А за окном цвела весна

А за окном цвела весна. И казалось даже, что откуда-то издали доносилась еле различимая музыка. Митяй весну не любил. Да и лето ему не нравилось. Пожалуй, только осенью, когда начинались нескончаемые дожди, ему становилось полегче. Когда-то у него была семья, жена и сынишка. Должно быть, с тех самых пор на одиноком буфете стоял небольшой голубой глобус. Вообще-то Митяй не помнил, откуда взялся глобус в квартире. И времена те давно испарились. Теперь он жил один. Соседка Нюра иногда заходила к нему помочь по хозяйству, пыль смахнуть с полок. Вот и глобус всегда заботливо протирала. Митяя она побаивалась. Ходили слухи, что он поколачивал свою жену и даже на ребенка руку подымал.
Но иногда всё-таки Нюра посматривала на него с чисто женским интересом во взгляде. На теленовости она обычно реагировала жалостливо.  "Ой, что ж творится-то, что ж творится? Совсем страну запустили," - причитала она по любому поводу...
И в этот день зашла к нему Нюра. Сварила суп с курицей, которую нашла в морозилке, и, перед тем как уйти, оставила на столе веточку цветущей вишни в стакане. Сказала, для красоты. И что ей от красоты этой?..
К вечеру явился друг Иван. Впрочем, и не друг, а собеседник скорее, партнёр по рыбалке.
Поели они супа, выпили. Ивану суп понравился.
- Митяй, а почему тебе не жениться на Нюре-то?
Она же симпотная баба. А она, вроде, того, не ровно к  тебе дышит. Нет что ли?
- Ай, - Митяй лениво отмахнулся. Оба помолчали.
- Эх, мне б кто такие супы варил... - продолжил тему Иван .
- Не думал я как-то, - сказал Митяй.
- Ну ладно, ладно. - Иван почесал локоть и налил себе ещё. Так они посидели, покалякали о прошлой рыбалке. А потом Иван встал, махнул рукой - ну лады, не скучай, вроде, и ушёл восвояси.
 Как всегда, у Митяя работал телевизор. Поэтому тишины вроде и не было, а вроде и была. Какая-то безраздельная тишина, которая проявляется не отсутствием звуков, а тотальным бесчувствием.
Митяй аккуратно положил кильку на хлеб, откусил бутерброд и попробовал сосредоточиться на новостях.
Репортаж был о том, как проходит радужный прайд в маленькой балтийской стране. Всевозможные неформалы под музыку шествовали по центральным улицам города. Здоровые парни, переодетые в женские декольтированные платья , с волосами, выкрашенными в цвета радуги, похожи были на ярмарочных клоунов. Митяй поморщился и собирался уже переключить канал. Поводил рукой по дивану в поисках пульта, да так и не нашёл его. Пришлось встать и выключить телевизор.В комнате стало совсем тихо. Музыка у соседей тоже смолкла. Только собака лаяла где-то вдалеке. А потом, немного помолчав, она и вовсе завыла. Митяй  неуютно поёжился и снова сел за стол.
Ему захотелось спать, он опрокинул голову на руки и так просидел некоторое время. Потом вдруг как будто проснулся и увидел на столе перед собой  стакан с вишнёвой веточкой. С раздражением Митяй оттолкнул его от себя. Стакан опрокинулся. В воде, разлившейся по столу, плавали маленькие белые цветочки, источающие медовый аромат.
Когда Митяй снова поднялся, комната вся завертелась вокруг него. Он подошёл к стене, оклееной когда-то светлыми, заляпанными обоями, и упёрся в неё лбом. Так постояв пару минут, он вдруг поглядел вверх. Над ним висело ружьё. Оно висело на стене, то ли для пущей важности, то ли просто от нечего делать. И это, бесспорно, был самый примечательный предмет в комнате.  Говорили, когда-то Митяй с ним на охоту ходил. Он снял ружьё с некоторым трепетом, потому что оно всегда было заряжено.
Тут он вспомнил армию, ощутил оружие в руках, и у него появилось непреодолимое желание пустить его в ход. Можно было выйти во двор пострелять галок, но лень было искать кроссовки. Он повернулся лицом к буфету, немного подумал, поднял ружьё и выстрелил прямо в глобус. 
Голубые обрывки отчаянно разлетались по комнате в разные стороны. А он стоял, окружённый ошмётками, и смотрел, как всё это продолжалось и продолжалось бесконечно. Какая-то животная радость, поднявшаяся из глубин его нутра, заполняла весь организм, каждую клеточку. Как будто он всегда только и мечтал, чтобы разнести этот ненавистный земной шар на мелкие кусочки.
...А за окном цвела весна. Её можно не замечать, её можно игнорировать. Но ей ведь всё равно.