Победительница

   
  Летний вечер. Евдокия Ивановна сидит на лавочке в саду. Ей сегодня исполнилось восемьдесят пять. Поздравить приехали родственники. Гостей набралось на два стола. Ее поздравили, потом гулянка пошла сама собой. А она вышла в сад отдохнуть. Но сидеть одной ей долго не пришлось. Следом в сад вышли два внука, Сашка и Валерка. Оба в милицейской форме. Валерка майор, а Сашка капитан. Оба толстые, мордастые. Евдокия Ивановна в чинах разбиралась. Сама до старшины дослужилась, а муж войну закончил майором.
– Баб ты здесь? Иди за стол, там за тебя пьют, – позвал её Валерка.
– Пусть пьют, мне и здесь хорошо. Отдохну немного.
Cад у Евдокии зарос. Кругом трава по пояс.
– Ребята вы бы мне покосили что ль, – попросила Евдокия Ивановна, – бываете тут в год раз.
– Скосим, ба, – пообещали внуки.
– Счас вот потренируемся, – сказал Валерка, он принес из сарая доски. Поставил к забору и нарисовал круги. Достал пистолет.
– Ну, давай, капитан, – обратился он к Сашке.
– На что? – спросил тот.
– На коньяк.
– Согласен, только на настоящий. Армянский.
– Ладно, – ответил Валерка.
– А с патронами как?
– Спишем, – махнул рукой Валерка.
Сашка отмерил шагами расстояние, остановился около Евдокии Ивановны. Прицелился. 
Та поначалу наблюдала за ними молча. Не выдержав, спросила:
– Вы, менты, чего эт у меня устраиваете?
– Да постреляем немного
– Смотрите не убейте кого.
– Мы аккуратно, ба, – сказал Сашка. Он выстрелил и пошел смотреть результаты. Следом пошел Валерка.
– Мазила, капитан, дай-ка я.
Он прицелился и тоже не попал.
– Сам  ты, майор, мазила, – поддел его Сашка.
– Это пристрелка, – оправдывался Валерка.
– Оба вы мазилы, – поддела их Евдокия Ивановна.
Они выстрелили еще по два раза. Но оба раза попали в молоко.
Евдокия Ивановна, внимательно наблюдавшая за их упражнениями, нетерпеливо постучала палкой по лавке.
– Валерка! Дай-ка я!
– Ты что, баб? – удивился Сашка.
– Дай говорю, у меня сегодня юбилей, имею право.
Валерка протянул ей пистолет и спросил:
– А ты умеешь?
И тут же объяснил:
– Нажимай вот сюда.
Евдокия взяла пистолет, прицелилась, но стрелять не стала.
– Я ваши круги не вижу принеси-ка мне, Сашка, бутылку, там, чай, пустых-то полно.
Сашка сбегал в избу и принес две пустых бутылки.
Евдокия снова прицелилась. Выстрелила два раза - не попала. А на третий  выстрел бутылка разлетелась вдребезги
– Ничего себе, – выдохнул удивленно Сашка.
– Баб, это ты где научилась-то?
– Где? Я, милый, до Берлина дошла. Чего я только не видела. Одной кровищи море. А раненых сколько вытащила и все ползком. А пистолет-то всегда был со мной. Ты ползешь, а в тебя пуляют. Под бомбежку сколько раз попадала. Два раза в окружение попадала. Из пистолета приходилось отстреливаться. И пулемет пришлось освоить.
– Стреляла? – спросил Валерка
– А ты что думаешь? Солдатика убило, а немцы-то вот они. Легла и давай строчить.   
– И Что? Убивала?
– Если бы не убивала, не сидела бы я тут перед вами. Да и вас тут не было бы. Захочешь жить, сразу научишься.   
Внуки с удивлением смотрели на свою бабку. Как будто видели ее в первый раз.
– А чего ты нам раньше не рассказывала? – спросил Сашка.
– Раньше неколи было, да вы меня не спрашивали.
– Это точно, не спрашивали, – согласились  внуки.
 – Нет, я знал, баб, что ты была на войне, но чтобы так стрелять, – покачал головой Сашка.
– Не знали, теперь знайте. Жизнь всему научит. Война – то была длинная.  Берлин взяли. Ура! Победа. Ну, думаем, теперь домой. А нас в эшелон и на дальний восток на другую войну. Пришлось и там пострелять.
– В японцев? – спросил Валерка.
– В японцев, война с ними была. Китай увидела. Вот где нищета – то была.   Мы плохо жили, а они совсем никудышные были. Одна голь перекатная.  Голодные, рваные. Грязь у них кругом. Вот и там насмотрелась и настрелялась. И не по бутылкам. 
– Я ведь в Китай – то ехала с ношей. За нее переживала. Когда наступали,  в Литве стояли в имении одном, хозяин-то с немцами удрал. Говорили он и сам был немец. Фон Барон  какой-то. И клад в имении нашли. Сундук раскопали. А в нем утварь разная, дорогая. Кубки, чаши разные. Спрятал, думал, наверное, что вернется. Мы все это разобрали. Кому чего, а мне тарелки расписные достались. Таких я никогда не видела. Я их переложила и в рюкзак. Вот с этими тарелками я и до Берлина дошла. А потом с ними в Китай поехала. Молодая была, за спиной таскала. И все переживала, как бы в них пуля не попала. Сейчас бы не сохранила.
– Да сейчас тебя, баб, и на войну-то не возьмут, – засмеялся Сашка.
– Меня не возьмут? – возмутилась Евдокия Ивановна, – ты видел, как я стреляю.
Это вас с такой стрельбой не возьмут, а меня первой призовут. Я еще покажу, – она постучала палкой по лавочке.
– Так что с тарелками-то, - спросил Валерка.
– Домой привезла.
– А где они?
– В сундуке, я их только один раз на свадьбу свою выставляла.
– Так зачем они тебе тогда нужны?
– А это моя память о войне. Вот помру, отец ваш пусть забирает. И вы теперь будете знать, что за тарелки.
В сад вышли и другие гости.
– Ну, вы чего? – набросились они на братьев. – Все гуляют, а вы тут юбиляршу отвлекаете. Тренируетесь что-ль?
– Соревнуемся, – ответил Сашка.
– И на что?
– На бутылку армянского.
– И кто же победил?
– Баба Дуня, – признались внуки.
– Да ну!
– Вот вам и ну, бутылку вдребезги!
Гости ахнули.
Баба Дуня, выслушав комплименты в свой адрес, встала с лавочки и скомандовала:
– Ну что, гости, покурили, подышали, а теперь за стол. А вы, менты, – обратилась она к внукам, – стрелять не умеете, бегите за армянским.
Пошли, пошли. У меня сегодня юбилей.
Гости команду выслушали и дружно потопали в избу продолжать мероприятие.
 
2011 г