И порою тяжелёхонько вздыхает.

В этом доме тепло и душевно всегда,
Но лучшие мгновения наступают, когда
Родные собираются в доме том,
На диване, за разложенным столом.

Млеет от радости ковёр,
С любовью бросает на всех взор,
Всматривается в дорогие лица.
Пусть же так подольше длится!

Пока ещё ковёр висит
И, по-моему, не портит вид.
Что с ним будет дальше, я не знаю,
Потому рассказ свой прекращаю.

Конец