Взаимозависимые переменные

Санаторий в конце марта был полупустым. Зима в этом году необычайно затянулась даже для средней полосы. Весна делала несколько несмелых попыток вступить в календарные права. И хотя еще основательно лежал снег, неприятная сырость царствовала уже повсюду – в мокром снеге под ногами, в пронизывающем ветре, она проникала под одежду, заставляя ощущать постоянный дискомфорт. 

Разочарованные такой погодой отдыхающие, половина из которых, что не удивительно, были простужены, сосредоточились на процедурах и покидали свои номера с большой неохотой. Местом всеобщего обязательного и приятного сбора была столовая, которая, к слову, была очень приличной, и даже называлась рестораном.

В обеденное время Альбина сидела за столом и не спеша рассматривала отдыхающих. Традиционно для санаториев основной контингент составляли люди второй половины жизни. Альбина сама не заметила, как оказалась в этой возрастной группе. Между тем, несмотря на свои «под пятьдесят», которые в российском менталитете предусматривают автоматическое списание женщины из категории потенциальных объектов мужского интереса, Альбина оставалась весьма привлекательной женщиной. Она была высокой симпатичной брюнеткой с хорошо сохранившейся фигурой и живым взглядом.

Мужчины, по неписанным санаторским правилам, воспринимают женщин, отдыхающих в одиночестве, как искательниц приключений, а тех, что возраста Альбины, еще и как жаждущих реализовать свой «последний шанс». Однако в случае Альбины от мужчин самых разных сословий, желающих разделить с ней досуг, как обычно, не было отбоя. Но курортные романы никогда не входили в ее планы. Личная жизнь ее полностью устраивала, и ей досаждало это навязчивое внимание.

Однако погода не располагала к прогулкам, тренажёрный зал был закрыт на ремонт, поэтому она была даже рада новому человеку, только что присоединившемуся к санаторскому сообществу, который сел за ее стол. В этом мужчине было что-то такое, что расположило Альбину к нему. Он чем-то немного напоминал ее отца. «Наверное, инженер», - подумала Альбина.

Человек был в годах - где-то под семьдесят, крепкого телосложения. Было заметно, что он следит за собой. На нем была современная одежда, чистая и хорошо подобранная. Альбине понравилось его лицо, точнее его выражение – простое и доброжелательное. Не так часто ей приходилось видеть такие лица.

Мужчина приветливо поздоровался, представился и задал Альбине пару вопросов, которые обычно задают новенькие «старым» отдыхающим  –  что-то о времени ужина и процедуре выбора блюд. Уместно, ненавязчиво и  остроумно он рассказал ей историю своего заселения в номер, изрядно  рассмешив Альбину. Она не чувствовала с его стороны повышенного интереса к ней, расслабилась и была искренне рада такому соседству.

Так они и встречались в ресторане, немного беседовали и расходились по своим делам. В тот вечер разговор за ужином зашел о санаторном лечении. Как говорил один философ, есть женщины, у которых никогда не было любовника, но нет такой, у которой был бы только один. Писатель этот, конечно, был не прав, но в отношении любителей курортов такой подход точно работал. Все без исключения отдыхающие имели богатый опыт санаторного лечения, которым с удовольствием делились друг с другом.

- А Вы каждый год ездите отдыхать? - поинтересовалась Альбина.

- Почти…, - Сергей, так звали нового знакомого, вдруг улыбнулся. - Знаете, странно. Я тридцать лет прожил с женой, и денег все время не хватало. Я сам из Приморья, так там лет двадцать не был. А как развелся, сам удивляюсь - денег хватать стало на все. На родину уже раза четыре ездил, в санатории - каждый год.

Сергей Владимирович говорил об этом с юмором, и Альбина поддержала тему.
- Главное, не проболтаться о нашем разговоре моему мужу! А то он может задуматься о семейном бюджете! - и они оба весело рассмеялись ее шутке.
- Тридцать лет прожили и разошлись, - продолжая улыбаться, произнес Сергей. Но взгляд его изменился. Альбина уловила это.

 Она не была излишне любопытной, но почувствовала, что он хотел бы рассказать ей что-то для себя важное, что-то, что все еще беспокоит его. Мужчины с трудом делятся своими историями. Любое неверное движение, сделанный невпопад кивок, энтузиазм или повышенный интерес слушателя являются достаточными основаниями для закрытия темы.  Поэтому Альбина просто замолчала, тактично давая ему возможность начать рассказ.

- Разошлись. А ведь тридцать лет прожили!  Оказалось, она изменяла мне 15 лет, - чуть-чуть смущенно улыбнулся опять Сергей. – А он был ее первой любовью.

Родом Сергей Владимирович был из деревни. Окончил школу, отслужил в армии и на свадьбе друга встретил Евдокию – свою будущую жену. Его мать, едва увидев невестку, сразу забраковала выбор сына, сказала, как отрезала: «Мне эта городская фифа в доме не нужна».

 Тем не менее, молодые люди поженились. В строительной организации, где работал двадцатилетний Сергей, новой семье выделили комнату. Начинали жизнь бедно, с двух чашек и двух ложек, постепенно приобретая вещи и совершенствуя быт. Молодая жена не хотела жить на Дальнем востоке, и семья приняла решение переехать в ее родной город на Волге.

Рассказывал Сергей Владимирович историю своей жизни, захватывая ее самое начало. Как будто в очередной раз анализировал для себя, пытаясь найти точку, когда все пошло не так.

- У нее в молодости такая экзема была на руках! Руки полностью были покрыты коркой. Только один мизинец на левой руке оставался здоровым. Я ее с ложки кормил, мыл, ухаживал как за ребёнком. И она так мне отплатила,  - с горечью говорил сосед Альбины, и она с удивлением отметила про себя, что в его словах совсем не было злости.
- Но как же Вы узнали обо всем? – спросила Альбина.
- Она сама мне сказала, - с выученным спокойствием произнес Сергей.
- Как же это произошло? Видимо, во время ссоры, чтобы обидеть Вас? – предположила Альбина.
- Да, именно так и было.

В Альбине постоянно жил внутренний адвокат, который не позволял ей делить что-либо на белое и черное, хорошее и плохое. Она совершенно не оправдывала эту женщину, но и подвергать ее безапелляционному осуждению тоже не торопилась.

 - Знаете, Сергей Владимирович, вот я просто уверена, что все не так, то есть все не совсем так, как Вы думаете. Наверняка это было для нее самой очень сложно и травматично. Да, если посмотреть на ситуацию, выдернув ее из контекста, то, конечно, получается ужасная картина. Как будто все эти годы были у вас ненастоящими, и вас столько лет умышленно водили за нос. Но я думаю, что там был целый ряд обстоятельств. И она уж точно не хотела испортить Вам жизнь. А призналась вот так, глупо, чтобы досадить. Получилась же такая драма.
- Наверное, да, - почти спокойно согласился мужчина, но Альбина видела, как болезненна эта тема для него до сих пор.
- А до этого дня вы хорошо жили между собой? – спросила Альбина
- Очень хорошо. Под ручку ходили…, - с грустью отозвался Сергей. - Может быть, поэтому мои переживания были таким сильными, что не знал, как пережить. Спрашивал у знакомых, когда же отпустит. В основном все говорили – год-полтора. А для меня этот ад длился пять с половиной лет! Потом полегче стало…

Оказалось, что после рокового признания Евдокии, сделанного необдуманно, под горячую руку, признания, в один миг перевернувшего всю их жизнь с ног на голову, бывшие супруги все еще проживали в своем доме, разделив его пополам, и сделав разные входы. Но это был один дом, и приусадебный участок тоже был один. Каждый день бывшие супруги сталкивались нос к носу, снова и снова запуская обновления воспоминаний и обид.

- Понимаете, я каждый день видел ее! Я думал, сердце не выдержит. Пять с половиной лет себя не помнил.
«Наверное, только русские люди могут так истязать себя…»,  - подумала Альбина и спросила:
- А она пыталась поговорить с Вами? Может быть, просила прощения?
У нее уже сформировалось представление о ситуации, и она была уверена, что речь дальше пойдет о вымаливании прощения супругой и непреклонности Сергея. Но нет… Характеры… Какие встречаются характеры!

С рокового признания прошел месяц. Супруги не разговаривали и не общались все это время, избегая друг друга. В один из вечеров к ним в дом пришла приятельница жены, как потом выяснилось, по приглашению самой Евдокии. Втроем они собрались на кухне, сели за стол, и подруга почти сразу стала реализовывать цель своего визита. Обращаясь то и дело к Сергею, она говорила о важности сохранения семьи, об их взрослой дочери, о том, что им скоро по пятьдесят. Вывод был понятен – поругались, позлились и хватит.

- Сергей, Евдокия ж места себе не находит! Прости ты ее! Всякое в жизни бывает. Жили-то вы как хорошо! – преданная подруга говорила без остановки.
- Хорошо. Да ведь только это ты все говоришь за нее, Мария. А она сама у меня прощения попросить не хочет? А, Евдокия?

Все это время Евдокия молча сидела на стуле, не притронувшись ни к чаю, ни к наливке, которую принесла с собой подруга. Слова Сергея, обращенные к ней, заставили ее прямую спину вытянуться еще сильнее. Но она молчала, напряженно глядя перед собой.

- Ты не хочешь попросить у меня прощения? – повторил свой вопрос Сергей, обращаясь на этот раз непосредственно к жене.
- Я никогда ни у кого не прошу прощения! – отчетливо произнесла мертвенно бледная  Евдокия. Это были ее единственные слова за этот вечер, впрочем,  как и за весь последний месяц. И единственная попытка все исправить…

Шло время…Через год Сергей и Евдокия разделили дом, договорились о правилах совместного проживания в нем. Одним из правил было – никаких посторонних мужчин и женщин на территории дома. «Абсурдненько…», - на каком-то птичьем языке подумала Альбина. «Люди разошлись, разделили дом, хотя это, конечно, не лучшее решение вопроса. Но у них же может быть личная жизнь!»

Спустя лет восемь после описанных событий, Сергей встретил Ларису. Отношения складывались многообещающе. Лариса работала врачом в местной поликлинике и была разведена. Как-то раз Сергей Владимирович пригласил новую знакомую к себе, на свою половину дома.

Была поздняя осень. Они сидели за столом в его комнате, пили чай, разговаривали, пытаясь нащупать новые, объединяющие темы для разговора. Вдруг окно с грохотом разбилось, в комнату влетел холодный сырой воздух ноябрьского позднего вечера. Сергей подбежал к окну. Выглянув не улицу, он увидел Евдокию. Бледная, ослепшая от ярости, она продолжала колотить шваброй по его уже разбитому стеклу и ставням.

Лариса с ужасом вжалась в стул и хотела только одного – поскорее оказаться дома. Дикая страсть Евдокии испугала ее. Сергей оделся, вышел во двор. Возле разбитого окна лежали осколки стекла, рядом валялось орудие возмездия – швабра. Евдокии нигде не было.

Вдруг что-то мелькнуло вблизи его лица. Инстинктивно Сергей сделал защитное движение рукой, и острый запах уксуса разлился в воздухе. Через секунду он крепко держал руку Евдокии, все еще сжимавшую склянку с уксусной кислотой, предназначавшейся для его лица. В тот момент она была похожа на животное – трясущаяся, с горящими глазами, способная на все, кроме слов.

А еще через два часа за Сергеем пришли из милиции…
К тому времени интеллигентной Ларисы, как говорится, и след простыл. И будет ли кто-то ее осуждать за это?

В милиции выяснилось, что Евдокия написала на него заявление – напал, избивал и прочее. Но Сергей Владимирович, имевший довольно респектабельный вид, честно рассказал милиционерам, как все было. К тому же в стране, раньше других провозгласившей равенство мужчин и женщин, повсеместно процветал бытовой сексизм. Аргумент «бабы…», сопровождающийся долгим понимающим вздохом, имел значительный вес.

- Бабы… , - произнес со вздохом сержант, когда задержанный закончил свой рассказ, и протянул ему документы.

Выйдя из милиции, Сергей Владимирович не пошел домой. В отделении он увидел такое, от чего пропало значение всего, что произошло в тот вечер.  Помимо заявления «потерпевшей», на столе сержанта лежали «свидетельские показания» о бесчинствах Сергей. Подписанные … его дочерью.

 Дочь жила в пяти минутах ходьбы от дома родителей, и сейчас Сергей направлялся к ней.
Увидев отца, она удивилась, но отрицать ничего не стала.
- Зачем же ты написала на меня? Тебя же там даже не было! – возбужденно спрашивал Сергей.
Ответ не оставил почвы для дальнейших выяснений.
- Я не написала, а подписала, папа, - произнесла уверенная в своей правоте дочь. Как же в тот момент она была похожа на свою мать!
«От осинки не родятся апельсинки», - пронеслось в голове Альбины. Ей стало очень жаль своего соседа.
- Я ведь так и не рассказал дочери о настоящей причине развода, - в очередной раз удивил Альбину Сергей. – Ну а зачем? Я подумал, пусть жена сама расскажет, если захочет.
Вот та и рассказала…

Ужин закончился, отдыхающие потянулись к выходу. Альбина и Сергей тоже встали из-за стола и не спеша одевшись в гардеробе, вышли на улицу. Начиналась весна. Еще неделю назад в это время бы уже стемнело. А сейчас было ветрено, шел неприятный мелкий холодный дождь, но было еще очень светло. Альбина находилась под сильным впечатлением от услышанного. Внезапно ей показалось, что она все поняла об этой истории. Евдокия имела буйный нрав, непростой характер, но страстность и сила, которыми она обладала, заставляли Сергея Владимировича вновь и вновь терять голову, не позволяли разорвать разрушающие их обоих отношения. Он  все еще любил ее.

- Простите, что рассказал Вам свою историю. Обычно я не так откровенен, - виновато улыбаясь, произнес Сергей.
Они уже дошли до ее корпуса. Нужно было прощаться. Но вместо уместного «до свидания» Альбина внимательно взглянула в глаза Сергея и неожиданно спросила:
- А если бы тогда, двадцать лет назад, она попросила бы у Вас прощения, Вы бы простили?
- Простил бы я? Да я ждал этого каждый день...

«И жду…», - мысленно закончила его фразу Альбина.