Докричалась

Поистине широка страна моя родная. Много в ней мест, укрытых от вольно-дышащих людей труднопроходимыми лесами и опасно-бурлящими реками. А всё потому, что хорошо этим местам без внимания людей и тревожно с их приходом. Но, как бы труден и опасен не был путь, стремятся добраться до этих мест потрёпанные трудовыми буднями люди. А как же иначе? Ведь только здесь они могут очистить разум и душу от налипшего и накипевшего.

И вот идут они, придавленные рюкзаками, бредут тропами заковыристыми, обжимаются с деревьями, взбираясь по их корням вверх и сразу же спускаясь вниз, ползут по брёвнам, так и норовящим скинуть со спины гостей непрошеных, да ведут счёт кровососущим всех мастей.

Верхушки реликтовых тополей, ствол которых можно обхватить, если сообразить на троих, исчезают где-то в облаках, кедровый стланик исподтишка цепляет за ноги, а заросли папоротника, листья которого по форме напоминают страусиные перья, готовы предоставить вам политическое убежище.

– Кто вы? Кто вы? – слышатся откуда-то сверху бдительные птичьи голоса.
– Чьи вы? Чьи вы? – вторят первым беспокойные пернатые.
– Свои! Свои! Мы только посмотреть.

Тропа, извиваясь вдоль правого берега реки Снежной, то вплотную прижимается к берегу, то уходит от него далеко влево. Воздух в лесу густой и влажный: на смену прохладной свежести воды приходит парниковая жара, настоянная на ароматах смородины и черёмухи.

Благодаря стараниям волонтёров путь расчищен от поваленных деревьев, а местами и прорублен среди кедрового стланика. И всё же непогода и время стараются не меньше: поперёк тропы лежит довольно много вновь поваленных деревьев, среди которых встречаются настоящие великаны.

Заползать с рюкзаком на такого исполина – одно удовольствие, а сползать – уже другое. В общем не тропа, а полоса препятствий, на которой один барьер выше предыдущего, а утяжелитель на плечах всё тяжелее и тяжелее. Незабываемое впечатление оставляют после себя подсечки лежащими на тропе корешками да веточками. Пинаете вы останки дерева правой ногой, а они в ответ уже подсекают вам левую ногу. И падаете вы ничком, ловко придавливаемые собственным рюкзаком, словно сотрудником специальных служб.

– Глянь, вот и косолапый отметился! – показывает нам Олег на ствол дерева, с которого характерным почерком содрана кора.
– И давно он отметился? – обеспокоено озираюсь по сторонам.
– Не сегодня, – уверенно подытожил осмотр метки инструктор. – А пойдёмте-ка мы дальше, пока он не вернулся.

А дальше к кроссфиту по преодолению стволовых преград добавляются переправы через притоки Снежной. И если Ключ Берёзовый и одноименный ручей переходим без происшествий, благо есть за что придержаться руками, то ручей Крутой действительно оказывается таковым. Вид бревна, переброшенного с одного берега на другой, меня ничуть не привлекает.

Хотя справедливости ради надо сказать, что не только к этому, но и к любому одиноко лежащему бревну без перил мои ноги по доброй воле идти не желают. И дело вовсе не в бревне, а в моей трусливой сущности, которая поднимает голову при виде прыгающего по камням потока воды. И вот эта сущность узрела, что на другой берег можно и по камням перебраться. Да, ноги немного промокнут, но зато нервы останутся сухими.

А сущность Лены ни о чём таком и не подозревала: просто не ходила она раньше по брёвнам через горные ручьи. И вот идёт она, качается, вздыхает на ходу, бревно, как водится, кончается, сейчас… Кувырок, захват бревна, есть контакт! Руками ухватившись за бревно снизу и приложившись к нему лицом, она, попинав своенравный ручей ушибленными при падении ногами, выбирается на берег. Что ж, это место можно отныне по праву именовать «Ленкин кувырок».

Наутро, переночевав на стрелке рек Снежная и Селенгинка, выходим в направлении Соболиного озера. По зигзагообразной тропе на правому берегу шумной Селенгинки, преодолев небольшой подъём, обустроенный деревянными перилами, вскоре добираемся до ещё более зычной речной преграды – речки Грамотуха: пара брёвен, соединенных скобами и поперечными досочками, и намёк на то, что здесь когда-то были перила. Вот они и есть вроде, а вроде их и нет.

– На это можно опираться? – с надеждой пытаю я Олега.
– Нежелательно, – слышу в ответ. – Расстегай рюкзак и по досочкам, по досочкам.

Перейдя, оборачиваюсь. Следом, так же, как и я минуту назад, крадётся бледная Лена. Да уж! Видно вчерашнее упражнение на бревне оставило заметный след в её душе. Дабы не множить приключения, Олег спешит к ней на помощь. Наши ноги, радуясь встрече с берегом, готовы идти в пляс. Но радость эта, оказывается, преждевременной, ведь этот мостик – всего лишь цветочки. А впереди нас ждёт особого сорта ягодка – подвесной мост через Селенгинку.

Высоко над бурным потоком стремительно летящей по камням Селенгинки, к двум огромным валунам, лежащим на обоих берегах реки, металлическими тросами надёжно привязан мост. Если в этом хоть немного сомневаться, то лучше на творение рук спасателей просто полюбоваться и идти домой.

– Знаете, а мост сегодня вполне прилично выглядит: видно, что тросы подтянули, наклон убрали. – Олег, демонстрируя нам пример спокойствия, первым вступает на мост. – Идёте по одному с расстёгнутыми рюкзаками.

Завороженно слежу за каждым его шагом и чувствую, что внутри меня на фоне сгущающегося страха нарастает сопротивление предстоящему и одновременно принятие неизбежного. Вцепляюсь в тросы, служащие перилами, и, не отрывая рук, на ощупь скольжу по ним до самого конца.

Держась взглядом за противоположный берег, на котором Олег взмахом руки призывает смотреть на него, краем глаза всё время слежу за тем, куда ставлю ногу. Главное, фокусироваться на чём-то неподвижном и избегать зрительного контакта с потоком воды.

Мост покачивается, а вместе с ним качаются и мои стянутые в узел эмоции. Вот и земная твердь под ногами! Торопливо надеваю куртку: утихающий всплеск адреналина мелкой дрожью гуляет по телу. О том, что этот путь предстоит повторить вновь, стараюсь не думать. Да и какой смысл заранее бояться?

По левому берегу красующейся изгибами Селенгинки проходим ещё пару километров. Тропа, пробираясь между камней и прорубленным кедровым стлаником, вскоре выводит нас к берегу озера. Замерев в немом восторге, понимаю, что все страхи прощены и оправданы. Сравнительно небольшое по размеру озеро, длиной около двух километров и шириной чуть более пятисот метров, словно вход в Зазеркалье. Стоило петлять по тропе и бояться переправ, чтобы очутиться в этом удивительном месте.

Вот здесь давным-давно пыхтел, полз со склонов ледник, бульдозером толкая впереди себя камни. Прилично так натолкал! Можно сказать, на славу потрудился, оставив после себя каменную насыпь, которая, словно плотина, сдерживает водный поток Селенгинки, давая ему возможность растечься, отдохнуть перед следующим скоростным забегом.

Глядя на водную гладь озера, спокойствие которой нарушают капли начинающегося дождя, невольно ловлю себя на мысли: «А надо ли бежать?» Хочется укутаться в тишину и, потеряв счёт времени, бесцельно водить взглядом по склонам обрамляющих озеро гор и наблюдать за облаками, лежащими на вершинах.

Правда, ни облакам не лежится, ни нам не сидится. Попрыгав по обломкам морены, оставленной ледником, идём вдоль берега до тех пор, пока тропа не скрывается под водой, поднявшейся после дождей. В предложенных обстоятельствах берём паузу для созерцания прекрасного и размышления о вечном: о перекусе в рюкзаке и о закипающем в котелке компоте.

– Есть хочу! – останавливаюсь, не в силах больше слушать оголодавшее урчание уставшего тела.
– Вы ешьте, а мы пойдём в лагерь, – обходят меня девочки. – Вы всё равно быстрее ходите, догоните.
Набив рот орехами и сухофруктами, жую, жмурясь от удовольствия. Позади остались грозные переправы, а впереди добрая солянка и душевные посиделки у костра.
– Ты иди потихоньку, а я сейчас по-быстрому соберу рюкзак и догоню тебя, – кивает Олег в сторону ушедших по тропе девочек.

А почему бы и не пойти? Тем более что тропа здесь хорошо читается, промаркирована синими ленточками и кое-где краской. Где-то впереди идут Лены и Галя, но за густой зеленью леса я их не вижу. Хотя нет! Вот же мелькнула красная накидка на рюкзаке. Они совсем рядом, а значит, если ускориться, то можно их догнать.

Иду ходко и всё больше, чтобы не запнуться, смотрю под ноги. А где же девочки? Сколько я не вглядываюсь, но впереди, кроме всевозможных зелёных оттенков, больше ничего красного не мелькает. Жаль, но девочек мне догнать не удаётся. Останавливаюсь возле куста с синей ленточкой и смотрю назад. Странно, а почему Олег меня не догоняет?

– Олег? – кручу головой, тщетно пытаясь его разглядеть среди деревьев. Взгляд то и дело цепляется за синюю ленточку – значит я на тропе, но она, правда, в этом месте раздваивается: одна часть уходит в лес, другая спускается к реке. И где же всё-таки Олег? Уже давно мог и догнать, и перегнать. А может он и перегнал, но по другой тропе? Но ленточка же явно указывает на то, что тропа здесь проходит.

Если ты заблудился, посмотри на мох. Зелёный цвет успокаивает. Мха, впрочем и другой зелени в избытке. Впору быть спокойнее буддистских лам, но мои мысли трусливыми зайцами разбегаются во все стороны. Мне идти назад? Или все-таки прямо? А может лучше спуститься к реке? Уф! Буду стоять, где стою! Рано или поздно отряд обнаружит потерю бойца и будет искать. Что я могу сделать для обозначения себя на местности?

О-л-е-е-е-г! Э-ге-ге-ге-е-е-е-й! О-го-го-го-о-о-о! А-у-у-у! – перекричать Селенгинку, безусловно, сложно, но, если постараться, то возможно. И я стараюсь, извлекая из себя максимально возможные децибелы. С разной тональностью и продолжительностью выплёскиваю наружу всё, что застоялось в горле. – Я зд-е-е-е-сь!

– А где Марина? – первым делом спрашивает Олег, догнав ушедших вперед девочек.
– В смысле где? С тобой! – недоумение на их лицах сменяется удивлением.
– Как видите, со мной её нет. И куда же она могла пойти?
– Есть одно коварное место! Я сама прошла мимо спуска к реке да вовремя вернули.

Поисково-спасательный экспромт набирает обороты. Олег разворачивается и, возвращаясь вдоль берега реки, хорошо слышит, что в этом лесу явно кто-то потерялся.
– Что же она так кричит-то? Неужели на дерево пришлось залезть? – одна тревожная мысль сменяет другую.
– А-у-у-у! Я зд-е-е-е-сь! – доносится сверху громче прежнего.
– Стой на месте! – определив место, откуда идёт звук, он торопится подняться вверх по тропе. – Почему молчит? Марина?

– Я зд-е-е-е-сь! – облегченно выдыхаю. Докричалась!
– Иди сюда, – смеётся Олег, радуясь своей находке. – Ты ушла по старой тропе, а надо было спуститься к реке там, где деревянные перила.
– Это всё синяя ленточка, – улыбаюсь благодарно в ответ. – Это она меня к себе привязала.
Проходим пару метров и обнаруживаем на дереве очередную медвежью метку. Ну точно не зря кричала.