Три раза на Благодатном. Часть II

Часть II «Спесь»

В тот раз мы с Женькой приехали на Благодатное с Усть-Шандуя, где отработали две постоянные пробные площадки. В полевом дневнике о них остались такие данные: ППП №15 - 50х200 метров и ППП №16 - 50х100 метров. Обе расположены за ручьём. И ещё одну площадку не нашли - самую дальнюю, которая находилась в тисовой роще. В первый раз я вообще промахнулся мимо тисового ручья и ушёл дальше. Нужны были какие-то более конкретные сведения, чем просто «тама».

Во второй раз мы пошли штурмовать эту площадку уже располагая неплохим описанием местности, полученным от Громыко и снова её не нашли. Вернее, саму тисовую рощу нашли, зимовьюшку нашли, а площадь нет. Всего в одном месте Громыко ошибся. Он несколько раз говорил, что идти через гарь не нужно, но ещё по первому заходу я помнил, что описанный рельеф дальше просто не встречается, на свой страх и риск свернул на гарь, и через некоторое время мы дошли до тисовой рощи. Хотя и в этот раз могли промахнуться и не свернуть вовремя налево, в тисовый ручей, но глазастый Женька вовремя заметил, а я вовремя среагировал. Обещанная нам зимовьюшка была в плачевном состоянии - дверь в ней открывалась сверху вниз, как пандус у десантного корабля, потому что петли сгнили начисто, крыша тоже прогнила насквозь, а с потолка свисали бороды плесени. В общем мечта любого уважающего себя лешего. Ну а самое неприятное, что площадка в тисовой роще потерялась. Цифр на деревьях не было, а угловые столбы давно сгнили, попадали и затерялись в валежнике. Ориентировать площадь можно было только имея на руках карту древостоя, да и то не со стопроцентной точностью. В общем, пролёт. Мы припёрли дверь сучком, тяжело вздохнули и весело удрали на Благодатное.

На Благодатном встретили большую группу студентов из столицы, которые заняли большую часть «виллы». Мы нашли свободную комнатёнку и поселились в ней, так что волей-неволей, а контактировать с москвичами пришлось. Хотя, контактом это назвать было сложно. Столичные жители ходили как плыли, никого перед собой не замечали и носы ниже чем на пол-румба от вертикали не опускали. А и зашёл бы Спесь к отцу-матери, да ворота не крашены. А и помолился бы Спесь во церкви божьей, да пол не метён. Опыта в определении местных растений у нас с Женькой было побольше и мы могли бы помочь этим снобам, но когда на тебя смотрят как на пень-гнилушку, желание помогать отпадает само собой.

Вместо общения с себе подобными, мы повадились ходить в гости к лесникам. В зимовье было уютно, в сенях лежали черепа оленей, задранных когда-то тигром, а внутри во всю стену была нарисована картина - ночная дорога, удаляющиеся огоньки грузовика, сбитый тигрёнок и грустная тигрица рядом с ним. Мы заваривали чай, наливали себе и леснику и сидели далеко за полночь. Дядя Вова мы его звали. И он рассказывал нам истории. Были или небылицы, мы тогда этого не понимали, но и не хотели разбираться. Потому что они сами по себе были замечательны. Как подстрелить белку из дробовика так, чтобы не попортить шкурку? Дядя Вова очень обстоятельно и подробно рассказывал, как его самого научили этому способу, как он настрелял белок и принёс их шкурки на заготконтору, и как там сразу догадались, у кого он перенял умение так ловко стрелять. А куда деть шкуру добытого кабанчика? Дядя Вова рассказывал про горе-охотника, который каждый раз попадался просто потому, что не мог нормально замести следы. А есть ли в заповеднике лемминги? И на этот вопрос у дяди Вовы был ответ. Он нашёл где-то в верховьях Шандуя популяцию, и даже подшутил над известным учёным, подсунув ему череп лемминга вместе с мышиными. Один лемминг жил у него дома и погиб случайно - карабкался внутри тумбы стола и был придавлен задвинутым ящиком. Дядя Вова был настоящей энциклопедией, знал насекомых лучше нас, прекрасно разбирался в ботанике и орнитологии, помнил не только русские названия растений и животных, но и свободно пользовался латинскими. Стоило упомянуть растение или животное, как у дяди Вовы была под рукой интересная история. Долгими вечерами мы сидели с ним в маленьком зимовье и слушали его рассказы. В окошко постепенно заползали сумерки, а мы в ответ зажигали керосиновую лампу. Иногда дядя Вова ронял голову на грудь и ненадолго засыпал. В эти моменты мы сидели молча и прихлёбывали чай. Потом он резко вскидывал свою седую голову, близоруко щурился на нас и спрашивал:

- Ребята, а вам со мной не скучно?

Мы энергично отвергали такое предположение и в ответ пытались рассказать какую-то историю из своей тогда ещё совсем куцей жизни, своего едва начавшего набираться опыта.

Одно нас выводило из себя. Сейф для карабинов стоял в одной из комнат «виллы». Как раз в той которая большим столом и лавками вокруг была очень похожа на общую столовую. Большой стол студенты приспособили для разбора гербария, так что дяде Вове приходилось проходить мимо них каждый раз, чтобы убрать или достать оружие. И как правило в это время со стороны столичных гостей в его адрес неслась какая-то колкость. недостаточно едкая и недостаточно чётко озвученная, чтобы мгновенно получить по сусалам, но достаточно гадкая, чтобы неприятное ощущение сохранилось до сих пор. Женька порывался начистить хлебучку особо остроумным представителям, но дядя Вова каждый раз улыбался и отговаривал его от рукоприкладства.

Сейчас я уже не помню, что мы делали в этой большой комнате. Зато отлично помню, что студенты притащили травянистую лианку. Сразу было понятно, что это ломонос-княжик, но без цветов и без семян, по одним только листьям, определить его даже до семейства можно было только если уже познакомился с этим растением. Москвичи долго бились, перелистывали определитель, пытались подобрать что-то похожее по форме листьев, но ничего не получалось. У нас с Женькой их потуги вызывали только тихое злорадство. Потом студенты сдались. Захлопнули определитель, бросили лианку на сейф для карабинов и принялись за другие растения. Тут открылась дверь и вошёл дядя Вова. Один москвич тут же спросил другого:

- Слушай, а сколько нужно не мыть ноги, чтобы они покрылись грибком?

Дядя Вова не обратил на них внимания. Он вернулся с маршрута, очень устал и хотел отдохнуть. Подошёл к сейфу, снял с плеча тяжёлый карабин, повозился в кармане и достал ключ. Тут только он заметил лианку.

- Atragene кто-то положил... - сказал он, затем, не обращая внимания на раскрывших рты москвичей, отодвинул лианку, спрятал карабин в сейф и повернулся к нам с Женькой: - Ребята, чай будете?