Повышая голос

Мама была неземной красоты и мудрая, как Афина Паллада.
Ещё она никогда не повышала голос, в отличие от меня. Я же ору, как умалишенный. Бегаю в семейных трусах по всей квартире. Семеню своими рахитичными ножками. Достаю из под дивана все свои ножи и финки, и кричу во все горло:
-Да вы знаете?! Я один-против двух пистолетов...Да и то! А вы?!...
Женская половина смотрит на меня с недоумением и нескрываемым интересом. Как смотрит консилиум врачей в психиатрической клинике.
Габриэла с тревогой и оторопью, а мудрая Джульетта обнимает её и успокаивает:
-Ничего-ничего. Это скоро пройдёт. Папе нужно выговориться.
Мила даже не оборачивается в мою сторону, продолжая готовить на плите бланкет из говядины. Что ни говори, а закалка даёт свои плоды.
И только легкое подрагивание кадыка на тонкой небритой шее, и посттахикардиальный синдром будет недолго напоминать о перижитом. А пересохшие губы будут тихо бормотать:
-Ничего. Ничего вы не понимаете. И не знаете...