Отметины войн

     Над городом Хабаровском снова появились заградительные аэростаты. На юго-восточной стороне, где автобусная остановка «Кирпичный завод», когда едешь в аэропорт. Там был большой пустырь – «дом» этих помощников мира, оттуда их и запускали в 1945-1954 годы. Шла Первая Вьетнамская война. Потом Вторая. Рыжик очень хорошо помнит новое для неё слово «напалм». Это такие всё сжигающие снаряды, которые «ярые поборники мира» использовали во Вьетнаме, пытаясь укротить маленькую страну только за то, что она хотела жить по-своему.  Рыжик помнит, как они содрогались от ужаса, когда в кинотеатрах в журналах перед сеансами показывали кинохронику этой войны. Американцы и сайгонские войска выжигали вьетнамские деревни вместе с людьми, которые ещё не успели уйти в горы или джунгли, используя  напалм, химическое и биологическое оружие. В 1964-1973 годах на территорию Демократической Республики Вьетнам было сброшено 7,7 миллионов тонн бомб. Но и эта затея провалилась: правительство ДРВ провело до этого массовую эвакуацию населения городов, заводов в джунгли и укрытия, созданные в горах, под землёй. Воздушные силы ДРВ уничтожили к концу 1972 года до 4000 американских самолётов.
     Боролся и Южный Вьетнам за свою свободу. Это и его население нещадно выжигали напалмом и убивали химическим и бактериологическим оружием. Но вместо страха США и Сайгонский антинародный режим добились не страха населения, а его противодействия: образовался ещё в 1960 году национальный фронт освобождения Южного Вьетнама вместе с местным населением, с партизанами. Всего около миллиона бойцов, умело маневрируя и используя ночные действия, подземные тоннели, ходы сообщения и укрытия, вынудили американо-сайгонские войска перейти к обороне, а сами перешли в наступление. Более восьми лет войны! Из-за чего? Только из-за того, что эта маленькая страна, к тому моменту поделённая на две части, захотела воссоединения! Это было их  желание и право! Зачем нужна была война?
     Киносъёмки событий во Вьетнаме, большие потери подняли весь мир на митинги против ужасающей этой войны. Появилось движение «No War in Vietnam»  и  в Америке. Оно становилось все сильнее и сильнее.
     В 1967 году Рыжик поехала по туристической путёвке по горам Северного и Южного Кавказа. Кого она там только не встретила: чехов-словаков, латышей, шведов, немцев, поляков. Была и американская группа в составе 25 человек. У них у всех на груди был небольшой кругленький, голубой значок, на котором было написано «No War in Vietnam» - «Нет войне во Вьетнаме».
     В силу обстоятельств Рыжик общалась с ними несколько раз. Их группа состояла из 23 молодых девушек и юношей в возрасте 18-25 лет, плюс двух руководителей. Они приехали в Союз по обмену по линии  Общества Дружбы США – СССР. 25 русских ребят, изучающих английский язык, поехали в США, 25 американских ребят прибыли к нам, закрепить знания русского языка, который они изучали там. После окончания курса русского языка американцев пригласили попутешествовать по Кавказу.
Так вот, Рыжик спросила:
– Что значат ваши значки?
– Мы члены Движения против войны во Вьетнаме.
– А почему вы этим занимаетесь?
– Потому что это – ужасно! Огонь сжигает людей! Так нельзя!
– Вам стало жалко вьетнамцев или своих солдат?
– Очень жалко вьетнамцев. И много погибло наших солдат. Так нельзя! Война должна закончиться! Мы её не хотим. Наши солдаты гибнут, плачут все, кто их знал.
– Я знаю, что ваши потери 2200 самолётов и вертолётов, 233 корабля потоплены или повреждены.
– Но погибло много наших солдат, говорят, что 150 тысяч человек. Но там же были ещё солдаты из Новой Зеландии, Южной Кореи, Таиланда, Австралии.
– Все равно это – много! Мы против войны!
     Так говорили молодые юноши и девушки из США, члены Движения «No War in Vietnam». И ведь закончилась война. Вот таким образом Рыжик совершенно случайно узнала о том, что в Америке есть такое движение, к которому присоединяется все больше людей. Вот видите, им тоже не нужна была война! Так почему одна война не успеет закончиться – как вторая, третья спешат в бой! Панама, Гондурас, Ливан, Ирак, Югославия, Сирия, Украина, Афганистан… Сколько их ещё впереди?  Рыжик родилась в войну, подросла, осознала и решила: «Больше войны не будет». А они все идут и идут – видимые и невидимые, объявленные и необъявленные, запретные и нет, психологические и информационные, санкционные, «холодные» и «горячие» … Сколько можно?  Было страшно за мальчиков, а сейчас и за девочек: они же тоже стали служить в армии и рядовыми, и офицерами. Все больше матерей седеют раньше времени. Так случилось и с Рыжиком. Она, как было упомянуто выше, родилась в начале Великой Отечественной войны. Наголодалась, настрадалась. Кругом грусть, беда. Не знала, что бывают такие специальные красивые, весёлые дни, которые называются «праздники». Потом настал мир. Стало интереснее жить. Первый раз ёлку нарядили конфетками ненастоящими, бусами бумажными, флажками. Это было началом новой жизни. Сколько ещё предстояло нового увидеть, узнать!
     А тут то один конфликт, то второй, то третий… А у неё уже сын появился. Вот он подрастает. А взрослые все в «войнушки » играют. И вот 1985 год Лето!  Солнце! Амур! И ещё радость – приехала навестить родителей подруга Надя. Вместе купаемся, смеёмся, только вот улыбка у Надюшки недолгая - мелькнёт и спрячется. А она всегда такая певунья - хохотушка была!
– Что с тобой, Надюша?
– Да я с вами, и не с вами. В мыслях только сынок. Смотрю на детей, что в воде плещутся -  вижу не их, а Арика, дети футбол гоняют – я снова его вижу!  Ох, как это тяжело! Только и живу весточками от него!
– Ну, так съезди к нему! Что ж так мучиться?
– Рыжик, ты что – не врубаешься? Он же в Афгане! Я же с утра до вечера между работой смотрю его фотографии и в почтовый ящик заглядываю – нет ли очередной весточки. А потом – снова ожидание утренней почты.
– Прости, пожалуйста, что невольно затронула больную тему!
– Знаешь, я стала в церковь ходить и молиться. Дала Богу обещание, что, если мой сынок вернётся живым – станет ходить в церковь, служить здесь.
И Бог им помог встретиться, и сынок, и его большая семья все оцерковленны. И счастливы! Глядя не неё, Рыжик тогда вся сжалась: «Сыночку скоро исполнится 16 лет. Скоро и его черед идти в армию. А Афган никак не заканчивается. Уже в девятый класс идёт.»
     Работа, дела, заботы отвлекли постепенно от этих грустных мыслей. И вот осенний, тёплый, солнечный денёк!  Рыжик, получив зарплату, решила заехать в магазин присмотреть материал на лёгкую кофточку и ей повезло! Только вошла в магазин сразу приметила эту лёгкую дымчатую ткань с горошками. «Ура! Нашла!» В прекрасном настроении вошла в квартиру – никого! Поставила сумку и краем глаз заметила какой – то конверт, взяла. «Райвоенкомат» написано на нём. «Война в Афганистане продолжается. Но сынок ещё маленький, а здесь повестка…» На неё стремительно понёсся потолок и всё. Пришла в себя от голоса сына и прикосновения его руки.
– Мама! Мамочка! Пожалуйста, очнись, не умирай! Мама! Снова тишина. Потом полил сильный дождь. Холодный. Съёжилась. Полуоткрылись глаза – на неё смотрел до смерти перепуганный сын с ведром в руках. Так они смотрели молча друг на друга. Она думала: – Это мне снова все мерещится. Причём здесь ведро?
– Мама, пожалуйста, не закрывай глаза. Я с тобой, мы дома. Все в порядке. Прости, ты лежала на полу без сознания, ни на что не реагировала, вот я и решил тебя холодной водой привести в себя. Сейчас помогу тебе встать и переодеться...
Взгляд Рыжика остановился на письме, и она все вспомнила: «Письмо из военкомата, почему»?  Опять наплыла дурнота, но холод от мокрой одежды удерживал сознание. Сын поднял её, отвёл в комнату, приготовил белье, чтобы переодеться, пошёл греть чай. Чай вскипел. Рыжик с удовольствием пила его и услышала из прихожей голос сына:
– Во! Мне тоже прислали письмо из военкомата!
– Тебе же нет ещё шестнадцати!
– Да это не в Армию повестка. Просто на учёт поставят, может, предварительную комиссию надо пройти. Ты, что? Из-за этого так расстроилась? Ну, ты даёшь! Я чуть с ума не сошёл, когда увидел тебя здесь на полу, ничего не слышишь, не говоришь.
На следующий день сын сходил в военкомат. Военком задал ему кучу вопросов и отправил домой. На следующий день Рыжик пошла к нему сама.
– Почему вы вызвали сына так рано? Ведь только начался учебный год, он учится в 9-ом классе?
– Такова наша работа. У нас определённые задачи, которые мы решаем, знакомясь со своими будущими солдатами. Ведём предварительный отбор в разные рода войск.
– А я так испугалась! Думаю, куда же его такого молоденького хотят забрать?
– Не волнуйтесь, ему ещё девятый и десятый классы нужно окончить. У нас на вашего сына большие надежды. Мы изучили его анкету, поговорили о нем в школе. Вы воспитали замечательного парня. Умный, воспитанный, быстрая реакция.
Вечером все собрались дома, муж пристально посмотрел на Рыжика:
– Господи, дорогая, что случилось? У тебя одна сторона головы поседела!
     Так отметила её эта далёкая война. Такова была подсознательная реакция на страшный для неё алгоритм: повестка – военкомат – служба – Афганистан.
С 1979 года шла эта ненасытная война, в Армию брали и студентов – очников. Рыжик стала ходить в церковь, научилась молиться. Ни один, ни два её студента прошли Афган. Она видела какими полными жизни мальчишками они туда уходили и как возвращались с потухшими глазами. Как трудно им было возвращаться после афганского ада в студенческую мирную жизнь. Как их, как они говорила, морщили молодые «преподы» типа Вронского или Кнапеля. Хотя был издан специальный указ правительства о том, что за первую сессию они могут сдать зачёты и экзамены до 30 апреля, а вторую сессию до сентября. Им по закону была дана возможность адаптации к новому образу жизни – к мирному, им специально давалось время на сдачу и пересдачу зачётов и экзаменов – слишком тяжкой и далёкой от наук была у них жизнь солдатская в Афганистане. Их туда послали, и они там, рискую жизнями, несли службу, теряя друзей, однополчан, получая ранения, учились жить совершенно в других реалиях, где каждая оплошность стоила жизни своей или тех, кто рядом.
     Рыжик ездила навестить сына в Армию: его призвали служить после второго курса института, потому что он пошёл в школу с шести лет. А накануне  весь Советский Союз, т. е его жители, прильнули к телевизорам, наблюдая за выводом наших войск из Афганистана. Рыжик никогда не забудет тот день. Он, как день Победы, был «праздником со слезами на глазах».  И у тех, кто возвращался на Родину по железному мосту, можно сказать – «Мосту Мира», домой.  Кричали ура, сидя у телевизоров дома. А почти в пятнадцати тысячах домов оплакивали погибших дорогих, родных, любимых сыновей, дочерей, мужей, жён. Текли слезы и по щекам 53 тысяч раненных и контуженых солдат этой войны. Им было очень трудно. Уходили совсем молодыми, дерзкими, смелыми, талантливыми, а вернулись, потеряв здоровье и немного себя.
     Говорят, «Время лечит». Вряд ли это так в этом случае. Тех ребят из Афгана, которым осталось немного дослужить, посылали для адаптации к мирной жизни в условно «тихие» места.  Так вот, когда Рыжик приехала в Армию навестить сына в Смоляниново Приморского края, там познакомилась с ребятами из Белоруссии в основном, которые вышли из Афгана и дослуживали здесь. Путешественница разговаривала с ними. Они рассказывали, как сложно идёт адаптация.
– Здесь не скрипит песок на зубах, вокруг зелёные деревья, трава. Но ночью давит тишина. Мы привыкли к тому, что там тишина была предвестником какой-нибудь подлянки со стороны «духов».
– Я кричу во сне от этой тишины. «Мне надо проснуться – сейчас душманы попрут». Эта мысль будит меня, мозжит в голове. Сейчас уже почти привык к безопасности здесь. Порой лежу с закрытыми глазами и не хочется их открывать: так хорошо, тихо, покойно. А открою их -  и будет передо мной все то, что было в Афгане. Но все  реже такое случается. Скоро домой. Надеюсь, к тому времени уже не будут пугать родителей вскриками, вскакиванием от кошмаров и т. д.
     Рыжик с дочерью пожелали им доброго пути домой и распрощались с ними. Сыну дали отпускное свидетельство на семь суток. 7 суток они будут вместе! На берегу моря! В «Скифе». Пусть так будет радостно всегда!
     Много лет взрослая Рыжик с сыном в феврале ходила на встречу с выжившими «Афганцами», с родителями погибших ребят, с их друзьями, родными, невестами, жёнами на Комсомольскую площадь города Хабаровска. Стояли они на холодном февральском ветру, который замораживал скупые слезы собравшихся мужчин, вспоминавших своих «ушедших» друзей, однополчан,  и  безутешно рыдающих матерей, жён, невест. Замерзали алые гвоздики Памяти. Но собравшиеся здесь люди, казалось, не замечали мороза. Их согревали воспоминания о тех, кого любили, уважали, помнили. Рыжик смотрела на своего сына, на других юношей и девушек: они на этих встречах как-то подтягивались, их лица становились взрослее. И каждый раз, почему – то смущались, когда они целовали руки несчастных матерей и что – то им говорили, а женщины в свою очередь, плача нежно гладили их руки. Видно вспоминали своих дорогих мальчишек. Каждый раз после такой встречи Рыжик замечала, серьёзен и внимателен к ней был сын.
     С каждым годом все больше белели головы отцов и матерей погибших, старше становились их однополчане, но все так же молодо смотрели на собравшихся юные, улыбающиеся, смеющиеся лица с принесённых фотографий тех, кого они вспоминали и поминали. Потом появился в городе мемориал «Чёрный тюльпан». И теперь в феврале все приходят к нему.